Секрет наших летних отношений

      Звуки скрипки разлетались по всему большому дому, доходя даже до самых затаенных уголков. Длинные пальцы переходили по струнам, то резко зажимая и дергая, то отпуская с нежностью и лаской. Смычок иногда резкими и быстрыми движениями разрезал покой струн, а иногда нежно гладил их. Инструмент жил и передавал все чувства музыканта от радости до боли. Чонин играл с закрытыми глазами, стоя посреди комнаты напротив женщины. Учитель омеги сидела на стуле и наблюдала за каждым движением, слушала каждый звук, замечала, как дышит скрипка в руках хозяина. Брови ее собираются в кучу, и она останавливает творение громким «стоп». — Чонина, я же просила собраться тебя! — учитель отчитывал со всей строгостью, — Это совсем не годится для твоего конкурса. Мы шли к этому все время, но что ты творишь? Играешь паршивее пятиклассника, который впервые взял в руки скрипку, — женщина увидела, как голова ученика поникла вниз, и немного смягчилась — Уже в ноябре будет этот конкурс. Осталось чуть больше месяца. Поэтому прошу, постарайся.       Учительница встала со стула с высокой спинкой, забрала маленькую сумочку с комода и вышла из комнаты. Было слышно, как по дороге женщина встретила хозяйку дома, и они стали громко переговариваться по поводу предстоящего конкурса.       Этот конкурс был очень важен, так как он помог бы пробиться в мире музыки. Чонин понимал, что он виноват. В последнее время руки не слушались, а эмоции одолевали. В голове постоянная каша не давала покоя, а когда малыш вспоминал о Чане, то эмоции накрывали с головой, путая в нотах или ощущениях. Лисенок опустил скрипку цвета слоновой кости на подставку.       Телефон, который лежал на столе, зазвенел, и рука сразу же потянулась именно к нему. Апельсинка уже знал, кто ему пишет. Можно было и не смотреть в телефон. Хенджин наверное опять задает свои стандартные вопросы: «Что делаешь?», «Где ты?». Отвечать абсолютно не хотелось. Чонин вообще старался отдалиться от альфы. Хотел унять свои эмоции и чувства, а потом снова вернуться в объятия к Хвану со свежей головой, но вот уже две недели после отъезда Бана, омега только и делал, что избегал, а Хенджин наоборот стал еще настырнее. Еще больше прикосновений, требований, еще больше истерик и злости. Лисенок устал от этого, но и сказать «Давай расстанемся» было тяжело. Он боялся сделать больно. Сам Чонин помнил ту боль отказа, разбитые мечты, надежды, сердце. Он помнил, как жизнь перестала существовать, а грудь разрывало от боли. Помнил и не хотел, чтобы Хван испытывал такое, но сейчас сам малыш оказался в углу. Там было темно, и выхода не было. Телефон зазвонил несколько раз, а потом замолчал. Чонин упал на кровать, прикрывая глаза рукой. Хотелось забыться и исчезнуть. На сердце было паршиво, но жалеть себя, было бы еще более ужасным решением, поэтому Лисенок взял себя в руки, набрал знакомый номер, сделал голос милее и произнес стандартное «Привет, я был занят, извини».

