Солнечные ноты (временно заморожен)

      Честно говоря, я уже успела за годы жизни в этом мире принять то, что это совсем не канон, а фанон. А то и вовсе совершенно другое развитие событий, которое с каноном имеет разве что общих персонажей и имена, а также очень небольшое количество событий, которое равняется нулю.       Можно сказать, что я даже очень сильно радовалась этому, ведь мне не хотелось бы оказаться именно в каноне. Я не хотела бы быть той М.М., у которой нет ничего своего. Не хотелось быть приспешницей Мукуро, хотя, в принципе, я благодарна ему за уничтожение Эстранео. Не хотелось мне быть грубой и язвительной. Не хотелось любить только деньги и саму себя, а также искать себе богатенького папочку для безбедной жизни. И уж точно мне не хотелось обижать Хром из-за её робкого характера.       Да и лишаться Айрин, никогда не встречаться с Дино, Ромарио, Реборном и Бьянки… мне не хотелось. Очень-очень сильно не хотелось. Я так сильно привязалась к ним всем и полюбила всем сердцем. Я не думаю, что смогла бы справиться, если никогда бы больше не увиделась с ними. Это было бы очень грустно и трудно для меня. Ведь я действительно слишком сильно ко всем им привязана.       Я искренне радовалась тому, что попала в фанон, но…       Жизнь меня ко встрече с ТАКИМ Тсунаёши точно не готовила. Начиная с того, что с никчемным Тсуной из канона этот человек уж точно не имел ничего общего, и заканчивая тем, что на Реборна Тсуна уставился с сильной ненавистью. По мне скользнул лишь быстрым взглядом, но я различила в нем… удивление? Будто меня тут просто не должно было быть.       А потом его янтарно-карий взгляд, который больше напоминал гречишный мед по цвету, сосредоточился исключительно на моём спутнике, став острым и очень-очень опасным. Будто парень примеривался, как побыстрее вскрыть тому горло. Мне показалось, что ещё мгновение, и Савада кинется на Аркобалено, чтобы убить его.       Еле заметно ёжусь (готова поспорить, что шатен это увидел и насмешливо улыбнулся про себя) и смотрю на него с приклеенной застывшей улыбкой на устах, не зная, что предпринять. Странно… Странно и очень страшно. Но больше всё-таки странно. Разве должен гражданский ребенок (что-то я в этом откровенно сомневаюсь), который в первый раз встретил кого-то, смотреть на него со столь лютой ненавистью и яростью?       Как на самого худшего в мире врага.       У меня было очень хорошее актерское мастерство, но даже я с трудом удержалась от того, чтобы не показать недоумение и шок этому парню. Да и Реборн, судя по всему, немало удивлен такой неласковой встрече. А он ведь и слова ему не сказал.       Смотрю на местного Саваду Тсунаеши и понимаю, что Судьба тут явно знатно проебалась. А значит и Кавахиро, и Аркобалено, и Проклятие Пустышек могут идти мимо. Просто так этот тип ничего и ни за что делать не будет. Его нужно хорошенько заинтересовать и вознаградить, и может быть тогда он что-то и сделает.       Канонный Тсуна и этот — будто солнце и луна.       Они будто отражения друг друга в кривом зеркале из какой-то жуткой сказки.       Полные противоположности.       Они одновременно так похожи и так не похожи, что у меня сжимается сердце от жалости.       Этот Тсунаеши на голову меня выше, хотя я никогда особо не была очень уж низкой. У него развитая натренированная мускулатура, широкие плечи, шрамы на руках и сбитые в кровь костяшки. У него замотанные бинтами запястья, которые не прячет кофта, завязанная на поясе, и я уверена, что он режется. У него пластыри на щеках и носу, и я на сто процентов уверена, что получил он их не от того, что его обижали.       Такого попробуй, обидь.       Горло перегрызёт.       У него холодный голодный прищур янтарных глаз, отдающихся потусторонней желтизной, в которых я вижу что-то волчье. Не могу сказать, что прямо-таки что-то недоброе, но настороженность и угроза присутствуют. У него длинные волосы, забранные в низкий хвост, злая саркастичная усмешка, нахмуренные брови, которые вскинуты в насмешливом вопросе. У него пирсинг и татуировки, которые, я уверена, тоже скрывают под своими чернилами шрамы от лезвия. Он прямо образец этакого плохого мальчика, которым восхищаются и по которому текут все местные девушки.       