***
– Покажи, покажи ещё, – заливаясь звонким смехом, светловолосый парнишка держит Чонгука за рукав, откинув голову назад. Чонгук кривит рот и начинает передразнивать их преподавателя по социологии, раздув щеки и сморщив лоб. Его друг и сосед по парте – Пак Чимин – умирает от смеха, пока этот самый преподаватель не заявляется в аудиторию. Чимин хрюкает последний раз и прячется в рюкзаке под партой, чтобы как-то успокоиться. Чонгук же резко садится прямо, еле успел убрать гримасу с лица и теперь улыбается одними уголками губ, наблюдая боковым зрением за загибающимся другом. Лекция нудная до боли в висках, но преподу, кажется, плевать, главное – чтобы тишина. Чон рисует что-то в тетради, Чимин давно пускает слюни на недоконспект (опять всю ночь сидел в ютубе). Вибрация телефона заставляет вздрогнуть, а затем перевести взгляд на экран. «SugarCum опубликовал(-а) новый пост». Гук смахивает уведомление, ещё одно. Ого, пришлось разбить на два поста? Интересно. О нет. Мысли шуганой стайкой рыб метнулись ко вчерашнему вечеру и его необдуманному поступку. Хотя почему необдуманному? Чонгук думал об этом, много и часто. До мокрых пятен на боксерах и гуляющей руки в штанах думал. «SugarCum прислал(-а) вам сообщение». Рука поднимается, чтобы смахнуть очередное уведомление, но последние слова цепляют взгляд и… Черт. Черт, черт, черт! «Так. Я мужик, соберись, это просто сообщенька. Да. Просто от человека, которому я предложил трахнуть себя в реальности. О господи!» Чонгук кидает быстрый взгляд на всё ещё клюющего носом Чимина. Облизывает пересохшие губы. Вытирает вновь вспотевшую ладонь о штанину джинс. Открывает сообщение. SugarCum Хах, привет, малыш Интересное предложение SugarCum Ты немного стесняешься, да? «Да я блять умру сейчас от волнения, стеснения и неловкости!» – думает Гук. Внутри поднимается паника, нарастает воздушным шаром. Ответить? Печатает: «Есть немного :)». Стирает. «Что за чушь вообще… Чонгук, ты такой ребенок.» SugarCum Ты милый, думаю, подписчикам ты понравишься ;) Только подписчикам? Нет, Гук не расстроился, что вы. SugarCum Что насчёт воскресенья? Ты свободен? guguk Что?? SugarCum В воскресенье. Ты свободен? Для съёмки. guguk Д-да?? guguk В смысле, да, свободен. Эм, так скоро? Вау. «Вау», – выдохнул, вдохнул, проморгался. Перечитал всю переписку с самого начала. SugarCum Да, чего тянуть) Я напишу тебе время и место ближе к вечеру Все, о чем мог думать Чонгук сейчас: воскресенье – это завтра. Блять.***
Надо же. Отель, не из самых дешевых. Гук подозревал, что встреча будет проходить где-нибудь в потрепанном мотеле. Но нет, отель. И даже не любовный – просто отель. Чонгук не волнуется. Он просто неебически нервничает, до не сгибающихся коленей и присохшего к небу языка. «Возьми себя в руки, в конце концов. Просто секс. Ты ведь даже его голым видел столько раз, расслабься, Гук», – самовнушение помогает...иногда. За этими мыслями он оказывается возле двери. Смотрит в переписку, сверяя номер комнаты. Все правильно. Вдох. Стук в дверь. Через пару секунд та отворяется, и за порогом Чон видит симпатичного не очень высокого парня с отросшей челкой. – Гуки? – губы его изгибаются в улыбке. – Привет? – Чонгук не знает, как реагировать, не знает, почему он называет его так ласково, Чонгук вообще ничего не знает. – Привет, заходи, – все также улыбаясь, парень отходит чуть в сторону в приглашающем жесте. Чонгук оглядывает комнату и скидывает рюкзак прямо на пол. Номер вполне уютный, с большой кроватью и теплым мягким светом от прикроватных ламп. Окна зашторены плотными, явно тяжелыми гардинами. Обстановка