***
Поначалу ты пыталась это скрыть, надевала на свое лицо маску надежды, но ты вскоре перестала скрывать ту себя. Меня не обманешь… Был ли я шокирован? Нет, я был в ужасе насколько сильно, что потерял дар речи, когда впервые это увидел. Ты кричала, захлебываясь в своих слезах, а иногда впадала в истерику. Я могу лишь предполагать насколько тебе плохо. Мы долго и безмолвно смотрели в одну точку, я тебя обнимал, пытался удержать, чтобы ты не пропала в этой бездне отчаяния. Конечно, и меня терзала жгучая боль в сердце, каждый раз, когда я видел это, но я старался быть сильным ради тебя, опорой, на которую можно положиться. Мне было невыносимо видеть тебя такой убитой. А еще сильнее знать то, из-за чего это. Часто я застаю тебя плачущей возле детской кроватки. Меня передергивало каждый раз от данной картины, а на душе скребли кошки, но мне казалось, что они разрывали ее в клочья от одного своего удара. Морально я умирал с тобой, но виду не показывал ради тебя, чтобы дать тебе надежду и силы не сдаваться. Я буду всегда рядом, чтобы не случилось. Сколько раз повторялось это? И с каждым разом ты все сильнее умирала у меня на глазах. Падала в пучины отчаяния. Эй, Фриск, где твоя жизнерадостность, решимость и непоколебимая вера? — Ази, скажи, ты счастлив? Твой голос был сух от страданий и слез. Я никогда не думал, что могу услышать нечто подобное. Это совсем не было похожее на тебя. Я не решился что-то ответить на это. — Я чувствую, как ломаюсь. И с каждым разом становится все невыносимее и больнее. Лучше бы я не чувствовала ничего подобного. Это слишком… даже для меня…я… — Я рядом с тобой. Мы преодолеем это вместе. Я лишь обнимаю ее и крепче прижимаю к себе. Боюсь, что этот круговорот никогда не остановится, и ты исчезнешь во мраке. Я не допущу этого. Не отпущу тебя в тот мрак, полный отчаяния и боли, из которого я долго выбирался, захлебываясь в одиночестве. — Мы найдем выход. Обещаю тебе. Должен оставаться сильным для тебя, но в тот же миг, чувствовал, как все внутри сгорала от бессилия и боли. Ты тянешься ко мне и вкладываешь все силы, чтобы обнять меня в ответ. Сейчас понимаю, насколько ты хрупка. И я не дам тебе сломаться, также как и я когда-то был. Будь решительна Фриск, прошу, не теряй ее. Не сметь умирать у меня на глазах. Как бы мне тяжело не было, но и тебе было не сладко. Моя мама часто нас начала навещать, спрашивать как дела, пытаясь отвлечь тебя от грустных мыслей, а затем подключался и мой отец. Пытался шутить и направить наш мир в нужное русло, что это все не конец. Я и не заметил, как в нашем доме стали появляться все больше и больше наших общих знакомых. И наконец, наш дом наполнился веселыми криками и смехом. Таким родным для тебя, да? Верно, ты можешь сопротивляться и быть до жути упрямой, но все же всегда остаешься открытой. Я не знаю, сколько времени прошло с тех событий, но вскоре начинаешь заново улыбаться, быть счастливой и мне становится легче. — Ты не одна, Фриск, мы все тут ради тебя… Однако однажды меня позвала к себе Альфис, чтобы кое-что обсудить. И я совсем не понимал столь внезапного вызова от нее. Но подозревал, что это очень важное. Нужное. И оказался прав. — П-принц, в с-с-с-связи с в-вашей ситуацией я и-и-и-изобрела эту сыворотку. Она протягивает мне и застывает, явно собираясь с духом. Ты не изменилась Альфис. Все так же стремишься всем помочь… — Для чего она? Оказалось, что эта жидкость должна несколько изменить гены у Фриск, чтобы они больше походили на монстра, чтобы шанс успеха завести ребенка возросла. Ведь совместить наши гены с Фриск было практически нереально, и мы уже столкнулись с этим. Однако, менять гены для этого… и возможны и побочные же эффекты. Я вздохнул. Но Альфис меня заверила, что все пройдет хорошо, она надеется на это. Эта затея была для меня сомнительна, но я не могу так поступить с Фриск, даже если она и согласиться, но что будет, если побочные эффекты возьмут свое? Извиняюсь перед ученой и оставляю ее. Хоть было и неловко, но просто я просто не могу рисковать. Тем более тобой Фриск. Альфис следует за мной, а я объясняю ей, почему не могу принять это. Но даже я не знаю, сколько еще боли стерпит мое сердце и хочется развернуться и забрать это зелье, но теплые объятия