Не удивлюсь, если у него где-то здесь есть собственный байк или мотоцикл.       Он совсем не напоминает домашнего мальчика-плаксу, которого должна была вырастить добрая душа Нана. И я не могу назвать его тем Тсуной, которым тот должен был стать. Он весь — образец детдомовского воспитания, с которым я не раз сталкивалась в прошлой жизни, ведь такие дети ходили в мою бывшую школу и играли в моём дворе. Пусть воспоминания о них уже смутны, но я хорошо помню поведение и то, как, будучи домашней девочкой, боялась к ним подойти. Да и родители не разрешали, хотя мне нравился один мальчик.       Тсунаёши совсем не похож на детей, которых растили в любви и заботе. Скорее уж на детей, которых воспитывала улица с ее жестокими законами. Где каждый сам за себя. Он похож на того, кто научился драться до последнего вздоха и не гнушается пойти на самую худшую подлость, чтобы победить. Он готов в любой момент схлестнуться в битве со всеми и выгрызть свой шанс через чужие жизни.       Он бы зубами порвал чужое горло, не размениваясь на сомнения или муки совести, если бы это помогло ему выжить.       Он… Из него не получится того Неба, которое хотят получить Тимотео и Иемицу. У него не получится не то что укрепить связи с другими Хранителями, даже создать их, ведь он им не будет доверять. А это самое страшное, ведь без этого доверия связи не образуются. Это не подросток. Это одинокий и злой волк, который никого не подпустит к себе и не позволит собой манипулировать. Если надо — сдохнет, но вертеть и крутить собой не позволит.       И в связи с этим у меня только один вопрос…       Как его, блядь, воспитывали, что добились именно такого эффекта?! Я очень редко матерюсь, ведь считаю это не слишком правильным, даже если мат будет звучать исключительно в моей голове, но сейчас просто не могу удержаться от ругательств. Просто не могу.       Какой больной ублюдок так искалечил юное Небо, которое до четырнадцати лет должно оставаться неприкосновенным?! Какой идиот сделал это? Во что они превратили ребенка?!       Как нужно было его искалечить, чтобы Небо стало таким?!       Судя по свистящему дрожащему вздоху, в котором прослеживается мат, Реборн тоже понимает это довольно быстро. Ну, учитывая его опыт, я бы удивилась, если бы это было не так.       И теперь мы стоим перед ним и смотрим на него, как бараны на новые ворота. Ну, вернее, так смотрю на него только я. Аркобалено Солнца же явно обдумывает ситуацию, делает свои выводы и думает, как ему выкрутиться. — Значит, это ты — Савада Тсунаёши. — наконец говорит он, внимательно разглядывая его и кривя губы. — Я здесь, чтобы сделать тебя будущим Боссом Вонголы.       По губам парня скользит змеиная усмешка, а потом он по-птичьи склоняет голову на бок, смотря на Реборна с явным интересом: — А если я не захочу? — Поверь мне, — тот мрачно улыбается, пряча глаза под шляпой. — У тебя не будет выбора.       Тьма между ними сгущается, и я буквально чувствую огромное давление. Причем, с обеих сторон. С трудом удерживаюсь от желания сбежать куда-то, ведь чувствую себя не слишком комфортно. Я ощущаю, как Пламя Солнца в моей груди ворочается и раздражённо ворчит, порываясь взметнуться и защитить меня от внешней угрозы. Я одёргиваю его, потому что понимаю, что Реборн не даст мне навредить. Да и показывать свою враждебность этому волчонку не стоит, если не хочешь сразу же настроить его против себя.       А мне этого не хочется.       Желательно было бы обойтись без боевых действий. — Почему бы и нет? — пожимает Тсунаёши плечами и прикрывает глаза, пряча внутреннее Пламя, желающее уничтожения всего живого, и собственную ненависть ко всему миру. Аркобалено смотрит на него тяжёлым взглядом, пока он не пожимает плечами, повторяя. — Почему бы и нет. Рад буду сотрудничать с тобой… репетитор.       Мне показалось, или последнее слово он произнес с издёвкой?!       