Самец.

      Тяпа должен сам открыться мне. Почему-то именно так, казалось, я должен и поступить. Лег на кровать в ожидании, заложив руки за голову, и замер, с ужасом представляя этого монстра переродившимся. Но вот дверь приоткрылась ещё шире, и я, дернувшись всем телом, лишь охнул. На меня смотрел обычный человек. Высокий правда. Что в нём шикарного? Слишком худощав, узкое лицо казалось клинком. Необычные лисьи глаза, а цвет глаз, казалось, жарил меня. Было неуютно смотреть в них.       Парень бросил мне виновато:       — Я не хотел… заманивать тебя… но давно не питался. Тивил дает мне нужную энергию. Они не боятся и…       Обрываю его удивленно:       — Так ведь еда на столе есть ещё, сходи, поешь?       Он покачал головой:       — Мы не питаемся обычной пищей.       Я переспросил удивленно:       — Мы?!       Он покаянно кивнул:       — Мы, это ниуты. Храманцы называют нас ниутой.       Завеса тайны стала падать, рассыпаясь своим очарованием от слов Париту. Так приятно было слышать об избранности, а сейчас, значит… Но все равно спрашиваю:       — Значит, вы не выбираете из крови правителей?       Он смотрит на меня напряженно:       — Конечно, выбираем. Кровь и запах — это основное, за чем мы и идем за вами. Но не забывай, мы — я говорю о тех нас, что будут с тобой, когда я умру. Этого никто не должен знать.       Он сел передо мной, скинув тонкую ткань с бедер, и я покраснел, увидев его огромный член. Ничего себе у него член, какой же он станет, когда встанет?       — Лени, меня зовут Лени, — сказал он торопливо, забираясь под одеяло и накрываясь чуть не с головой. Но меня интересовало уже другое.       — А почему ты должен умереть?       Он, пожав плечами, сказал буднично:       — Ну я ведь использовал тебя в своих интересах.       Я непонимающе ответил:       — Ну и что, ты ведь защитил меня. Тебе нужна была пища.       Он кивнул, кажется, недовольно, но в то же время ответил сокрушенно:       — Я мог бы попросить своего хозяина покормить меня…       Вытягиваюсь рядом с ним во весь рост и спрашиваю неуверенно:       — Чем покормить?       Тот едва слышно ответил:       — Близостью, хозяин. Но ты… вы… такой неприступный… Ты так страдал от расставания с Игорем… что я не осмелился просить.       Вот теперь покраснел я.       — Так ты помнишь?       Он кивнул потерянно:       — Вы…       Я торопливо перебил его:       — Не надо обо мне и Игоре.       И потом поправился за свою бестактность:       — Он держал меня, видимо, в магии. Потому что я не испытываю к нему ничего…       Тот удивленно выглянул из-под одеяла и спросил тихо:       — Значит, хозяин разрешает Лени исполнять все его желания?       Пожимаю плечам на всякий случай, и едва руки Лени тянутся ко мне, вздыхаю и обреченно спрашиваю:       — Разве ты только не кушал?       Он, виновато улыбнувшись, пожимает плечами:       — Хозяин ведь самец.       Так и сажусь перед Лени и, откинув его одеяло, грозно шиплю:       — Продолжай насчет самца и обещаю, всё будет, как хочешь.       Тот, засияв, кивает:       — Хозяин самец. Это значит — дающий потомство. Твой кокон будет расти вне этого мира, у меня в мире. Его никто никогда не найдет. А еще ты можешь питаться нашей энергией. Еда не нужна хозяину, как и мне. Но это исключение, когда нет условий. Мы кормим друг друга близостью. И этого надолго хватает. Самец — значит, что никто не в силах победить моего хозяина. Почти неуязвимый. Игорь обманывал моего хозяина. Он не знал, что я ниутой. Что я твой ниутой. Он думал, что я обычный монстр. Мне было удобно, что он так думал. Я ждал тебя, потому что он искал тебя, чтобы опутать своей магией и использовать в своих целях.       Он горделиво тряхнул головой с белобрысым ежиком на голове и, восхищенно посмотрев на меня, добавил:       — Я дождался своего хозяина. И не думал, что мой хозяин такой красивый и такой ранимый. Граны не дали мне обернуться. Хозяин не защитил меня потому, что не знал, как это делается. Игорь опутал уже тогда твою магию, хозяин.       Киваю ему в такт его ответов. Вроде бы понятно, что он говорит, но непонятно по смыслу. По логике.       Лени сказал вдруг хрипло:       — Хозяин должен покормить меня сейчас… Прошу вас, хозяин… Ты обещал…       Мои штаны с ловкостью фокусника пропали с меня. И Лени погладил под рубашкой мою грудь, грациозно садясь мне на бедра. Стало неловко и стыдно. Он, заерзав на мне, спросил:       — Хозяин… Я обидел тебя?       Мотаю головой:       — Просто я…       Выдыхаю от горячего рта, что захватывает мой член, и вскрикиваю от наслаждения. Лени во всю жадно всасывает опавший член себе в глотку так, что кажется, сейчас съесть его собирается. Красный туман наслаждения накрывает с головой. Почти тут же кончаю и потерянно смотрю на Лени.       Лени изменился, именно изменился. На его лице словно поработали лучшие хирурги, лицо почему-то кажется восковым, даже глаза стали ярко-фиолетового цвета, длинные пушистые ресницы отдают тенью на щеках. Губы ярко-алые, стали более пухлыми, а вот лицо сильнее заострилось.       Он улыбнулся, обнажив небольшие клыки, и спросил смущенно:       — Я обидел тебя?       Сконфуженно отвожу взгляд и мотаю головой, невнятно пытаясь что-то ему сказать. Получается лишь со второго раза, после откашливаний.       — Кхм, кхм, нет… ты… у нас… тьфу… а тебе самому зачем это понадобилось делать?       Он, облизнувшись, обиженно замечает:       — Так ведь еда… ммм моя еда.       Изумленно смотрю на него, не в силах поверить в то, что он говорит.       — Я питаюсь именно этим, или… ну, ты помнишь… тивилом.       Киваю быстро в ответ и выдыхаю облегченно в какой-то мере. Но уточняю на всякий случай:       — Но ты ведь был твар… собакой той… Тяпой.       Он улыбается и подтверждает взмахом руки:       — Именно, собакой или тварью, как ты меня называл. Это моя конечная форма. Защиты никакой. А тут — пожалуйста. Я твоя защита и опора. Даже против гранов, нам теперь ничего не страшно. Но не хочу навязываться к тебе с моим питанием. Я могу и другими, просто форму только вчера приобрел.       Лени стал меньше по росту. Сейчас моя рубашка с него чуть не падала. Он небрежно поправил её на плечах и, пройдя к окну, застыл как статуя.       — Тебе тяжело было в той форме? Ну… собаки, — спросил я неловко, чтобы не говорить на тему секса для меня и на тему еды для него. Он лишь пожал плечами.       — Ну, это плохо понимается сейчас мне. Тяпа была словно вторым я, внутри нашей общей оболочки. Я знаю, что она тебя обожала, и мне это передалось. Она иногда засыпала, и я начинал владеть нашим общим телом… пока не слился в другой форме с ней. Теперь я один, и мне очень легко.       Я спрашиваю с сомнением:       — То есть, получается, ты проснулся, когда я появился?       Он кивнул, беспечно добавив то, что меня ошеломило:       — Ты моя еда и сосредоточие моего настроения, цели в жизни. Понимай, как знаешь, нет тебя — нет и меня.       Он резко повернулся ко мне, не скрывая под открытой рубашкой свою наготу, и я не отвел взгляда. Не смог. Слишком доверчиво он смотрел на меня, слишком открыто и слишком ранимым он сейчас был.       Чтобы сгладить неловкость, я ворчливо спросил:       — Зачем с Париту ругался?       Он рассмеялся так звонко, и всё его лицо сразу засветилось.       — Париту немного лукавит. Он от удивления застыл посредине кухни, вот и пришлось его пододвинуть. Тебе ведь надо еду готовить. Ну, я его и переставил. Голый и…       Я прыснул вслед за ним, не сдерживаясь, представляя, как Париту удивленно лицезреет на своей кухне голого Лени. Но заметил изучающий взгляд Лени, и его слова заставили меня умолкнуть.       — Ты очень красивый и такой вкусный. Я хочу тебя…       Он садится на пол у кровати, глядя на меня снизу вверх, и выдыхает. Затравленно мотаю головой:       — У нас так не принято. У нас принято, когда два человека любят друг друга, и тогда… ну если они ещё противоположного пола.       Он помотал головой и попросил хрипло:       — Повтори, я не понял последнее. Это как? Противоположные пола?       