Король Короля

— Мааамаа, как же больно. Аааа — крики из родильного отделения не прекращались. Из разных палат доносились различные стоны, оры и нечеловеческие вопли. Юнги поморщился и омегу передернуло. Чимин рожал уже десятый час подряд и всё никак не мог разродиться. Ребенок в утробе был крупный, но кесарево решили не проводить. — Ыаа, хааа…       Чимин корчился на кушетке, очередная схватка скрутила омегу в болевом спазме. Альбинос отвернулся к стене, одной рукой уперевшись в нее, а другой обхватив живот. Лицом парень уткнулся в подушку, сжав ее в зубах. Боль была невыносимая. По вискам градом стекал пот, хоть в помещении было мягко говоря прохладно. Он хотел, чтобы этот ад кончился, но врач, который заходил проверить его полчаса назад сказал, что раскрытие всего на три пальца, это очень мало, совсем ничего. Воды еще не отошли.       Юнги смотрел на мучения омеги и не находил себе места. За то, время, что они прожили вместе, Мин неслабо так привязался к Чимину и к его растущему животу. Они много времени проводили вместе. Чимин бросил танцы и полностью посвятил себя лежанию на кровати. Домой парень так и не вернулся. Сам Юнги продолжил занятия стрельбой из лука и стал первым в группе, за последние полгода омега не на шутку вытянулся и совсем перестал походить на омегу. Занятия в спортзале добавили его мышцам рельефа и теперь Мин замечал на себе заинтересованные взгляды омежек. Чимин тоже смотрел на парня неоднозначно, то строил глазки и заигрывал, то равнодушно «плавал» рядом, делая вид, что Юнги его персональный слуга. Но все-таки Мину казалось что между ними что-то было, что-то такое, что они сами пока до конца не поняли. В последнее время Чимин совсем перестал за собой ухаживать, набрал пару тройку лишних кило, которые осели на боках и стал не то чтобы стервозным, скорее злобным и агрессивным. Его никто из бывших знакомых не узнавал. К сожалению сплетни по Свитленду распространялись быстро и о беременности Чимина уже знала каждая дворовая собака. К этому добавились домыслы, о том, что омегу бросил его самец, вот он и запустил себя. Папарацци вылавливали Чимина в неприличном виде и делали самые неудачные фото, публикуя их в местных газетах. В интернете про него полно было мемов и насмешек. Сначала Чимин жутко истерил и впадал в депрессию, а потом просто смирился и листал злобные комментарии, пожевывая тортик, в излюбленной горизонтальной позе на кровати Мина. И кто бы что ни говорил, Чимин всё равно оставался чертовски хорош собой. Он гордо ходил по улицам города все в тех же облегающих нарядах и нисколько не стеснялся своего на лоб лезущего живота. Связь с Чонгуком парень потерял окончательно, после того, как у омеги усилилась связь с ребенком. И Мину даже казалось, что Чимин полюбит своего малыша, но как только стал известен пол ребенка, всё стало только хуже. У Пака был альфа. Если бы не Юнги, Чимин бы в тот день вспорол бы себе живот, пытаясь вытащить из себя «грязное отродье».       Юнги услышав шаги, направляющиеся к палате Чимина обернулся. Кан пришел проверить ход родов. Мужчина кивнул омеге в знак приветствия, задержав на нем чуть дольше чем следовало бы взгляд, вошел в родильную. Чимин дышал рвано, с регулярной периодичностью клацая зубами и сжимая их с такой силой, что ему казалось, что они вот вот раскрошатся прямо во рту. — Пить — Прошептал омега, неуклюже переворачиваясь к альфе лицом. Кан взял с прикроватной тумбы бутилированную воду и протянул омеге, тот сделав пару жадных глотков отдал бутылку обратно. Мужчина протянул омеге папку с бумагами и дорогую фирменную ручку. Все знали зачем и почему он пришел в этот день и в этот час сюда. — Подпиши — Сухо приказал альфа. — С радостью, но только после того как деньги будут у меня! — Чимин скривил лицо от боли, новая схватка скрутила его в бараний рог. Альфа поставил на тумбу чемодан с деньгами и открыл его, продемонстрировав наличку. — Здесь ровно та сумма, о которой мы договаривались — Насмешливо сообщил Кан, ему приносило нереальное удовольствие боль на лице этого потерянного ребенка. — Пришлось еще заплатить твоему ненасытному отчиму, за то, что «сохранил» плод. — Мужчина усмехнулся своим словам. Чимин превозмогая боль выпрямился и найдя взглядом Юнги попросил: — Пересчитай! — Чимин, ты серьезно? — Юнги до последнего надеялся на то, что омега опомниться. — Я сказал пересчитай! —  Не своим голосом закричал омега и откинулся обратно на кушетку.       