loquela tua manifestum te facit

В квартире Намджуна было тепло не только телу, но и душе. Здесь хотелось жить. Казалось, что все проблемы бренного мира оставались за дверью, дожидаясь момента, когда за ними вернутся и взвалят себе на плечи. Юнги стягивает обувь и направляется в гостиную, но Ким останавливает его, схватив за запястье и потянув на себя. Он обнимает парня, прижав к себе свободной рукой, и чмокает в щечку. — Спасибо за пингвиненка. — долговязый шепчет на ухо и отстраняется. — Благодарность можно было выразить менее смущающим образом. — Мин тыльной стороной рук закрывает щёки, пытаясь скрыть румянец и охладить покрасневшую кожу. Он проходит в гостиную следом за приятелем и садится на диван. — Хочешь посмотреть фильм? — Намджун ставит на журнальный столик упаковку с пирожными и кладет на край телефон с брелком в виде пингвина. — Не откажусь. — Нужно переодеться. Пойдём. Можешь взять из шкафа всё, что понравится. Ким подходит к старшему и протягивает ему свою руку. Длинные и холодные пальцы скользят по шершавой ладони, которая несмотря на свою грубость со всей нежностью касается протянутой в ответ руки. В груди все сжимается и кажется, будто бы прямой удар в сердце пропустил. Счастье в эту минуту не спасало. Оно лишь тянуло в могилу вместе с тягучим чувством лёгкой влюблённости. В шкафу вещи были разбросаны и лежали в хаотичном порядке. Ровные стопки одежды были повалены на бок, а некоторые вовсе растормошены. Юнги тихо шепчет: «Свинья», — и выдыхает, взяв чёрную футболку, которая была свернута в клубок и просто, по-видимому, закинута на полку. — Тебе дать шорты или штаны? — Намджун стягивает с себя белую футболку, и Мин скользит то ли голодным, то ли смущённым взглядом по его обнажённому торсу, — Или ты хочешь сейчас раздеться и заняться безудержным сексом? — Иди к черту, придурок конченный. — темноволосый краснеет и отворачивается. Он свое сердце ругает за то, что посмело биться чаще из-за этого идиота, — Дай хоть что-нибудь. — Мой член подойдёт? — младший смеётся и подходит к парню со спины, прижимаясь к нему грудью и обвивая одной рукой талию. Он внимательно смотрит на полку с домашней одеждой и прикидывает в уме, что могло бы подойти по размеру хёну. Блондин отстраняется и вытаскивает шорты. — Возьми. Эти должны подойти. — Спасибо. — Юнги берет шорты и поворачивается лицом к другу, который стоял на пути и мешался, — Пропустишь? — Не хочу. —долговязый прижимает к себе старшего и обнимает его, носом уткнувшись в висок и прикрыв глаза, — Мой Манэки-нэко. Брюнет замирает от неожиданности, которая, на самом деле, была очень ожидаема. Он, скорее, замирает от собственного смущения и мыслей, которые с неприличной скоростью проносились в голове. Сердцебиение было не унять, и Намджун его отчетливо чувствовал. Их сердца не бились в унисон, и от этого дрожь пробирала до кончиков пальцев. Они оба пропускали прямые удары, наносимые друг другу. Они оба влюблялись. — Джун, я хочу переодеться. — проговаривает парень с нотками хрипотцы в голосе. — Ладно. — Ким вздыхает недовольно, но всё-таки отпускает приятеля и отходит в сторону. Юнги садится на край кровати и стягивает с себя джинсы, а после натягивает шорты. Он надевает футболку парня и утопает в ней. Черный хлопок покрывает руки до локтей и тянется до середины бедра, небрежно, но игриво открывая взору острые ключицы, от которых то и дело, что веяло холодом и нескрываемым одиночеством. Намджун надевает темно-серые треники, которые уже были практически стёрты на коленях, а грязь не отстирывалась. Он подходит к старшему и наклоняется, целуя его в макушку, а после спускается поцелуями к губам и сминает их так, словно в первый и последний раз. С осторожностью и воодушевлением долговязый слегка оттягивает нижнюю губу друга, а потом затягивает в более чувственный и продолжительный поцелуй. Здесь не было места шуткам и играм: они были максимально открыты друг с другом. Без страха быть непонятым, без смущения, но с бешено стучащим сердцем, Мин обвивает руками шею парня и аккуратно, практически незаметно, тянет на себя, желая быть ближе. Ким ладонями упирается в кровать по обе стороны от бёдер брюнета, удерживая себя, чтобы не упасть и не испортить момент. Влажные губы и затуманенный рассудок из-за эндорфина, который бил в голову, настаивали на продолжении. Пальцы в светлые волосы на затылке сами зарываются, а спина бесконтрольно касается постели. И сознание возвращается лишь в момент, когда они смотрят друг другу в глаза, прервавшись. Ещё нет смелости, чтобы пересечь черту, нет уверенности в правильности действий. Блондин отстраняется и, повернувшись спиной к другу, натягивает на себя майку грязно-зелёного цвета, а после уходит в гостиную. Они оба решили, что просто поддались инстинктам. Они оба врали себе наполовину. Ким читает книгу, сидя в кресле. Страницы «Постороннего» сменялись одна за другой, погружая парня в события, описанные на бумаге. Юнги замирает в дверном проёме и наблюдает за