Падший принц

      Когда наконец-то праздничный пир закончился и все гости разбрелись, король Джоффри с дозволения лорда Старка, оставшегося что-то обсудить с королевой Серсеей, проводил свою невесту в Башню Десницы, где она удалилась в свои покои и позволила служанкам снять с нее платье и подготовить ее ко сну, после же, оставшись одна, Санса рухнула на кровать, чувствуя, как у нее внутри все дрожит. То, что случилось сегодня во время турнира, напугало юную Старк до глубины души, и впервые с момента своего знакомства с королем, она задумалась над тем, является ли он таким, каким Санса сама себе его вообразила? Что вообще она знала о короле Джоффри, кроме того, что он был красив, умен и прекрасно умел сражаться? Немного поразмыслив, девушка призналась самой себе, что практически ничего.       После того, как сир Донтос страшно опозорился во время турнира, чем натурально поверг Сансу, выросшую на рассказах о благородных и славных рыцарях, в шок, он, ко всему прочему, еще и навлек на себя гнев королевской семьи, и обычно спокойный и собранный Джоффри при виде пьяного, не способного стоять на ногах рыцаря просто пришел в ярость. Его кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев и раздался хруст суставов, и глядя на происходящее, Сансе захотелось успокоить Баратеона, смягчить его гнев, но стоило ей всего один раз взглянуть на молодого короля, как у нее перехватило дыхание, а сердце чуть было не вырвалось наружу, столь сильно оно билось!       Это был не Джоффри!       Скажи кому другому, и ее поднимут на смех, сочтут безумной, но Санса готова была поклясться именами всех известных ей богов, включая тех, кому она не молилась, что в тот момент рядом с ней сидел не молодой Баратеон, а жуткое, безжалостное чудовище, каким-то образом занявшее место короля и принявшее его обличие. Его зеленые глаза полыхали мистической силой, чуждой всему живому, холод, что в них застыл, был смертелен для каждого, и не важно, на кого он мог обрушиться. На миг лицо Джоффри стало выглядеть куда старше и суровей, чем было, словно рядом с Сансой сидел мужчина, прошедший горнило сотен битв, из которых он пусть и вышел победителем, но при этом каждый раз терял частичку самого себя, пока вместо живого человека не осталась лишь бездушная оболочка, личность, равнодушная к чужим бедам. Этот монстр мог легко отдать приказ убить дурака-рыцаря, который даже не понимал, насколько близок он к краю бездны, в которую мог рухнуть в любой момент. Это чудовище могло убить всех как в самом Красном замке, так и во всей столице, и никто не смог бы его остановить, если бы только не нашелся смелый герой и не сразил бы монстра своим мечом.       Внезапно Санса поняла, что именно чудовищем она Джоффри и считает, пусть даже страшное наваждение довольно быстро прошло, и когда она начала шепотом просить короля смилостивиться над пьяным рыцарем, продолжавшим бормотать что-то себе под нос, он посмотрел на нее с нескрываемым удивлением. Он успокаивающе похлопал ее по руке, и Санса с облегчением выдохнула, так как стало ясно, что ничего серьезного сиру Донтосу не грозит, разве что об участии в будущем хоть в каком-то турнире он мог забыть навсегда. Но страх окончательно так никуда и не исчез, нет, он притаился где-то в уголке души и оттуда словно бы стал что-то еле слышно нашептывать. Этот шепот преображался во вполне конкретные мысли, которые раньше Сансе даже на ум бы не пришли, а если бы кто-то озвучил бы их вслух в ее присутствии, то она рассмеялась бы глупцу прямо в лицо, несмотря на все приличия, но только не сегодня.       Впервые с момента знакомства Сансы с тогда еще наследным принцем, она всерьез задумалась над тем, стоит ли ей выходить замуж за Джоффри Баратеона?