располагает, и Чон немного расслабляется, присаживаясь на край кровати. Мягкая… – Что ж, давай обговорим пару вопросов, прежде чем начнем, – брюнет садится на кровати напротив Чонгука, сложив ноги по-турецки, – Итак, для начала… ты девственник, Гуки? – Нет… Нет, у меня уже был опыт с парнем, – кончики его ушей немного краснеют, а сам он сжимает покрывало, – Просто я немного стесняюсь. – Ты такой милый, Гуки, – парень накрывает его ладонь своей, слегка сжимая, – Тебе нечего стесняться, я уверен, ты прекрасен и в постели. Сказать, что эти слова смутили Чонгука – ничего не сказать. Чтобы не умереть от стыда, он подскакивает на ноги и отворачивается, наклоняясь к рюкзаку, делает вид, будто что-то ищет в нем. – Тебе нужно в душ? – слышится из-за спины. – Нет, я… Я подготовился дома, – Гук распрямляется и начинает стягивать свою толстовку, все еще стоя к тому спиной, – Давай просто начнем...хен. – Куда ты спешишь? – в голосе добрая усмешка, старший подходит ближе и начинает разминать его уже голые плечи, – Расслабься, я же не кусаюсь. Ты показался мне смелым в переписке. Мало кто пишет мне в личку, и уж еще меньше предлагает себя в качестве… Предлагает себя, в общем. Гуку неловко. Очень неловко. Он вспоминает все свои предыдущие разы, и ни один из них не был таким смущающим, даже самый первый. Переступая через свою стеснительность, поднимает взгляд на старшего, смотрит, доверяется. – Присядь, – брюнет садится сам и похлопывает ладонью по кровати рядом с собой, – Раз уж тебе так не терпится начать… – кидает косой взгляд на парнишку и ухмыляется, увидев его вспыхнувшие щеки, – У тебя есть татуировки? Их нужно будет заклеить, ради твоей конфиденциальности. – Нет, но я думал, чтобы рукав... – Чон будто на секунду замечтался, зажмурившись и довольно дернув носом, – Кхм, да, в смысле, нет. Нет татуировок. – Хорошо, – старший не перестает улыбаться, парень слишком милый, слишком, – Есть какие-то предпочтения? – Вроде нет, – Чонгук все больше и больше расслабляется от этого разговора. – Окей. Что насчет римминга? – Не против, – расслабляется? Забудьте. Он снова весь красный – от шеи до кончиков ушей. – Отлично, я люблю римминг, – говорит парень и кивает своим же словам, – Игрушки, наручники? Есть какие-то запреты? – Игрушки – за, а наручники… – запинается, – кожаные или металлические? «Прекрати, Чонгук, сколько можно вести себя, как целка. Вы взрослые люди, и это далеко не твой первый раз», – откашливается в кулак и садится более ровно, будто подтверждая свои собственные мысли о том, что он уже “большой мальчик”. – Кожаные, малыш, не переживай, я не люблю калечить. Думаю, ты должен был это заметить по моим видео, – задумавшись на секунду, он смотрит прямо Чону в глаза, – Да, кстати, ты не против прозвищ? Не смог удержаться, ты такой милый, все время хочется назвать тебя малышом. – Ну, я не против, – Гук немного усмехается, опуская взгляд на свои бедра и почесывая затылок. – Я люблю, когда ко мне обращаются уважительно. – Ох, хорошо, я понял. Хен. Что ж, этот разговор действительно расслабил его. Хен довольно приятный, даже в общении, это успокаивает. И голос у него такой… Тоже успокаивает. И немного возбуждает, да, это невозможно отрицать. – Теперь, думаю, мы можем начать. Ты хочешь, чтобы я тебя раздел? – Я сам, хен, – вдох, встать и расстегнуть ремень, спокойно. «Хэй, Гук, сейчас у тебя будет классный секс, все круто, не будь неловким», – Чонгук улыбается своим мыслям, попутно стягивая штаны. Останавливается, думая над тем, снять носки или оставить, в итоге наклоняется и стягивает их. Не удерживается на одной ноге и