моей жены не дают мне этого сделать. Ты улыбаешься, светишься впервые за долгое время, спрашиваешь, где я был, а я лишь потрепал тебе волосы, на что ты дуешься, прохожу в помещение. Я слишком тебя люблю, чтобы потерять вновь. Ни за что не позволю отнять тебя у меня. Ты ведь слышишь это, Фриск? Тяну тебя к себе и зарываюсь лицом в твои волосы, а ты мило краснеешь. Как же это мило, что заставляет меня улыбаться. Я как-то упомянул сквозь про ту жидкость Альфис, не знаю зачем, наверное, чтобы увидеть твою реакцию. Твои глаза расширяются, а из рук падает тарелка. Побледнела, а затем подбежала ко мне, говоря о том, что она бы согласилась на это, но не сможешь, ведь мы не можем с точностью говорить о том, что это сработает или дело только в этом и извиняешься передо мной за это. А я лишь улыбаюсь, говоря, что все в порядке. Прошло немало времени с того момента и я понял, что к тебе вернулась та жизнь, которой ты была лишена все это время. Смотря на свою душу, в моей голове были множественные вопросы. И в голове внезапно что-то щелкнуло, а голове отразились ответы и последующие действия. И как я до этого не додумался раньше? Ты изумленно смотришь на меня, явно не веря в эти слова, но все исполнила мою просьбу, когда призвала свою душу. Я смутно помню, что тогда произошло, но ощущения были незабываемые. Сначала произошел резонанс наших душ, а затем стало невыносимо жарко, я чувствовал, что задыхаюсь и смотря на тебя, понимал, что ты чувствуешь тоже самое. Обняв тебя, я задумался о том, что возможно я был не прав в этом и сейчас есть огромная вероятность того, что мы можем умереть. Вот так просто. По моей глупости вновь я убиваю для себя дорого для себя человека. Ты замечаешь это и мягко улыбаешься, я не вижу в твоих глазах и капли злобы на меня. Почему ты можешь быть такой? Очнулся я на холодном полу и в глаза непривычно бил солнечный свет. Он был слишком резким для меня, даже слишком, хотя раньше я и не жаловался на это. Осознание всего и вспышки ноющей боли дали о себе быстро знать. Судорожно я посмотрел вниз. Ты лежала на мне я ясно смотрела в мои глаза, невесомо улыбаясь при этом, а я не удержался, чтобы не поцеловать тебя. Позже я понял, что моя теория на практике сработала. Странно, я думал, что могу умереть тогда, ты же теперь с задумчивостью смотрела на свою новую душу: красную с белоснежными звездами, отходящими от нее и испаряющимися на не большом расстоянии от нее. Когда, чуть дотрагиваешься, я чувствую невесомое тепло от этого, мне кажется, что ты касаешься меня в этот миг и расплываюсь в улыбке. Мы стали духовно связаны гораздо теснее, чем раньше. И я чувствую, что теперь у нас с тобой все получится. Ты, не веря во все происходящее, на автомате цепляешься за мою руку, а на глазах всплыли хрупкие слезы, но в этот раз они не символизировали горечь утраты, а счастье от происходящего, когда тебе протягивают сверток. У тебя дрожат руки, а я подставляю свои под твоими, чтобы унять твою дрожь. Ты улыбаешься так светло и непринужденно, когда трешься своей щекой об ребенка. Я выдыхаю и приобнимаю тебя с ней малышкой. Я улыбаюсь, смотря на вас, а на душе спадает давний осадок, заглушающий светлые чувства, что были позабыты довольно давно.***
Ты еще долго плакала тогда, словно избавляясь от старой боли и сжимаясь от своих переполняющих чувств, пытаясь свыкнуться с настоящим. — Фриск, скажи мне, ты счастлива? — слова так просто слетают с моих губ. Ты удивляешься, а затем отходишь на пару шагов от меня. Я протягиваю руку, и глажу тебя по волосам, и на секунду ты замираешь, а затем нежно улыбаешься, когда перехватываешь мою руку. — Да, — едва заметно шепчешь ты, а затем глубоко выдыхаешь, краснея при этом. Мы не замечаем, как к нам подходит наша девочка. Она долго всматривается наши лица, а затем дергает нас за рукава нашей одежды, чтобы заслужить свое внимание к своей персоне. Мы оборачиваемся, а она шире улыбается, понимая, что достигла своей цели, а затем протягивает ручки ко мне. — Папа, возьми меня на ручки! — решительно произносит она. Как я могу ей отказать? — Только держись крепче, хорошо? Она уверенно кивает, в знак того, что волноваться не о чем. В следующее мгновение Фриск задорно хихикает, под звонкий смех своей дочери.