***

      По окончанию всех запланированных празднеств по случаю королевских именин, Артас пребывал в состоянии легкого бешенства по целому ряду причин, первейшей из которых была необходимость разбираться с внутренними проблемами Вестероса, и это в тот самый момент, когда в отпущенное живым время нужно было готовиться к наступлению Тьмы, что затаилась на далеком Севере и грозила миру неисчислимыми бедствиями. Следовало объединить разрозненные силы Семи Королевств, собирать войска, готовить припасы, необходимые для долгой и тяжелой войны, а в том, что она будет очень непростой, Артас ничуть не сомневался, об этом ему говорил весь его немалый опыт. Но все, словно сговорившись, внезапно принялись грызться между собой, каждый по собственным причинам, но дальше всех зашел Станнис Баратеон, разославший во все хоть как-то известные дома Семи Королевств письма, в которых сообщал о том, что все дети Серсеи Ланнистер являются бастардами, причем не от кого-то там, а от родного брата королевы, сгинувшего в пучине Цареубийцы Джейме, и все это на основании довольно сомнительных аргументов, ничем не подкрепленных. По итогу, лорд Драконьего Камня объявил себя единственным законным королем Вестероса и потребовал от всех без исключения клятв верности. Тех, кто отказывался перед ним склониться, Станнис заранее нарекал изменниками и грозился им всеми известными карами.       Словно этого было мало, лорд Ренли Баратеон спелся с Тиреллами, и пусть он так толком и не сказал, чего конкретно хочет, и королем он себя также пока не объявлял, все же Серсея и лорд Эддард были уверены, что этот день не за горами. Это был тяжкий удар для Артаса, так как его отношения с дядей всегда были очень хорошими, и он привык полагать, что всегда сможет положиться на правителя Штормовых земель. Но жажда власти развращала и куда более сильных личностей, о чем Артас знал не понаслышке, и судя по всему, лорд Ренли также не избежал этой участи. Было бы хорошо считать, что тот собирает войско для оказания поддержки молодому королю, но Артас не мог позволить себя предаваться сладким грезам, зачастую несбыточным, а потому предпочитал смотреть на мир трезвым взглядом, нравилось ему это или нет. Он будет только рад, если выяснится, что все они ошибались насчет Ренли и Тиреллов, но шансы на подобный исход были невелики.       Совершенно неясной оставалась ситуация в Риверране, к которому со всех Речных земель стекались войска, и как бы лорд Эддард ни пытался добиться от своего шурина ответа, тот подозрительно молчал, что добавляло беспокойства всем. Если Эдмур Талли по какой-то причине решит выступить против законной власти, его владения станут преградой для северян, которых Старк готов был призвать в любой момент. К великому сожалению Артаса и Вель, с которой он поделился своими переживаниями, угроза нашествия одичалых на Стену для лордов Вестероса ушла на второй, а то и третий план, все приготовления, начатые покойным королем Робертом были забыты, а ведь Артас имел далеко идущие планы, которым, похоже, не суждено было сбыться, по крайней мере, сейчас.       Помимо всего, на короля свалилась еще одна проблема, пусть и не критическая, но довольно неожиданная, и как на нее реагировать, Артас не знал. Он с удивлением обнаружил, что Санса Старк стала натурально его избегать, и когда Менетил в рамках вежливости приглашал свою невесту на прогулку, та обязательно находила причину, чтобы отказаться, а если соглашалась, то всегда держалась от короля на некотором расстоянии и была удивительно немногословна, хотя раньше болтала без умолку, чем иногда порядком раздражала. Что произошло, Артас понять не мог, лишь предположил, что это было как-то связано с тем испугом, который девушка испытала во время последнего турнира, хоть король так и не понял, что именно так напугало Сансу, но с того дня она явно изменила к нему свое отношение. По крайней мере, она больше не смотрела на него безумно влюбленными глазами, напротив, она словно изучала короля, словно пытаясь увидеть нечто такое, что было недоступно обычному взгляду.       