чуть ли не падает, вовремя схватившись за кресло, возле которого начал раздеваться. – Камеры я уже настроил. Иди сюда, Гуки, – брюнет стоит в своей черной футболке и серых боксерах. – Я, м-м, не знаю, можно ли задавать тебе этот вопрос, – Гук мнется, действительно не зная наверняка, можно ли спрашивать столь личное, хотя с другой стороны… – Просто, я подумал… Ты ведь знаешь, как меня зовут. Скажешь свое имя, хен? – Что? Да, конечно. Ха-ха, я просто забыл об этом, Гуки, я не скрывал. Но ты ведь понимаешь, что это конфиденциальная информация? Равно как и мои знания о твоем имени. – Конечно, хен, – младший энергично кивает головой, а глаза его горят от предвкушения. – Юнги, меня зовут Юнги, – протягивает руки к Гуку, подзывает быть ближе, – Я буду в футболке, ты не против? Так я выгляжу эстетичнее на камере. Чонгук стоит перед ним в одних боксерах и согласно кивает. Конечно он знает, в чем хен снимается, как он выглядит на видео и что любит делать со своими партнерами. Только вот знать – одно, совсем другое – почувствовать. А почувствовать Гуку уже ой как не терпится. Юнги гладит его плечи, а затем придвигается близко-близко. И замирает в миллиметрах от персиковых губ. – Ты не против поцелуев? – в ответ Гук хнычет от нетерпения. – Боже, нет, просто сделай это, пожалуйста. Хен. Губы Юнги упругие и безумно нежные, он накрывает губы младшего, слегка покусывая и оттягивая. Сладко. Чонгук не может поверить в реальность происходящего. Ещё неделю назад он пускал слюни на парня, лица которого даже не видел, надрачивая дома перед монитором, и вот сейчас он стоит прямо напротив него. И, надо признать, хен просто великолепно целуется. Не нужно много времени, чтобы член Чонгука дал о себе знать. Юнги притирается ближе своим телом к его, и Чон не выдерживает: пара тонких всхлипов срывается с его зацелованных губ. Он хватается за плечи хена, будто тот вот-вот покинет его, оставив одного, такого заведенного и разгоряченного. Юнги лишь сильнее цепляется за талию, слегка пощипывая чужие бока, и целует, целует, целует. – Давай, малыш, переместимся на кровать, и я начну запись, – бормочет старший прямо в губы, не в силах отстраниться. Что за пацан! Давно Мина так сильно не вставляло от одних поцелуев. Гук реально горяч, пусть даже сам этого не подозревает, но Юнги намерен показать это всем своим подписчикам. Чонгук не отвечает, лишь глотает «угу» и слепым котенком идет за хеном. Он отлипает от желанного тела, пытается дышать глубоко, но воздуха не хватает – Юнги опустошил все легкие. Брюнет слегка толкает его на кровать, заставляя улечься поудобнее. Голова немного кружится, а перед глазами будто дымка, температура тела явно повысилась, и кожа начинает покрываться испариной. Мин, проверив все камеры, опускается на кровать, нависает над Гуком и располагается ровно между его ног. Он оглаживает лицо младшего, мягко касаясь нежных щёк, проходится по ним легкими чмоками и накрывает губы снова. – Ты такой сладкий, малыш, – спускается к шее влажными поцелуями, вылизывает, собирая маленькие капельки пота языком. Приникает губами плотнее, будто вгрызаясь, но на самом деле лишь слегка царапая нежную кожу возле кадыка, затем ключиц. Выводит петли вокруг пупка, на что Чонгук дергается – щекотно. Чон тянется к ласкам, подставляется под них, вытягивает шею, показывает, что хочет еще, еще. Юн стягивает с него боксеры, оголяя сантиметр за сантиметром карамельную кожу и аккуратный член. – Воу, ты пользуешься воском? – ответом служит румянец на лице и робкая улыбка, открывающая зубы. (Дио Мио, этот парень действительно /слишком/ милый) Старший не