Секрет наших летних отношений

      Яркие лучи солнца светили прямо в глаза, от чего лицо спящего альфы хмурилось. Сон уходил еще быстрее, когда уши начали улавливать противный звон. Минхо сначала подумал, что это будильник на телефоне, или кто-то звонит, поэтому по-привычному альфа повернулся направо, чтобы дотянуться до телефона, лежащего на прикроватной тумбочке, но мягкость быстро исчезла из-под тела, и Ли полетел вниз. Удар об пол смягчил мягкий коврик с длинным ворсом, но из горла все равно вырвался стон. Голова болела, тело теперь тоже болело, а противный звон не исчезал. Минхо открыл глаза, и вспомнил весь вчерашний вечер. Джисон от противного звука тоже начал просыпаться. Альфа посмотрел на обнаженное тело своего истинного, схватил плед, лежащий на соседнем кресле, и укрыл его. Сообразив, что звонили в двери, Минхо быстро подловил трусы и брюки и, одевая их на ходу, подошел к дверь. Пальцы нажали на кнопку на видеодомофоне, и картинка появилась на видеопанели. Парень чуть не упал, когда увидел своих родителей за дверью, поэтому быстро попросив минутку у них, темноволосый быстро побежал в зал. Ли метался по комнате, собирая вещи и убирая разгром, который пара устроила вчера, в это время Джисон, проснувшись, внимательно наблюдал за действиями своего жениха. — Ты что творишь? — сонно пробубнил омега. — Белочка, поднимай свою попку, там мои родители, — запыхавшись, на ходу объяснял альфа. — Смешная шутка, — захихикал Хан и отвернулся носом к спинке дивана, но шлепок по попе заставил его подскочить с мягкого дивана, — Ты серьезно что ли? — А я тебе комедиант? — разозлился Минхо.       Дважды повторять не нужно было, омега подскочил с дивана в чем мать родила, быстро схватил плед и побежал в комнату переодеваться. Ли только и видел как аппетитные ягодицы свергают в поисках одежды. Джисон громко захлопнул дверь, а альфа напялил первый попавшийся свитер. Уже в коридоре парень напоследок посмотрелся в зеркало и руками взъерошил волосы, пытаясь уложить их в более божеский вид. — Мама, папа, какими судьбами? — ярко улыбнулся Ли, когда открыл дверь, и очень сильно удивился, когда увидел за спинами своих родителей родственников Джисона. — И чего так долго открывал? — возмутилась Ми Ен, мама альфы. — Да так, у нас не убрано было, — наигранно засмеялся над своими словами парень, приглашая гостей войти.       Родители прошли в гостиную как раз в тот момент, когда Джисон, уже одевшись, вышел из комнаты, плотно прикрывая дверь за собой. Папа омеги оценивающе посмотрел на свое чадо и выдал: «Вы пили вчера?». — Чуть-чуть, — признался Хан, так как врать родителю смысла не было. Папа омеги, Мин Хун, сразу же узнает такие вещи.       Джисон быстро сообразил и сразу же побежал на кухню, попутно предлагая чай или кофе. Минхо вскинул руку, указывая на диван в гостиной в предложении гостям присесть, и они сразу же усаживаются на место, где ночью творились самые невероятные и «грязные» вещи. Думая об этом, альфа покраснел. Было немного стыдно.       Четыре пары глаз уставились на парня, который неуверенно мялся недалеко от дивана, но от тяжелого взгляда родителей быстро дернулся в сторону и пододвинул легкое кресло с красивыми тонкими ножками с завитками. Парень сидел напротив родителей и от неловкости ситуации только и мог что улыбаться.       Мама альфы осматривала своим зорким глазом квартиру, держа руками маленькую сумочку, которая удобно помещалась на ее худых коленях. Вкус определенно был во всем, и стиль хозяев заметен. На противоположной стене от дивана был шкаф «Стенка», на котором в самой середине стоял большой телевизор с вогнутым экраном. На полках не было много вещей: несколько фотографий в рамке, ключи от машины, маленький кактус и какая-то странная статуэтка, видимо, подарок. Везде было чисто и пусто. Женщина отметила то, что эта пара любит минимализм. Женщина бросила взгляд на своего сына и в душе появилось сомнение. Неужели этот взрослый молодой человек когда-то был маленьким карапузом, который постоянно просился к маме на ручки? Ли, сидя напротив, молча смотрел в сторону, ожидая чего-то. Пальцы нервно перебирали ткань свитера, глаза бегали по помещению, ноги тряслись. Парень не выдержал, резко встал, улыбнулся нервной улыбкой и сообщил, что пойдет помочь Джисону. Омега как раз ставил маленькие чашечки на поднос, когда альфа торопливо ворвался на кухню. — Я уже все, — предупредил Хан, ставя последнюю чашечку. — И какой их так приперло рано? — в панике прошептал Минхо. — Без понятия, — омега пожал плечами, открыл кран с водой и ополоснул лицо, освежаясь, а после обтер его одноразовой салфеткой, — как я выгляжу?       