волчица

После очередного поворота Макс вышел на след девчонки, и теперь ничего не стоило найти волчицу и прижать как следует к стене, давая возможность почувствовать жар тела волка. Казалось, что время до желанной встречи с парой тянулось бесконечно, и удерживать всё то животное, инстинктивное, что было вложено в волка Луной, становилось всё сложнее. Пара... Кто бы мог подумать, что неуправляемого зверя, руководствующегося исключительно своими желаниями и интересами, присваивающего всё, на что ляжет глаз, подавляющего волю каждого, кто встанет на пути охотника, сможет обуздать человеческая девчонка. Но если бы всё было так просто. Как только Мия вошла в зал, волка словно прошибло миллиардами электрических разрядов, по телу пробежали сотни мурашек, а запах девчонки с первой секунды и, кажется, навсегда пропитал каждую клетку пылающего тела альфы. Фолл судорожно вдыхал этот сладостный, едкий запах, напоминающий ароматы, которые он слышал, когда соприкасался с природой, во время забегов стаи, когда ты остаёшься наедине с собой, окружённый первозданной красотой, которую подарила Луна. В груди Макса происходили жестокие метаморфозы, заставляющие разгораться пламя желания с новой силой. Волк его бесновался внутри, отчего кровь в венах уже закипала, а напряжённые донельзя мышцы сжимались ещё сильнее. Фолл словно завороженный смотрел на причину его терзаний сейчас. В течение нескольких минут он собирался с мыслями, пытаясь хоть как-то отвлечься от неё, но выходило бездарно. В голове сидела только одна мысль — пара. Волк чувствовал нарастающее вожделение, выжигающее всё возможное в теле альфы, наполняя одним лишь её запахом. Внедорожник приближался к старому зданию общежития, а мысли теперь были полны похоти и разврата. Волк Макса бессовестно воспроизводил перед глазами картинки их близости, не давая шанса сопротивляться, как-то отвлечься, подумать о чём-либо другом. И тут же в голову клином врезалось понимание того, что теперь это будет невозможно — невозможно думать ни о ком, кроме истинной пары, до встречи с которой оставались считанные секунды. Альфа, умело воспользовавшись годами наработанным обаянием, уже проскользнул в общежитие, где, очевидно, сейчас пыталась отвлечься от недавней стычки Мия, запах которой бесстыдно блуждал по коридорам, поддерживая в волке напряжённое состояние, испытываемое, натянутое, словно тугая струна, терпение обещающее вот-вот порваться, поднимая за собой неистовую бурю эмоций, скопившуюся в груди альфы. Оказавшийся напротив двери, до пола обклеенной плакатами, Фолл решительно поднёс руку. Раз, два, три уверенных стука в дверь разделяли его с желанной волчицей. Его волчицей. Немедля ни минуты, к двери подлетела маленькая кореянка, похожая на шустрого котёнка, который мявчет при виде молока, подлетая к миске, и быстро расшиперив дверь, это уже вошло у неё в привычку, делая её полной противоположностью осторожного Сэма, Триша пришла в лёгкий шок. Маленькие глазки кореянки заметно увеличились в размерах, а сама она, при виде огромного светловолосого оборотня с отточенными скулами и таким проникновенным взглядом, словно стала ещё меньше прежнего. Она боялась, и страх девчонки Макс чувствовал хорошо, но отдавать подругу так просто на растерзание зверю она не собиралась. — Уходи, Фолл. — коротко отрезала Триша, давая волку понять о своих намерениях — за друзей она будет грызть глотки и оборотням. — Позови её. Но ведь и волк не порезвиться приехал. Было бы глупо спрашивать, здесь ли Мия, а распинаться перед человеком, объяснять причину своего визита Альфа не собирался. — Незачем ей здесь быть, оставь её в покое. Проблемы? Решай со мной. — казалось, вот-вот и Триша набросится на него, отрицая факт полного бессилия перед волком. Она ничего не могла сделать, но блефовала так, что в голову Макса закрались сомнения по поводу чистоты её крови. — Я не стану повторять, женщина, позови Мию, пока я не сделал это сам! — Фолл