приятелем. Сосредоточенное лицо Намджуна привлекало к себе всё внимание. То, что называют искусством, находилось от темноволосого всего в нескольких шагах. То, к чему тянутся, но чего не могут достигнуть. Мин чувствовал себя наблюдателем. Старший мог подойти, коснуться руки, почувствовать подушечками пальцев упругость чужой кожи, но добраться до сердца не было ему под силу. Так он думал, но ошибался. У блондина в сердце для старшего было особое место. Темноволосый относился к тем, кого невозможно забыть. Долговязый взгляд поднимает на друга и мягко улыбается, замечая, как тот растерянно и смущённо опускает голову, возвращаясь обратно в спальню. Мин ложится на кровать и тянет на себе одеяло, кутаясь в него и запах приятеля. «Дурак», — шепчет он тихо, и непонятно, к кому это относится: к нему самому или к Джуну. Ведь они оба были дураками. Ким направляется к парню спустя час. Он усмехается и не может сдержать улыбку, наблюдая за спящим зверьком на своей кровати, которого так легко спугнуть и так сложно приручить. Светловолосый подходит к нему и ложится рядом, поставив колено на постель и аккуратно перебравшись через Юнги. — Спи… Все хорошо. — блондин мягко улыбается, смотря в сонные глаза напротив. Он притягивает к себе старшего, и тот утыкается носом в ключицу, уложив голову на руку друга. Намджун чмокает брюнета в висок и открывает книгу, продолжая читать. Он чувствует, как размеренное дыхание щекочет кожу, как длинные пальцы постепенно перестают сжимать майку. Он чувствует, что Мин ему доверяет. И это доверие значит сейчас намного больше, чем раньше. Младший изредка переводит взгляд на темноволосого, но со временем его интерес только возрастает, и всё внимание, нацеленное на печатные буквы в книге, теперь окутывало Юнги, как второе одеяло. Джун закрывает произведение и отодвигает подальше. Он обнимает приятеля и с осторожностью, боясь разбудить, целует его в макушку несколько раз. — Мешаешь… — старший недовольно бурчит и сползает немного вниз, прижимаясь к груди друга. — Прости… — долговязый шепчет, улыбнувшись, и зарывается носом в черные, как смоль, волосы, крепко обнимая. — Как тебе книга? Не интересно? — Юнги медленно проговаривает слова и зевает. — Интересно. Но сейчас ты украл всё моё внимание. — парень вдыхает аромат, исходивший от брюнета, и рвано выдыхает, — Мы поторопились. Прости. — Все в порядке. Мы оба поддались моменту и вместе остановились. — Мин поднимает голову и смотрит на Намджуна, протягивая ему свою руку, — Не будем спешить. Хорошо? — Не будем. — Ким с улыбкой берет ладонь парня в свою и переплетает пальцы, чмокая того в лоб, — Но целоваться же можно? — Мм… Все зависит от твоего поведения. — старший выделывается с довольной лыбой на лице и смеётся, когда его атакуют поцелуями. — Мой Манэки-нэко… — Намджун шепчет, чмокая друга в кончик носа, а после накрывает его щеку ладонью, поглаживая нежную, бледную кожу, — Перед нашей встречей в парке… Где ты был? Я видел, как ты покидал салон автомобиля. — Это был мой друг. — Не расскажешь поподробнее? — Ну… Его зовут Чонгук. Богатенький мальчик, которого я знаю больше трёх лет и пытаюсь столько же охмурить и женить на себе, чтобы потом завладеть его имуществом. — темноволосый с невозмутимым видом проговаривает слова, смотря в глаза приятеля. — Значит, я твой любовник. Неплохо устроился. — долговязый хмыкает, поглаживая щеку подушечкой большого пальца. — Ты — мой запасной вариант. — Юнги посмеивается и ластится к руке, — Иногда я зависаю у Чонгука дома, чтобы просто поговорить и выпить. С ним можно развеяться и почувствовать себя обычным парнем, который может веселиться, а не только учиться и думать от будущем. — А со мной? — С тобой спокойно. Не знаю, как объяснить, но рядом с тобой, в твоей квартире я чувствую себя защищённым и могу отдохнуть. А рядом с Гуком адреналин каждую секунду выбрасывается в кровь. Он мне напоминает ночные, шумные улицы и побеги от полиции, а ты похож на бессмысленное хождение по этим же улицам в пять утра после всей беготни, стаканчик кофе из круглосуточного магазина и поездку домой на такси, когда все идут на работу, а ты, уставший и удовлетворённый прожитым днем, едешь отдохнуть. — Мин прикрывает глаза на пару секунд, — Расскажешь о Тэхёне? — Мы знакомы практически с начала поступления в институт. Была лекция по истории европейских искусств девятнадцатого века, на которой мы познакомились. Это произошло спонтанно. В тот момент у меня уже была наклейка, которую ты мне подарил. Он её заметил и начал разговор о картинах Ван Гога. — Джун улыбается, рассматривая личико парня, — В то время у него были волосы, напоминающие по цвету пшеничное поле. Мы не общаемся так тесно, как, например, с тобой. Он учится на биолога и работает флористом в магазине цветов недалеко от института. — Ему идёт тёмный цвет волос. — Теперь он выглядит ещё более одиноким. Тэхён изменился за последние дни. Видимо он смирился с тем, от чего раньше бежал и с чем боролся. — И что это? — Он сам.