После этого вопроса Минхо встал в ступор, не зная что ответить, но потом опомнился, вспомнив, что за свое молчание может получить, и быстро ответил с улыбкой Чеширского кота: «Ты всегда прекрасен». Это не было враньем, ведь лично для альфы розоволосый был прекрасен в любой ситуации. Ли любил в Джисоне все даже в такие моменты, когда щеки были еще больше из-за выпитого ночью, волосы в полном беспорядке и запутанные, а на шее и ключицах красуются маленькие пятна темных цветов, уходя далеко под свитер с широким вырезом и длинными рукавами. Хан был невероятно милый в любой ситуации, хотя парень любил подшучивать над любимым, когда тот задавал этот глупый вопрос, любил наигранно сделать вид, что оценивает ситуацию и закатить глаза, любил, когда милая моська своего парня становилась серьезной и обиженной, когда Джисон надувал щеки и отворачивался в сторону, а потом еще пол вечера ворчал и припоминал альфе этот маленький «грех».       Поднос звонко опустился на журнальный столик и напитки в чашечках начали покачиваться волнами. Темноволосый парень с дрожащими руками пытался аккуратно расставить чашечки каждому гостю, но звон посуды привлекал слишком много внимания, и Ли лишь только улыбался на внимательный взгляд родственников. — Мы вас совсем не ждали, — начал тараторить Джисон, оправдываясь за весь этот беспорядок, — поэтому у нас немного не прибрано и угостить нечем… — Это не страшно, — своим звонким голосом перебил омегу его папа, — все чудесно, малыш, — Хан понимал, что эти слова просто сказаны, чтобы успокоить пару. — А зачем вы пришли? — задал главный вопрос Минхо, вставая рядом с креслом, в которое уже успел присесть Хан. — Сынок, — начала утонченная Ми Ен, мама альфы, — мы вчера все поняли, что погорячились, и мы понимаем, что это ваша жизнь, поэтому… — Поэтому мы решили вас благословить и не мешать вам! — от нахлынувших чувств перебил Мин Хун. Папа омеги радостно захлопал в ладоши, а на глазах проступили слезы счастья. — Однако, — строго кашлянул отец Джисона, — у нас есть одно условие, — мужчина полез во внутренний карман пиджака и достал маленький квадрат пластика, — вы примите от нас хоть такую помощь, — кладя кредитку на столик рядом с чашечками, говорил отец. — Да, мы просто посовещались вчера, — продолжила объяснения Ми Ен, — и решили, что мы не можем отпустить вас во взрослую жизнь ни с чем. Там деньги на вашу свадьбу и будущий дом. Каждый внес вклад туда, поэтому, вы обязаны принять ее. Какие же мы тогда родители, если не сможем дать вам даже этого? — мягко улыбнулась женщина.       Джисон просиял и прикрыл яркую улыбку ладошкой, бросаясь в объятия родителей, не обращая внимания на то, как чашечки с горячими напитками на столе звякнули, а содержимое пролилось на журнальный столик с милыми узорами. Розоволосый был счастлив, что может спокойно отпустить ту тяжесть на сердце, которая сдавливала все его существо, не позволяя раскрыться дальше. Минхо в этот момент был счастлив от того, что смог пройти еще одну преграду к своей цели.       В этот день впервые за долгое время было яркое утро. Солнечные лучи пробирались сквозь пелену густых облаков, задевая стойкие листочки на деревьях, которые еще не опали от сильных порывов ветров, пробирались сквозь белые шторы гостиной, задевая своей ярокостью мебель. В груди альфы разливалось невероятное тепло, а нервозность совсем пропала, дышать становилось легче, и шаги к совместному будущему были такие же легки и свежие, как это осеннее солнечное утро.