Киваю удрученно:       — Ну, мужчина — женщина, кобель — сука.       Он вновь мотает головой:       — Это раса такая, да?       Пришлось кивнуть, разведя руками.       — А теперь объясни, любит — это что?       Вновь развожу руками:       — Это когда не видишь смысла жизни без другого.       И тут же осекаюсь, видя, как зрачки Лени сужаются, и он довольно кивает:       — Это про меня. Я не могу без тебя….       Обрываю его зло и надломлено в то же время, спрашиваю:       — А я? Про меня ты не хочешь спросить?       Он удрученно смотрит на меня, повторяя громко:       — Ты? Ты меня не любишь?       Мотаю головой:       — Конечно нет. Мы ведь только-только познакомились, а ты уже притронулся ко мне. У нас так не принято.       Он разводит руки с вопросом:       — А как же я кушать буду? Мне надо оболочку поддерживать…       Я смотреть на него даже не мог от удивления и ужаса. Вот ведь привязался на мою голову! Отторжения к близости с ним не было, но отталкивало другое. Я в какой-то капсуле, и теперь мне надо узнать, куда я вообще попал и почему всем нужно, чтобы я был игрушкой в чьих-то руках. Знания миров мне лишь на руку и в этом мне поможет лишь Лени. Вздыхаю с усилием и поворачиваюсь к нему.       — Лени, я не против кормить тебя, как тебе угодно. Но ты мне должен помочь…       Замираю под его восхищенным взглядом.       — Слышишь? Лени?       Он кивает быстро:       — Чем я могу помочь тебе? — тихо спрашивает он, чувствуя, как я предлагаю ему обмен на еду.       Пожимаю плечами и, закатив глаза, перечисляю:       — Мне нужно знать об этих мирах всё.       Он и сам пожимает плечами:       — Я лишь знаю о гранах. И то это больше знает Тяпа, и я чувствую, что могу им противостоять, если ты будешь со мной рядом. Я чувствую себя и тебя непобедимыми в любых условиях. Вместе мы всё…       Он вдруг замолчал, так и не договорив, и почему-то отвел взгляд. Быстро вскидываюсь, недоуменно чувствуя, что его что-то тревожит.       — Лени, что случилось?       Он мотнул головой:       — Я… память Тяпы… Я увидел, что ты был с Игорем… Это так?       Он повернул ко мне лицо, и мне пришлось кивнуть, жутко покраснев при этом и опустив голову. Молчание затянулось, и я сконфуженно виновато прошептал:       — Я думал, это и так было понятно, что он опутал меня…       Лени вдруг быстро замотал головой.       — Понимаешь, дело не в том, что опутал он тебя магией, — быстро перебил он меня, так и не дав мне слова сказать. — А в том, что ты ему достался девственником. Если бы не граны, я успел бы переродиться рядом с тобой. Тяпа и пыталась это сделать, но пришли граны, и ей пришлось возрождаться у нас на родине.       Понимающе киваю, это я кое-как ещё тогда понял. Игорь говорил, что Тяпа возрождается и снова приходит защищать его дом.       — По рукам? — спросил я обреченно, решив для себя корень всей проблемы. Он кивнул, вставая передо мной с пола. Стало сразу неловко. Словно проституткой себя почувствовал. Игорь мне хотя бы понравился, но видимо, это была всё же магия.       Он толкнул меня на кровать назад и я, неловко упав, замер в ожидании. Его рубашка легко покинула свое место с его плеч, и он опустился рядом со мной.       — А раньше у тебя были… ммм… связи? — спросил он меня, виновато пряча взгляд.       Облегченно вздохнув, я мотнул головой:       — Нет, конечно, мне нравились женщины. И до сих пор нравятся.       Он кивнул и провел по моему плечу, отчего я сразу поежился. Ну не могу я так!!! Он парень!!! Ну его в болото!!! Резко встаю, и тут же он тянет меня назад.       — Сава!!! Соблюдай нашу договоренность… — и уже тише добавил: — Тебе понравится, обещаю!       Теперь от его стеснительности и следа не осталось. На меня самодовольно смотрел красивый парень с взъерошенным ежиком на голове, покусывая нижнюю губу. Сам не понял, как оказался вновь на спине, и Лени просто накрыл собой мое тело, раздвигая мои ноги. Изучающе посмотрев на мои губы, наклонился попробовать их на вкус и, когда я выдохнул, прильнул губами к моим.       Казалось, вечность прошла, пока он целовал меня. Он оторвался от меня, а я так и остался лежать с закрытыми глазами. Вздрагиваю от его поцелуев на моих сосках, и всё ниже и ниже его язык ведет дорожку к моему члену.       В дверь стучат, и я не успеваю даже отреагировать, как Лени кричит:       — Мы заняты!!! Париту, скоро выйдем, можешь подавать ужин на стол.       И в одно движение заглатывает мой вставший член целиком. Задыхаюсь, выгибаясь от наслаждения. Что-то во мне требует ещё и ещё больше сладости и муки этой минуты наслаждения. Пытаюсь втолкнуться в него глубже и глубже. Смотрю, как он ласкает мой член, и прошу хрипло:       — Сядь на меня.       Это не я говорю!!! Но когда он послушно насаживается на мой член, требовательно сам помогаю ему вскинуться вверх и также вниз. Р-р-раз, и еще, два, и еще вниз!!! Он смотрит мне в глаза, не отводя взгляда. Так он еще желаннее, так он еще мучительней взрывает мой рассудок в истоме желания. Не могу остановиться, и едва он останавливается, как я уже тяну его от себя, чтобы поставить в позу собаки и воткнуть в него свой член сзади. Тихий стон, и бешеный галоп в нем… на нем… в такт своим желаниям. Да, я самец!!! Сейчас я понимаю, что не могу сдерживать себя. Тяну назад его за волосы, и он шипит от удовольствия, подмахивая мне своими бедрами бесстыже, приоткрыв свой рот. Его член качается в такт нашим движениям, сбиваясь иногда от своей тяжести. Замираю, кончая в него, и устало падаю рядом с ним, чтобы присосаться к его члену. Сейчас мне это приятно. Он вкусный и пряный, а еще солоноватый. Дико кружится голова.       Кажется, что-то словно оживает во мне. Последнее, что чувствую — это железный вкус во рту. Дальше просто падаю в темноту. Темнота кормит меня желаниями и каким-то убивающим всё мое существо ритмом, что сливается с ритмом сердца.       Тело наконец-то подаёт признаки жизни. Открываю глаза и с ужасом смотрю на истерзанное тело подо мной. Лени словно мертвый, правая рука неестественно изогнута кистью под бедром. Я между его ног, стою на коленях, удивленно глядя на полутруп и не в силах поверить в то, что это сделал я. Простынь и подушка все в жутких порезах. Словно Мамай воевал в постели. Осторожно так трогаю за плечо Лени и едва слышно спрашиваю:       — Леннниии… ты…       Вдруг, напрягаясь всем телом, он с трудом поворачивается ко мне и неожиданно для меня смеётся. Изумленно смотрю на него, не в силах поверить, может, это истерика? Что с ним? Все его тело в синяках и даже местами выступает на груди кровь. Мотаю головой и вновь смотрю на него. Меня отрезвляет его голос. Он, словно ничего не переживший, будничным тоном заявляет:       — В тебе проснулся самец.       Затем он садится и прижимается к моей груди, всхлипывая:       — Я знал, что встретил себе равного! Как же я давно был в спячке, Сав!!! Спасибо за то, что ты есть. Ты мой самец.       На всякий случай даю ему прижаться ко мне сильнее и смущенно прошу:       — Что значит «твой самец»?       Он тихо смеётся.       — Ты только со мной будешь самцом. Понимаешь? Ты лишь мне открылся в своей ипостаси. Ты прекрасен, — говорит он восхищенно и присвистывает. — Даже Париту унесло от наших игрищ. Волной магии снесло.       И уже виновато разъясняет мне, застывшему с открытым ртом:       — Понимаешь, ниутой и самец с королевской кровью — это затишье битв в том мире, где мы с тобой живем. Где мы с тобой делим постель.       Я так и сел перед ним:       — Но мне это говорил Игорь. Он сказал…       Лени лишь махнул рукой:       — Это для королевы он хотел показать, что ты ему открыл свою ипостась, и чтобы она была рада, что ты сядешь на трон с Игорем.       Он вдруг хлопнул в ладоши и сказал громко:       — Париту, не подслушивай, а принеси нам лучше ужин. Твой господин голодный и злой.       И уже мне:       — Ты будешь кушать, а я буду рассказывать, ладно?       