сдерживался из последних сил, понимая, что конфликты с людьми на их территории ему не нужны, а маленькая девочка и вовсе осела от услышанного рыка, что предупреждал её об опасности шуток с волком. Кореянка быстро прикрыла дверь, пытаясь перевести дыхание, и с лицом «всё у нас прекрасно» вернуться к ребятам. — Так вот, а он ей говорит: «Я сын твоего отца», и тут такое началось… — Как думаете, у волков хороший нюх? — свои пять копеек подруга вставила совсем не вовремя - пока Сэм пересказывал Мие последние тридцать минут фильма, которые она провела в «глубокой прострации», как шутит Сэмюэль, которой на самом деле были мысли об Альфе. От услышанного вопроса Мию словно прошибло током. Волчица чувствовала, кто стоит за дверью, и этого уверенного стука ждала весь вечер. Сердце начало колотить слишком неровно и быстро, разрывая грудную клетку волчицы, а ноги, в предвкушении встречи с Альфой, стали ватными. — Я сейчас. - Уокер поднялась с кровати, оставляя Сэма в полном непонимании происходящего, в надежде, что подруга его отвлечёт. — Вы включайте фильм, я вернусь и досмотрим вместе. — Её почти потряхивало от волнения, голос дрожал, но выдавать своё состояние при Сэме было нельзя. Хоть он и был наивен и наредкость не проницателен, осознание пухляшом происходящего могло обернуться не самым лучшим образом. Волчица приоткрыла дверь, и, сдерживая себя изо всех сил, чтобы не растечься лужей перед властной глыбой, нависшей над ней, мягко закрыла её, оставаясь наедине с волком. Не дожидаясь лишних реплик, Фолл тут же прошёлся горячим дыханием по тонкой коже на шее, которое, казалось, может оставить на ней ожоги. Волна ярких вспышек пронеслась перед глазами волчицы, и насколько бы сильно не притягивал волк, она должна была держать стойку. Сопротивляться, играть, вырываться из последних сил. Кому должна? Своей волчице. — Так долго собирался? Я уж думала не приедешь — переводя дыхание, протянула волчица. Альфа жадно вдыхал запах девчонки, стоявшей непозволительно близко, предоставляя возможность не только вдохнуть, разглядеть, но и почувствовать её каждой клеткой. Это ощущение выше всяких слов, и чем дольше напротив стояла девчонка, тем сложнее было сдерживать беснующегося волка, метавшегося внутри в полном непонимании — чего он медлит? Почему не накинется прямо здесь и сейчас, без лишних разговоров. Он чувствует пару и не видит ни одной причины останавливаться. — Должен был убедиться, что маленькой дерзкой девчонке, что так сладко пахнет, не перегрызли глотку по пути домой. — горячий шепот в перемешку с утробным рыком обжигал, накаляя воздух, которого становилось всё меньше. Как же сильно притягивает эта волчица, и если бы она только знала как Фоллу приходится сдерживать себя, чтобы не взять её прямо здесь. — Думаю, сомнений в том, что могу за себя постоять, возникнуть не должно было?..- Ну не могла волчица не показать себя, смотря на него в упор, проникая вглубь разума волка, обжигаясь, но не отводя взгляд. — Ещё слово, волчица, и я не смогу себя сдержать. Волчица. Теперь Фолл не сомневался в этом ни на секунду, и это её забавляло. Ещё час назад Альфа звонко смеялся над этим словом, употреблённым в отношении девчонки, а теперь признаёт в ней волчицу. Женщина завоевала право быть ею, проникнув в голову волка, оставив глубокий след на подкорке, который не позволит забыть о ней, как бы он ни старался. Да и не хотелось забывать, а лишь наслаждаться ею, пока она так близко. Казалось, воздуха совсем не стало. Всё что могли, эти двое уже сожгли телами, а остаток наэлектризовался до степени, когда от одной мысли проскочит искра, а от одного прикосновения вспыхнет пожар. Оба дышали так шумно, не отводя проникновенных взглядов друг от друга, а волки и вовсе метались внутри, запуская внутривенно сотни разрядов, пуская по телу животный жар. — Сдержать в чём, Фолл? — девчонка перешла на тот же горячий шёпот, распаляющий рассудок, оставлющий за собой лишь