Самец.

      Всё терпимо, иногда очень непонятно, тревожно-приятно, на грани безумия. Всё для меня было ново и воспринималось сначала лишь больше для выживания. Я смог бы уйти от них, тигров. Ну конечно, понятно, что далеко не ушел бы, время уже утеряно. Почему я тогда не ушел от них? Что случилось бы с ними, не остановись я на той поляне? Они бы всё также дрались с псами и… как же тех тварей-то называли?.. Но память так и не подсказала мне.       Всё уже позади. Я понимаю теперь, почему они говорили, что запах должен уйти… Я был словно вычищен, выполоскан. Они шутили надо мной ещё после того, что я помнил, долго — тело было одеревеневшим от физического непривычного траха. На моей планете секс не такой, наши пары уединяются подальше от всех, и в основном это противоположный пол. Не так, как сейчас. Мучительно стыдно вспоминать, что я прошел той ночью, но, как назло, только об этом и думалось.       Закрываю глаза и вновь засыпаю, как ни странно. Просыпаюсь от поглаживаний по лицу и нервно сглатываю, видя, как Тетто недовольно смотрит на меня. Видеть сейчас кого-то из них не хотелось.       — Так и будешь прятаться здесь?       Ну не говорить же ему, что я даже встать не могу.       — Шенту, почему молчишь? — снова задает он вопрос, уже пытливо заглядывая мне в глаза. Увожу стыдливо взгляд в сторону. Но он не отстает с допросом. — Тебе больно? Не понравилось с нами?       И тут же, не давая мне ответить, хотя я и не хотел, говорит быстро:       — Канни и Шел уводят псов от нас. Они нашли нас, Шен.       Вот теперь я сам ловлю его взгляд, не понимая, что это значит. Зря, значит, я вчера терпел всё это? Хотя укором это трудно назвать. Было приятно, но если бы была возможность избежать этого соития, я бы избежал.       Кое-как сажусь на кровати и спрашиваю, едва сдерживая свое волнение в голосе:       — И что теперь?       Чуть улыбнувшись, он пожимает плечами и разводит руки:       — Нас обнаружили, и Асита понимает, что мы нашли того, ради которого приняли свой облик. Если… Он не договорил, резко встав, и подойдя к окну, глухо сказал: — Пес её сына рядом. Слишком близко. Я даже не успею тебя спрятать.       Силы разом ушли из моего уставшего тела, и я чуть не упал с кровати. Дверь скрипнула, и я увидел ошеломительной красоты мужчину. Кажется, мы так и замерли, глядя друг на друга. Тетто кинулся было на него, но он легко откинул его от себя, невидимым щелчком магии пригвоздив к полу. От его голоса по телу пошли мурашки.       — Значит, вот кого хотят на трон наши самцы? Ты пленник Аситы, — сказал мужчина, сев напротив моей кровати.       Тетто, виновато глядя на меня с пола, так и застыл, пытаясь вырваться из магических пут.       В тело вернулась сила, и я со вздохом ответил:       — А вас разве кто-то звал сюда? Кто кого хочет на трон — это уже наше дело. Может, трон в другой комнате. И надеюсь, вы не забыли о приличиях? Представитесь?       Мужчина, как ни странно, кивнул, и я, зевнув, вытянул руки перед собой и замер, услышав имя незнакомца.       — Ленни, я — Тахи.       Я приготовил ему удар магией, так, чтобы он остался на месте, но застыл, как и Тетто, на полу. Неверяще смотрю на мужчину и мотаю головой.       — А врать не хорошо, Ленни. Тахи ты быть не можешь. Я единственный представитель на этой планете своей расы.       Он кивнул:       — Будь им, если тебя это успокоит. Спорить не хочу. А вот будущее я вижу получше твоего.       Я высокомерно парировал:       — Тахи не видят будущего.       Снова кивок:       — В капсуле Аситы видит любая раса то, что капсула дает.       Кидаю в него то, что приготовил, и он легко парирует. Зато меня поднимает в воздух, и руки приковывает магия, которой я даже не знал. Он лишь смотрит на меня. Если бы это сделал я, то, наверное, уже устал бы. Держать в захвате одного врага и в то же время разговаривать с другим и также пользоваться магией. Он распял меня над кроватью голого. Я лишь успел выдохнуть, как на грудь легла тяжесть неимоверной силы.       — Ты здесь, чтобы наша раса выжила?       С силой киваю в тугом коконе. Он смотрит на меня тяжелым взглядом, медленно вставая. Шаг, и еще шаг. Он стоит рядом со мной, откинув кровать в сторону. Лишь бы Тетто не пострадал. Его ладонь на моей груди.       — Я забыл, как выглядит моя раса. Прими свой облик, — приказывает он мне.       Приходится подчиниться. Смущенно краснею под его восхищенным взглядом. Рука Ленни гладит мою грудь, нежно обводя соски.       — Водяной народ. Ты очень красив. И видимо, тигры приняли тебя за свою пару. Как и этот, — сказал он, мотнув головой на пол.       Тетто зашипел, пытаясь встать. Но ещё щелчок, и он вновь застыл. Ленни вдруг резко схватил меня за волосы и потянул их вниз. Боль была ошеломляющей. Он знал, как мне будет больно?! Тело Тахи можно кромсать на кусочки, и мы можем отрешится от этой боли, но наша магия и чувствительность в волосах. Чем длиннее волосы — тем сильнее маги нашей расы.       Волосы Ленни были собраны в косу, мои же едва достигали плеч. Рывок — и он с силой припадает к моим губам. Сладкая истома заполняет всё тело, наполняя его желанием. Отвечаю неосознанно на его поцелуй, со стоном требуя продолжения, когда он так же резко отрывается от меня. Хочу его, хочу, чтобы он овладел мной, так что тело ломит. Тетто шипит, пытаясь что-то сказать.       — Вот таким ты мне больше нравишься… а теперь… — он припадает к моей груди и резко вонзает в неё свои зубы.       Вскрикиваю от оглушающей боли, пытаясь по привычке отрешиться, но почему-то ещё большее желание накрывает с новой силой. Его магия уже не держит меня, он ловко подхватывает мое тело и кладет его на кровать. Отворачивает меня от себя, и я едва сдерживаю себя от мольбы к нему о своем желании. Кажется, он все понимает, он играет со мной, проводя рукой между моих ягодиц.       — Тахи… маленький Тахи в этой жестокой стране, — его пальцы входят в меня, имитируя рывки соития. Так и стою на коленях, позволяя ему овладевать мной пальцами, со стоном подмахивая его движениям.       — И кто же тебя надоумил мечтать, что ты приведешь сюда наш народ? — кровать прогнулась от его тела. С готовностью жду, когда он войдет в меня, не обращая внимания на шипение Тетто. Мне всё равно. Быть с Ленни, под ним — мое единственное сейчас желание, наваждение.       Он гладит мою спину, не давая мне даже повернуться в его сторону. Не видеть его для меня мучительно больно. Но то, что я желанен для него, наполняет меня счастьем. Почему он, владея такой силой, не помог нашему народу? Мелькает мысль о том, как бы мы могли с ним тут править вместе.       Вскрикиваю от желанного удара в меня, его член во мне, кажется, достал до горла. В какой-то миг меня отрезвляет его голос.       — Я помогу тебе уйти, ты забудешь об этой планете.       Бешеный темп его во мне не дает мне и слова сказать, ответить, что я не хочу никуда уходить без него. Я люблю его! Только его. Всхлипы уже тягуче рвутся из моей груди, и даже представить страшно, что он меня покинет. Хотя, что-то во мне напоминает, что он и так сейчас уйдет.       Застонав, он кончает в меня и замирает, крепко сжимая мои бедра. Я так и не кончил, но мне и не хочется. Я живу ради него. Тело переполняет радостью, что его семя во мне. Он дал мне частичку себя. Кровать прогнулась вновь, и он отошел меня. Уже одетый. Как же он красив. Мучительно тяжело представить, что он сейчас покинет меня.       — Тахи, ты ведь принц?       Киваю, стыдливо пряча свою наготу под тонкой простынею.       — Д-да.       Он смеется.       — Юнито рискнул тобой? Даже не верится.       Мои глаза, наверное, выдали удивление. Он знает моего отца?! Он вновь смеется:       — Твой отец — мой наместник.       Он идет к двери, но я прошу в голос:       — Не уходи! Возьми меня с собой.       Выразительно посмотрев на меня, он мотает головой:       — Там, где я, тебе нет места. Запомни, Тахи, я убью тебя, если увижу, что ты метишь на трон. Мой самец — единственный, кто сядет на трон. Его мать, Асита Великолепная, сделает всё для этого. Тигры встанут на её сторону. Ты лишь мелочь. Убивать тебя я не захотел. Ты все-таки моей расы. Поэтому я тебя всего лишь предупредил.       Рыдания глушат мои слова, но я зову его:       — Ленни… я найду тебя…       Он улыбается лишь краешками губ. Но я продолжаю:       — Если у тебя есть самец, то ему будет приятно услышать, что ты обладал мной. Лучше убей меня сейчас.       Ленни смотрит на меня, кажется, спокойно, но я-то вижу, что он наполнен гневом. Зову его своей магией желания, и он с трудом сдерживается, но делает шаг ко мне. Его бьет дрожь. Разрешаю ему вспомнить наше соитие, и его прекрасное лицо кривится, словно от боли. Вот теперь я улыбаюсь победителем.       — Я маг миражей. Неужели ты не почувствовал это? Ленни?       Вот теперь я вижу испуг на его лице. Уже мягче тяну его к себе магией. Он в моих сетях магии, как попавшая в патину муха. Его ноги помимо воли идут ко мне. Стягиваю его брюки и встаю перед ним на колени. Его член уже готов к новому соитию со мной.       Вылизываю головку его члена, он стонет, но стоит не шелохнувшись. Так и ласкаю его член, пока он не набухает так, что становится каменным. Вот теперь заставляю его лечь на пол рядом с Тетто и с силой нанизываюсь на его член. В глазах всё меркнет от мощного оргазма, кричу, зову его, припадая к его груди. Он мой!!! И только мой!!! Не отдам его никому!!! Он тоже кончает вместе со мной, сотрясаясь всем телом.       Когда я прихожу в себя, его уже нет. Тетто, как ни странно, тоже нет. Обвожу взглядом всю комнату, а может мне всё показалось? И это было сном? Тело приятно тянет от произошедшего. Вот теперь чувствую себя счастливым. Теперь я знаю свою цель. Зря он показал себя. Я живу для него здесь. Теперь я знаю, к чему мне стремиться и как мне достичь обе моих цели. Савелий.       Ленни не было несколько дней. Я тревожно вглядывался в гущу леса, ища его взглядом. Как ни странно, меня тянуло к нему.       Париту сказал сзади:       — Твой ниутой почему-то решил покинуть капсулу. Мне это не нравится.       Я лишь махнул рукой.       — Париту, думаешь, мне есть до него дело? Куда он там уходит? Лучше давай пройдемся до того озера, и ты мне расскажешь ещё о Вашем мире?       Он кивнул, усмехнувшись:       — Он и ваш тоже.       Пришлось лишь пожать плечами. Все-таки я выбрал слишком легкую одежду, сразу покрывшись мурашками от холодного ветра. До озера мы хоть и дошли быстро, а вот рядом с озером стало ещё холоднее. Казалось, осень наступила. Ветер срывал зеленую листву, не давая ей набрать силу. Деревья гнулись от его силы. Что-то происходило в этой капсуле. С ужасом наблюдаю, как по озеру стал нарастать тонкий лед.       Париту быстро вернулся, захватив для меня теплую меховую куртку, и сейчас так же, как и я, смотрел недоуменно на тонкий слой льда, что стремительно белел.       — Что происходит? Париту?       Он лишь всплеснул руками:       — Это бывает очень редко. Кстати, когда ты пришел, лёд не успел так нарасти. Но я уже знал, что у нас гость. Это сигнал. Только вот гость у нас необыкновенной силы, Савелий.       Он замолк, глядя мне за спину застывшим взглядом. Очень медленно поворачиваюсь и удивленно смотрю на Ленни. Он бледен, словно покойник. Так и стоит, глядя на меня застывшим взглядом, как и Париту на него. Он изменился, сильно изменился, взгляд стал другим.       — Мог бы и не приходить, — вырвались у меня слова.       Озеро на глазах начало оттаивать, ветер прекратился. Сразу стало душно в меховой куртке. Ленни медленно обогнул небольшой куст и направился ко мне. От его молчания стало не по себе. Париту, взяв куртку из моих ослабевших рук, молча пошел к дому.       Нехотя смотрю вслед уходящему Париту. Ну вот, и ещё один день прошел зря. Мне надо изучать этот мир, ради Сони. А я тут нюни распускаю с каким-то ниутой. Какое-то вранье окружает меня. Так и хочется встряхнуть этот мир, чтобы понять, чего мне опасаться и как вернуться в мой мир.       Рука Ленни поворачивает меня к себе. Зло сбрасываю её с плеча и цежу:       — Не смей даже притрагиваться ко мне.       Удивленно замечаю, что это не я говорю, а тот самец внутри меня. Он что-то чувствует. И причем, когда Ленни нет рядом, мне так хорошо и спокойно, а сейчас меня переполняет злость и ревность.       Ленни чуть не падает передо мной, и я замираю, видя его коленопреклоненным.       — Прости… Я встретил равного себе по силе… Прости…       Отступаю от него и раздраженно смахиваю вновь протянутую мне руку.       — Уходи… — мой шепот едва слышен, лучше бы он соврал.       Почему-то там, где сердце, начинает пощипывать, опаляя, словно огнем ранку, всё больше и больше. Мне все равно, мне всё равно — пытаюсь сам себе соврать, чтобы успокоиться. Но это не получается. Представляю его прекрасное тело в чьих-то объятиях. Становится лишь хуже.       Ноги несут меня обратно в дом. Зачем я здесь?! Голова кружится от нехватки воздуха.       Следующие дни я провожу лишь с Париту. Он читает мне какие-то книги с историей Аситы. Интересные факты проведения праздников в этом мире изумляют своей необычностью. Например, когда день рождения Владыки, все должны быть в своем настоящем облике. Магия этого мира заставляет всех принять свое обличье. Интересно, кого встретил Ленни? Как они выглядят по-настоящему? Лениво смотрю на кажущегося бездыханным Ленни, лежащего в облике Тяпы у стола, за которым мы с Париту изучаем историю.       Нравоучительно замечаю:       — Если ты встретил равного себе, так с ним и оставайся. Здесь ты не нужен.       Голова Тяпы оживает, словно отдельно от тела, и немигающий взгляд застывает на мне. Становится даже жутко. Но я не отвожу взгляда, наоборот, предлагаю ему:       — Уходи. Прошу тебя.       Париту трогает меня за руку, привлекая к себе внимание, и тихо замечает:       — Он только Ваш ниутой. Его не будет рядом с Вами, и вы потеряете облик и себя.       Едва нахожу в себе силы остановить свою накатившую ярость и просто спросить:       — Как мне выйти из капсулы?       Тяпа преобразилась в Ленни, и он, не скрывая наготы, подполз на коленях к моим ногам, и, положив голову мне на колени, попросил:       — Не отвергай меня. Мне незачем больше жить в любом мире. Лучше убей.       Безразлично смотрю на его длинную косу, что свесилась чуть не до полу.       — Уходи! — громко просит во мне самец, — Ленни.       — Нет, я люблю тебя!       Мотаю головой:       — Я не хочу даже обсуждать все это. Просто уходи. Видеть тебя не могу.       Ярость накрывает сознание. Не помня себя, хватаю его за косу и со всего размаха отталкиваю от себя, так, чтобы Ленни отлетел. Он так и замирает голым под столом. Кровь течет по виску.       Париту хватает меня за руки и просит задушенно:       — Твой ниутой беззащитен без тебя. Только вместе вы сможете выстоять. Он понадеялся, что сможет сам справиться, защищая тебя. Прости его.       Париту, тяжело встав со стула, со вздохом ушел из гостиной, и я, закрыв глаза, откинулся на стуле.       — Я не хочу жить, зная, что не угодил тебе. Париту прав во всем. Увидев в этой капсуле будущее, я увидел в нем опасность для тебя. И самое страшное, что опасность эта была от моей расы. И пришлось самому найти его.       Он замолчал, и я ядовито поинтересовался:       — Что ж ты не остался с ним? Он ведь твоей расы.       Он обнял вновь мои ноги.       — Он не ты. Прошу тебя…       Его руки нетерпеливо расстегивали мои брюки, бороться с ним не хотелось. Освободив мой возбужденный член, он буквально нанизался горлом на него, старательно пытаясь его полностью вогнать в свою глотку. Получалось у него весьма неплохо. Со стоном раздвигаю ноги, чтобы он поближе сел. Но он, отпрянув, сел ко мне на колени, и глядя в глаза затуманенным взглядом, попросил:       — Возьми меня?       Желание его наказать было огромно. Едва справляясь со своей злостью, наполовину перемешанной с желанием, все же отодвинул его от себя, прохрипев:       — Не хочу. Не могу.       Рык с горла был уже не моим. Красный туман залил глаза, как пустой стакан. Едва ещё владея собой, попытался уйти в свою комнату. Но Ленни встал передо мной, беззащитно подставляя себя в роли жертвы моему зверю.       Очнулся я уже в своей комнате, устало обведя взглядом комнату. Мой зверь, конечно же, показал себя полностью. Вся комната была разгромлена. Следы крови виднелись повсюду. Стало страшно за Ленни. Тело опустошенно откликнулось на призыв встать. Кое-как оделся и на полусогнутых ногах вышел в гостиную. Париту готовил, быстро снуя по кухне. Тяпы не было нигде. Внезапно одеревеневшими губами спросил Париту, боясь его ответа:       — Ленни жив?       Тот молча отвернулся от меня, продолжая готовить.       — Париту?       Он лишь пожал плечами, спрашивая в ответ:       — Ты будущий владыка, сам как думаешь? Твой зверь оставил его в живых? Ты должен уметь обуздывать своего самца! — уже крикнул он мне.       