Возражать не было смысла. Кушать хотелось неимоверно, хотя вопросов было море. Что за ипостась у меня? И в чем-то начиналось глухое раздражение. Из-за того, что я терял контроль уже и над собой. Не понимал своего предназначения и вообще реальность потерял. Также поменял свою ориентацию. Я ломался под этот мир. Я ломал себя, пытаясь выжить, а ещё я понял, что мне этот Лени не нравится. Что-то отталкивало меня от него.       Кушая и почти давясь от его взгляда, я спрашивал себя, а мне всё это нужно? Ну вот сейчас мне это всё нужно для чего? Ради Сони? Она и так тут выживет. А вот мне уже будет непросто. И так ли мне всё это надо уж? Может, просто отойти от всего и зажить в этой капсуле?       Париту разложил тарелки по столу и молча ушел. Еды и так достаточно, куда он столько всего тащит и тащит?       — Кушай, мой самец! — сказал восхищенно Лени.       Я раздраженно выплюнул:       — Ты лучше говори, как есть…       Он кивнул и с улыбкой начал докладывать, словно на суде:       — Игорь был уверен, что ты ему откроешь свою… мммм… ипостась… Об этом слепец лишь не мечтает. Самцы без ниутой не выживают. Слишком они ранимы и подвержены любой магии. Я же не использую тебя в своих целях, только лишь для того, чтобы стать с тобой сильнее. Защищаться нам обоим становится в разы легче. Мы практически неуязвимы. Мне трон не нужен, а другие о нём мечтают, и королева отдаст трон с удовольствием, так как давно устала. Но отдаст лишь тому своему отпрыску, что сделает почти идеальную защиту нашему миру. Игорь был долгое время равновесием для всех миров и получил огромную власть, которой потом и лишился. Так как узнал, что появился ты. Я тут же появился в его временном от всех убежище под видом слабейшей Тяпы. Было трудно скрывать свой интерес, когда он узнавал о тебе и не говорил ничего вслух. Тяпа, как могла, пыталась вызвать его на разговор, и однажды это получилось. Он стал рассказывать ей, и когда он пришел однажды с твоим запахом, проснулся я. И уже я услышал его мысли на твой счет. А потом и ты появился. Я не думаю, что наша Асита или Изида, поверила ему, в ту ложь, что он выдал о том, что ты его пара. У храманцев пара очень редкое явление, и после этого они ну никак не могут залезть в другую постель. Ты убедился, что он был в другой постели. Потому что это и я видел. Я нашел тебя по запаху в коридорах дворца Аситы. Сама королева поклонилась мне, когда я выбрал капсулу и вошел туда, где ты. Она знает о нас, и я уверен, делает выводы и решения не в пользу Игоря. А вот в его лице иметь противника — это очень плохо.       Он замолчал, разминаясь и хрустя всеми своими костями. Как же он худ, заметил я с каким-то сожалением. И тут же разозлился на себя. Мне еще волноваться о Лени?! Мне и так есть о чём думать и разбираться.       — Сава, ты мне не веришь?       Пожимаю плечами и вновь начинаю кушать.       — Думаешь, легко так взять и поверить во все это? — наконец, прожевав, спросил я со вздохом, и он понимающе кивнул.       — Савелий, просто я не хожу в тот мир, в котором тебя спрятала королева.       Спрашиваю тут же:       — А это ли не странно? Для того, чтобы ниутой нашел меня, королева должна была меня спрятать там, где ты можешь ходить.       Он замотал головой:       — И что бы случилось? Едва мне выпадет опасность, как я отыщу тебя и…?       Недоуменно смотрю на него, пытаясь понять, о чем он хочет мне сказать.       — И? — вновь повторяет он, и тут меня осеняет, и я предполагаю:       — И ты попытаешься сблизиться со мной?       Он со вздохом кивает:       — Ты либо умрешь, либо сойдешь с ума. И вас, не забывай, двое. Вы с сестрой связаны жизнями. Я могу и в шкуре Тяпы походить, с меня не убудет.       Киваю, с ужасом осознавая, что же могло произойти, появись он рядом со мной. И правда, стала наконец-то всплывать на поверхности моего взбудораженного мозга. Шенту.       Огромный замок среди крупных толстых стволов деревьев был почти не виден и сливался по цвету с буйно пышущей зеленью листвы. Я шел кое-как, из последних сил на свет в окнах замка. Если сейчас я не доберусь до него, то не переживу эту ночь в лесу. Храманский лес очень трудно пройти, и тем более там, где я выбрал путь. Но по моему следу идут ищейки. Асита направила за мной тех, кто не нашел пару, самцов! Их не сбросить с моего следа, но нервов я им попорчу. Им все равно умирать скоро… Жаль, конечно, их. Но ведь и они меня догоняют, чтобы не поиграть со мной, а разорвать в своей ипостаси, возможно, даже изнасиловать, и это будет последней близостью для меня.       Зачем я зашел в этот мир?! Ну почему отец не предупредил меня о последствиях?! Но меня так манил этот портал из Артахи, моего мира. Там мы вымираем и не можем найти выхода. Наши ресурсы уже давно подошли к концу, а нас очень много в нашем мире. Так много, что сейчас наступил бардак, хаос. Мы идем на всё, чтобы найти новый мир, и отец рискнул мной. Единственным своим отпрыском королевской крови Тахи.       Развожу маленький костерок своей магией и нервно оглядываюсь. После плена у Аситы жизнь кажется ярче, и действительно хочется жить, проникаясь этим чистым воздухом, а ещё хочется ни о чем не думать. А ведь мне должно быть, наверное, стыдно, что я не хочу ничего делать ради нашей планеты, а просто стараюсь выжить.       Еда, сотворенная магией этой планеты, очень сытна и действительна реальна. Это не обычная иллюзия, как в моем мире. И я сыто икаю, откидываясь на ствол поваленного дерева. Теперь надо идти дальше, к замку. Он ещё очень далеко, а ищейки совсем рядом.       Огонь мгновенно затухает без дыма, под моим умелым воздействием, и я медленно набираю темп, ускоряясь и путая следы, уходя в чащу леса. Они совсем рядом. Понимаю, что не успеваю никак от них убежать, начинаю нервно оглядываться в поисках хоть какой-то помощи. Я не хочу в ту темницу, под те пытки. Асита и слушать меня не хочет, что уж говорить о том, чтобы мне просить помощи для моего народа Тахи. Эта королева та ещё штучка. Моя магия не действует на неё.       И тут меня озаряет. Я могу… Додумывать не успеваю, так как из леса на мою поляну выходят три самца. Они бесподобно красивы. Огромные тигры с ленивой грацией легли передо мной, позевывая и показывая всем своим видом, что им ничего не стоило меня догнать. Убивать такую красоту было жаль, очень жаль. Конечно, они уже стали животными и слушаются лишь зова Аситы. Но ведь они его слышат, и они наполовину разумны.       Один из тигров вдруг резко встал на все четыре лапы и зарычал, поворачиваясь ко мне спиной. Недоуменно смотрю на рядом стоящего тигра и не могу поверить в то, что за меня кто-то заступается. Оставшиеся два тигра так и застыли лежащими, глядя то на меня, то на своего собрата. Резкий хлопок, и тигр, что стоял ко мне спиной, начал кружится на месте и вдруг просто упал к моим ногам, скручивая под себя огромные мощные лапы. Вот он резко взвился с рыком и стоном, опадая обратно на землю, взрыхляя огромными когтями землю. Ставлю перед собой щит и читаю речитативом заклинание защиты, но почему-то тигр на это никак не реагирует, по идее его должно было откинуть от меня.       Вот теперь мне по-настоящему страшно, срываюсь в бег от них. Два тигра следом за мной чуть не летят. Но я успеваю проскочить между двух деревьев и, не помня себя от страха, выставляю вновь защиту, и их откидывает от меня со страшной силой.       Вот теперь я выдыхаю. На этих самцов моя магия действует. Страшные полосы моего щита обагряют грудь тигров кровью от их ран. Становится страшно, это моя первая смерть. Я не хочу их убивать, но выхода другого я не вижу. Либо они, либо я.       Сзади доносится стон. Медленно, как во сне, поворачиваю голову и вижу просто огромного великана, так вот какие они, настоящие самцы?! Мужчина голый. Он кое-как держится на ногах, я понимаю его голос. А это уже немаловажно. Чувствую, как с моих пальцев срывается магия, и чувствую, как она обтекает тело мужчины, не причинив ему вреда. Паника вновь охватывает меня, парализуя все мои конечности и тело.       — Не убивай их… — еле-еле выговаривает он мне, и я почему-то киваю ему в ответ.       Такой смерти я никому не желаю, лишь бы они не нападали на меня. Обессилено падаю на колени, чувствуя, как из меня вытекают последние всплески магии. Теперь я безоружен. Пуст. Они могут делать со мной что хотят.       