Все эти события слились в единый поток проблем, а потому когда Малый совет собрался обсудить проблему со Станнисом, продолжавшим рассылать письма даже в самые мелкие и ничтожные дома Вестероса, о существовании которых многие даже помнили с трудом, король пребывал в состоянии тихо тлеющего бешенства, которое грозило разгореться в яростный пожар, пожирающий всех и вся.       — Станнис сошел с ума? — раздраженно спросил Артас членов Малого совета, возглавляемом регентами, лордом Старком и королевой Серсеей. — Что за чушь о моем происхождении втемяшилась ему в голову?       — Он просто хочет таким образом оправдать свои притязания на Железный Трон, Ваша Милость, — ответил лорд Бейлиш, который присутствовал здесь на правах мастера над монетой. Пусть он все еще был отстранен от своих обязанностей, из состава Малого совета его никто не исключал. — Эта история стара, как мир. Хочешь свергнуть действующего правителя и сам занять его место? Придумай причину, и чем гаже она звучит, тем лучше. Простой люд довольно охотно верит всяким гнусностям, особенно когда они касаются власть имущих.       — Слухи уже начали расползаться по городу, — сообщил членам совета лорд Варис. От евнуха пахло ароматическим маслом, лицо, как и всегда, было напудренным. — Судя по всему, кто-то намеренно их распускает, полагаю, что это дело рук Станниса.       — Полагаете? — спросил Старк. — Разве по роду своей деятельности вы не должны знать это наверняка?       — Мои возможности отнюдь не беспредельны, лорд десница, — ответил Паук. — Так что да, лишь полагаю, но я склонен считать, что мои выводы верны. Слухи возникли сразу же, как только были разосланы первые письма главам домов, челядь попросту не успела бы о них узнать, значит, кто-то распустил их почти что одновременно.       — Эти слухи надо немедленно пресечь, — взъярилась Серсея, яростно сверкая глазами. — Всем болтунам нужно отрезать языки на глазах у толпы!       — Тем самым мы лишь дадим горожанам повод считать, что слухи правдивы, а мы боимся правды, — возразил Старк. — Нет, мы должны их игнорировать, как нечто несущественное, не представляющее угрозы.       — Еще лучше начать их высмеивать, но через третьи руки, — предложил Артас, борясь с собственным гневом. С одной стороны ему очень хотелось отдать соответствующие распоряжение, как того требовала мать. Но его более рассудительная половина говорила о том, что Старк прав, ничего хорошего из этой идеи не выйдет, а потому он продолжил. — В городе хватает заезжих актеров, заплатите им, и пусть они начнут насмехаться над Станнисом и над теми, кто верит в распускаемые им бредни. Станнис решил унизить меня, а также Мирцеллу и Томмена, обвинив мою мать в страшном грехе, так пусть отведает собственного яда сполна.       — Можно пустить встречный слух, — предложил Бейлиш, — например, о происхождении Ширен, дочери лорда Станниса.       При этих словах все оживились, королева так и вовсе злорадно ухмыльнулась, игнорируя недовольный взгляд Старка, у которого идея Мизинца не нашла поддержки, зато она определенно понравилась остальным, что не укрылось от Артаса, внимательно следившего за всеми участниками собрания. Разве что великий мейстер Пицель удивленно посмотрел на лорда Бейлиша своими сонными, вечно слезящимися глазами.       — Я слышал, у девочки большие уши, прямо как у всех Флорентов, — заметил лорд Тирион, который хоть и не был членом Малого совета, все же присутствовал на собрании по приглашению своего коронованного племянника, пусть Серсея и выступала решительно против. — Быть может, настоящим отцом девочки является сир Акселл Флорент, ее двоюродный дедушка?       