Ее волос манящий теплый шепот

      POV Даниил       В мае 2016 года я был одним из самых счастливых людей в мире. Этери наконец стала доверять моему чутью полностью и я почувствовал себя нужным в ее группе. Как она всегда говорила, мы—это как трехногая табуретка. Если убрать одну часть, все упадет.        Сергей, я и Этери… Мы работали и получали удовольствие от того, что делали. Группа развивалась, а я ощущал, что занимаюсь правильным делом.       У меня была любимая работа, начальница, которая ценит, друзья, с которыми можно хорошо отдохнуть, и любимая девушка. Даже не знаю, что еще можно при этом желать?       Мы отдыхаем с Дашей в Доминикане, а мне кажется, что внутри все танцует. Солнце согревает тело, а я постоянно улыбаюсь. Даша—солнце. Она вся такая нежная и теплая и у нее не бывает холодных рук. Такое ощущение, что внутри нее—огонь. И это греет меня постоянно.       На отпуске в перерывах я смотрю Сейлор Мун, чтобы поставить номер для Жени. Но Даша безропотно терпит этот мультик, а когда не выдерживает, утаскивает меня в кровать. И мне кажется, что невозможно быть более радостным, чем я.       Мы едим фрукты, ходим на пенные вечеринки, загораем на солнце. Периодически я пишу Этери сообщения о своих идеях. Она отвечает лаконично и четко. Ее не интересует ничего кроме работы. Мы не вмешиваемся в личную жизнь друг друга, поэтому я даже не знаю, есть ли у нее кто-то. Хотя у такой женщины, как Этери, кто-то должен быть.       Даша стоит у бассейна и пьет коктейль. Ее спина загорела, ноги—стройные, а улыбка—постоянно меня смущает. Даша другая. Я подхожу к ней и целую в шею, чувствуя соль на губах. Мы просто счастливы с ней во время этого отпуска и я не вспоминаю ни о холоде, ни о льде, ни о нашем тренерском штабе какое-то время.       Уже совсем скоро сборы в Новогорске, где мы будем работать как проклятые, а сейчас это не имеет никакого значения. Сейчас есть только я и Даша. И мы очень рады быть здесь вместе.       А потом мы возвращаемся в Москву и готовимся к моему Дню Рождения. Собираем друзей, заказываем ресторан, закупаемся алкоголем. Даша все время со мной. И кажется, что без нее я бы просто не справился.       «Жил он теперь куда как весело: ходил в театры, выезжал на прогулки в королевский сад и много денег раздавал беднякам, и хорошо делал! Ведь он по себе знал, каково сидеть без гроша в кармане. Ну, а теперь он был богат, разодет в пух и прах, и столько друзей у него объявилось, и все называли его славным малым, кавалером что надо, и это ему очень нравилось.»       В сам День Рождения Даша целует меня и дарит часы. Мне они очень нравятся, а мама говорит, что обычно такой подарок—к разлуке. Хотя я не хочу думать об этом. Мы не можем расстаться с Дашей. Ведь это мы: Даня и Даша. Всем кажется, что мы идеальная пара, а мы и не спорим.       Телефон разрывается от сообщений и я чувствую себя очень нужным и важным. Одно из них от Этери: «Вдохновения тебе и счастья.»       Этери никогда не умела красиво говорить или поздравлять, но зато она всегда искренняя до невозможности. И от этого ей очень сложно общаться с другими людьми. Мы с Сергеем уже привыкли к тому, что она сразу говорит нам, если идея слишком мудренная или мы городим полную чушь.       А вечером мы все идем в ресторан, пьем вино, а потом гуляем по Москве, запускаем фейерверки и я держу Дашу за руку. У нее теплые пальцы, а губы пахнут клубникой. Она вся такая летняя и счастливая, что рядом с ней мне словно снова восемнадцать, мы горланим песни и пьем уже шампанское в парке, будто весь этот мир принадлежит нам.       И это действительно так. Мы молоды, веселы и безумны. Поэтому когда мы приходим домой под утро, мама еще спит. Мы проникаем в комнату на цыпочках, раздеваемся и ныряем под одеяло, на улице уже почти рассвет, а я обнимаю Дашу, целую ее в шею и шепчу, как сильно люблю ее. Она отвечает мне чуть слышно и мне кажется, что это самые правильные слова на свете. Ее поцелуи нежные и горячие, также как наша кожа… и это сумасшедшее лето, в котором нет места печали.       Я счастлив.       ***       А потом мы уезжаем на сборы в Новогорск. Когда я паркуюсь на стоянке, то вижу Этери. Она что-то указывает собравшимся рядом с ней людям. Ее голос разносится по всей территории, а я усмехаюсь. Когда Этери руководит, лучше не перечить. --Мальчики направо, девочки—налево. И нечего хлопать ушами.       Я подхожу ближе и утыкаюсь взглядом в ее прямую спину. Ветер путает кудри волос и Этери периодически заправляет прядь за ухо, что-то отмечая в своей тетради.Смотрю ей в лицо и вижу, как она сосредоточенно кусает губы.       --Привет,--говорю я.—Вот твой кофе.       Этери поворачивается ко мне и улыбается:       --Привет. Рада тебя видеть,--забирает из рук стаканчик с кофе.       А потом она снова погружается в работу, а я помогаю девочкам найти дорогу в корпус и затаскиваю свой чемодан наверх. Наши комнаты рядом—моя, Сергея и Этери. Мы всегда делаем так, чтобы далеко не ходить. Я вижу, что Этери выбрала себе среднюю, как обычно. Открываю ей балкон, впуская свежий воздух. Она любит, когда в комнате перед сном пахнет ветром и травами.       Звоню Даше, отчитываюсь, как устроился, посылаю ей воздушный поцелуй и возвращаюсь к Этери. Она уже почти закончила и решает какие-то организационные вопросы с Аксеновым. Он обычно приезжает не на все сборы, но на начало и конец. Мы с Сергеем давно заметили, каким взглядом он смотрит на Этери. Хотя я не удивляюсь, мне кажется, что многие мужчины смотрят на нее так. Вот только не все имеют смелость подойти. Эд протягивает Этери полоску «Мерси». Он благодарно берет конфету и запивает кофе. Когда этерины пальцы касаются ладони Эдуарда, мне кажется, что он неожиданно дергается, словно от удара током. И я отворачиваюсь, чтобы не видеть улыбку, с которой она смотрит ему в глаза.       Мы работаем усиленно и почти без перерывов. Успеваем только поесть, а потом снова уходим на тренировки. У нас их по четыре в день. А еще потом тренерские сборы, чтобы разобраться с музыкой и отточить программы. Эдуард в первый раз решил посидеть с нами, но потом утомился и ушел. Мы же работали еще до часу ночи, пока не стали вырубаться на стульях.       Спустя пять дней после сборов мне показалось, что отпуска уже не было. Даша соскучилась, и я в свободное время общался с ней по телефону. Она должна была приехать на уикенд через пару дней, а пока я выбирал ей в доставке цветы, чтобы она знала, как я ее люблю.       --Да-да. Алые розы,--заказываю я.       Мимо проходит Этери и удивленно прислушивается:       --Кому цветы?       --Даше.       --Ясно. А она любит розы?—вдруг спрашивает она.       --Кто же не любит розы,--удивленно отвечаю.       Этери смотрит на меня с вызовом и ухмылкой:       --Например, я.       Мы столько уже знакомы, а я этого не знал.       --А какие твои любимые?       --Все, которые без шипов, а самые любимые—ирисы.       И я удивленно смотрю Этери в глаза. Кто бы мог подумать. А потом вспоминаю, как она стояла рядом с клумбой ирисов и фотографировала их здесь, в Новогорске. Зато теперь я это знаю, но что делать с этим знанием—не имею никакого понятия.       Тем вечером мы как обычно сидим в номере Этери с Сергеем и дорабатываем окончательно все программы. Кофе уже не спасает, а вокруг кровати лежат обертки от конфет, схемы выступлений и …мы. Этери удобно устроилась на кровати, а мы сидим на полу. Сергей сдается первым и уходит спать полчаса назад. А мы продолжаем накидывать идеи уже на пару сезонов вперед.       Этери лежит на подушке и периодически что-то чертит своими длинным пальцами в воздухе. А ее волосы в свете маленького ночника кажутся какого-то странного цвета, с золотым отливом. И в глазах—искры. Я смотрю на нее опять украдкой и стараюсь не думать, что эти руки как всегда холодные. Этери всегда мерзнет. Даже сейчас укуталась в шарф, который свисает на пол. Наверное, во мне говорит алкоголь и неясная музыка из плеера. Мы выслушиваем песню за песней, а я пытаюсь увидеть перед собой нужные образы. Поэтому, когда спустя через пару минут я понимаю, что мелодия сменилась, то хочу что-то рассказать Этери, но не могу.       Этери спит. Она смешно морщится во сне, ее губы приоткрыты, а рука почти касается пола. Я смотрю на эту картину и понимаю, что еще не видел ничего прекраснее на столько близко. Я сижу какое-то время боясь пошевелиться и смотрю на лицо передо мной—хрупкое и почти прозрачное. От Этери пахнет чем-то терпким и холодным, но я не могу отвести взгляд. Я смотрю на нее, а потом как в тумане наклоняюсь ниже и касаюсь своими губами ее приоткрытых губ.       И это похоже на удар молнии. Меня пронзает от макушки до пяток и на секунду я просто не могу дышать. Этот поцелуй выбивает землю у меня из-под ног и я пытаюсь удержаться, чтобы не сделать так еще раз.       Но разум во мне побеждает. Я отклоняюсь и молюсь, чтобы Этери не проснулась. Отворачиваюсь, чтобы не смотреть на ее губы снова, отсчитываю про себя до пяти и бесшумно выхожу из комнаты.       Мое сердце все никак не хочет успокаиваться, потому что перед глазами все еще стоит эта картина и я чувствую прикосновения чужих губ. Я выдыхаю и сразу же иду в душ, чтобы охладиться. Ощущаю себя полным дерьмом и пытаюсь смыть это наваждение с кожи.       «Я же люблю Дашу»,--убеждаю себя. Но почему тогда поцелуи с ней никогда не сводили меня с ума на столько?       Ответа я не знаю и поэтому пишу перед сном сообщение:       «Я так жду, когда ты приедешь».       А потом слышу, как Этери открывает балконную дверь перед сном и идет в душ.       Но отдых не идет, потому что, когда я закрываю глаза, то снова вижу перед собой ее приоткрытые губы.       POV Этери       «Собака сейчас за дверь, и не успел солдат оглянуться, как она опять тут как тут, и на спине у нее принцесса сидит ,спит. Чудо как хороша принцесса, сразу видать, не какая-нибудь, а самая настоящая! Не утерпел солдат, поцеловал ее…»       Я чувствую, как сквозь сон Даня касается моих губ. И наваждение уходит. Мне хочется ответить на этот поцелуй, но я понимаю, что это будет неправильно. Рука дергается и застывает. Делаю вид, что все еще сплю, стараясь ничем себя не выдать. Благо, Даня отворачивается и сидит молча. Мое сердце стучит как бешенное. Словно по телу прошел разряд тока. Я отсчитываю про себя и надеюсь, что Даня скоро уйдет. Потому что еще чуть-чуть и я просто перестану себя сдерживать.       Мне хочется запустить руку в данины волосы и притянуть его к себе, но это только испортит все. Даня тоже это понимает, поэтому сидит молча. И больше не целует меня, а только приводит дыхание в порядок и медленно выходит из комнаты.       Я наконец выдыхаю и прикасаюсь пальцами к губам. Они горят будто от ожога. Это странно и тепло одновременно. Мое сердце стучит, а я никак не могу понять, почему так реагирую на то, что даже сложно назвать поцелуем.       Потом наконец иду в душ и думаю, что же со мной и почему это меня выбивает из равновесия. Мы взрослые люди, которые не должны прятаться. Но все равно что-то мешает мне отпустить мысли полностью. Это же Даня. Что же ты творишь, Этери? Я не знаю, но засыпаю почти сразу после того, как горячей водой вымываю из себя эти воспоминания.       На утро я наблюдаю за Даней во время завтрака. Мы делаем вид, что ничего не было, но стараемся не встречаться глазами. Когда Даня пропускает меня вперед и касается запястья, ощущение возвращается. Мое тело реагирует на его прикосновения так, как не должно. Я прикрываюсь волосами, но вижу, что Даня тоже кусает губы. И мне становится страшно и радостно одновременно.       Я чувствую себя живой и это действительно хорошо. Поэтому просто расслабляюсь и думаю, что не могу больше сдерживать себя. Теперь мне не хочется касаться Дани, чтобы остаться в здравом уме. Но я знаю, что поговорить об этом нам рано или поздно придется. Я решаю для себя, что это нужно. И если его тело также реагирует на меня, то, может, оно лучше знает, что необходимо. С этой мыслью я принимаю решение больше не противиться происходящему. И улыбаюсь.       А вечером приезжает Даша.       Молодая, счастливая, нежная. Она сидит рядом с Даней и сияет. А он держит ее ладонь и тоже смеется.        И все проходит.       Они идут в номер раньше всех, а когда я возвращаюсь в свой, то слышу их стоны из-за стены. Они не громкие, но этого более чем достаточно, чтобы вытравить из меня воспоминание о даниных губах навсегда.       «Этого никогда не будет»--решаю я для себя.—«Больше никогда».       А назавтра, когда мы спускаемся на завтрак, Даня и Даша выглядят довольными и сияющими. Я пью кофе и ем овсянку, стараясь не смотреть на засосы у Дани на шеи, потому что это не мое дело.       Поэтому когда вечером приезжает Эдуард и приглашает меня на ужин, я соглашаюсь. Мы беседуем вначале вместе, а потом прогуливаемся по улице. Эд придерживает меня на бордюре, а я сдаюсь и обхватываю его за локоть. Мы идем прижавшись друг к другу, пока Даня с Дашей нас не обгоняют.       --Добрый вечер,--говорит Даня и скользит взглядом по моей руке.       Я делаю вид, что ничего не происходит, но почему-то смущаюсь. А потом мы идем дальше, пока наконец не темнеет окончательно.       Эдуард проводит меня в номер и я целую его в щеку, пока не слышу из-за соседней двери смех.       --Можно войти?—спрашивает Эд.       И я киваю.       Когда мы оказываемся внутри, он целует меня, робко и нежно. Я закрываю глаза, потому что не чувствую дрожи. Это просто поцелуй, но он мне нужен.       Мы отходим вглубь комнаты, продолжая целоваться и постепенно снимая одежду. Я просто сдаюсь и не хочу ни о чем думать.       Сегодня мне не хочется делать вид, что я сплю, слушая звуки за стенкой.       Более того, сейчас мне меньше всего хочется быть тихой.