Тигры зализывают свои раны, поглядывая на меня зло иногда показывая клыки. Вздрагиваю от стона еще одного тигра и вскрикиваю от ужаса, видя, как он начинает оборачиваться в еще одного голого мужчину, и отползаю в сторону от своего укрытия, выставляя руки впереди себя.       Последний тигр обернулся под утро и с угрозой посмотрел на меня, что-то шепча от усталости оборота. Ну, вот зачем я тут сижу и не убегаю от них? Магии у меня поднакопилось за все то время, что я сидел напротив них, не решаясь уйти. Почему-то чувствовал себя виноватым за то, что они обернулись. И да. Я не мог против них троих выставить свою магию. Теперь уже перед всеми троими я не имел защиты. Это пугало и настораживало. Два тигра проснулись от стонов третьего мужчины и вновь уснули, положив головы на свои руки, словно они до сих пор были тиграми. Смотреть на них было страшно. Их тела уже были без шерсти и очень мощного телосложения, интересно, а они давно были в этих обликах? И почему они сейчас обернулись? Медленно встаю, чтобы попятиться назад, и только хочу дать деру, как меня останавливает грозный окрик:       — Тебя убьют, Тахи… Ты не сможешь помочь своему народу.       Удивленно оглянувшись, спрашиваю нехотя:       — Откуда ты знаешь, что я…       Один из мужчин меня обрывает:       — Мы читаем твои мысли.       Нервно сглатывая, переспрашиваю:       — Мы?!!! Самцы читают мысли?       Один из них лениво кивнул, и я так и сел на землю, не веря в происходящее. Они… они… мы… пара?! Тьфу… не пара, а просто непонятное что-то… Смотреть на них уже сил нет. Все голые… Двое смотрят на меня. Третий спит урывками, иногда поднимая голову.       — Тетто, — сказал один из них, и я удивленно кивнул. Имя его было хоть и редким, но я слышал уже его однажды, когда был в плену. А плен мой продлился довольно долго, почти два года. Вырвался из плена я случайно. Нашел всё-таки брешь в магии владычицы. Зря она доверила своим фрейлинам делать защиту. У неё магия почти несокрушимая, а вот у них, даже вместе взятых, очень и очень слаба. Говорить им о нас не было смысла. Они просто хотели держать меня в плену, чтобы поймать таких, как я. Конечно, мы ведь маги. Всё, что я проделывал в своей камере, их ужасало. Я питался получше любого пленника. Одежда на мне менялась каждый день, это была уже магия. Они меня изучали. Как какую-то зверушку.       Меланхолично сотворяю одежду на каждом самце и брезгливо сплевываю, когда вижу их удивление на лице.       — Шенту, — скороговоркой отвечаю на кивание одного из самцов.       Тетто показывает рукой на спящего самца и знакомит:       — Он Шелди, а его зовут… — показывает он последнего, — Его зовут Кани. Он просто не может говорить, мы разучились говорить, потому что были в теле самцов слишком долго.       Киваю с пониманием. Одна из фрейлин во время близости со мной проговорилась о самцах. Думая, что она не рассказывает тайны их расы. А потом они перестали ко мне ходить. Усмехаюсь, вспомнив, как одна из фрейлин, раздевшись передо мной догола, пыталась заглотнуть член и постоянно кашляла, но упорства ей было не занимать. Когда я вернул ей память, она упала в обморок. Асита, видно, запаниковала, и меня вновь подвергли её пыткам магии. Её магия почти безгранична. Но именно почти. Свою память о моем народе я спрятал далеко в закрома подпамяти, чтобы она не нашла нас. Даже страшно представить, что она может с нами сделать. Чтобы сломать мне все кости, она лишь крутанула пальцем у меня перед носом, и мой ад начался.       Вздрагиваю от воспоминаний о той боли, что последовала за этим, и испарина сразу выступила на лбу.       — Шен, все позади. Мы не выдадим тебя. Ты и так понимаешь, что мы все твои самцы.       Быстро вскакиваю и с истерикой срываюсь на Тетто:       — Заткнись, я разотру тебя в порошок. Вы не моя пара. Что-то произошло с моей магией, и вы обернулись. Мы никто друг другу!!! Понял?!!!       Шелдон и Канни лишь отвернулись.       Я одел их в одежду своего народа. Удобные комбинезоны из мерцающей ткани, которую невозможно помять или порвать. Лямки на плечах у Канни сразу сползли на локти. Он не такой огромный, как Тетто и Шелди.       — Я ухожу, и не надо за мной идти.       Тетто спросил невинно:       — Ты предпочитаешь, чтобы мы умерли от голода по твоему телу?       Всё во мне кипит, но я цежу зло:       — Я не виноват в вашем происхождении. Я не виноват, что оказался в таком положении, и я не могу ублажать вас ради того, чтобы вы выжили.       Канни первым засмеялся:       — Тет, пусть уходит. Его магия с нами. Лишь привязав к нам себя, он сможет защищаться. Один удар, и он пуст. Он легкая добыча нашей королевы. Так что мы очень даже можем сами уходить от него.       Канни вдруг выставил руку, как я недавно, когда сотворял им одежду, и на нём тотчас появилась рубашка и широкие брюки. Моя челюсть упала, и я сокрушенно понял, откуда он знает, как мне удаётся колдовать. Они роются в моей памяти. Вот и Тетто откидывает рукой в сторону, и рядом с ним вспыхивает небольшой огонь. Невольно восхищаюсь его умению. Я сам очень долго пытался именно таким сделать огонь. А у него с первого раза получилось. Широкая сутана появилась на плечах снова спящего Канни. Все трое уже облачились в свои привычные одежды, и я спросил, разведя руками:       — А куда тогда уходить? Асита сотрёт меня в порошок сама, едва увидит. Ведь вы по её приказу гнались за мной.       Шелди мотнул головой:       — Самцы не управляются королевой. Они просто теряют рассудок и уходят в леса. Как и мы. Мы тебя нашли по зову. Она не ищет тебя, по крайней мере, в лесу. Одному тебе тут не выжить…       Я обрываю его зло:       — Ну конечно не выжить!!! Да я тут уже двое суток брожу.       Они переглядываются между собой с усмешками, и я не выдерживаю:       — Ну что?! Скажете, я вру?       Тетто виновато поясняет:       — Мы не подпускали к тебе тех тварей, что шли за тобой. Ещё вчера Канни вступил в схватку за твою жизнь, а сегодня утром уже мы вдвоем вышли на кренолов.       Он замолчал и вдруг добавил громко:       — На них не будет действовать твоя магия. Они не живые.       А ведь я только подумал о том, кто же такие кренолы эти, а он уже и отвечает. Воистину он читает мои мысли. Как, интересно, я ему представляюсь? Желанен ли? На моей планете к такому союзу или тандему относятся не очень хорошо, но и не противостоят. Обвожу их взглядом и понимаю, что они только что прочитали или услышали мои мысли. Мысли, как назло, потекли в другом направлении, нашей близости… Густо краснею и громко выдыхаю:       — Я так не могу, я не хочу, чтобы вы слышали мои мысли. Ведь что-то в моих мыслях не от меня зависит…       Тетто кивает:       — Это не очень приятно и нам, поверь. Когда ты о чем-то думаешь, у меня по спине мороз по коже. И приходится прислушиваться к твоим мыслям, и только после этого всё проходит.       Шелди пояснил следом:       — А у меня будто лапы… тьфу, руки кисти выкручивать начинает несильно.       Канни сказал, хрипло тряхнув своей густой шевелюрой медного оттенка:       — Может, мы уже куда-то двинем? Нам надо прийти в себя, самцом быть в теле тигра не очень приятно. И утомительно сейчас просто лежать на земле. Шел?       Он обратился ко второму мужчине и тот ответно вопросительно тряхнул головой:       — Может, в твой дом пойдем? Он ближе всех к нам. И самое главное, он пустой.       Затем, с сомнением посмотрев на меня, сказал виновато:       — Да и наш иноземец уже устал убегать от нас и Аситы.       Я вспыхнул и замотал головой от злости.       — Я не ваш!!! Запомни это, нет, запомните все вы!!! Ясно вам всем?! — обратился я гневно к ним, но они даже не посмотрели меня, а вдруг обратили свои взгляды куда-то в сторону. Я следом за ними тоже посмотрел на темное пятно листвы, что из-за сумерек казалась черным провалом, и кажется, даже дышать перестал. Там, в той темноте, светились алым пламенем несколько пар глаз. Тетто выдохнул, зло сплюнув.       — Цепные псы Аситы пришли по твою душу, Шенту! Ну, попробуй против них свою магию выпустить? А мы посмотрим, как ты справишься, раз ты такой всесильный! — сказал он, зло скалясь и глядя на меня. Вздрагиваю от его злобы и какой-то непонятной мне желчи, обращенной против меня.       Делаю шаг вперед и не менее зло отвечаю:       — Как тебе будет угодно, Тетто. Наверное, ты сам хочешь, чтобы меня уже здесь не было.       Иду спокойно до края поляны и замираю перед этими глазами. Самих тел чудовищ не видно, только алым полыхают их глазницы. Страшно, конечно, но страшнее, чем плен у Аситы, я пока не видел. Там она насылала мне не менее страшных монстров. Пусть они будут хоть скелетами, мне всё равно.       Темнота выступила вперед, словно лапой шагнула ко мне, и на меня выпрыгнула огромная и страшная уродливая собака. Размеры, конечно, были огромны, все тело было в броне складок панциря. Ужасал скрип этих пластин. Они поскрипывали так, что казалось, собака воет с подвываниями вслед своему же многоголосию. Сама собака лишь утробно рычала, так что было едва слышно.       Вот вторая собака следом вылетела на меня. Я закрыл глаза от страха, чтобы хоть как-то более достойно встретить свою смерть. Рядом с этой собакой даже сил не было колдовать. Мои щиты просто облепили тела могучих собак, не более. Вреда или препятствия те не встретили и, окружив меня, стали медленно приближаться. Шум стоял от них невообразимый. Как же они тогда так тихо нас окружили?!       Внезапно наступила тишина, и я услышал настолько страшный рык, что волосы встали дыбом. Три тигра просто прыгнули, минуя собак, ко мне и кинулись в бой молча, тем самым не дав собакам даже сообразить.       Кровь фонтаном брызнула с белоснежного тигра, и мне сразу стало нехорошо. Волнение за тигра пересилило желание убежать от всего этого подальше. Тигра отбросило от круга, и пес кинулся на меня. По инерции выставил руки вперед, шепча привычно заклинание, но так и не почувствовал боли. Удивленно открыл глаза и с ужасом увидел, как тигр, которого отбросило, вновь напал на пса, истекая кровью. Удивительно было то, что пса он просто загрыз со спины в два счета и, привалившись на передние лапы, затих, уткнувшись носом в землю.       Я кинулся к нему, сам не помню как, приложив свои ладони к его страшным ранам. Тепло от тигра уходило, и я, всхлипнув от страха за его жизнь, закрыв глаза, начал лечить его так, как умел. Это помогало, я чувствовал, но слишком медленно. Три пса были убиты, растерзаны. А я смотрел на раненного тигра, и когда он, вытянувшись всем телом, обернулся в Тетто, я, просто не выдержав, заревел от щемящего чувства боли. Впервые за всё это время, что я был в этом мире, кто-то за меня был готов отдать жизнь!!! Теперь, лишь теперь я поверил им. Я обводил всех троих виноватым взглядом и готов был упасть перед ними на колени, лишь бы они не смотрели на меня так укоризненно. Канни первым нарушил тишину, тихо позвав:       — Шенту, нам надо уходить. Это были разведчики, у Аситы цепные псы не бродят по трое. Обычно больше полусотни. Мы не справимся. Надо уходить и менять твой запах на наш. Иначе ты не проживешь здесь и полудня. Надо поторопиться.       Киваю, быстро вытирая слезы с лица, и Канни первым подает мне руку, помогая встать. Благодарно киваю ему, и уже Шелди, вздохнув, приказывает мне:       — Иди позади нас и не отставай. Мы не сбавим шага, готовься идти долго. Экономь силы.       Резко наклонившись над Тетто, он подсунул под него руки и с выдохом поднял тело. Посмотрев на меня, он кивнул, показывая назад. Он сделал несколько шагов и вдруг побежал. Следом побежал Канни. Едва попробовав бежать за ними, я сразу же упал, запнувшись о какую-то корягу. Они тотчас остановились, и Шелди, посмотрев выразительно на Канни, кивнул ему. Я чуть не взвизгнул, когда очутился в мощных объятиях Канни. Он легко поднял меня над землей и вновь побежал вслед за Шелди.       Запах от Канни был приятен, что было для меня неожиданностью. Я буквально таял в его руках. Когда он особенно широко прыгнул, пришлось вцепится в его шею и прижаться лицом к его груди. Канни даже бровью не повел.       Заснул я быстро и счет времени потерял, даже когда меня понес уже Шелди. Его запах смутил меня, возбудил… Хотелось вдыхать и вдыхать его терпкий запах. Он казался родным и уютным. Тетто ни разу даже не застонал. Я с тревогой смотрел на бегущего впереди нас Канни с Тетто на руках, не в силах скрыть тревогу, и Шелди сказал густым басом:       — Он так хотел первым умереть, пока тебя не встретил. А вон как вышло, теперь он уже не хочет умирать.       Шелди, сжав челюсти, процедил зло:       — Асита обещала нам всем найти пару, а сама чуть не убила тебя в своих подвалах.       Пришлось кивнуть.       — Она изучала меня. Убивать не хотела. Она хотела сразу наш мир уничтожить.       Он даже на миг затормозил и вновь двинулся, сухо заметив:       — Она это может. Ей и не такое под силу.       Я содрогнулся от догадки и тихо спросил, чтобы не отвлекать Канни, что к нам прислушивался:       — Откуда ты знаешь, что я был в плену? Мысли мои прочитал?       Он засмеялся.       — Мы устроили твой побег, малыш. Ты нам живой нужен. Но пришлось сильно потрудиться, чтобы ты прибавил ходу от пустоши, где и были подвалы пыток. Иначе она бы нас засекла.       Вот теперь я недоуменно застыл, глядя в его волевое лицо. Значит, это они меня освободили и потом вели от пустоши. Разве так бывает?! Вспоминать о том, как я выбрался, не хотелось. Если они читали мои мысли, то навряд ли прочитали мои воспоминания.       Хриплый усталый голос Канни перебивает:       — Мы знаем, как она издевалась над тобой, но первым твоим истинным стал Тетто. Он передал нам твои воспоминания недавно. Сейчас поспи, нам тяжело переживать твое состояние.       Он приостановился, чтобы посмотреть на меня виноватым взглядом и вновь побежал с телом Тетто на руках. Шелди даже качнул меня, прошептав:       — Спи, наш истинный, спи. Нам предстоит еще много всего рассказать тебе.       Он вдруг нежно поцеловал меня в лоб, и я, как ни странно, успокоился. Хотя, хотел ведь отпрянуть… но что-то не дало.       Отгородившись мысленным щитом, позвал мысленно Шелди и, увидев, что он никак на это не отреагировал, успокоился окончательно. Теперь я могу спокойно всё обдумать, в каком я положении оказался. Близости с мужчиной у меня, конечно же, не было ни разу. Даже в страшном сне я не мог такого представить. Я овладевал фрейлинами Аситы, и мне казалось, что так всё правильно. А вот какова близость с мужчиной?! Даже представить страшно. Они такие крупные, все трое. За что мне такое наказание?       Незаметно для себя вновь уснул и очнулся уже на руках Канни. Лицо Канни было напряжено, и губы сжаты. Как же он красив. Почему-то представил, как я целую его и возбудился не на шутку. Шелди, бежавший впереди, вдруг остановился и медленно повернулся к нам. Канни вздохнул и спросил напряженно, тревожно вглядываясь мне в лицо:       — Ты хочешь нас?       Мотаю отрицательно головой, боясь выдать себя. Шелди вдруг зло выплюнул:       — Тогда не думай о нас. Мы так никогда не дойдем до дома.       Мысленно отгораживаюсь от них и выдыхаю, когда они вновь набирают скорость.       Лес уже поредел, мы бежим по утоптанной тропинке. Наверное, я тут и сам могу бежать вслед за ними. Хочу выпутаться из объятий Канни, но тот шепотом просит:       — Давай не будем оставлять следов твоих? Пока ты запах не поменяешь.       Киваю быстро и тут же спрашиваю:       — А как это, запах поменять?       Канни вздыхает тяжело.       — Потом объясним. Не переживай. А вот и дом… Ищеек нет. Это уже хорошо. Псы не найдут тут нас, если их сейчас тут нет. По следу они идут лишь твоему. А ты всю дорогу был на наших руках. Со сменой запаха тебя вообще никто не найдет.       Всматриваюсь вперед, но ничего не вижу. Наконец, вскрикнув, показываю на небольшой замок. Это не дом!!! Это замок. С огромным забором и воротами. У нас в мире таких нет. Я впервые видел то, что обычно было на картинках об этом мире.       