Услышав это, Серсея разве что в ладоши не захлопала от восторга, на мгновение даже забыв о том, что терпеть не может младшего брата. Лорд Варис мягко улыбнулся, одобряя идеи карлика. Лорд Старк нахмурился, явственно ощущая отвращение от подобной идеи, ему претила мысль поливать грязью ни в чем не повинную девочку. Артас, подперев кулаками подбородок, молчал, обдумывая слова дяди.        — Хорошая задумка, — кивнул Бейлиш, — но возможно, что настоящим отцом Ширен является Пестряк, придворный шут-идиот лорда Станниса. Я слышал у него те же черные и серые пятна на лице, что и у девочки, к тому же, шут всегда находится в ее компании.       — Прекрасная мысль! — воскликнула Серсея.       — Что? — вскинулся Пицель. — Но ведь у леди Ширен эти пятна являются не родимыми, а последствиями серой хвори, от которой ее спас мейстер Крессен! При чем здесь умственно отсталый дурак?       — Не будьте столь наивным, великий мейстер, — с усмешкой отмахнулся Мизинец. — Чем гаже слух, тем больше в него верят.       — Вы предлагаете нам опуститься до той же лжи, что и Станнис? — вмешался Старк. — Чем тогда мы будем от него отличаться?       Менетил негромко кашлянул, и взоры присутствующих обратились к королю, но тот смотрел исключительно на лорда десницу, как если бы пытался не только словом, но и взглядом донести до него свои мысли:       — Этот человек своими словами оскорбил не только меня, лорд Старк, но и память моего отца и вашего друга, лорд Старк, — произнес Артас. — Он оскорбил всю мою семью в тот самый момент, когда мы оплакивали смерть короля Роберта и всех тех, кто погиб в том проклятом шторме. Тот факт, что Станнис начал распространять свою ложь лишь после смерти моего отца, говорит о том, что у него нет никаких доказательств сказанному и он боялся сказать что-то подобное ему в лицо, зная, что за такую ложь отец убил бы его на месте, невзирая на братские узы. Теперь своей ложью Станнис оскорбляет нас всех, так пусть же столкнется с последствиями. У меня нет желания оскорблять ни в чем не повинного ребенка, но коль уж Станнис решил нас оболгать, ответим ему его же оружием. Лорд Бейлиш!       — Да, Ваша Милость? — с готовностью откликнулся Мизинец.       — Действуйте, — велел Артас, — и чем быстрее, тем лучше.       — Все будет сделано в лучшем виде, Ваша Милость, — заверил короля Бейлиш. Серсея довольно сверкала глазами, Старк был мрачен, словно туча. — Не будьте таким хмурым, лорд десница, такова игра престолов. Все средства хороши.       — Мне все это не по душе, — процедил Эддард. — Подобный ход не делает нам чести.       — Зато позволит малой ценой избежать куда более крупных проблем, лорд Старк, — мягко возразил Паук. — Оставь мы все как есть, то скорее всего столкнулись бы с бунтом горожан, а так они сперва задумаются над тем, стоит ли верить тому, у кого самого, судя по всему, имеются проблемы, с которыми ему надо разобраться. Это даст нам необходимое время, в котором мы очень нуждаемся.       Старк промолчал, глядя перед собой. Артас догадывался о том, что чувствовал прямой, как меч, северянин, но тот должен был понимать, как ведутся подобного рода игры. Менетил не врал, когда говорил, что идея оболгать бедную кузину, которой и так не повезло по жизни, его самого ничуть не радует, но Семь королевств замерли на пороге гражданской войны, самой грязной и бесчестной из всех, и здесь не было места сантиментам или каким-то условностям. Враги будут использовать все доступные средства, чтобы оправдать свои действия по узурпации власти, а значит у него попросту нет другого выбора, кроме как ответить им тем же и даже большим. В условиях того, что надвигалось на мир живых, все средства были хороши, и если Артас хотел победить, ему было необходимо усидеть на троне любым способом.       