***

— 97, 98, 99…100, 101, — Чонин бубнил под нос числа, надеясь, что этот способ поможет ему уснуть, но понимая, что все тщетно, тело повернулось со спины на бок, а тонкие пальцы юркнули под подушку, доставая телефон. Вай-фай был в этом доме, поэтому малыш спокойно зашел в социальные сети и проверил последние обновления. Сообщений не было, новые публикации были уже просмотрены. Было слишком скучно. Парень тяжело вздохнул, заблокировал телефон и убрал уже на прикроватный столик, подключая устройство к кабелю для зарядки. На часах было уже около двух ночи, и вроде был омега сильно устал, но никак не мог уснуть. Может все потому, что новое место? Новая кровать? Чужая комната? Чужая страна? Далеко от дома… Малыш перевернулся на другой бок, посмотрел на огромные окна в пол, замечая круглую луну, которая также внимательно смотрела на него. Сколько раз он уже сегодня вот так ворочался? Белая простынь, которая была идеально натянута на матрац, сейчас местами проходилась складками, а подушка, которая была идеально пухлая, уже примялась, от чего лежать было неудобно, поэтому Чонин зашевелился еще раз и подложил под голову кусочек одеяла, попутно пропихивая мягкость между худых ножек.       Омега внимательно сверлил взглядом серую луны, а после в голове возникли мысли о том, что в доме уже все спят, а ему очень сильно хочется съесть что-нибудь вкусное. Маленький носик шмыгнул, когда в голове промелькнул образ рамена, словно пытаясь вдохнуть аппетитный запах из головы, а желудок задрожал от вожделения. Конечно же мальчишка понимал, что не будет в этой стране рамена, но можно же съесть и что-нибудь другое. Не в силах больше отказывать себе, Чонин резко дернулся на кровати, а ножки коснулись холодного пола в поисках мягких тапочек. Шаркая ногами, парень подошел к двери и замер, вслушиваясь в происходящее. Он не хотел, чтобы его застукали. Его не накажут, и не будут осуждать, но внутри все равно все кричало о том, что это неловко. Дыхание замерло, а тонкие пальцы аккуратно надавили на ручку, опуская вниз и медленно двигая дверь на себя.       Дом освещала только луна, которая светила в эту ночь слишком ярко. Свет свободно проходил через стеклянные стены дома, оставлял следы на мебели, играл с глянцевыми вещами, спотыкаясь об объемность и исчезая за тенью. Далеко идти не было нужды, ведь кухня находилась в правой стороне дома, где была комната малыша. Аккуратно передвигая ноги, Чонин сначала прошел большой зал, повернул и прошел через всю столовую с длинным столом и множеством картин, которые в темноте выглядели жутко. После столовой сразу же должна была идти кухня, но темп, который уже успел набрать парень, снизился, когда глаза зацепились за дверь, которая была не закрыта до конца. Скорее всего на кухне уже кто-то был, поэтому он просто остановился перед дверью, и решил пойти обратно, но желудок неприятно скрутило, а в голове промелькнула мысль «А что, если там никого нет?». Подумав несколько секунд, блондин схватился за ручку и вошел в помещение. По сравнению с другими комнатами на кухне было холоднее всего, поэтому тело поежилось. Хотя погода была жаркая, но, возможно, это организм Чонина так действовал на новый климат. Окно было открыто нараспашку, а на подоконнике сидел Чан. Одна рука была сложена на груди, а вторая поднесена к подбородку