Как же он красив, расцвечен красивыми светильниками за воротами. Там, даже так я вижу, есть пруд, небольшие поляны, на которых стоят статуи и какие-то подобия алтарей по центру. А вон еще один пруд или озеро.       Ворота открылись неслышно, чему я тоже удивился. В тех сказаниях писалось, что ворота открывались со скрипом и гулом от натянутых веревок. А тут просто открылись и всё. Мы уже зашли вовнутрь и замерли, глядя, как ворота медленно закрываются за нами.       Шелди устало положил тело тигра на поляну и, вытерев пот со лба, сказал негромко:       — Вот, теперь можно отдохнуть. Я бы перекусил.       Проворно сотворяю рядом с Тетто плотный ужин и со стоном отпускаю руки от шеи Канни. Тот нехотя отпускает меня, убирая свои большие ладони с моей талии. Какое-то время так и держит, давая мне сделать несколько шагов. Шелди смотрит на нас зло и вдруг подхватывает меня на руки и приникает к моим губам. От неожиданности не успеваю отстранится, но и не хочу. Жар охватывает всё тело, и я отдаюсь ему в этом случайном поцелуе. Как сладко и томительно окаменел пах. Наш поцелуй, кажется, длится лишь миг. Шелди быстро отстраняется, и Канни уже целует меня. Также и ему отдаюсь в поцелуе, и затем, когда и он отстраняется от меня, густо краснею. Прячу взгляд, глядя на раненого Тетто. Канни и Шелди уходят в замок, а я так и остаюсь с Тетто наедине.       Мои ладони на его ранах, пытаюсь помочь ему. Но тот даже и не двигается. Наконец тигр пошевелился и медленно открыл глаза, посмотрев на меня туманным взглядом. Как же он прекрасен!       — Пить? — спрашиваю его виновато, но тигр, так ничего не ответив, вновь закрыл глаза и я огорченно оглянулся на идущих к нам Канни и Тетто. Они были переодеты, одежда выгодно подчеркивала их тела. Кожаная рубашка и такие же брюки, казалось, были их второй кожей. Оба посмотрели на Тетто и улыбнулись, глядя на меня:       — Он очнулся и теперь справляется с желанием тебя изнасиловать. Так что все в порядке.       С ужасом смотрю на лежащего тигра и тут же вскакиваю, чтобы отойти на несколько шагов.       Канни качает головой:       — Шенту, если Тетто и тронет тебя, то из-за любви к тебе и влечения.       Огорченно киваю со вздохом. Они рассаживаются вокруг импровизированного стола, что я сотворил, и начинают кушать. Пришлось подсесть к ним и тоже перекусить. С нашего поцелуя так и не могу отойти. Хочется продолжить всё…       Останавливаю взгляд на водной глади пруда и с удовольствием иду к нему. Вот чего мне не хватало больше всего. Наш народ водяной. Мы живем в воде. Мои перепонки сразу же проявились, едва я тронул воду, и я с визгом кинулся в пруд. Одежду я сотворю на себе, а вот вода для меня сейчас благодать, в которую я не один год мечтал погрузиться.       Как приятно отдать свое тело воде. Она, кажется, пронизывает меня насквозь, давая мне то, к чему я привык с детства. Легкость и наслаждение впитывать эту влагу. А ещё защиту. Я восполнялся магией, словно зависая над водой. Струи пели мне о своей тоске по моей магии и с радостью отдавали свою накопленную за века энергию.       Время замерло для меня. В какой-то момент замираю от насыщения и с улыбкой смотрю на застывших на берегу троих мужчин. Они восхищенно смотрят на меня. Стало неловко за свою наготу, и я опустился в воду поглубже. Затем, тряхнув головой, вышел на берег к ним, сотворяя на себе одежду.       Киваю Тетто и спрашиваю следом:       — Как ты себя чувствуешь?       Он кивает, благодарно улыбаясь в ответ:       — А ты у нас, значит, еще и русалка?       Смущенно киваю:       — У нас это называется Тахи, вы правильно назвали мою расу.       Тетто, вздохнув, поднялся и подошел очень близко ко мне. Медленно подняв свою руку, он коснулся моих волос и прошептал восхищенно:       — Ты такой красивый и… возбуждающий… можно?       Я, едва кивнув, дал ему погладить мои волосы и коснуться следом моего лица. Было приятно и неожиданно почувствовать его ласку от таких, вроде бы обычных, прикосновений. Замираю от его прикосновений и, блаженствуя, прикрываю глаза.       Сколько всего навалилось сразу за несколько дней. У меня есть защитники. Есть те, кто переживает за меня и готовы отдать свои жизни. А еще они очень нежны со мной… Непривычно, конечно, принимать ласку от мужчины, но меня тоже тянет к ним.       Вот он уже склоняется надо мной и я сам подставляю ему губы, чтобы он коснулся и их. Он медленно прикасается к ним, и я стону от наслаждения, забываясь и проникаясь нашим таким приятным ласкающим поцелуем. Руки, такие грубые на ощупь, так нежно сжимали меня в его объятиях. Сладкая дрожь пронзила всё тело, и я приник к нему, обнимая его за шею, так, чтобы не упасть. Он глухо застонал, когда я дернулся от него, почувствовав, как его член уперся мне в живот. Стало страшно, и это сразу меня остудило. Отрываемся и загнанно смотрим друг на друга. Виновато отвожу взгляд.       Канни со вздохом зовёт.       — А теперь, может, просто отдохнем в доме?       Я восклицаю:       — Это же не дом! А замок, самый настоящий. Я такой видел в детстве, когда мне сказания о вашем мире читали няньки.       Все кивают с улыбками. Канни замечает, кивая на Тетто:       — Это не замок, замок у Тетто. Вот это замок. Он рыцарь Аситы, избранный рыцарь. Весь его род долго служил нашей владычице. Мой, кстати, тоже, а вот Шелди не успел принять родовую с её рук. Самец в нем победил, и он ушел в лес, обернувшись. Мы успели пожить для себя.       Он с сожалением посмотрел на мощного Шелди, что шел впереди, и тот усмехнулся:       — Я бы не сказал, что что-то упустил от вашей жизни.       Канни рассмеялся:       — Ты мудр не по годам. И точно заметил, как всегда. Ты действительно ничего не потерял. Асита уже не та. Она устала и правит теперь с большой неохотой. Ей больше по нраву уничтожать целые расы, а то и планеты. Порой мы видим их останки в её подвалах.       Мы зашли в огромный замок, и мой взгляд сразу зацепился за большой ковер, что лежал на полу. Прямо по центру зала был сложен костер, так, что можно было уже разжечь. Удивленно смотрю, как Шелди указывает мне на огромную широкую тахту со словами:       — Вот там располагайся или, если хочешь, то можешь осмотреть дом.       Нетерпеливо иду к большой широкой лестнице и взбегаю по ступенькам. Канни от меня не отстает, чувствую его возбуждение своей спиной, обращенным на меня взглядом. Шелди с Тетто о чем-то негромко спорят, обхаживая столовую и кухню. А мы с Канни быстро идем вдоль всех коридоров, открывая большие двери комнат. Все по-простецки, как и у нас. Кровати, диваны, ковры, столики везде. Вазочки, графины. Красивые тяжелые шторы, гобелены на стенах. Редко когда увидишь настоящие картины.       Замираю перед одной картиной, и кажется, воздух в горле застревает от удивления и восхищения. На ней нарисован красивый юноша, стоящий в пруду и плескавшийся с ним тигр. Как же они красивы.       Канни позади негромко поясняет:       — Это его дед в облике тигра, именно в пруду он и встретил свою пару. Тот пришел слугой к ним в замок, и его дед обернулся, когда увидел юношу. Они жили долго и счастливо. Шелди завидовал их счастью, перечитывая их историю.       Замечаю грустно:       — Разве их историю кто-то написал?       Канни кивнул:       — Историки есть в каждом замке. У Шелди историк придет со дня на день. Он уже кинул ему свой зов. Так принято. Это дань почтения к своему роду. Не обижайся, если Шелди попросит, чтобы ты попозировал вместе с нами.       Киваю грустно. Но замечаю всё же:       — А он тоже самец?       Тот мотает головой:       — Нет, самцов не так много, как ты думаешь. Хотя на самом деле, скажу я, хотелось бы, чтобы их было больше. У нас тут и так хватает войн, и там воюют наши женщины. Самцов намного меньше и численный перевес женщин играет не в пользу самоутверждения самцов. Мы защищаем лишь в такие моменты, как, например, с псами. В остальном против магии мы слабейшие, и нас держат для разведения. Асита выбрала сильнейшего из нас и зачала двух детей. Один из малышей оказался самцом и сейчас готовится к престолу. Пару он не нашел ещё.       