Мин молча подошел и взял чемодан с деньгами. Их было очень и очень много. Парень отошел к подоконнику и принялся пересчитывать. В палату на крик вошел врач, но ничего не сказал, глянув на Кана, хотя посторонним вход явно был воспрещен. Он прошел мимо альфы и подошел к Чимину. Тот стонал от боли, сильно зажмурив глаза. Бумаги о передаче ребенка Кану рассыпались по кушетке. Врач аккуратно собрал их в стопку и убрал на тумбу. — Раздвинь ноги — Холодно попросил мужчина и Чимин послушно развел их в сторону. Омегу ничего уже не смущало и смутить не могло. Ни Кан, уставившийся на его промежность. Ни врач пихающий руки в его анус и капашащийся там. — Уже лучше — Вслух сообщил акушер и проткнул пузырь. Теплая вода потекла по ногам на пеленки боли не было, лишь странное чувство опустошения, но Чимин знал, что всё только начиналось. — Готовся, ложись вот так вот на бок, да, да, так — Врач помог улечься Чимину на бок и подтянул согнутую ногу к его груди. — Теперь тужься, но только когда схватка пойдет. Чимин сжал с силой зубы и закивал как болванчик головой. — А как в туалет? — Хрипло спросил омега. — Никак, прямо под себя — буднично ответил акушер и развернувшись вышел из палаты.       Юнги пересчитал деньги тогда, когда возле рожающего Чимина скопился консилиум из акушеров-гинекологов. Подписанные бумаги были в руках Кана. Он с выжиданием смотрел на процесс рождения внука, как только малыш появится на свет его тут же заберут, даже не дав омеге подержать ребенка в руках. Омежий инстинкт мог проснуться в любой момент, так что лучше было не рисковать, потому что если Чимин захочет ребенка обратно, то никакие деньги Кану не помогут оставить внука при себе. Закон был на стороне омег. — Здесь всё до цента — Сообщил Юнги, корчащемуся от потугов Чимину, но тому явно было теперь не до денег. На подходе была голова ребенка. — Давай, давай, тужься — громко мотивировал омегу главный акушер.       Юнги не мог больше смотреть на родовой процесс, и хотел было уже выйти, но Чимин крикнул: — Останься, пожалуйста останься! Мин подошел к креслу, на которое уже пересадили роженица, и взял руку омеги в свою. Грудь парня тяжело вздымалась, лицо кривилось, он тужился, тужился, мучался от дикой разрывающей боли, но не плакал. — Ещё чуть-чуть — Надрываясь прокричал кто-то.       Голова уже вышла. Один из акушеров надавил омеге на живот и ребенок вылетел как пробка. Его тут же подхватил другой врач омега и перевернув, постучал по спинке. Послышался громкий детский крик. Ребенок сделал свой первый вздох. Малютку помыли под краном, и замотав в пеленку, передали в рука деда. Губы Кана тронула нежная улыбка, он прижал внука к груди, тот хныкал и искал титьку. — Его лучше приложить к груди омеги, родившей его. — посоветовала медсестра. — Я уже нашел кормилицу — Грубо ответил мужчина и вышел с ребенком из палаты.       Юнги проводил отца Чона взглядом полным негодования и посмотрел на Чимина, тот продолжал тужиться, выходил послед. Врачи подрассосались и остался тот, что вел роды. Вокруг и под омегой всё было в крови. Губы омеги дрожали от холода, глаза были пустые, похожие на две льдинки, несмотря на теплый розоватый оттенок. — Зря ты так с ребенком — Осуждающе покачал головой старенький альфа и принялся зашивать разрывы. Чимин поджал губы и отвернулся к окну, но руку свою из рук Мина не вырывал. Юнги аккуратно дотронулся до спутанных мокрых у корней волос и провел по ним. Захотелось дотронуться до мокрого виска губами. Юнги потянулся и коснулся губами влажной кожи. Альбинос вздрогнул и повернулся лицом к нему. Их взгляды встретились. Глаза Чимина были полные слез. Это были глаза маленького испуганного ребенка, которого изнасиловали, а потом вынудили родить. Да у него был скверный характер, но разве из-за этого стоило так поступать с ним? Юнги обхватил своими большими не омежьими ладонями лицо блондина и поцеловал в губы, нежно, не напористо. Омега ответил. Старый альфа осуждающе посмотрел на омег, но ничего не сказал. Отстранившись от альбиноса, Юнги вытер выступившие слезы и прошептал: — Не плачь, я с тобой, чтобы ни случилось.       В тот вечер из роддома вышли четверо: Зрелый мужчина средних лет с новорожденным внуком на рука. И чуть позднее две омеги, одна из которых несла вторую.       Чимин пожелал ни на минуту не задерживаться в этих гнусных стенах. Поэтому парни вернулись домой к рыжему. Чимин первым делом ворвавшись в спальню высыпал деньги на кровать и лег на них сверху, целуя и прикусывая уголочки зеленых банкнот. Он плакал и смеялся, заливаясь истеричным смехом. Родители не увидев ребенка, но увидев гору денег всё поняли. Кан купил внука. А глупый ребенок продал свое детё как товар. — Мы богаты — Восхищался Чимин — Я богат! Богат и свободен!       Юнги натянуто улыбался, но ничего не говорил. Чимин был не в себе.