***
Тем временем Глеб себе места совсем не находит. Постоянно порывается прочитать сообщения Артёма, ответить ему, но, сквозь зубов скрежет, смахивает уведомления с экрана блокировки, а затем и вовсе диалог удаляет. Мерзкий голос в его подсознании шепчет о том, что для Шатохина это всё временно, что через пару дней он успокоится и благополучно на него забьет, а затем Глебу самому придется сделать то же самое. Во время очередной запланированной фотосессии для модного журнала, название которого Глеб сейчас никак вспомнить не может, он витает в облаках, не в состоянии нормально сосредоточиться на работе. Фотограф недовольно бурчит и даёт ему перерыв. — Чего такое с тобой? — спрашивает он, вздыхая. — Я… Извините, я сейчас соберусь, — закусывает губы Голубин, невольно вспоминая то, как его губы кусал Тёма. — Уж постарайся. Раньше сядем — раньше выйдем, — фотограф хлопает его по плечу и уходит к столу со скромными закусками. Хочется всё бросить, молча сбежать со съемок, и со всех ног убежать к Артёму. Потому что адрес его записан на подкорке, а образ улыбающегося Тёмы вытатуирован на внутренней стороне век. Это какое-то проклятье. Уставший, он заваливается в свою маленькую стильную квартиру, ощущая лишь холод и одиночество. В холодильнике осталась китайская лапша, которая была заказана еще пару дней назад, но не была съедена, потому что Глебу кусок в горло не лез. После своего скромного ужина принимает контрастный душ, а затем обессилено падает на свою кровать. Простыни холодны, тут чего-то не хватает. Пытается уснуть, но… Спать становится невозможно, все сны об одном лишь человеке. Хочется его рядом, утопать в его татуированных руках, утыкаясь носом в шею и вдыхать запах его кожи. Хочется чувствовать чужое дыхание и сердцебиение, а не вот это всё. Артёма хочется безумно. Во всевозможных смыслах. Сердце бьется в грудной клетке, стремясь выпрыгнуть наружу и отправиться прямиком в руки Шатохина. И ни в чьи больше. Голубин ругает себя за то, что позволил чувствам одержать над ним верх. Ежедневно просматривает страничку Шато в инстаграме, а руки так и чешутся написать ему. Сказать, что хочется начать всё заново, совсем по-другому. Чтобы на свидания ходить, смущенно держаться за руки в кино, есть одно мороженое на двоих, сидя на набережной в ночи. Глеб чувствует себя подростком, грезящем об идеальных отношениях, пуская слюни на одного единственного, но поделать с этим ничего не может. А хотелось бы память стереть или время вспять повернуть, чтобы все заново начать или вовсе не начинать. Артём кажется слишком хорошим, слишком смешным, слишком нежным, слишком заботливым. Просто слишком. Он кричит в подушку от безысходности и переполняющих чувств; его тело слишком мало, чтобы уместить их все. Ему удается уснуть под утро, но всего на пару часов, и просыпается в восемь от звука своего надоедливого будильника. Под глазами начинают образовываться синяки, но Глеб знает, что визажисты постараются для того, чтобы на фото он выглядел безупречно. Кстати об этом. На почту пришло сообщение от его менеджера, в котором говорится о том, что через неделю он едет на неделю моды в Париже. Голубин искренне надеется, что это поможет отвлечься.***