с сигаретой между пальцами, поза была небрежная, а взгляд устремлен в даль. В комнате было темно, и красивый профиль освещала только луна. Она красиво игралась с желтыми волосами, меняя их цвет на более холодный и светлый, касалась красивого профиля, не трогала пухлые губы из-за прикрытия в виде пальцев. Альфа не сразу одарил вниманием гостя. Конечно он сразу заметил Чонина, почувствовал его еще, когда тот стоял около двери и не решался войти. Лисенок не шевелился, просто смотрел на то, как Бан отодвигает пальцы от губ, смотрит на сигарету в его руке, подносит ее обратно и затягивается. Щеки пропадают, обнажая скулы, а губы крепко зажимают край бумаги. Сигарета загорелась в ночи, а пепел начал осыпаться от большого количества. Чан быстро оторвал сигарету, выдохнул дым в окно, и снова затянулся. Пока дым красиво блуждал по пространству, показывая красивые узоры, альфа затянулся еще раз, выпустил дым и затушил сигарету в пепельнице. — Не спится? — Чан задал этот вопрос тихим, хриплым голосом, не поднимая взгляд на собеседника. — Угу, — Лисенок просто угукнул, наблюдая, как пальцы Бана прижимают сигарету к стеклянной посуде, а когда его глаза уставились на омегу, тот начал оправдываться, — Мне правда не спалось…и я долго ворочался…а потом я подумал о рамене, и мне так захотелось рамен, я не хотел тебе мешать. Я просто захотел кушать, — Чонин не понимал, зачем он это все рассказал, не понимал, почему под внимательными глазами своего мучителя выложил такие нелепые вещи. Сердце омеги быстро забилось, когда среди тишины раздался ласковый смех, а губы Чана расплылись по лицу. Эта улыбка была другая. От нее тепло разливалось по всему телу, и заставляла желать хотеть увидеть ее снова.       Блондин встал с подоконника, закрыл окно и снял с себя кардиган, оставаясь в майке. Пока Лисенок стоял на одном и том же месте, Чан успел включить свет, накинуть на него свою одежду, которая так сильно пахла корицей. Малыш сразу же, не стесняясь, засунул руки в рукава и посильнее укутался в теплую вещь. — Хочешь рамен? — в милой форме спросил альфа. — Угу, но здесь наверное нет его… — Как это нет? Есть конечно! — блондин был немного взволнован и весел, когда лазил по шкафам в поисках посуды и продуктов. На удивление омеги он достал большую пачку рамена, еще несколько продуктов для блюда, попутно спрашивая о личных предпочтениях.       Омега присел за стол и наблюдал, как Бан умело нарезает продукты, кипятит воду в кастрюле и успевает рассказывать веселые истории из жизни, как он впервые в Австралии готовил рамен для одногруппников. Чонин молча смотрел на широкую спину парня у плиты, внимательно слушал интересный рассказ и посмеивался. Запах корицы, мужских духов и сигарет вскоре заменил аппетитный запах еды. Сейчас Лисенку было так хорошо. Когда его альфа такой домашний, легкий, смешной и веселый, было хорошо.       Кастрюля, которая стояла на деревянной дощечке посреди стола, издавала просто невероятный аромат, поэтому омега готов был уже сейчас накинуться на еду, однако он ждал, когда блондин раздаст приборы, поставит тарелочки и нальет воды, когда сам сядет за стол напротив и с улыбкой пожелает приятного аппетита.       