Он с каким-то страхом смотрел на меня и, когда я сделал к нему шаг, шагнул от меня назад. Видимо, мой зверь напугал и его, когда он попытался его защитить.       — Ты защищал Ленни?       Он кивнул неохотно, ответив уже тише.       — Самец в тебе очень ревнив и собственник ещё тот. Жив твой ниутой. У озера, восстанавливается. Я покормил его.       Ноги несут туда, но на полдороге останавливаюсь. Зачем я ему. Он с моим зверем. Не со мной. Иду обратно тяжело, не понимая, что происходит и как мне себя вести с Ленни. Виновато? Так это не я его… Кто-то во мне. Этот кто-то во мне просыпается, лишь когда Ленни рядом. Я не слышу его мыслей, чувствую лишь злость и ярость. Мне самому нравится Ленни. Но мне не понятны эти отношения. Ну, погулял этот ниутой. Я же не его собственник. Я не требую от него верности. Любви. Зачем она моему зверю? Ленни тоже любит только его, но за что? Зачем я здесь? Ради того зверя, что во мне? Вот теперь я понял себя по-настоящему.       Скамейка у дома была очень кстати. Так и сел, замерев от горячих лучей солнца, подставляя лицо к их лучам. Я не хочу здесь жить. И тем более чувствовать, как мной манипулируют Мне не холодно, не жарко от того, что происходит между Ленни и самцом во мне. Я сам был, наверное, на пике понимания, что готов был наплевать абсолютно на всё и принять любое решение, чтобы меня отсюда изгнали.       — Мы простили его… — сказал кто-то рядом со мной, и я тут же завертел головой. Никого не было.       — Не бойся, это я, самец, — негромко вновь отозвался голос. Отвечать своему безумию не хотелось. Интересно, у него имя есть?       Голос тотчас отозвался:       — Моя мать назвала меня Хину, отца я не помню.       Пришлось отозваться и мне:       — Я не хочу участвовать во всём этом. Почему нас двое в этом теле?       Хину грустно ответил:       — Твой мир слишком силен, я не мог там быть собой. Меня бы убили. Твоя душа, как и многие в том мире, пришла на помощь. Скоро ты исчезнешь, умрешь или уйдешь. Называй, как тебе будет удобно. И это тело займу я.       Оглушено и давяще навалилась тишина, словно позволяя мне понять смысл его слов. То есть я умру? А тело продолжит дальше жить?       Меня передернуло от приближающейся перспективы, и неверяще сглотнув, всё равно спросил:       — А если не уйду?       Голос рассмеялся во мне как-то даже похабно:       — Ты уже в капсуле. Сын Аситы, настоящий сын Аситы, должен один отсюда выйти. Именно для этого и создана эта капсула. Отсюда выходят воины. А не те трепетные мужи, что сюда заходят с женской душой. Я помню твой мир, Савелий, и твое женское имя мне тоже не нравится. Я будущий владыка. А ты лишь отблеск тени моей. Именно я заставлял тебя и учил тебя самоконтролю и дисциплине. Ты сам по себе ленив и безучастен ко всему вокруг, что не касается тебя. А ведь мне надо вести за собой все расы. Их скоро здесь будет очень много, и нашему миру не будет лишним глотнуть свежую кровь. Самцы должны прийти в себя. Они должны выйти из обликов зверей.       Слушать его было неинтересно, тем более, мне уже вынесен приговор. Ленни появился на тропинке устало сгорбившись. Все его тело было в ссадинах и царапинах, порой просто жутких. Глаза ввалились, лицо было посеревшим. Он тревожно посмотрел на меня и, поймав мой взгляд, виновато улыбнулся. Зверь во мне рыкнул:       — Сегодня будь готов принять меня. И не подходи, пока я не занял полностью это тело. Время подходит, Савелий скоро покинет нас, и мы воссоединимся полностью.       Ленни так и застыл, неверяще глядя на меня. Вот теперь мне стало страшно, все сознание заволокло туманом, я еле-еле держал свой взгляд на Ленни, пытаясь осмыслить, что он говорит. Но это плохо получалось. В мозгу было лишь слышно как говорил Хину.       — Я чувствую приближение твоего Тахи. Того, с кем ты мне изменил. Его смерть будет быстрой. Надеюсь, ты понимаешь, что делать нам?       Самца уже не было, когда я вновь открыл глаза. Тело было у озера. Ленни сидел рядом, задумчиво глядя на меня.       — Я еще жив, — отзываюсь ему с улыбкой.       Он кивнул и спросил:       — Я впервые встречаюсь с тем, что в теле самца есть душа другого мира. Именно поэтому Игорь и хотел безропотного тебя, чтобы ты не вошел в капсулу. Он, помолчав, добавил вдруг: — Мне очень жаль, Сав.       Киваю, горько усмехнувшись. А что мне еще остается? Ленни вдруг, нависнув надо мной, сказал тихо:       — Кажется, я знаю что делать. Попроси у Хину день прощания, завтра. Пусть подарит тебе на прощание день. Хину захочет сегодня. Вытяни до завтра. Дальше делай всё по моей указке.       Он уже ушел, а я так и смотрел ему в спину. Можно ли ему верить? Чем он может мне помочь? Самец во мне проснулся лишь к вечеру, и я предусмотрительно сел все на ту же скамейку. Париту был как никогда доволен. Почему он мне не сказал об этом? Наверное, и так знал, что я не поверю. Слишком много всего навалилось на меня, чтобы сразу все принять на веру. А теперь я верил. Самец во мне просыпался все чаще, определяя себя хозяином тела. Борьбы никакой не было, просто меркло сознание, и я отключался. Вздрагиваю от неожиданности, голос зверя сейчас довольный:       — Я готов владеть своим телом. Ты дал мне время и вовремя вошел в капсулу. Что я могу напоследок для тебя сделать?       Его голос был заботлив и властен. Молчу какое-то время и наконец выдавливаю послушно:       — Я не готов ещё, дай мне время попрощаться с этим миром.       Волна ярости прошла по всему сознанию, но Хину безучастным голосом согласно подтвердил:       — Хорошо, тогда я приглашаю тебя попировать на моем соитии с Ленни. Видеть соитие через твое сознание очень возбуждающе. Ты будешь сегодня в теле моего зверя. Это тебе подарок.       