особо церемонится, вбирая чуть влажный член со звонким хлюпом. Возможно, Чонгука подбрасывает от неожиданности вверх. Возможно, он сразу же подается бедрами в теплое нутро. Возможно, эти поскуливающие звуки – его. Испытать этот чуткий рот и заботливые руки – самое божественное, что приходилось чувствовать Гуку за всю его пока не очень долгую жизнь. Юнги сосет так, будто в последний раз. Его язык вытворяет просто невозможные вещи: обводит по спирали ствол, ласкает ободок головки, тычется в щель. Втягивает щеки, создавая потрясающую узость, от которой мозг Чона плавится. Младший изнемогает, его глаза закрыты, а голова закинута назад, руки шарят по чужим плечам внизу, останавливаются на жестковатых волосах. Вплетается пальцами и подстраивается под заданный ритм брюнета. – Хен...ах, черт… Хен, прекрати! Иначе я сейчас… Хен! – О нет, детка, не так быстро, – Юнги немного запыхавшийся, его волосы растрепаны, а губы распухли и поблескивают от избытка слюны и соков Чонгука, – Развернись и на колени. Он помогает младшему встать на колени и опереться локтями о кровать – вид что надо. Юн раздвигает крепкие ягодицы в стороны и любуется на аккуратную дырочку. Дует на нее, и мышцы сокращаются, подрагивая. Гук понятия не имеет, что старший будет делать дальше, но ему невероятно стыдно и так хорошо одновременно, просто распирает от противоречивого коктейля чувств. Дальше он может лишь открывать и закрывать рот, как рыба на суше, и стонать, стонать, стонать. Потому что Юнги принимается вылизывать его. «Я люблю римминг», – всплывает в голове фраза старшего. Черт! Кажется, Мин без ума. Он растягивает Гука языком, всасывает края дырочки и вылизывает с таким упоением, впиваясь пальцами в поджарые половинки и смачно хлюпая и чмокая. Так грязно, так восхитительно. У Чонгука пальцы на ногах поджимаются, а в голове абсолютная вата, сотканная из чистого удовольствия. Он лишь подмахивает резче, насаживается на язык глубже, стонет громче. Все, что из словарного запаса помнит – «Еще, быстрее, пожалуйста, хен!» Когда Гук явно ощущает палец, добавившийся к юркому языку, он лишь хрипит, не в силах сказать что-то еще. Слюна стекает из уголка губ и впитывается в подушку, лицом в которую тот лежит. Сущее безумие. Чонгук в восторге. – Детка, что ты чувствуешь, скажи своему хену? – голос Юнги сипловатый, язык немного заплетается. Брюнет точными касаниями массирует простату, вылизывая дырочку вокруг собственного пальца. Тянется вперед и пару раз проходится по основанию чужого члена, ласкает головку. Чонгук кричит. Откидывает голову назад так, будто кто-то тянет за волосы. Прогибается по-кошачьи и кричит. Спускает на белоснежные простыни и обмякает. – Малыш, ты как? – заботливо спрашивает Мин, – Мы не закончили, ты сможешь продолжить? – Хен, – Гук пытается отдышаться, приподняв голову и перевернувшись на спину, – Дай мне пару минут. Это было так… Так охуенно. – Могу сказать то же самое и со своей стороны, – усмехается старший, облизывая припухшие губы и вытирая рот тыльной стороной ладони. Чонгук лежит на боку, распластавшись и тяжело дыша. Трудно поверить, что это было лишь начало, но… вау? Это действительно стоило того, чтобы переступить через смущение и потрепать себе мозги пару часов. – Я хочу отсосать тебе. Хен. В звенящей тишине звучит столь пошло, особенно вкупе с немного севшим и оттого чувственным голосом. Гук явно начинает входить в раж. Юнги это нравится. До подтянувшихся вверх яиц нравится. – Конечно, малыш. Иди к хену, – Юнги разворачивает младшего лицом к себе и мягко целует во влажные губы, – Как тебе будет удобно сделать это?