***

      Усталость накатывала, поэтому глаза медленно открывались и закрывались, пока совсем не сомкнулись. Голова резко наклонилась в сторону, поэтому от резкого движения глаза снова распахнулись. Чанбин устало протер лицо ладошкой и сел ровнее. Сейчас спать было нельзя. Он посмотрел прямо и увидел, как напротив девушка уже с большим пузиком с ужасом смотрела на него. Альфа, который был весь в черном, привлекал внимание и оставлял после себя не лучшее впечатление. Бини подумал что нужно было одеться в более светлые тона, ведь так выглядит милее, и, как сказал Феликс, меньше похож на хулигана. Было раннее утро, и альфа уже сидел в больнице рядом с кабинетом гинеколога, ждал пока его плюшка пройдет осмотр. Сон снова накатывал. Парень подумал, что атмосфера слишком мягкая, словно пушистая кровать, или просто кто-то совсем не спит по ночам в последнее время. Статья по медицине, которую писал Бин для выступления от университета конференции по медицине, забирала все силы. Альфа вздохнул, вспоминая об этой статье, и решил, что сегодня сделает себе выходной, и проведет весь день со своим малышом. В последнее время Чанбин мало уделял внимание омеге. Они только кушали вместе или проводили вместе время, когда альфа забирал или отвозил в школу веснушчатого. Чанбин вздохнул еще раз, посмотрел на часы и отпил из термоса горячий фруктовый чай, который приготовил утром для своего любимого.       Дверь распахнулась, и из кабинета вышел Феликс, зовя тихим голосом свою пару. Чанбин подлетел к нему, спрашивая глазами о его состоянии, но омега был слишком расстроен и поникший, поэтому альфа взял за маленькую ручку свое чудо, и они снова вошли в кабинет. Врач, женщина в летах, что-то активно печатала на компьютере, не обращая внимания на приглашенного гостя. Альфа постоял несколько секунд, ожидая приглашения присесть, но когда понял, что его не будет, уселся на стул перед столом сам. Омега сел рядом на соседний стул. — Итак, — женщина оторвалась от компьютера и взглянула на пару, — вашей омеге нужно будет сесть на диету. Слишком быстро набирает вес. За месяц пять килограмм — это не норма. — И что за диета? — серьезно спросил Чанбин.       Женщина начала говорить о том, что можно, а что нет, и альфа насторожился, потому что не мог понять, почему его малышу прописали диету словно для спортсменок по легкой атлетике. Феликс все время сидел с опущенной головой, а когда женщина начала говорить, что ребенок родится нездоровым, то слезы сами начали капать на синие джинсы. — Знаете, — осторожно начал Бин, — я не очень уверен, что для беременных диета из вареных овощей без соли будет подходящей. Я все-таки сам учусь на медицинском, я понимаю, что это опасно для ребенка. — Вы решили усомниться в моих способностях? — прикрикнула врач. — У меня есть все основания посчитать вас некомпетентным врачом, потому что такая диета опасна, — спокойно ответил альфа. — Опасно жрать без разбора все, что на глаза попадает, — огрызнулась женщина, провоцируя скандал. Ее взбесило, что какой-то там альфа возомнил, что может потыкать на ее некомпетентность и недостаточную информированность в знаниях медицины.       Чанбин не стал поднимать скандал. Он забрал свою омегу и вышел из здания больницы. Феликс всю дорогу молчал и плакал. Темноволосый не хотел показывать злость и ссоры перед блондином, так как переживал за состояние своего счастья, поэтому просто ушел, но в голове уже был план мести.       Бин открыл дверь машины, и посадил туда Феликса. Руки пристегивали омегу, делая ремень немного слабее на животике, а тот вытирал рукавами розового свитера слезы с щек. — Не плачь, Малыш, — глядя прямо в глаза попросил альфа тихим голосом, и чмокнул прямо в припухшие губы. — Ну.у.у, а как я м.м.могу не плакать? — заикаясь и шмыгая носом спросил веснушчатый, смотря прямо в черные глаза, — Наш малыш в опасности. Я правда так растолстел? — Нееет, — милым голосом переубеждал Феликса его парень, — ты в хорошей форме, ты хорошо кушаешь и это для малыша лучше, а та тетя просто не разбирается. Давай я найду тебе другого врача?       Руки альфы нежно поглаживали пухлые щечки парня, вытирая влагу с них. Блондин потихоньку успокаивался, но все равно тихо всхлипывал, стараясь подавить это. — Будешь чай? — спросил альфа таким же милым голосом. Феликс кивнул и забрал из рук парня термос. Чанбин закрыл дверь машины, обошел ее и сел на место водителя. — Кушать хочешь? — заводя машину, поинтересовался Бини. — Нет, — тихо ответил омега, но темноволосый понимал, что это ложь, ведь они с утра так и не покушали, когда быстро собирались в больницу. Альфа решил развеяться, поэтому отвез своего малыша в специальное кафе, которое очень ему бы понравилось.       Розовые стены и зефирные кресла, все мультяшное и блестящее, нежное и милое — все, как любит Феликс. Чанбин смотрел, как веснушчатый ковырялся в еде и абсолютно не ел. — Малыш, почему ты не кушаешь? Из-за слов той женщины? — альфа взял блондина за руку, поддерживая, и тот кивнул в ответ, — Послушай меня, она была агрессивна. Ты молодец, что набрал вес, ведь тебе нужно было это сделать. Вспомни, как твой организм был истощен. Давай посмотрим через месяц, если вес будет сильно набираться, то серьезно возьмемся за это, хорошо?       Феликс кивнул, доверяя альфе, и улыбнулся, засовывая вкусную еду в рот. Чанбин решил, что займется сам здоровьем омеги, но не будет выставлять это напоказ. Он встретится с хорошими специалистами через родителей и спросит, как помочь. Решил, что возьмет все в свои руки, не будет говорить малышу, чтобы не беспокоить.

***

      Минхо сидел в аудитории рядом с Чанбином, который листал книгу и что-то внимательно переписывал из нее в тетрадку. В руках вертелась маленькая бархатная коробочка синего цвета, в которой было кольцо из белого золота с большим бриллиантом, который ярко переливался на солнце. — Бини, — позвал Ли, поворачиваясь к другу. — Ммм? — удивленно промычал парень, поднимая взгляд на альфу. — Как мне сделать предложение? — Разве не ты у нас в этом профи? — Чанбин потер переносицу, задумавшись над непростым вопросом. Если честно он и сам еще не просил Феликса выйти за него, хотя уже у них был малыш в животике. Он и сам думал об этом, но столько было дел в последнее время, что он откладывал этот вопрос. Бин думал, что обязательно вернется к этому вопросу после конференции, а веснушчатый вообще не просил об этом. В голове возник вопрос: «А думает ли об этом Феликс?». Чанбин решил обязательно поговорить об этом со своей омегой. — Профи… — хмыкнул задумавшись Ли, — Я столько раз делал предложение Джисону, и он постоянно отказывал, поэтому я не знаю, что мне придумать уже. — Друг, мне и самому нужно это делать, поэтому я тоже в тупике, — развел руки Бин.       Минхо вздохнул, поставил коробочку и прилег, поворачивая к ней голову. Что же ему придумать в этот раз? Согласится ли омега сейчас? Слишком много вопросов было в голове, и слишком мало ответов. Альфе в этот раз было сложно, и он не понимал, почему именно сейчас столько сомнений в душе. Раньше все для него было просто. Он просто шел напролом, но сейчас был страх. А что если в этот раз снова будет отказ? Как жить после отказа? Минхо почувствовал, что в данный момент отказ Джисона будет слишком сложно пережить.