— Мы едем на неделю моды! — Даша с шумом заваливается в студию. — Че? — лениво спрашивает Артём, снимая наушники. — Че-че, — передразнивает она друга. — Задолбал сидеть киснуть, надо съездить развеяться! Может, новую модельку подцепишь, — Тарасова хитро подмигивает. В ответ на это Шато лишь цокает и недовольно глаза закатывает. Знает, что подруга для него старается, но все равно ведёт себя как говно. Тяжко вздыхает. — Хорошо, — кивает он. — Когда? — Через неделю, — в глазах девушки сразу загораются радостные искры. — Визы у нас еще не просрочились, так что успеем сгонять. — Окей, — Артём выдавливает жалкое подобие улыбки. — С авиабилетами сама разберешься или нужна помощь? — Уже всё куплено. — А если бы я отказался, что бы ты делала с билетами? — У тебя в любом случае не было бы выбора, дорогой, — она вновь улыбается и по-дружески чмокает Шатохина в щеку. Он делано вытирает место поцелуя ладонью, из-за чего они оба смеются. — Занят чем-то? — Да не особо, — пожимает плечами. — Так, балуюсь. — Закажем пиццу? Потусим? Я уже не могу смотреть на твою грустную мордашку, — в ответ Артём согласно кивает, а Даша уже вбивает в поиск сайт пиццерии, чтобы сделать заказ. Что ж, поездка в Европу должна помочь развеяться, думает Шато. Тем более ему очень нравятся тамошние люди и культура. Пока подруга занята заказом, он залезает в инстаграм, что стало фатальной ошибкой. «Готовимся к Парижу!» гласит надпись в инста-сторис Глеба. Пиздец. — Пиздец, — вслух произносит Тёмыч. — Что-то случилось? — спрашивает Даша. — Нет, всё в порядке, — отмахивается он. — Мысли вслух… Что ж, может быть, это судьба? Шанс начать всё по новой?***
Артём начинает тщательнее следить за новостями в историях Голубина. Сразу же после публиками расписания его выходов Шато заучивает всё наизусть. Ему, кажется, уже пора в дурку с такой нездоровой одержимостью Глебом, но кого это вообще волнует? Почему-то после объявления о поездке в Париж в нём словно проснулось второе дыхание. Новая надежда на то, что что-то может получиться. Что Глеба можно вернуть и доказать, что между ними возможно нечто большее разового перепихона. В голову приходит идея сделать ему примирительный подарок. Долго ломает голову, что же это может быть, воспроизводит все моменты, связанные с парнем, и после сотого раза над головой загорается лампочка. Его татуировка. Татуировка Голубина внизу живота. Сердце с молнией и линиями, проходящими сквозь него. Это кажется довольно символичным. Он по памяти рисует примерный эскиз, а затем хлопает себя по лбу, вспоминая, что Глеб — модель с огромным портфолио, так что найти фото с нужной татуировкой уж точно не проблема. Мастеру приходится заплатить почти вдвое больше, чтобы подвеска была готова до конца недели, но Артём думает, что это пустяки. Деньги — ничто, когда дело касается того, кого он любит до беспамятства. — Подарок девушке? — спрашивает мужчина. — Мм, ага, — неловко отвечает Шатохин, нервно стуча пальцами по прилавку, разделяющему их. — Интересная идея, — кивает мастер. — К концу недели будет готово. В субботу, я думаю. Артём кидает слова благодарности и уходит. Руки трясутся в предвкушении. Почему-то он на все сто уверен, что всё получится, что Глеб обязательно его выслушает. Насчет ответа он ничего не загадывает от греха подальше. Всё время до поездки Тёма ходит непривычно веселым, что несказанно радует Дашу, которая, кажется, больше всех была озабочена поникшим настроением друга. Тем временем Голубин занят подготовкой к показам, что несказанно утомляет и порой выводит его из себя, однако в этом есть и огромнейший плюс — благодаря плотному графику совсем не остаётся времени думать об Артёме. Каждую ночь, приходя домой, Глеб вырубается на раз-два, прекрасно высыпается и встаёт куда раньше обычного, успевая плотно позавтракать перед тяжелым трудовым днём. Он совсем, кажется, забывает о Шатохине, пока не видит его историю в инстаграме. Там фотография его и Даши, они счастливые сидят на своих чемоданах, в камеру показывая свои паспорта. Подпись «Питер — Париж» в углу. Ох. Ре. Неть. Дыхание спирает, Глеб глупо ресницами хлопает, но не в попытке взлететь. Получается, есть шанс, что они с Артёмом пересекутся, и… А что «и»? Что должно произойти, а, Глеб? Он не знает, но надеется на лучшее. Хотя бы вполовину что-то хорошее.***