Он грустно выдохнул и добавил:       — Если он не найдет пары, то поверь, у нас будет слабейший на троне. Мы выступим против и тебя посадим на трон.       Кажется, я потерял дар речи от его высказывания. Всё тело похолодело. В мозгу в бешеном темпе начали прокручиваться все выгодные для меня моменты. Я наконец-то смогу вытащить народ, свой народ из моего умирающего мира, и… как же это было бы удобно всем и сразу. Но… Асита… она ведь будет здесь и не даст мне сесть на трон…       Захожу в небольшую спальню, продолжая думать, и даже глазом не моргнул, когда Канни сел на диван и вытянул ноги. Так же сажусь напротив него и задумчиво шепчу:       — Это убило бы два моих пути сразу.       В голове мигом пролетела моя коронация в моем мире и я сокрушенно мотнул головой:       — Я и так правитель.       Канни кивнул:       — Я знаю, мой принц. Я видел, когда ты спал, твою коронацию. Твой народ очень красивый и… слабый без воды.       Опускаю взгляд и едва сдерживаюсь, чтобы не зареветь как мальчишка от того, что творится у нас в моем мире. Если бы они все знали, что у нас творится, и видели весь этот ужас смертей. Магической мощи наших мужчин не хватает, чтобы помочь женщине доносить малышей. Их магия как раз слабая, в отличие от здешних условий природы. Здесь как раз женщины сильны в магии. У нас мужчины.       — Тебе плохо? — тихо спросил Канни, подсаживаясь ко мне.       Но я тотчас отсаживаюсь и замечаю, виновато отводя взгляд:       — Прости… я не могу даже рядом сидеть.       Он понимающе кивнул и быстро спросил, глядя словно сквозь меня:       — Я противен тебе?       Удивленно смотрю на него, силясь понять, о чем он говорит, и когда до меня доходит суть, не понимаю, как до него донести то, что я чувствую.       — Понимаешь… у нас в мире…       Он быстро кивает:       — Я видел ваши отношения и видел твои воспоминания с фрейлинами… Ты так прекрасен…       Смущено краснею и мгновенно оказываюсь в его объятиях. Хочу вырваться, но даю ему прижать себя к его груди. Знакомый запах тела… Голова закружилась. Его губы коснулись моих, и тело само выгнулось ему навстречу, когда он жадно приник к моей шее. Сил не было сопротивляться такому наслаждению. Я буквально млел от его ласки, и сам не заметил, как оказался раздетым. Его рука на моем члене, и я мгновенно напрягся всем телом, приходя в себя, но он тотчас отпрянул от меня и вновь приник к моим губам. Вот его губы вновь находят самые нежные точки наслаждения на моем теле, и я чуть не взрываюсь от его ласк. Сам не помня себя, трусь о его тело, жарко зовя его по имени, и вдруг кончаю.       Замираю от нахлынувшего оргазма и не успеваю отпрянуть, когда он приникает к моему члену и буквально высасывает меня досуха. Тело продолжает изгибаться от позывов семени, пока, наконец, не успокаиваюсь.       Он ложится рядом со мной и прижимается ко мне. Незаметно для себя засыпаю.       Ночью становится жарко и душно, а еще очень тесно. Недоуменно смотрю на свою кровать и с ужасом понимаю, что мы не одни в кровати, нас четверо. Все самцы легли к нам. С ужасом пытаюсь проползти по кровати, но куда там. Рука Шелдона просто потянула меня на себя, и я обреченно замер в его объятиях. Так и лежал, пока сон не сморил под утро.       Проснулся снова уже один. Едва сел на кровати, как в комнату вошел Шел и, нахмурившись, спросил виновато:       — Не выспался, да? Мы не стали тебя будить на утреннюю пробежку.       Со страхом мотаю головой и нерешительно спрашиваю:       — А можно я вообще один спать буду?       Он кивнул, но добавил:       — Ты будешь один, но мы рядом. Ты наша жизнь. И её мы будем охранять даже под угрозой собственной жизни. Так что не обессудь. Где ты — там и мы.       Канни занес поднос с едой и проворчал, улыбаясь:       — А теперь настоящей еды отведай. А то все колдуешь и колдуешь.       Смущенно улыбнувшись, киваю и понимаю вдруг, что я хотел бы попробовать с ними близости. Жаль, Тетто нет, а то бы… Наверное как-то завлек их на себя, чтобы соблазнить.       К моему ужасу и Тетто вошел следом. Все сели на широкий диван напротив кровати и Тетто начал первым:       — Канни тебе вчера рассказал о наших планах. Как ты относишься к тому, чтобы сесть на трон?       Пожимаю плечами и даю простыни опустится со спины и сползти на пол и частично на кровать. Канни сглотнул, а Шелдон пересел ко мне и, поправив простынь, окутал меня ею вновь.       Недовольно смотрю на него и нерешительно спрашиваю:       — Думаете, нам это по силам?       Все кивают:       — Это мы и хотим сейчас проверить. Тебе надо менять запах. Заодно и сил должно прибавиться.       Вот когда Тетто встал и начал раздеваться, я заволновался. Вот если бы я соблазнил их… сам… другое дело. А они вон как решили всё за меня. Захотели и нате вам, пожалуйста.       Не успеваю встать с кровати, чтобы сбежать. Шелди первым останавливает меня, чтобы сесть с другой стороны напротив Канни. Простынь теперь отлетает в сторону, и Канни недовольно смотрит на него, затем встает резко и заявляет, видя мой испуганный взгляд:       — Я не участвую в этом. Как хотите.       Он выходит из комнаты, а я так и рвусь за ним. Но уже Тетто тянет меня на себя со словами:       — Прости, но скоро псы будут здесь, и чем быстрее мы тебе поменяем запах, тем лучше для всех нас.       Обреченно пониманию, что он прав.       — Ты боишься? — поднимая за подбородок мое лицо, спрашивает огорченно Тетто, приходится кивнуть.       — Позовите Канни, — еле-еле выговариваю я.       Дверь распахивается и Канни входит, тревожно глядя на меня.       — Нет надобности звать меня, просто мысленно позови.       Молча смотрю на него, и он садится передо мной на колени:       — Ты ведь понимаешь, что мы не стали бы причинять тебе боль просто так, да?       Киваю огорченно и едва слышно отвечаю:       — Делайте что нужно, я потерплю.       Тетто тянет меня на себя и, взяв на руки, ложится уже со мной на кровать, деловито спрашивая и заглядывая мне в глаза:       — Что, всё так серьезно, Шенту? Ты настолько боишься нас? А не ты ли сейчас отдавался поцелую с Канни?       Не сказать, что он поставил меня в тупик своим вопросом. Просто неловко стало и только. Смело смотрю ему в глаза, попробую магией убрать боль. А она, я знаю, будет. Примерно я представлял, как они будут убирать мой запах. Не маленький уже давно. Для своей расы я ещё юноша. Все-таки за пять десятков уже годиков перешло. А вот здесь этот возраст был бы совсем маленьким для самцов.       С интересом смотрю на Канни, когда он ложится рядом, и спрашиваю с улыбкой:       — А тебе сколько лет, Канни?       Он вздыхает с улыбкой, но отвечает честно:       — Шесть сотен почти. У нас самая взрослая на планете Асита. Ей уже за две тысячи перевалило. Тетто вон за тысячу. Он дольше всех продержался в теле воина. А вот Шелди молодой совсем.       Он посмотрел на раздевающегося Шелди и тот, почему-то виновато кивнув, подтвердил тихо:       — Это да, сто десять мне исполнилось недавно. Самцы уже не могут держать тело воина дольше, как это было раньше, говорят, за две тысячи могли. Избранный Аситой был в возрасте три тысячи лет. Его даже магия не брала. Вот такой был воин. Хотя поговаривают, что он любил Аситу, и это было взаимно.       Он сел у меня в ногах и посмотрел на Канни. Тот кивнул.       — Теперь ты, Шенту, сосредоточься на своих ощущениях. И останови нас, если тебе будет неприятно или больно, ладно?       Сердце начинает биться чаще от страха, но я киваю. Тетто опускает голову на подушку, и вдруг переворачивает меня на себя, лицом к лицу. Только и успеваю выдохнуть и посмотреть ему в глаза. Он с улыбкой просит:       — Поцелуй меня, так, как хотелось бы тебе.       Послушно касаюсь его губ, но нерешительно замираю после первого касания. Он так и смотрит на меня ожидающе. Вновь приникаю к его губам. Отвлекают моменты, когда я переживаю, что Шел и Канни смотрят на меня, на нас. Но вдруг Тетто отзывается на мой поцелуй и все тело скручивает от желания, когда он незаметно овладевает поцелуем и начинает сам его вести. Вспыхиваю пожаром в паху, когда он поворачивает нас обоих, так что я оказываюсь внизу, и, разводя мои ноги, просит хрипло:       — Закрой глаза и отдайся ощущениям. Ты очень скован.       