И вот теперь с ужасом я понял, что не владею своим телом. Потому что уже не я встал со скамейки. Уже не я сел на кухне за стол и властно приказал подавать ужин. Ленни сидел по правую руку также ужиная со своим самцом. Я все не мог привыкнуть к тому, что я наблюдаю за Хину, будучи в его теле. Париту услужливо подавал на стол и кланялся, а Хину и не замечал этого вовсе. Посидев еще какое-то время Хину, властно приобняв Ленни, с силой толкнул его на себя и, подхватив его на руки, понес в мою-свою комнату. Ленни даже не сопротивлялся, а смотрел обожающим взглядом на своего любимого. В комнате он лишь встал на колени, когда Хину начал раздеваться. Я наблюдал, забыв, как дышать. Все тело вдруг резануло болью, и я успел увидеть, как стремительно падаю вперед, открыл глаза лишь когда услышал стон Ленни.       Он лежал на мягком ковре, раздвинув свои длинные ноги. Хину вылизывал его, я был в теле зверя, не было возможности увидеть, оглядеться. Хину полностью владел нашим телом. Крупные лапы и только, то что я видел. Тело Ленни выгнулось, сладострастно открывая всего себя и показывая свое желание вставшим крупным членом. Но Хину не устраивало видимо это, он продолжал вылизывать его яички, обхватывая иногда всей пастью член своего ниутоя. Вдруг тело Ленни поддернулось словно дымкой, и я восхищенно чуть не вскрикнул, хотя на Хину это никак не отразилось. Ленни был все тем же, но в тоже время каким-то другим. На руках у него появились перепонки, коса стала еще длиннее, лицо заострилось больше. Глаза стали прозрачными и светились в сумерках. Уши заострились, весь он словно заблестел в темноте. Хину с рыком прошел, не задевая его даже лапами, нависнув над ним и застыв в ожидании. Ленни со стоном повернулся подо мной, вставая на четвереньки, и Хину рыкнул, вонзая в его плечо зубы, я почувствовал, как нетерпеливо зверь вогнал член в тело Ленни и начал бешенную гонку, не давая Ленни и продыху. Не сказать, что я был удивлен, я был в ужасе от того, что творил этот самец с телом Ленни. Трахая его до безумия в разных позах, вгоняя в него свой огромный член. Это было больше похоже на изнасилование, я видел, с какой тоской Ленни отдавался ему отрешенно, под рык зверя принимая нужную позу и подмахивая ему всем телом. Весь в крови и уставший, именно таким я запомнил его, когда зверь не разрешил мне присутствовать дальше, отрезая меня из нашего общего сознания.       Глухой крик и стон утихли, когда я проснулся на следующий день все у того же озера. Хину словно не впускал меня в тот дом, показывая мне, что я уже тут чужой, но вынужденно отдавая мне наше с ним общее тело. Он держал свое слово. Выдыхаю с силой воздух. Когда был главным Хину, я не чувствовал вкуса воздуха как теперь, все теперь мне казалось ярче и красивее. Перед смертью не надышишься, мелькнула старая поговорка из моего мира. Да, этот мир беспощаден к слабым. Выжить мне было тут нереально с моим характером и тем более знаниями. Оглядываюсь в поисках Ленни, но его нет. Страх за него сдавил грудь, конечно, он жив. Но в каком состоянии он? Хотя, он же сам мне говорил, что это соитие — его пища. Он маг. Озеро всколыхнулось, и по водной глади пошли круги. Присмотревшись, я увидел, как нечто плывет к моему берегу. Стало на миг страшно, но потом я увидел, как тело Ленни буквально выпрыгнуло из воды и ласточкой метнулось назад. И вот он уже за считанные секунды около меня. Как же он красив, мелькнула мысль в мозгу. Красивый, худоват, конечно, но это я сравниваю со своим телом, которое, кажется, становится все крупнее и крупнее, особенно мышцы на спине ноют, грудь кажется больным сгустком. Видимо Хину начал заниматься нашим телом.       — Проснулся?       Киваю ему смущенно. Вчера он… Ленни заливисто рассмеялся и махнул в сторону       — Я чувствовал тебя с нами. Не смущайся. Я быстро восстанавливаюсь и мне действительно нужно такое соитие.       — Но ведь он тебе делает больно?! Разве от этого приятно?       Тот лишь пожимает плечами.       — Я быстро восстанавливаюсь. Моя кровь нужна этому самцу. Он также становится от этого сильнее. Разве ты не видишь разницы?       Пожимаю плечами, становится обидно. А ведь он вставал передо мной на колени. Теперь он уже ко мне высокомерен? Он тоже не стал бы со мной быть, если бы я был слаб? Ленни лег рядом и повернулся ко мне, выдохнув.       — Я обещал тебе помощь. Теперь надо ждать. Наберись терпения.       Выдыхаю от его близости со мной. Хочется, чтобы он коснулся меня, но тут же осекаю себя. Я не имею права теперь чего-то желать. Это не мое тело. Кажется, вечность проходит, вода начинает замерзать, и тонкий лед подламывается от сильного ветра, что сразу же закрутился меж деревьев, ломая ветви. Рядом с нами со стоном упал мальчишка, именно мальчишкой он мне сначала показался. И когда он встал, подойдя к Ленни, не глядя на меня, я с удивлением увидел, что это взрослый уже мужчина, помладше, конечно, Ленни и намного, но во взгляде обращенном к Ленни, было столько обожания и любви, что я так и стоял, открыв рот.       — Ты мой, — сказал он с придыханием. Обращаясь к Ленни. Тот напряженно позвал меня к себе, и когда я подошел, спросил уже парня:       — Ты ведь хотел мне помочь?       Парень кивнул, поглядывая на меня тревожно и как-то испуганно. Ленни выдохнув и показывая на меня, попросил:       — Шенту, ты маг миражей. Значит, знаешь не понаслышке о душах?       Тот нетерпеливо кивнул и вдруг развязно предложил:       — А что мне будет, если я помогу ему? Ты останешься со мной?       Я видел, как паренек застыл в ожидании ответа, и сам почему-то замер. Конечно, хотелось жить, очень хотелось. Но не таким вот образом. Хотя выбирать не приходилось. Ленни вдруг резко кивнул и показал на меня, торопя его.       — Надо уже начинать обряд. Я помогу. Вынь его душу, положи в себя.       Парень захныкал вдруг.       — Но мне нельзя будет ни с кем спать. Как я выживу в этом мире? Это ведь моя магия.       Ленни кивнул нетерпеливо.       — Я дам тебе своей магии, уж поверь мне, тебе хватит, — сказал нетерпеливо Ленни, и я огорченно понял, он его разводит. Но молчал. Жить хотелось очень сильно. А еще без кого-то в своей голове, того, кто управлял бы моим телом. Это воистину страшно, а еще страшнее, что те, кто рядом, знают об этом, и ты реально не поехавший крышей. У них это все законно!       Именно для этого меня и привели сюда, в эту капсулу чтобы я (!) изгнался из этого тела. Моего тела! А как же моя сестра Сонька? Она-то об этом знала? Или тоже была заодно со всеми или выбрала мое тело, своего брата, а не его душу. Для того чтобы выжил сильнейший?!       Ленни украдкой бросил на меня взгляд на какое-то мгновение и застыл вновь в ожидании ответа того, с кем изменил своему самцу. Юноша, поколебавшись, решительно вздернул подбородок и кивнул, растерянно взглянув на меня. Хоть я и видел его впервые, но он мне уже не нравился своей заносчивостью, тем, как он смотрел на меня, с какой-то непонятной ревностью. Ну, я понимаю, что он влюбился в этого Ленни. Ну, переспали, ну и что? Это разве к чему-то обязывает?! Что у них вообще тут такое творится?       Темнота накрыла резко, в какой-то момент я в панике по привычке вытянул вперед руки, чтобы хоть что-то тронуть, понять, где я. Но привычно руки не слушались. Наконец слух вернулся, как оказалось, я еще и оглох. Сейчас слышался громовой крик надо мной.       — Хозяин, владыка души моей, прошу не злись… — услышал я негромкий торопливый речитатив Ленни, его голос слышался сейчас для меня другим. Лишь знав Ленни и то, как он общается, навело меня на мысль, что именно его голос я сейчас и слышал. Ладно, я бы понимал, что со мной, хоть попытался бы отползти от крика. Но ведь и тело не слушалось.       — Хозяин мой… я понесу расплату. Я готов к любому наказанию…       Голос нетерпеливо бросил:       — Выбрось это тело в озеро. Пусть там разлагается. Откуда оно в этой капсуле и как сюда попало, я еще узнаю.       Открываю глаза, когда Ленни подхватывает мое тело и несет его к озеру. Это я понимаю от легкого свежего ветерка, что дул над озером. Вода была еще холодной. Руки ноги до сих пор не двигались. На груди у Ленни было уютно и горячо. Хотелось ему показать, что я жив. Кое-как разлепляю глаза, и Ленни тотчас сквозь зубы цедит:       — Не смей всплывать, ты под водой можешь целый день находиться. Не паникуй, если хочешь выжить. Я приду завтра утром… ранним утром.       Он бережно опускает меня в воду, и я медленно иду ко дну. Нет возможности набрать даже воздуха в грудь, я её просто не чувствую. Всё это по себе страшно и так угнетающе обидно. Лучше бы я умер.       Вода смыкается надо мной. Ленни какое-то время смотрит на меня, и по его лицу непонятно, что у него за эмоции. Но вот он ушел. Как ни странно, я не чувствую того удушья, что чувствовал в своем мире, когда плавал под водой. Мне даже комфортно показалось, и тело наоборот даже ожило.       Руки плавно взметнулись вперёд и обратно к телу, и я застыл, не касаясь дна, двигая иногда руками. Ладони, кажется, стали шире — рассмотрев их ближе и увидев перепонки, с сожалением понял, что всё это было не сном. Я стал тем парнем, что влюбленный пришел в капсулу нашу, к Ленни. Наверное, мне сейчас надо уходить отсюда, но как это сделать? Если Ленни придет ко мне завтра, то наверняка поможет. Буду ждать его, лишь бы этот Хину не учуял меня и не навредил Ленни. А то помрем оба.       Всё это было как страшный чудовищный сон. Только вот я был царем, и на тебе — сразу уродом. Трудно понимался и переход этот в чужое тело, до сих не осознавался вообще никак. Словно кто-то надо чудовищно подшутил. То есть во мне жила всё это время какая-то тварь и сейчас она, меня просто использовав, выкинула?!       Наверное, я бы так и лежал на дне, боясь шелохнутся, пока надо мной не проплыло темное пятно какого-то существа. А ведь я даже и не знаю, что за рыбы тут. Может, пираньи, как у нас в мире? Сам не понял, как оказался на берегу и со страхом вспомнил ту самую рыбу, что добыл Ленни. Слава Богу, что никого на берегу уже нет. Тело уже ощущалось полностью. Было более чем комфортно.       Желудок, заурчав, кинулся на ребра, и я, сглотнув, вспомнил о том самом куске бутерброда, что не доел, в доме, который стал мне чужим за несколько дней. Рука отяжелела от внезапного появления на ладони хлеба, и я, испуганно оглянувшись, вонзил в кусок зубы. Есть было вроде бы приятно, но это по старой памяти, и я тут же схватился за живот от боли.       Конечно, не сразу. Сначала, в три погибели согнувшись, выбирал место, а потом меня вычищало от этого, видимо, хлеба. Что же за еду ест это тело?! Слюна текла от воспоминаний о мясе. И снова рука отяжелела, но я, уже аккуратно сдерживая свой порыв, отламывал по маленькому кусочку и потом лишь отправлял его в рот.       Шум озера и леса стоял такой, что хотелось закрыть уши и отключиться, чтобы обдумать свое положение. Наевшись досыта, как мне показалось, я начал свое обследование вокруг озера. А оно было большим. Пока я шел по берегу, но тело манила прохлада воды. Казалось, я могу в ней быть всегда. И когда с разбегу кинулся в воду, с ужасом вспомнил наказ Ленни, не высовываться из воды. А я тут плескаюсь. Париту наверняка почует меня. Что он вообще тут забыл? Он сказал, что выбрал это место потому, что ему тут нравится. Но ведь тут все не так просто. Он тоже старается не терять молодости, как я понимаю. Замедляя время. Может что-то случилось психологическое?       