Вокруг сотни стильно одетых людей, в каждом павильоне свой показ, моделей вагон и маленькая тележка, а Артёму нужна только одна. Вернее сказать один. Они с Дашей сразу договорились разделиться, а в назначенное время встретиться в точке, где разошлись. Он предоставлен сам себе, один с серебряной подвеской в кармане. Шато знает расписание показов Глеба, но от этого ничуть не легче. Волнение волной его накрывают, колени дрожат, но дрожь в какой-то степени приятная. Почему-то кажется, что сегодня всё пойдет как по маслу. Пока Артём прогуливается, собираясь с мыслями и делая прикольные фотографии, которые вряд ли попадут в ленту инстаграма, Глеб переживает, находясь за кулисами одной из площадок. И это вовсе не из-за показа — это для него не в новинку, дело в том, что одно лишь осознание того, что Тёма тоже где-то здесь, будоражит его всего. — Все в порядке? — спрашивает визажист, поправляя макияж Глеба. — Да, волнуюсь немного, — отмахивается блондин. — Каждый раз как в первый? — улыбается девушка. Парень закусывает губу. Ах, если бы это было из-за показа… — Да, что-то типа того, — соглашается он. Лучше соврать, потому что дальнейшие расспросы ему уж точно не нужны. Через считанные минуты объявляют выход Голубина. Уверенной походкой он направляется на подиум, проходит от начала до конца и обратно, держит нечитаемое выражение лица. Так проходят и следующие два показа. Он вымотан, но одновременно с этим рад, что некоторые довольно известные люди из модельного бизнеса отмечают его, предлагают сняться для них. Это успех. Небольшой перекус, вновь переодевания, а затем очередной выход. Всё так же, ничего не меняется, кроме одежды Глеба и окружения. Он такой же грациозный и уверенный. На него направлены объективы камер и телефонов, он уже представляет, как его смартфон разрывается от количества отметок в историях. Это льстит. Парень уже на полпути к кулисам, когда замечает в толпе его. Артём здесь. Смотрит на него во все глаза, как-то зачарованно улыбаясь. Голубин на грани того, чтобы растеряться прямо посреди показа, но быстро берет себя в руки, никто даже не замечает его секундное замешательство, и сходит с подиума. — Мне срочно нужно выйти, — объявляет он своему менеджеру. — Куда? — Это не займёт много времени, пожалуйста, — умоляюще произносит Голубин. Женщина в ответ лишь кивает. Говорит, что у него не больше десяти минут. Пятнадцать максимум. Он думает, этого времени должно хватить, и выбегает из помещения. Голову сдавливает от волнения, по телу носятся толпы мурашек. Парень крутится вокруг своей оси, пытаясь найти Артёма среди толпы. Он ведь придет к нему, верно? Расписания показов в общем доступе, Шатохин вряд ли пришел бы случайно, он ведь даже не фанат всех этих модных штучек. — Меня ищешь? — раздается глубокий голос за спиной. У Глеба дыхание спирает. — Да, — еле слышно произносит он, глядя на Артёма. Он одет в огромные штаны и оверсайз футболку, на ногах красуются какие-то модные Найки. Его стиль не меняется. — Как ты? — неловко спрашивает старший. — Нормально вроде как, — пожимает плечами Глеб. — А ты? — Тоже. Повисает молчание. И не понять, комфортное оно или нет. Разглядывают друг друга в открытую, словно сотню лет не виделись, хотя эти