Чан с гордостью смотрел, как малыш уплетает горячую лапшу, зажимая лисьи глазки от удовольствия и чуть ли не постанывая, как дует на палочки, держащие еду, и потом аккуратно старается поглотить все, чтобы не обжечь губы и язык. Чонин выглядел как ласковый котенок, за которым нужно было присматривать, оберегать, кормить и…любить.       Когда малыш счастливо отхлебнул последнее с ложечки, Чан сразу же опомнился и начал прибирать. Его особо не волновало, что он не успел поесть, что еде он предпочел наблюдать, как маленькая мордашка Лисенка сжималась от удовольствия, а красные губы от горячего блестели в прекрасном бантике пережевывая пищу. — Наелся? — тихо спросил альфа. — Я так объелся… Давно так не ел, — ярко улыбнулся малыш, — спасибо большое.       Чан ничего не ответил, лишь хмыкнул себе под нос, а когда домыл посуду, понял, что его малыш все еще стоит и ждет. Было ли это знаком благодарности или чем-то большим? Альфа не мог сказать, не мог прочитать это в глазах младшего. В них было только счастье от сытости, а может и что-то больше…непонятно…       Чан обтер руки об полотенце, и указал Чонину на выход, попутно выключая свет в кухне. Они жили в одном крыле, их комнаты разделялись только одной стеной, поэтому идти было по пути. Когда пара подошла к двери Лисенка, они сразу же остановились. Неловкость витала в воздухе, но каждый молчал и не решался что-либо сказать. Глаза омеги были устремлены в другую сторону, а длинные пальцы ковыряли край ночной рубашки. Чан же лишь внимательно смотрел, как длинные ресницы подергиваются в темноте, белые передние зубки проходятся по нижней губе, а зрачки бегают по дому, ища за что зацепиться. — Спасибо, — тихо произнес Чонин первым. — За что? — усмехнулся альфа. — За все, — Лисенок повернулся и встретился взглядом с блондином. Глаза, которые могли подарить и тепло и холод одновременно, могли испепелить твою душу или взрастить цветы в ней. Эти глаза манили, словно под гипнозом, словно Чан самый искусный фокусник или маг, который ставил для бедного мальчишки все больше ловушек. Черные глаза сверкнули, и отвернулись в сторону, а на пухлые губы снова подарили медовую улыбку. — Ты забавный, — ответил Бан и потрепал рукой волосы омеги, из-за этого длинная челка упала на глаза, прикрывая их, — и милый…       Чонин лишь смотрел на Чана не отрываясь, а потом почувствовал, как на его губах словно разливается теплый мед, словно омега дотронулся до самого мягкого маршмеллоу, почувствовал, как кровь с бешеной скоростью разливается по венам, а жар тронул щеки, словно прислонил к ним горячий пирожок. Чан был нежен. Его губы слегка накрыли чужие. В этот раз он не хотел делать больно или что-то доказывать. Даже если Апельсинка его оттолкнет, это будет просто галочка в их пути к счастливому будущему для двоих. Парень хотел показать, что он хочет дать ему нежность, заботу и ласку.       Хрупкие пальцы уперлись в сильную грудь Чана, а самый сладкий нектар исчез с губ. Ресницы Чонина дрожали, но глаза, которые пробивались сквозь них и челку были такими ясными. Чан не хотел оправдываться за поцелуй. Он думал, что это правильно, что этот поцелуй должен был быть именно здесь. Словно он предназначен звездами, написан судьбой. — Я не собираюсь извиняться, — прохрипел альфа на внимательный взгляд. Чонин ничего не сказал, просто продолжил смотреть. Чан усмехнулся на такие действия омеги, отшатнулся от него и прошептал: «Спокойной ночи, Малыш».