Я медленно плыл на глубину, как ни странно, видя все прекрасно, и чем глубже становилось, тем холоднее уже мне было. Но это лишь радовало. Вдруг в толще воды из сумрака на меня кинулось нечто огромное. С ужасом вспомнил родину и маму и закрыл глаза в ожидании смерти. Но руки сами сделали пассы, словно откидывая от груди что-то, навроде отталкивания, и это нечто просто разорвало, надвигая на меня тут же красное облако с ошметками мяса. Вот тут-то и заурчал желудок. Сам не понимая себя, я ловил эти ошметки мяса в воде и с наслаждением вгрызался в них. Сила текла в мое тело так, что я, наверное, за считанные минуты наелся до отвала, и если бы я был на воздухе, то рыгнул бы от удовольствия. Настроение поднялось сразу на порядок.       А ведь можно жить?! Именно можно. Хину сейчас все равно уйдет из этой капсулы с Ленни. Париту останется, ну я с ним договорюсь. Может, он поймет меня? Я им ничем не угрожаю. Пускай там свои перевороты устраивают. Лишь бы меня не трогали.       Громкий голос позвал сверху, и я устремился на его звук с интересом чувствуя свое тело уже по-другому. Как же мне комфортно!!! Восторг накрывал сознание, хотелось кричать от радости и, раскинув руки, признаться этому миру в своей любви ко всем. Но что-то словно меня заставило не высовываться из воды, а проплыть к говорившим двум мужчинам под водой как можно ближе, но скрываясь в тени нависших над водой кустов. Заняв удобную позицию, я, как ни странно, прекрасно слышал, конечно, с искажениями. А вот лиц я не узнавал, это навело на панику. Значит в этой капсуле мы не одни? Пришлось усмехнуться, от чего я принял на веру, что эта капсула лишь для меня и Ленни? Ведь тут как-то появился тот юноша? Ну, тот, который стал мной?       Разговор мужчин меня не привлекал, они говорили о каком-то Шенти. Искали его везде, и вот сюда привел их след. Размахивали руками и смотрели куда-то на берег, другой берег. На том краю озера я увидел огромного тигра и, по всей видимости, раненного, он пытался периодически идти, но припадал на переднюю лапу изредка подволакивая ее и потом вновь ложился, вылизывая больную лапу. Интерес к ним пропал, хотя были вопросы конечно, почему они здесь, это ведь самцы?!       Почему-то мозг усилено заработал, когда я поплыл вновь на глубину и словно осененный какой-то догадкой застыл у самого дна. Они пришли за мной. Я — Шенту!!! Наверняка этот Шенту убегал от них! Вот к бабке не ходи, убегал. Что этим двоим-троим здоровякам от него надо?! Волосы встали бы дыбом, будь я на суше, от этой догадки, телу стало сразу холодно. Зато почему-то проснулась ярость! Хотелось наказать их. Уже не было того счастья, настроение менялось как у психа-маньяка. Я не сводил с них взгляда, пытаясь разглядеть, все ближе и ближе медленно плывя к ним, словно хищник, по дну озера. Внезапно все трое скрылись с моего обзора, и я метнулся вверх, пытаясь их найти, но не тут-то было.       Я натолкнулся на прозрачную пленку и обмер от ужаса, вытянув руку и натолкнувшись на лед. Мое тело словно прилипло к нему, как и рука, которой я все пытался скрести. Наконец лед треснул, и меня выкинуло на берег с такой силой, что я так и лежал оглушенный несколько минут, пытаясь придти в себя. Кое-как повернув голову влево, по какому-то внутреннему сигналу понимая, откуда идет эта сила, облегченно увидел Ленни. Он был очень бледен. Таким я давно его не видел. Что-то в его взгляде было недоброе. Он словно зверь шел не торопясь и в тоже время бесшумно настороженно. Каждый его шаг был выверен. Где же те мужчины? Пытаюсь повернуть голову в другую сторону и тут же слышу грозный окрик.       — Даже не смотри на них!!! Они не достойны твоего внимания. — удивленно вновь поворачиваю голову к нему, и в шее что-то хрустит. Ленни приседает рядом со мной и помогает мне сесть со словами:       — Тебе уже легче? — киваю с трудом и улыбаюсь ему благодарно-виновато.       — Я думал, что умру. — он кивнул тоже в ответ, но меня мучил один вопрос.       — Ленни, а тот…который в этом теле был… — тот лишь отмахнулся.       — С ним все в порядке. Когда-нибудь его отец примет назад своего неразумного сына. Не переживай. — он помолчал какое-то время и вдруг спросил, словно решившись на этот вопрос с трудом: — А ты сам как? Сав? — было приятно, что он волнуется за меня, но это его волнение удивляло и пугало почему-то больше.       — Не знаю пока. Не определился. А что? — тот как-то неприятно нахмурился и проговорил с трудом:       — У меня, кажется, будут проблемы. — я подавшись вперед неверяще спросил:       — Это как? Он ведь твой истинный? Почему проблемы? Из-за меня?       Было очень искренне обидно за это, что приношу ему трудности и проблемы. Но он и на это мотнул отрицательно головой.       — Не переживай. Но кажется, мой истинный — не он. Я теряю силы. Я должен был в течение этой недели накопить силы впрок, чтобы не становиться Тяпой.       По коже пробежал озноб, и меня охватила странная тоска. Ту Тяпу мне уже не забыть, а также не забыть, как Ленни был со мной. Но именно он отвернулся от меня к своему самцу. Я уже тогда остался без него. Лишь из жалости Ленни позволил мне уйти в тело Шенту. Кстати…       — А почему ниутой, ты говорил мне, в памяти Шенту, вы называетесь арнарец или Тахи. Ты тоже использовал меня, чтобы завлечь?       Тот кивнул виновато:       — Я все сделал для того, чтобы привлечь твое внимание. И эта капсула времени… Он, словно решившись, вдруг предложил быстро: — Я понимаю, что ты не веришь мне и не простишь в сердце, что я отказался от тебя. Но в нас говорит кровь. Ты был в теле Хину, и я был с тобой. А когда ты ушел из его тела, меня уже не тянет к нему. Я твой. Давай уйдем вместе?       