Все это должен был понимать и лорд Старк, уже принимавший участие в одной гражданской войне, где на кону стояло выживание его рода. Тогда он действовал без колебаний, созвав знамена на войну против Безумного Короля, и вместе с покойным Робертом они в итоге одержали победу, разгромив всех сторонников Таргариенов. Конечно, сейчас ситуация была несколько иной, обстоятельства сложились таким образом, что эта война будет куда более грязной, но раз уж Старк решил поддержать сына своего друга, то ему так или иначе придется пойти на компромисс с собственной совестью.       — Есть что-то еще, что требует немедленного рассмотрения? — спросила Серсея, пока Эддард вел внутреннюю борьбу с самим собой.       — Сегодня утром пришли тревожные вести из Пентоса, — немедленно доложил лорд Варис. — Мои пташки сообщают, что туда прибыл никто иной, как Визерис Таргариен во главе дотракийской орды, которая насчитывает десять тысяч всадников, не считая рабов. Мои осведомители предполагают, что Визерис Таргариен прибыл в город с целью договориться через магистров Пентоса о найме Золотых Мечей. Пока нельзя с уверенностью утверждать, что это правда, ведь если верить другим источникам, Золотые Мечи собираются заключить контракт с Миром.       — Этот чертов бродяга все еще жив?! — воскликнула королева. — Я думала, что эти голозадые дикари давно перерезали ему глотку или оставили подыхать в какой-нибудь канаве!       — Неприятные вести, — заметил Бейлиш, — особенно если слухи о Золотых Мечах подтвердятся. Эти люди только спят и видят, как вернутся в Вестерос, и они охотно пойдут за тем, кто пообещает им возвращение домой и щедрую добычу. И неизвестно, как отреагируют на эти вести старые союзники Таргариенов, они могут решить, что сейчас удобный момент для реставрации свергнутой династии. По крайней мере, на месте Ренли Баратеона я бы уже не чувствовал себя так уверенно, имея в союзниках Тиреллов.       — Как-то уж больно своевременно зашевелился Король-Попрошайка, вам не кажется? — заметил Тирион Ланнистер, глядя на членов Малого совета поверх бокала с вином. — Как если бы его кто-то уведомил о том, что у нас здесь творится.       — Отец всегда полагал, что среди знатных домов остались сторонники Таргариенов, — заметил Артас. — Не зря он так горел желанием убить последних представителей этого безумного рода, особенно когда узнал о союзе Визериса с дотракийцами. Кстати, а где его сестра, лорд Варис?       — Как ни странно, она осталась со своим мужем, кхалом Дрого, — ответил евнух. — Судя по всему, Дейенерис Таргариен совершенно не заинтересована в возвращении в Вестерос, и Железный Трон, о котором так грезит ее брат, нисколько не волнует девушку.       Повисла тишина, лорды обдумывали сложившуюся ситуацию, которая и так была отнюдь непростой, а тот факт, что в игру теперь еще был намерен включиться сын свергнутого монарха, лишь все усложнял.       — Отец был прав, — наконец-то произнес Артас. — Их надо было убить, когда имелась такая возможность.       — Никто не предполагал, что ситуация с Таргариенами и дотракийцами зайдет так далеко, — ответил лорд Старк, на котором скрестились взгляды всех присутствующих. Им было прекрасно известно, что лорд десница выступал резко против убийства юной Дейенерис, которая являлась ключом к союзу ее брата с кхалом Дрого. — И уж тем более мы не могли даже подумать о том, что сами окажемся на пороге гражданской войны. В противном случае я бы и сейчас не проявлял бы никакого беспокойства. Мы бы смели эту свору без как-либо серьезных потерь.       — Зато теперь, как я полагаю, — поинтересовалась Серсея, — вы забеспокоились? Не поздновато ли, лорд Старк?       — Я отнюдь не безумец, Ваша Милость, — спокойно сказал десница, его голос был таким же холодным, как и глаза. — Я прекрасно отдаю себе отчет в том, чем для нас всех обернется возвращение Таргариенов к власти. Пощады не будет никому, особенно если слухи о Визерисе правдивы, но до смерти вашего мужа я был абсолютно уверен в том, что все попытки Попрошайки чего-то добиться обречены на провал. Знай я, как все в итоге обернется, то не стал бы возражать Роберту.       — Так почему бы нам не убить Визериса сейчас? — спросил Пицель. — Нанять убийц, к примеру?       — Кого? — с усмешкой поинтересовался Бейлиш. — Какие-то проходимцы здесь бесполезны, нужны либо Жалостливые, либо Безликие, а за убийство члена королевского рода, пусть и свергнутого, они заломят такую цену, которую нам попросту не осилить. Все поступления в казну тут же уходят на погашения долгов, нам неоткуда взять столько денег.       — Так что же теперь нам делать? — растерянно спросил великий мейстер.       — Надеяться, что Визерису не удастся нанять Золотых Мечей и он не сможет пересечь Узкое Море, — ответил Артас.       — Я читал, что дотракийцы не жалуют открытое море, — произнес Бес, заработав недовольный взгляд сестры, — и вообще стараются лишний раз к нему не приближаться. Я не знаю, как Визерис намерен загнать их на корабли. Как бы они не убили его раньше, чем этот день настанет.       — Это был бы самый благоприятный для нас исход, — кивнул Бейлиш, — но нам надо быть реалистами и понимать, что все может сложиться против нас. Правда, я что-то сомневаюсь в том, что Визерис является выдающимся военачальником, но если Золотые Мечи встанут на его сторону, он получит в свое распоряжение большое количество опытных командиров. А уж если к нему присоединятся Тиреллы и их вассалы…       Бейлиш не стал договаривать, но всем и так было ясно, что он имеет в виду лорда Рендилла Тарли, который признанно являлся одним из самых лучших полководцев Вестероса, во время войны всегда возглавлявший авангард Простора, и он был единственным человеком, кто во время восстания Роберта Баратеона смог нанести существенное поражение восставшим. Это был, безусловно, опасный человек, но если спросить тех, кто хоть что-то смыслил в военном деле, кто может противостоять лорду Рогова Холма на поле боя, то им на ум приходил разве что Тайвин Ланнистер, отец королевы Серсеи и дед самого Артаса. Опытный полководец и безжалостный стратег, он строил далеко идущие планы и предпочитал командовать битвами не из авангарда, как Тарли, а из тыла. Неудивительно, что на Малом совете уже несколько раз поднимался вопрос о том, чтобы призвать Хранителя Запада в столицу, и в свете новых фактов такое решение становилось наиболее правильным.       Артас посмотрел на мать, которая ответила ему таким же внимательным взглядом, и не было нужды гадать о том, о чем думала королева. Она чаще всех говорила о том, что нужно призвать ее благородного отца на помощь трону, и теперь причин для отказа не было, пусть даже лорд Старк, второй регент при короле, и не питал любви к Старому Льву. Менетил коротко кивнул, и Серсея тут же заулыбалась. Не было сомнений в том, что уже сегодня ворон отправится в Утес Кастерли, родовой замок Ланнистеров, а еще не было никаких сомнений в том, что лорд десница все понял, уж больно внимательно он следил за матерью и сыном.       — Что-то еще есть? — спросил Старк.       — Да, — кивнул лорд Варис.       —О боги, — выдохнула Серсея, — теперь-то что?!       — О, ничего серьезного, Ваша Милость, хотя случай занятный, — заметил евнух. — Из Черного замка прибыл сир Аллисер Торн, брат-разведчик Ночного Дозора. Он настаивает на срочной аудиенции, говорит, что принес крайне важные вести с Севера. Я не совсем его понял, если честно, но он почему-то говорил о мертвецах.       — О мертвецах?! — воскликнул Артас, вскакивая с места.       — Да, Ваша Милость, — внешне Паук выглядел спокойным, но в его глазах мелькнуло изумление.       — И что же разведчик Ночного Дозора говорит о мертвецах? — продолжал допытываться Менетил. Паук несколько настороженно посмотрел на остальных, но те также не понимали, что происходит. — Я жду ответа, лорд Варис.       — Ваша Милость, сир Торн говорит, что мертвые восстают.