Послушно закрываю глаза и чувствую его легкие поцелуи по моему лицу, шее. Словно нажимает на какие-то невидимые точки, и те начинают свою жизнь, отзываясь на каждое его прикосновение. Зарываюсь руками в его густую шевелюру и задыхаюсь от ласки, когда он приникает вновь к моим губам. Ноги сами взлетают к нему на талию, и я жадно вдыхаю запах его шеи, когда он приподнимается чуть выше, давая мне свою шею приласкать. Вскрикиваю, когда его рука гладит между моих ягодиц, слишком высоко я задрал ноги, так, что он коснулся ануса. Выпутываюсь из его объятий и хочу встать с постели, но уже Канни тянет на себя.       — Прости, малыш, псы совсем рядом. Мы чуем их. Бой будет неравным.       Я готов реветь от страха, и обреченно кивнув, шепчу сквозь всхлипы:       — Тогда не медлите…       Он, кивнув, спрашивает:       — Тогда не дергайся, ладно? Мы только один вариант знаем, чтобы ты потерял свой запах. Мы все втроем войдем в тебя. Надеюсь, ты понимаешь это?       Киваю огорченно, но переспрашиваю все же:       — Я не понимаю, как это — втроем…       Канни поворачивает меня спиной к лежащему на спине Тетто и медленно подталкивает к нему. Настороженно ложусь на Тетто спиной и вопросительно смотрю на Канни. Он кивает с улыбкой и уже смотрит на Шела, а тот берет меня за руку и прикладывает к своему члену, уже вставшему и на ощупь словно каменному. Какие же у них огромные члены!!! Они порвут меня не глядя!!!       Паника снова овладевает мной. Тетто придерживает меня, целуя моя шею и прикусывая мочку уха. Какое-то время это было назойливо даже, но когда Канни погладил мою грудь и обвел соски языком и чуть прикусил их зубами, я застонал. Моя рука запорхала на члене Шела. Он скрипнул зубами и также глухо застонал.       Губы и язык Канни уже исследовали мой пах, хотелось дернуться от него, но Тетто держал крепко. Настороженно поднимаю голову, чтобы посмотреть на то, как Канни ласкает меня, и завороженно замираю. Канни вобрал мой член в рот и начал опускать голову к самым яичкам. Задыхаюсь от ощущений и чуть не бьюсь в судорогах оргазма. А он уже идет на второй заход, медленно поднимаясь пока вверх. Завороженно наблюдаю за ним. Если ему не противно это… то и я, наверное, могу попробовать…       Шел вдруг убирает мою руку и касается своим членом щеки Тетто подо мной. Тот, как ни в чем не бывало, открывает рот, и я с удивлением смотрю, как Тетто начинает принимать огромный член в свой рот. Он ведь не захлебнулся! Голова уже затекла на боку вот так быть в напряжении. Я мелкий, конечно, и моя голова у него на груди, но я вижу, как яички ходят надо мной, когда Шел участил движения в горло Тетто.       Вскрикиваю от того, что мои ноги взлетели чуть не к груди, а Канни провел языком от ануса к яичкам и захватил их себе в рот. Непонятные ощущения заполнили мое сознание, и вновь его язык уже толкнулся в меня более требовательно. Еще раз и еще… Замираю и успокоенно откидываюсь вновь на грудь Тетто, когда Канни уже требовательно целует меня, чуть не до глотки впихивая в меня свой язык. Резко отпрянывает от меня, чуть прикусив мою губу, и вновь начинает ласкать мой анус, так что я уже не могу и не хочу его останавливать. Шел все чаще и чаще входит в рот Тетто и вдруг замирает, глядя на меня.       Тетто тяжело дышит и предлагает мне:       — Попробуй и ты.       Осторожно облизываю головку огромного члена Шела и смотрю на него, неловко краснея. Хотя мне уже и так отсасывает Канни, чего тут уже стесняться? Надо идти до конца и не боятся.       Злюсь сам на себя, так что когда Канни вставляет в меня палец, пытаюсь зажмуриться и открываю шире рот, чтобы головка члена Шела вошла мне целиком в рот. Получилось не сразу, неприятные ощущения в анусе, кажется, только начались, потому что стало еще больше напряжения. Нервно попытался соскочить с пальцев Канни, но куда там.       — Расслабься… — шепчет Канни, но я так и не могу расслабиться.       Как ни странно, когда Шел задвигал бедрами и попытался войти мне в горло глубже, это меня лишь возбудило. Я заерзал, когда в меня Канни вставлял уже третий палец. Член Шела вошел мне в глотку лишь наполовину, и я замер, чувствуя, как в меня уже не пальцы входят Канни, а член Тетто. Он застонал, сдерживаясь от желания войти в меня полностью, жалея… Шел замер, когда Тетто со стоном чуть пододвинул меня выше к своей голове. От боли в глазах всё расцвечивается яркими сполохами, но эта боль терпима. Продолжаю терпеть боль, а Тетто с рыком загоняет в меня член и сжимает в свои объятиях, так что Шел останавливается вновь.       Поворачиваюсь к лицу Тетто, чтобы показать, что я терплю, что мне не так больно, он и так всё понимает. Он слышит мои мысли и тотчас впивается мне в губы жадным поцелуем. Отвечаю как могу. Все тело прошивает непонятная сладкая дрожь.       Едва Тетто отпускает мое лицо, продолжая входить в меня со стоном, как Канни уже вместо Шела занимает место. Не могу пока никак сосредоточиться на сосании члена Канни, так как Тетто разгоряченно набирает скорость во мне и вдруг резко останавливается.       Канни хрипло командует:       — Шел… теперь твой выход.       Обескуражено смотрю, как Шел опускает голову к моему паху и начинает облизывать головку моего члена. Вздрагиваю нетерпеливо, хочется уже кончить. Наслаждение разное. Тетто начинает вновь во мне двигаться, чуть не реву от огорчения, мне нравилось, когда он двигался во мне быстро. Видимо, он прочитал мои мысли, и меня стало трясти чаще от его ударов, так что Шел перестал ласкать мой член. Непонимающе смотрю, как Шел деловито приподнимает мои ноги, и Тетто двигается уже медленнее. С ужасом и страхом наблюдаю, как Шел приставляет к моему анусу головку члена, и Тетто хрипло просит:       — Ты не смотри, а лучше повернись ко мне. Послушно пытаюсь повернуться, да и не удобно уже стало.       Тетто полностью выходит из меня и сразу стало тоскливо без его члена во мне. Словно сроднились. Но вот он сажает меня на себя и чуть приподнимает. Сжимаю зубы, и на выдохе Тетто насаживает меня на себя целиком… до яичек. Тетто чуть не рычит от сдерживаемого желания, уже, видимо, кончить. Он вновь задвигался во мне, и я застонал, чувствуя, как член во мне увеличился в размерах.       Двигался Тетто очень быстро, так что я лишь успевал подмахивать ему, но этого и не требовалось. В какой-то момент Тетто потянул меня на себя и жадно впился властным поцелуем в губы. Отвечаю с едва сдерживаемой тоской. Я чуть не кончил, когда он двигался во мне. А сейчас просто медленно входил и выходил. Вдруг бедра сзади приподнял Шел, и я почувствовал, как напряжение возросло, боль накатила такая, что я задергался, пытаясь вырваться. Но Тетто держал меня крепко.       — Боль…но… нннннет… не надо… Шел, — мычу от боли им. Но Шел даже не остановился. Он упрямо входил в меня, и когда всё-таки вошел, замер. Тетто замер следом за ним. Оба огромных члена во мне!!! Сами мужчины огромны, и я выгляжу как игрушка меж ними. Чувствую, как Шел наматывает мою косу на руку и вдруг тянет на себя. Он застонал, едва начал двигаться, как и Тетто.       Стон, и Тетто подо мной хрипло просит:       — Я не могу, я сейчас…       Канни шипит рядом, и я успеваю увидеть, как он начинает себя ласкать, водя рукой по своему огромному члену. Стало стыдно на какой-то миг, но вот во мне задвигались Тетто и Шел, и всё вылетело из головы. Больно как… больно очень… Но почему-то боль стала уходить на задний план… на её место стала заходить нарастающая дрожь. Она не была сладкой или приятной. Она просто была. Всё тело стало трястись, я чувствовал это. Удары в меня мужчин стали жестче и чаще, и я едва успевал удержаться, пока Канни сам не стал меня удерживать. Оргазм накрывал меня, но я пытался отсрочить его, отвлекая себя. Откуда у мужчин-самцов столько силы и терпения не кончать?! Канни вдруг просто шагнул над Тетто, и я оказался лицом к его паху. Его член требовал к себе внимания. Судорожно вздыхаю, удары в меня уже не так часты.