С ужасом смотрю на него.       В кустах зашуршало. Ленни торопливо вскинул обе руки, и я увидел огромного Хину с перекосившимся лицом. Он смотрел мимо нас. Так странно было видеть, что человек не видит тебя, находясь совсем рядом.       Обернувшись в тигра на моих глазах, Хину чётко пошел по нашим следам, даже не опуская головы к земле. Мы с Ленни тотчас нырнули в озеро и уже с воды посмотрели на берег. Руки Ленни придерживали меня на плаву, он был горячим и таким уютным. А ещё от него исходила сила. С ним я чувствовал себя защищенным. Он обнял меня ещё крепче, прижимаясь к моим ягодицам своим пахом и одеревеневшим огромным членом. Зарывшись в мои волосы, он хрипло прошептал:       — Смотри бой самцов.       Я увидел тех же мужчин, но не сразу. Он лежали всё это время на земле. Я уже понимаю, почему они там лежали. Ленни воспользовался своей магией. Сейчас мужчины суетливо посматривали на бегущего на них тигра Хину, и один из них также обернулся. Но другие встали на колени. Тигр Хину приостановился на полдороги и уже медленнее дошел до них. О чем они говорили — было непонятно. Но когда оба тигра обернулись в человеческий облик, все заговорили разом.       Ленни вновь шепнул:       — Теперь нам пора уходить. Это самцы, Шенту. Закрой глаза.       С ужасом закрываю глаза, и в тело будто вонзается огромная игла. Не успеваю захрипеть от боли, как она тотчас проходит. Из глаз текут слезы, всё тело трясет, как у паралитика. Ленни смотрит на меня с тревогой. Тяну к нему руку, и он тотчас сплетает наши пальцы.       — Не умирай. Я не хочу, чтобы ты уходил. Я только обрел тебя.       Он жарко целует меня в губы, отвечаю из последних сил. Как же не хочется умирать. Но тело бьет дрожь.       Вдруг Ленни отодвигается от меня и со стоном шепчет:       — Сава, ты голодный. Тебе нужен самец.       Мотаю головой:       — Я вввввиделлл, какк Шенту и бббез самца жил в темнице Изиды.       Ленни кивнул:       — У тебя есть самец, и чем скорее ты его найдешь, тем больше шансов не умереть. Нас могут пленить. А меня отдадут Хину. Он…       Он не договорил, резко вдруг огляделся, и я непонимающе посмотрел на него обреченным взглядом, не в силах даже встать:       — Что, что там, Ленни?       Чувствую его состояние как никогда. Но лишь мотнул головой.       — У меня мало сил, чтобы оставлять нас в невидимости. Мне нужна магия. Она есть и в тебе, просто сил у тебя также нет. Мы в городе Дижуне. Это было когда-то райское место, которое я приглядывал для нас с тобой.       Он, как ни странно, не поправился, что приглядывал его для себя и Хину. Неужели он считает, что я его пара? Наши пальцы вновь переплелись, и Ленни хрипло прошептал:       — Я отнесу тебя в мой старый дом. Тяпе он очень нравился. Надеюсь, его никто не занял.       Руки Ленни крепко обхватили меня снизу, и я почувствовал на какое-то время даже невесомость.       Увидев небо в фиолетовых разводах, я лишь усмехнулся. Я действительно не в своем мире, и это всё не сон. Скрип и захлопывание двери. Он положил меня умело на какую-то тахту и огляделся виновато:       — Всё не так плохо, Сава. Это будет нашим домом. Наша раса может здесь выжить. А вот самцам пока дорога сюда закрыта. Это нам лишь на руку.       Он осекся, глядя, как дверь в комнату открывается. Я с ужасом приподнял голову, мельком оглядывая комнату, в которую меня принес Ленни, и чуть не вскрикнул от ужаса. На пороге стояли все те же трое мужчин. Вскрикнув, Ленни вдруг так и сел рядом со мной, закрывая собой мое тело.       — Не трогайте его, — едва слышно прошептал он подходящим к нам самцам, и я с ужасом напрягся, боясь за Ленни.       — Не трогайте его, — только и успел я сказать.       Один из самцов кивнул:       — Не тронем мы его. Ты нам нужен.       Обреченно смотрю на Ленни и вижу его готовность до смерти биться за меня. Успокаивающе пытаюсь его погладить по плечу:       — Ленни, они не сделают мне ничего.       Один из мужчин представился:       — Я Тетто, он Канни. Шелди умеет ходить вслед за ниутой. И мы пошли по следу.       Он замолчал, давая нам осмыслить сказанное. Мужчина, на которого показывал Тетто в первый раз, Канни, кивнул мне, с беспокойством вглядываясь в мое лицо, и глухо спросил:       — Как ты себя чувствуешь? Шенту?       Я мотнул головой зло:       — Я не Шенту. Его больше нет. Зря вы пришли.       Все трое переглянулись, и уже Шелди сказал негромко:       — Для нас ты пара, истинный. Всё также и остался. И поверь, мы не откажемся от тебя. Твой друг тоже твой истинный.       И затем он добавил негромко:       — Я чую это. Вам нужна сила, и мы готовы с ней поделиться. Только с тобой.       Ленни вдруг закричал:       — Вы живы только благодаря тому, что я слаб! Я должен был убить вас на том озере, но пожалел.       Все трое слажено усмехнулись.       — Ты ниутой Хину. Тебя мы не тронем. Но поверь, ты ошибаешься на наш счет. Наш истинный рядом и потому тебе никто не причинит даже боли. Дай ему восстановить силы.       Я уже признал свое поражение. А вот Ленни так и смотрел на них, переводя взгляд то на одного, то на другого. Наконец он нехотя выдавил:       — Сначала я сам попробую…       Но его перебил Тетто:       — Ты убьешь его! Хочешь рискнуть его жизнью? Я не хочу, мы не хотим! Только попробуй, и мы потеряем нашего истинного. Все потеряем.       Ленни отодвинулся, с тоской заглядывая мне в глаза. Непонимающе смотрю на всех, едва сил хватает переводить взгляд с одного на другого.