YES or YES?

      Чонин впервые за долгое время находился в общественном транспорте, стоял в самом конце, лбом опираясь на руку, которой держался за поручень.       Вагон метро был переполнен, мерно раскачивался, словно убаюкивая и так сонного парня в своих руках, делая его веки тяжелыми, а тело ватным. Даже рок-музыка в наушниках казалась меланхоличной и расслабляющей, а всё потому, что Чонин решил навестить перед работой своих родителей, позавтракать с ними и получить небольшую порцию поддержки. Но, кажется, он стал забывать, почему так стремился поскорее съехать от них.       Нет, Чонин любил родителей, приезжал по первому зову и помогал материально, но всё же предпочитал это делать из своей отдельной квартиры, куда можно было сбежать от бесконечных ожиданий и нравоучений. Правда, теперь и съемная квартира не была убежищем, скорее, напоминала поле битвы… битвы за его нынешние отношения, где страдали обе стороны. Из-за него.       — Чонин, когда ты собираешься делать предложение Сечжу? — в очередной раз спрашивала мама, сидя за столом напротив своего сына и мужа и трепетно глядя на то, как оба её «ребёнка» уплетали завтрак, приготовленный ею.       Чонин незаметно выдохнул и поджал губы — только таких вопросов ему не хватало для полного счастья.       — Сейчас слишком много проблем у меня на работе. И у Сечжу тоже.       — Ты же не на начальнике своем жениться собираешься, — Чонин фыркнул от ироничности фразы, будто сама судьба смеялась над ним. — Брось, какие у тебя там проблемы? — махнула рукой женщина. — И если так посмотреть, проблемы есть всегда, а время идёт. А насчет Сечжу — не заставляй девочку работать, ты же можешь обеспечить вас обоих.       — Мам, я уже говорил о том, что Сечжу любит свою работу и не бросит её.       — Что за глупости.       — Почему ты так не наседаешь на моих сестёр? Они работают и занимаются своими делами.       — Потому что они все подарили мне внуков.       Чонин устало вздохнул, возвращаясь из прошлого в реальность, как раз когда женский голос объявил его станцию, толпа сама понесла Чонина к выходу, и ему оставалось поддаться течению. Жаль, что этот принцип не работал на всём, что происходило в его жизни.       Дома его ожидало холодное молчание, которое давило на нервы сильнее грубых слов, а на работе — чересчур весёлые сотрудники и всегда закрытый кабинет начальника, потому что сразу же после их офисной вечеринки директор Ким уехал в командировку. Чонин впервые чувствовал себя по-настоящему одиноким, с обидой сверля взглядом дверь в кабинет и не отдавая себе совершенно никакого отчета в этом.       Чунмён не обязан был отчитываться перед ним, но Чонин не переставал ждать особенного отношения.       Офис всё ещё пустовал, хотя до начала рабочего дня оставалось всего ничего. Впрочем, последние несколько дней это было обычной практикой, пока директора Кима замещал Чондэ, который частенько сам приходил минута в минуту.       Чонин бросил портфель на своё рабочее место и вздрогнул, когда дверь кабинета начальника распахнулась. Чунмён замер, держась за дверную ручку и не скрывая своего удивления. Мужчина бегло прошелся взглядом по опустившему глаза Чонину и тихо спросил:       — Хочешь зайти?       — Хочу, — ответил Чонин прежде, чем успел обдумать свой ответ, и Чунмён зашёл обратно в кабинет, оставляя дверь приоткрытой.       Парень робко последовал за мужчиной и остановился у порога, тихо прикрывая дверь и сначала косясь на чёрный диван, на котором он потерял последние капли стыда, а после наблюдая за директором Кимом — тот просматривал бумаги на столе с противоположной от стула стороны и стоял к нему спиной, широкой и сильной спиной, обтянутой белой рубашкой. Похоже, в последнее время мужчина активно занимался в спортзале.       — Проходи, не стесняйся. В тот вечер ты здесь чувствовал себя почти как дома.       Чонин поджал губы, но послушно сделал несколько шагов вперёд — недовольный тон директора Кима бил под дых.       — Я думал, вы вернетесь только послезавтра, — произнёс он и посмотрел исподлобья, щурясь одним глазом от возможной участи столкнуть взглядом с отчего-то злым Чунмёном.       — Я тоже думал, но, видимо, это к лучшему. Теперь я вижу, как работает отдел в моё отсутствие.       — Ещё есть время, — ободряюще возразил Чонин и криво улыбнулся.       — Ещё пять минут, и если хоть один человек опоздает, Ким Чондэ пойдёт искать новую работу, — холодно бросил Чунмён, не отрываясь от своего занятия.       Чонин сглотнул, нахмурился и отвёл взгляд, сжимая ладони в кулаки и разжимая их. Слова начальника пугали и вряд ли были шуткой или просто брошенной на эмоциях фразой, оттого, перебирая лихорадочно мысли в голове, Чонин решил немедленно что-то с этим сделать.       — Чондэ отлично справляется со своей работой, — более уверенно, чем необходимо начал он, и Чунмён перестал перебирать бумаги, замирая с ними в руках. Чонин в очередной раз сглотнул, но продолжил — терять уже было нечего: — Тем более сегодня… у него температура… Он звонил мне, просил, если опоздает, заменить его.       — Так это выходит, что мне тебя уволить надо? — Чунмён бросил бумаги на стол и встал вполоборота, глядя на парня, — Чонин опешил и быстро опустил глаза. — Раз Чондэ передал тебе свои полномочия, и ты не можешь дисциплинировать сотрудников.       — Нет, — Чонин быстро покачал головой, пока мысли путались друг с другом. — В смысле… да. То есть я всего лишь прошу закрыть глаза на сегодняшнее утро. Пожалуйста, — выдохнул обессиленно парень и боязливо поднял взгляд, сталкиваясь неожиданно с чужой ухмылкой.       — Что ты делаешь? — Чунмён полноценно развернулся, привычно опираясь ягодицами о край стола и складывая руки на груди. — Снова пытаешься манипулировать мной? — он хмыкнул и опустил на пару секунд голову. — У тебя это входит в привычку, — лукавый взгляд в глаза, и Чонин был готов сгореть от смущения на месте, не зная, куда себя деть. — А от вредных привычек нужно избавляться.       Чунмён поманил его пальцем, и Чонин, усиленно разглядывая паркет, словно зачарованный подошёл ближе. Внутри всё сводило от предвкушения.       Он закусил нижнюю губу после того, как Чунмён потянул его за подбородок вверх, открывая себе доступ к шее и заставляя Чонина для удобства чуть наклониться и опереться руками по обе стороны от мужчины о столешницу.       Чунмён медленно и невесомо провёл большим пальцем от подбородка к ключицам, под воротник, будто боялся переступить намеченную им черту, а парень зачарованно следил за ним сверху вниз, пока тот мягко не прижался влажными губами к его смуглой коже.       Чонин выдохнул, зажмурился — Чунмён водил губами вверх-вниз, после кончиком языка, слегка щекоча и затягивая внизу живота Чонина тугой узел, заставляя парня подрагивать и сбивчиво дышать в макушку.       Чунмён положил руку на его талию, чувствуя, как под большим пальцем напрягаются мышцы, пока другая его рука лежала на столе и соприкасалась с чужой ладонью. Он выдохнул губами горячий воздух на чувствительную кожу, осторожно прикусил её, и Чонин приоткрыл рот в тихом полустоне.       — Ты вьешь из меня верёвки, — тихо на ухо.       — А вы это позволяете, — сипло и также почти шепотом ответил Чонин и уткнулся лбом в плечо, пока мужчина расслабляюще поглаживал его живот большим пальцем, всё ещё придерживая.       — Что ты делаешь сегодня вечером?       Когда Чонин чуть отстранился, глаза Чунмёна были темными и жадными, и он отвёл взгляд, боясь сойти с ума. Его тело хотело продолжения, но они не могли себе этого позволить, Чонина вообще не должно было быть здесь, и он не должен был заниматься тем, чем занимался.       Ему нужно было прекратить всё это немедленно, но…       — Я ничего не планировал.       — Что насчёт того, чтобы поужинать со мной?       — Я согласен.       