Солнце схватился за свой пистолет, но потом усмирил гнев и тяжело кивнул: — Да, — криво усмехается Реборн, проходя в дом, когда Тсуна посторонился пропуская его. Я осталась стоять столбом на крыльце и стараясь не слушать, как перешёптываются соседки бедного парня, говоря, что я — его сводная сестра, которую нагулял то ли господин Иемицу, то ли наглая Нана. Не поняла, разве такой должна быть любящая мать?       Ах да, это же не канон… — Надеюсь на приятное сотрудничество, — улыбка Савады стала очень многозначительной и издевающейся. Меня почти передёрнуло, но я вовремя скрыла свою реакцию. А то это было бы очень невежливо. — Не обещаю, что оно будет приятным, — зло усмехается Аркобалено. — Но оно хотя бы будет.       Они остро переглядываются и кивают, будто о чём-то договорившись. — Мира, пошли! — велит мне проклятый младенец, и я вздрагиваю, всё-таки заходя в дом. Мне совсем не нравится, как на меня смотрит Тсунаёши, ведь есть в его взгляде что-то совершенно неправильное, но я стараюсь игнорировать это. Это как с монстрами под кроватью. Если накроешься одеялом с головой, то они исчезнут. Вот и тут так. Если я не буду обращать на него внимания, то все исчезнет само собой (нет). — Мира? — спрашивает Тсуна, и я спотыкаюсь от неожиданности. — Очень милое имя.       Вспыхиваю, пряча глаза, потому что мне никогда такого не говорили. Вроде уже не ребенок, однако такой простой комплимент так легко вывел меня на реакцию. Мда… Кажется, я помру со стыда прямо тут. — Где твоя мать? — я очень благодарна Реборну, что он перевёл его внимание на себя. Мне не нравится ощущение, будто на меня гигантская голодная змея смотрит! Чувствую себя аппетитным блюдом, и от этого я совсем не в восторге! Что вообще с этим парнем, а?! — Эта женщина? — Савада равнодушно смотрит на него, и меня передёргивает от его пустого голоса. Любящий сын так не стал бы отзываться о родной матери. — Не знаю. Я её уже больше полугода не видел. Пьянствует или по любовникам шатается, — пожимает плечами. — Или сдохла в какой-то подворотне от наркотиков.       Я и Аркобалено переглядываемся, не зная, что сказать. У меня только один вопрос: знал ли об этом Иемицу? У Солнца, похоже, тоже самое на уме.       Из этого парня не получится нормальное Небо.       Я вздыхаю, показываю Реборну жестами, что пойду на кухню что-то приготовить. Он кивает. Получив разрешение, иду туда, аккуратно и ободряюще похлопывая Тсунаёши, когда проходила мимо, по плечу. Стараюсь не обращать внимания, как он вздрогнул и удивленно посмотрел на меня.       Аркобалено сказал, что я должна оказывать парню моральную поддержку. Ну, сказку или песню он от меня едва ли дождётся, а как его ещё поддержать я пока не знаю, но… Думаю, для начала начну с вкусной и полезной еды. Говорят, на сытый желудок все становятся более добродушными.       А они пусть поразговаривают пока, хотя я сомневаюсь, что Тсуна хоть что-нибудь ему откроет так просто и сразу.       Мы ещё с ним точно намучаемся.       На кухне я внимательно осмотрелась по сторонам, пооткрывала шкафчики, но вообще ничего не нашла. Ну, то есть совсем. Из посуды были только пара тарелок, чашка да вилка с ложкой. Зато ножей была целая коллекция. Ни еды, ни губки, ни средства для посуды не было. Полотенец тоже. Просто чистые пыльные шкафчики, как и все остальные поверхности.       Часто пользуются здесь, видимо, туркой для варки кофе и самим кофе, так как именно чашка сверкала чистотой, а пачка кофе была уже почти полностью использована. Я не успела ничего толком сделать, как в кухню влетел раздражённый Реборн, тут же с брезгливостью замирая на месте и рассматривая пыльные поверхности. Ну, судя по его раздражению, переговоры вообще не удались.       «Ничего нет». — молча показываю ему надпись, которую специально написала. — «Хочу пойти по магазинам».       Он раздражённо кивает, махая рукой, и вылетает прочь. Явно хотел успокоиться с помощью чашки любимого кофе, но, поняв, что тут этого точно не найдёт, решил ускакать в какую-то кофейню. Молча пожелала ему удачи, одновременно пытаясь понять, зачем он оставил меня наедине с Тсунаёши. Тот, скорее всего, сидит в своей комнате или гостиной, но мне неуютно с ним! Я нервничаю! Он же смотрит так, что повеситься хочется!       