три недели и впрямь ощущались как вечность. — Послушай… — начинает Тёма. — У меня… — одновременно с ним говорит Глеб. Они тихо смеются. Атмосфера перестает быть такой напряженной. — У меня не так много времени… — заканчивает младший. — Мне должно хватить, — смущенно опускает взгляд Артём, и Глеб не совсем понимает, о чем он. — Я не знаю, что сделал не так, и почему ты ушел, но… — Прости, — шепчет Голубин. — Я думал, так будет лучше. — Не перебивай меня, моделька, — нервно посмеивается Шато. — Я просто хотел сказать, что скучаю. Мне жаль, если это я сделал что-то не так, но я не могу без тебя. Мы были знакомы всего три дня, а я уже в первый был в тебя по самое не могу. Вот… — делает паузу он, чтобы выудить из своего глубокого кармана подвеску. — Это… В общем, это тебе. Глеб принимает из рук Артёма аккуратную подвеску и глядит на нее завороженно. Ему в жизни таких искренних подарков не делали, если честно. — Это же… моя татуировка, — он смотрит на старшего, приподняв бровь в удивлении. — Верно, — кивок. — Мне показалось это символичным, хрен знает. — Чувствую себя полным придурком, — говорит Глеб. — Я побоялся, что для тебя это все на один раз, и ушёл. — Дурак ты, Глебушек, — ласково улыбается Шатохин. — Я уже понял, — не может сдержать ответную улыбку. — Спасибо тебе. Артём кивает. Продолжает завороженно глядеть на парня, наблюдает за тем, как он застегивает цепочку на шее, с какой нежностью рассматривает подвеску. — Я могу тебя обнять? — Ты можешь всё, — в смущении произносит Глеб. Тёма на это игриво подмигивает. Шато смело подходит к парню и заключает его в объятия. Крепкие и теплые. Модель равно выдыхает, в уголках глаз собираются слёзы. Господи, какой же он тупой, как можно было просто взять и сбежать, не объяснившись. — Я так нервничал, — признается Артём. — Боялся, что что-то случилось. — Прости, я не хотел, чтобы все так вышло, — шепчет ему на ухо Глеб. Позволяет одинокой слезе скатиться по бледной щеке. — У меня никогда не было нормальных отношений, я ни на что не надеялся. Тёма прижимает его к себе ближе, хотя ближе уже физически невозможно. Глеба хочется обнять в себя, слиться с ним воедино, чувствовать его на всех уровнях. — Не могу обещать тебе чего-то… вау, но мы должны попробовать стать счастливыми вместе, — говорит Артём, отстранившись от парня. — Я… Да, я согласен, — кивает Голубин. Старший проводит большим пальцем по его щеке, стирая мокрый след. Из помещения, откуда до этого вышел Глеб, выглядывает его менеджер. Она рукой зазывает модель, крича о том, что им уже пора. Блондин машет ей рукой, мол сейчас буду, и вздыхает. — Мне пора, но мы можем встретиться вечером. Хорошо? — Артём соглашается и протягивает ему клочок бумаги. Глеб глядит на него вопросительно. — Мой номер. Напишешь, окей? — Окей. Стоят, улыбаясь глупо, как дети малые. На душе становится так тепло и легко. Неужели все было так просто? Это не может не радовать. — Я пойду, — говорит младший. — До встречи? Артём встает на носочки и легко целует Глеба в приоткрытые губы. — До встречи, мой ангел. Щеки Голубина покрываются легким румянцем, а затем он спешит к своему менеджеру, голова которой в очередной раз выглянула из-за двери. Он машет Тёме рукой, как маленький мальчик, что вызывает у старшего очередную улыбку. Шатохин с нетерпением ждет предстоящую встречу, хочется провести с Глебом как можно больше времени, запечатлеть в памяти моменты с ним. Заглядывать вперед совсем не хочется — будь что будет, потому что Артём ни в чем никогда не уверен, но сейчас одно он знает наверняка — ангел теперь в надежных руках.