Чонин улыбнулся в ответ на чужую мягкую улыбку и развернулся, выходя из кабинета на ватных ногах. Сердце колотилось так быстро, словно он пробежал стометровку, он на пару секунд облокотился о закрытую дверь, игнорируя чужие взгляды и, выдохнув, нашёл взглядом Чондэ.       Тот сидел за своим столом как ни в чем не бывало, и Чонин фыркнул, недовольно нависая тенью над ним. Мужчина оторвал взгляд от экрана и откинулся на спинку стула, виновато глядя на своего коллегу.       — Он уже здесь, да?       — Ты где был, хён? — возмущенно вопросил Чонин.       — М-м? Хочешь знать все подробности моей личной жизни? — промурлыкал Чондэ, меняя тактику, и поиграл бровями: — Мы уже в таких отношениях?       — Сегодня мне пришлось отчитываться за твои ошибки, — Чонин нахмурился, поражаясь чужой беспечности. И это Чондэ всегда твердил ему о том, что Чунмён бывает слишком стог к своим сотрудникам. — Директор Ким хотел уволить тебя.       — А лицо у тебя было донельзя довольное, когда ты вышел из его кабинета.       Чондэ не смотрел на него, но, видно, сдерживал свою фирменную ухмылку, складывая губы трубочкой, — по спине Чонина пробежался холодок.       — Я… мне удалось уговорить его, поэтому и довольное.       — Тогда мне нужно как-нибудь отблагодарить тебя, — мужчина улыбнулся. — А сейчас, извини, мне нужно работать, иначе меня действительно уволят, — Чондэ хохотнул, и Чонин растерянно кивнул.       Окутанный своими страхами и подозрениями, он вернулся на своё рабочее место, машинально убирая сумку в сторону и открывая ноутбук. На самом деле в панике Чонин уже перебирал все их «встречи» с директором Кимом, гадая, когда именно он мог выдать себя. Да и разве хоть у кого-то в их отделе могли возникнуть такие мысли, когда он уже состоял в отношениях с девушкой?       Как бы это мерзко не звучало, но Сечжу была его железным алиби, и Чонин ненавидел себя за это.       Только к концу рабочего дня, когда Чондэ совершенно обыденно завёл разговор о Сечжу, до Чонина вдруг дошло, что такие шутки должны были быть для него привычными. Чондэ всегда шутил подобным образом, только раньше у Чонина не было интрижки со своим боссом.       И когда архитектурный отдел опустел, Чонин всерьёз задумался о побеге, как бы это глупо и по-детски не звучало, — у него был ещё один шанс вернуться к совести и наладить свою жизнь.       Всё уже давно скатывалось в пропасть. Как только в его жизни появился Ким Чунмён, он медленно сходил с ума, опускаясь до наглой измены и доводя себя паранойи. Продолжение таких встреч с начальником и разрыв отношений с Сечжу вряд ли бы сделало его жизнь проще. Только сложнее. Он мог потерять всё.       Нервно барабаня пальцам по столу, Чонин смотрел на часы, готовый вот-вот сорваться с места, но почему-то ему не хватало сил. А может быть, он просто не мог решиться и наконец выбрать что-то одно — его вполне себе нездоровая любовь к начальнику могла оказаться всего лишь страстью, временным ненормальным порывом, и дьявол с одной стороны шептал ему заманчиво «попробуй».       Чунмён не застал его врасплох, Чонин уже полчаса прожигал взглядом дверь начальника. Мужчина остановился на пару секунд — они напряженно смотрели друг другу в глаза, пока Чунмён наконец не улыбнулся. Проблема выбора улетучилась сама по себе — Чонин устало вздохнул, взял свой портфель и как обычно пошёл следом за директором Кимом, который тоже молчал.       Впрочем, Чонина это не напрягало и в салоне автомобиля, он привычно смотрел в окно, лениво наблюдая за прохожими, многие из которых спешили домой с работы. Среди них должен был быть он.       Чунмён следил за дорогой, напряженно хмурился, и Чонин поймал себя на том, что чувствует вину ещё и перед ним.       — Это отель? — парень оторопело придвинулся к окну, когда они заезжали на территорию высотного здания.       — Да, это отель моего друга, — спокойно ответил Чунмён, заезжая на закрытую парковку.       Желудок Чонина скрутило от волнения.       — Я думал, мы поедем в ресторан.       — А что не так с отелем? — Чунмён вздохнул, заглушая мотор, и сложил руки на руле. — Ты боишься?       — Нет, — Чонин нервно хмыкнул и сглотнул. — Чего мне бояться?       — Давай проясним кое-что. Чего ты хочешь от меня?       Чунмён не давил на него, но вопрос всё равно задел Чонина за живое. Он не знал, чего он хотел, и эта неизвестность пугала его.       — Я не знаю, — понуро проговорил парень.       — Я хочу, чтобы ты отдавал себе отчёт в своих действиях. Сейчас у тебя есть выбор. Я могу отвезти тебя домой, и мы забудем о том, что было. Ничего криминального не случилось, и это никак не отразится на твоей карьере, — ласково произнёс Чунмён и поджал губы — Чонин продолжал молчать, потому что не хотел ничего заканчивать, но и не давал себе на это разрешение. — Так ты хочешь попробовать или нет?       Чонин кивнул, не осмеливаясь озвучивать свой ответ, так было проще — будто он ему и не принадлежал вовсе. И уже хотел повернуть голову в сторону характерного щелчка, как задержал дыхание от удивления и смущения. Мужчина потянулся к его ремню, после чего последовал щелчок и снова шепот на ухо вперемешку с горячим дыханием на его коже, покрывшейся мурашками:       — Я не сделаю того, что ты не захочешь.       Уже в холле отеля их встретил швейцар, и, пока он отдавал ключи и что-то тихо говорил Чунмёну, Чонин, задрав голову, заметил огромную люстру, подсвеченную голубым, застекленный потолок и открытые коридоры на трех этажах. Чунмён кивнул швейцару и незаметно коснулся ладони Чонина — дальше они двинулись к лифту только вдвоём.       Краем глаза парень наблюдал за мужчиной, который облокотился о металлическую стенку лифта и с серьезным видом смотрел в экран своего телефона. Он вдруг лукаво растянул уголки губ, поднимая взгляд исподлобья, и Чонин резко опустил глаза на пол, чувствуя, как теплеет внутри от тихого смеха и дикого смущения.       В номере Чонина встретила просторная гостиная с панорамными окнами, открывающими вид на ночной город. То, что спальня находилась за закрытой дверью, немного успокаивало, и он неловко присел на один из диванов, широко открытыми глазами разглядывая стол с пятью блюдами, не меньше.       — Сколько я вам должен за такой ужин? — поинтересовался Чонин, продолжая разглядывать еду и вдруг цепляясь взглядом за стейк с лососем, который он пробовал на встрече с клиентом, — оформленный точно таким же образом.       — Я пригласил тебя на ужин, так что...       — Это невероятно, — выдохнул Чонин и пораженно посмотрел на улыбающегося Чунмёна — тот стоял около небольшого столика с вином и следил за чужой реакцией, разливая вино по бокалам. — Вы точно умеете читать мысли.       — У тебя всегда при виде еды глаза горят так, словно ты вообще не ешь. Но в тот день ты был явно не в этом мире от восторга.       Такое внимание отозвалось в груди ощущением счастья.       — Я ещё не отошёл от студенческой жизни, — Чонин хмыкнул и, как только заметил в руках подошедшего Чунмёна второй бокал, сконфуженно поджал губы: — Я не хотел бы сегодня…       — Как скажешь, — Чунмён оставил бокал на столе, среди кучи тарелок, и отпил от своего, вальяжной походкой направляясь к окнам. — Тогда можешь съесть это всё в одиночку.       Чонин словно сдулся, чувствуя, как немного расслабляется, когда заметил на лице мужчины улыбку. Слишком он боялся всё испортить. Чунмён оглянулся через плечо, и парень снова понял, что засмотрелся.       Чунмён не задавал лишних вопросов в этот вечер, предпочитал изучать его, и Чонин понял этот взгляд по-своему, вспоминая, что начиная с той ночи, когда он признался в своих чувствах, этот самый взгляд не менялся. Глаза Чунмёна были пропитаны нежностью вперемешку с сожалением.       Разговор сначала не то чтобы не клеился, Чонин не знал, о чём надо было говорить. Они немного обсуждали работу и даже коллег, но стоило ему отвлечься на свой стейк, заурядные темы о работе медленно сменились беседой об архитектуре разных стран.       