Впрочем, пока я занималась уборкой и составлением списка того, что надо купить. Выходило, что купить надо было не так уж и мало. Даже если брать только самое необходимое, одна я это точно унести не смогу. Ну, только если несколько раз сходить. Видимо, я этим и займусь.       Никто не обещал, что будет легко.       Когда я полностью составила список и пыталась понять, какой именно суммы денег мне хватит на закупку всего, на кухню неожиданно вошел Тсуна и, заметив меня, расплылся в улыбке: — О, так вот ты где, милая девочка Мира! — настороженно замираю, не понимая, что он хочет от меня. Отрываюсь от тетради со списком и вопросительно смотрю на него, хлопая ресницами. Вроде бы мы только что познакомились, и знакомство нельзя было назвать особенно приятным. Однако, сейчас он улыбается так, будто я — его самый долгожданный гость. Будь я более наивной, поверила бы, а так я жду, что именно ему от меня надо. — Что делаешь?       Молча и недоуменно смотрю на него, а потом показываю список покупок. Он изучает его, будто увидел что-то невероятное, а потом расплывается в немного странной улыбке: — О, так вы решили остаться на подольше… — в его голосе странное предвкушение, и мне это совсем не нравится. Но я всё-таки аккуратно киваю, хмурясь. — Отлично! Тогда я помогу тебе!       С какого это хрена? — хотелось написать мне, ведь я совершенно не понимала его резона. Ему ведь явно не нравится Реборн. Ну, и я за компанию. А тут… Откуда такой энтузиазм? Нет, с его помощью я всё закуплю куда быстрее, но не верю просто в добрую волю. Склоняю голову набок и скептично смотрю на него, одним взглядом передавая всё, что я об этом думаю.       «Зачем тебе это?» — пишу, вскидывая брови. — Потому что с вами будет интереснее, — он разводит руками, и я замечаю, как сквозь бинты на запястьях проступает красное. Гадать, что это именно, даже не стоит. И так понятно, что кровь. Хмурюсь, соскакиваю со стула, беру его за руку и тащу на диван. К счастью, я всегда ношу с собой аптечку с самым необходимым, поэтому быстро обработать его запястья и замотать их новыми бинтами не представляет особой сложности. — Надо же…       Качаю головой на это и аккуратно щелкаю по лбу, укоризненно грозя ему пальцем. Он недоуменно смотрит на меня, а потом хохочет, и я чувствую в его смехе истерику. Хмурю брови и аккуратно глажу его по плечу, поддерживая, но всё прекращается также быстро, как и начинается. — Пойдём. Я отведу тебя и покажу, где и что можно купить. А также помогу донести покупки до дома, — качает головой Савада, поднимаясь с места и протягивая мне руку. Молча киваю и встаю с его помощью, после чего мы выходим из его дома, а дальше он увлекает меня в сторону магазинов.       Намимори и правда очень маленький городок, где все домики построены, будто под копирку. Чем-то они напоминают провинциальные города Англии или Франции. От этого места веет тоской и обыденностью. Вроде бы приветливые люди, зелёная травка и ясное небо, но здесь уныло, как на кладбище.       Обычно мне нравились именно такие маленькие городки, ведь я в обеих своих жизнях росла в похожих, но здесь… Здесь мне не слишком нравится. Но, может, я ещё привыкну.       Шатен не такой уж и злой и, хотя его нельзя назвать душой компании, но он интересно рассказывает. Я улыбаюсь и смеюсь на некоторые забавные истории, но могу поддержать его лишь кивком или качанием головы. Писать на ходу не слишком хорошая идея.       А ещё за время того, как я гуляла с Тсунаёши, я поняла то, что он здесь вызывает священный трепет у малышни и гримасы ужаса и отвращения у мамочек и бабушек. А еще то, что к нему вообще не рискуют приближаться хулиганы. Один попытался, но как только заметил Тсуну, сразу же смотался куда подальше.       Прошло слишком мало времени, чтобы я могла сказать о нём что-то определенное, но… Пока я лишь могу сказать, что Савада Тсунаёши — очень интересный человек.