пепел. Накаляться уже было некуда, но волчице удавалось заводить волка вновь и вновь. Оба прекрасно понимали, что не достанется она ему так просто, так какого чёрта она всё ещё стоит перед волком, дразнит его, испытывая животные инстинкты, понимая, что ему сейчас очень непросто оставаться в ясном сознании, стоя перед объектом такого сильного вожделения. — Откуда же в тебе столько огня, волчица? — прислоняясь к ней всё ближе, уже рычал, подобно дикому зверю, обволочённый невероятным чувством собственника. Его добыча стояла, смело заглядывая в глаза Альфы, брыкаясь, как гордая лань, возбуждая всевозможные охотничьи инстинкты. — Того самого, который ты разжёг? Лоб ко лбу, двое стояли, не думая о возможном присутствии лишних глаз. Они знали друг друга не больше этого вечера, но ощущали на уровне клеток. Пшеничные локоны волка свисали, привлекая внимание к острым скулам, напрягающимся желвакам, напоминающим о всём животном, что так рвётся наружу. — Я уйду сейчас — спокойного разговора у нас не получится, ты переворачиваешь всё во мне с ног на голову. Но когда ты снова попадёшься мне на глаза — сама попросишь прикоснуться. Ещё минуту волк впитывал запах своей волчицы, чтобы вновь и вновь теперь воспроизводить его в голове, а после, переступая через зверское желание — завладеть, словно выскользнул из общежития, оставляя теперь девчонку наедине с собой и своими чувствами. Волчонок решил поиграть, кидая волчицу на лопатки, перекрывая возможность насладиться им, как это сделала она в клубе. Что ж, играть она была готова, но игра будет по её правилам. Машина Альфы уже стояла под окнами его берлоги, когда Фолл вылетел из неё, лишь с одной мыслью в голове — отвлечься. Как можно скорее отвлечься от волчицы, пока, движимый инстинктами, он не вернулся и не присвоил, теперь уже навсегда, эту чертовски горячую девчонку. При одной мысли о ней, мышцы сводило от желания, а тело снова изнывало, в ожидании прикосновения к той, что из головы не вылазит. Какая она? Насколько тонкая её кожа? Насколько сладки её пылкие губы, что из разу в раз отпускают очередную дерзость в сторону Альфы? Насколько податливо её тело, во время слияния с сильным волком, подмявшим под себя не одну сотню волчиц? Все эти цифры стали вдруг такими мелкими, неважными, словно никого до этой человеческой, которую он неистово желал, у него и не было никогда. Отвлечься, Фолл! Пока от дикого напряжения ничего не лопнуло в теле. Холодный душ радушно обволакивает горячее тело Альфы, освобождая от лишних мыслей. В голову сразу лезут детские воспоминания. Ледяной водопад с озером у огромного дома Фоллов, где часами резвились волчата, ещё свободные от всяких обязательств, замороченные лишь детскими забавами. Давно Фолл не был дома, всё дела, собрания стаи, забеги, Луна, а семья каждый год присылает письма с выделенными для каждого члена стаи абзацами, в которых можно было найти всё — от сентиментальных признаний в любви Одри, и до случайно записанных рецептов Хелен, чтобы не затерялись. Ральф то и дело припоминал Максу о недособранном мотоцикле, упрекая брата в его безалаберности, от которой пришлось отучиться с принятием места Альфы стаи. Слишком уж много ответственности в раз легло на плечи беспечного волчонка. Сменяя клубы барами, бары кабаками, а кабаки барделями, оборотень нисколько не задумывался ни о дальнейшей жизни, ни о чувствах волчиц, что властно подминал под своё тело, жаждущее разрядки, ни о возможной паре, что смотрит по вечерам мягкие фильмы с друзьями и подумать не смеет о мужчинах, а о волках и подавно. При рождении наделённый кровью альфы, что обязывала ко многому по отношению к стае, Фолл не был готов… Необходимость принимать решения, выносить приговоры, наказывать таких же диких подростков, каким был и он сам, закалила характер волка, заставляя забыть о собственных желаниях и переключиться на жизнь всей стаи. Вторым же переломом в мощном скелете жизни волка стала она. .