Чунмён много рассказывал. О том, почему ему так нравились штаты, хотя побывал он, кажется, почти везде, где мог, почему возвращался туда снова, с упоением описывая улицы Нью-Йорка. А Чонин, несмотря на то, что не выезжал за пределы своей страны, представлял, что мог бы вернуться туда вместе с ним, чтобы почувствовать свободу, о которой твердил Чунмён и которой была пропитана Америка.       И тогда Чонин наконец осознал — там, на другом материке, он не задумывался бы о выборе, там он уже выбрал. Чонин хотел бы быть только с Чунмёном, просто, может быть, не здесь, где это сложно.       Он хотел бы быть с ним, потому что чувствовал его заботу, понимал его любовь к архитектуре — в этот вечер Чонин как никогда понял, насколько ему нравилось просто слушать, слушать Чунмёна и наблюдать за ним. Как тот улыбается, жестикулирует, как горят его глаза.       И это было невероятно, настолько, что он был готов бросить всё, если бы Чунмён его попросил.       Мужчина выпил ещё пару бокалов, после чего сел совсем рядом, развернувшись к нему и положив локоть на спинку дивана. Чонин прочистил горло от неловкости, поднял взгляд, встречаясь с чужим, и прикрыл веки, когда Чунмён рукой прикоснулся к его щеке и почти сразу же убрал её.       — Тебе нравится, когда я касаюсь тебя?       — Боже, — Чонин отпустил нервный смешок, отводя взгляд. — Не спрашивайте о таком.       — Мы на «ты», Чонин. Не забывай. Так тебе нравится?       — Вы… — Чонин откинулся на спинку дивана и сложил руки на животе, закрывая глаза — прямо как в детстве, когда он катался на каких-то страшных аттракционах, — ты же знаешь, что да.       — Я не хочу собирать информацию о тебе, основываясь на своих предположениях. Особенно когда первоисточник сидит рядом.       — Первоисточник в данный момент не доступен.       Чунмён рассмеялся, и Чонин неосознанно растянул уголки губ, приоткрывая один глаз. Мужчина с тёплой улыбкой всё ещё изучал его, и Чонина это заводило.       Поддавшись порыву и разворачиваясь вполоборота, Чонин поцеловал Чунмёна, и тот раскрыл губы, пропуская чужой язык внутрь.       Чонин не знал, откуда у него взялось столько смелости, но он перевернулся коленями в диван, обхватил лицо мужчины, теперь нависая над ним, и вновь толкнулся языком в чужой рот. Прошелся поцелуями от уголка губ к мочке уха, прихватывая её губами и чувствуя руку на своей спине, которая медленно сползала вниз и вызывала мурашки на коже.       — Мне нравится, когда ты касаешься меня, — низко прошептал Чонин, но вдруг отстранился, когда ладонь Чунмёна спустилась до его ягодиц и сжала её.       Чужие действия отозвались в сердце легким испугом, но затуманенный взгляд и учащенное дыхание из приоткрытых зацелованных губ удивленного мужчины частично вернули возбуждение.       Чунмён внимательно смотрел на него, давая ему время, а Чонин слушал своё быстрое сердцебиение, глядя в окно на горящий огнями город. Должно быть, уже было очень поздно.       Внутри него вдруг вспыхнула невыносимая тоска, и он опустил глаза, тихо проговаривая:       — Я не могу остаться.       — Я знаю. Я учитывал это, не переживай, — Чунмён поднялся с дивана, и Чонин проводил его виноватым и частично напуганным взглядом к столику с бутылками вина. Мужчина взял свой телефон и обернулся, улыбаясь: — Я вызову тебе такси.       — Что насчёт выходных?       Чонин держался за последнюю ниточку, боялся, что сейчас всё закончится, даже если ничего толком и не начиналось. Разве директору Киму нужны были такие сомнительные отношения?       — А что насчёт них? — сердце Чонина пропустило удар… — Лично я специально ничего не планировал. Я же обещал.       Парень облегченно улыбнулся, кивнул, и положил локоть на спинку дивана, после укладываясь на него и наблюдая за Чунмёном, который заказывал такси.       В оставшуюся часть этого позднего вечера Чонин решил не думать о плохом и гнать мысли о будущем прочь…