Поговори со мной

— Тэ, совсем не обязательно тут торчать. Если что-то изменится, я сообщу. — Шуга хён, я все равно себе места найти не могу. Тэхён нервно расхаживал из угла в угол. Его волновало состояние одногруппника, поскольку тот практически не реагировал на окружающий мир. Если Чонгук не спал, то смотрел в одну точку, не утруждая себя разговорами с друзьями. Ви понимал, что основная вина в произошедшем лежит на нем. Это понимали все мемберы. Но тактично молчали, не упрекая ни в чем своего товарища. От этого становилось ещё хуже: лучше бы они высказали, какой он негодяй, чем так… Один на один с внутренним монологом. — Но и тут ты ничем помочь не поможешь. — Долго он будет в таком состоянии? Три дня уже прошло. Он на нас совершенно не реагирует. Не ест, не пьет. Практически овощ, который изредка моргает откуда-то взявшимися ресницами. — Я не знаю. Знакомый Джин хёна приводил своего приятеля. Он как раз по таким случаям, когда крыша улетает в неизвестном направлении. Сказал, что у Чонгука случился нервный срыв. Стрессы имели накопительный эффект, и в итоге… организм устал бороться. Произошел взрыв, а сейчас у него депрессия. И он не знает, как долго она продлится. Старший устало потер переносицу: говорить было тяжело. Шуга и остальные ребята вообще мало говорили о случившемся. Каждый чувствовал вину за произошедшее. Как могло получиться, что шестеро взрослых парней не смогли вовремя помочь самому младшему? Имеют ли они право считаться его хёнами, его братьями, его семьей? Мемберы всегда гордились, что в их группе такой одаренный макнэ. Мальчик и сам не раз говорил, что благодаря стараниям старших он достиг успехов во многих вещах. Его друзья радовались, что младший ценит их старания. Казалось, сплоченней их коллектива быть не может: всегда вместе, делятся переживаниями, помогают ближнему. Как тогда они упустили момент, когда их младший братишка надломился, отчаянно нуждаясь в помощи? В помощи тех, кто вырастил его. — Мы разумно поступаем, что не сообщаем менеджерам о случившемся? — Я не позволю никому из моего друга сделать психа. Так что, Тэ, даже не думай рассказать кому-то. Гуки выкарабкается. Он сильный. Этот срыв ни о чем не говорит. Ему нужен был отдых, а мы как всегда не видели ничего. Мы просто идиоты, зацикленные на себе. Не знаю, как ты и ребята, но я в Гуки верю. И вы должны верить. Он нас никогда не подводил. И Шуга действительно верил. Если кто и смог бы выкарабкаться, то точно Чонгук. Окажись в подобной ситуации другой из них: шансов никаких… они бы просто сломались окончательно. Но не этот мальчик. Он определенно поправится и засияет ещё ярче. А Шуга будет радоваться его успехам. Но всегда помнить, что виноват в случившемся. Этот груз останется с ним до конца жизни. Но именно он поможет ему не совершить подобной ошибки в дальнейшем. — Хён, я просто переживаю, как бы хуже не сделать. Поверь, никто не сомневается в силе духа Чонгука. Но… — Я на связи с врачом постоянно, — перебил друга старший. — Если что случится, вызову помощь. — Но как быть? Через неделю выйдет клип. Мы должны будем продвигать песню. Это действительно могло быть проблемой. Премьера новой песни уже на днях, а главный солист ушел в свой внутренний мирок и совершенно не торопится оттуда возвращаться. Следовательно, все планы под угрозой срыва. — Он поправится к этому моменту. — Как бы я хотел, чтобы он сейчас пришёл в норму. Больно видеть его таким. Юнги посмотрел на лежащего в кровати парня. Тот спал уже несколько часов. Старший беспокоился, что мальчишка мало бодрствует, но врач заверил, что это нормальное состояние после стресса. Организм постепенно восстанавливается и отдыхает, наверстывая упущенное. — Тэхён, что ты хотел сказать Чонгуку? Чимин мне рассказал о твоей истерике, — пояснил старший, заметив у парня приподнятые брови. Шуга понимал, что тот виновен в сложившейся ситуации побольше остальных. Ни для кого уже не были секретом чувства Чонгука к Тэхёну и неопределенность последнего. Она-то наверняка и была основной причиной. Но подробностей никто не знал. Было как-то неловко спрашивать Ви об этом. А последние несколько дней было совершенно не до этого. Но Юнги хотел знать истину. Рано или поздно им придется поговорить. — Ох… Прости меня… Не уверен, что могу это обсуждать с тобой. По правде говоря, я бы предпочел сказать сначала Чонгуку об этом. — Сейчас не та ситуация. Мы должны тщательно контролировать, какую информацию хотим донести до нашего мальчика. Так что… лучше тебе сказать сначала мне. — Эээ… Ладно… Только не злись… И не ори… Пожалуйста… Шуга видел, что его одногруппнику как-то тут же поплохело. Расхаживания прекратились, и младший сел напротив своего хёна. Ему, честно говоря, было нелегко держать такой груз на сердце. До дрожи хотелось разделить с кем-то часть ноши. Ведь он не так силен, как их макнэ. Это тот стойко нес бремя на протяжении нескольких лет, пока не начал выдыхаться. А Тэхён не может быть один на один со своим осознанием. Он не такой. Ему нужна поддержка и участие. — Вот после этих слов, мне уже нехорошо. Что ты натворил? — Блин… Ладно… Я люблю его… — Кого? — Старший задал вопрос чисто на автомате. И так было понятно, в кого мог влюбиться Ви. — Блять… Не тупи. Чонгука! Старший и не знал, радоваться этому или нет. Само собой, хорошо, что этот ненормальный парнишка осознал свои чувства. Но какой ценой… И потом… То, что Тэхён понял, что любит Чонгука, не означает, что тот сможет правильно преподнести это макнэ. Наломает опять дров, а дальше… Неизвестно. И вообще, нужно знать наверняка, что Ви ничего не путает. Что он уверен в своей любви, не спрячется при первой возможности за кустом и не будет потом всем доказывать: я не такой. — Тшш, не ори. С ума сошел? Ты можешь его разбудить. Гуки надо много отдыхать. — Извини… — Тэхён пристыженно опустил глаза. Он понимал, что не имеет права больше ошибаться. Ему нужно научиться контролировать слова, действия, поступки. — Ммм… Тааак, что скажешь? — Что ты дурак. Ну, а что? Шуга — это Шуга. Чего вы хотели? — Я даже не удивлен… — Тэхён, ты реально придурок. Чонгук сейчас такой из-за тебя. Я не хотел ничего говорить, потому что думал, что у вас односторонняя любовь. А насильно мил не будешь, как говорится. Но теперь… я все выскажу… Зеленый свет был дан. Его любимого младшего обидели. И теперь он знает виновника. — Знаю… заслужил. Я так виноват перед ним… — Да… — Юнги и сам печально выдохнул, глядя на расстроенный вид друга. — И я не знаю, сможет ли он тебя простить и понять. Я бы не смог. Эээ… И как давно? — Не знаю. Наверное всегда. Но только понял я это несколько дней назад. Мне тяжело далось осознание. Столько времени упущено… — Рассказывай. — Хён, оно тебе надо? Ви конечно хотел рассказать, но только сейчас понял, насколько тяжело будет открыться близкому человеку. В памяти, как назло, всплыл момент незапланированного каминг-аута Чонгука. Когда Тэхён потребовал объяснений от младшего из-за поцелуя с парнем. Он и подумать не мог, как страшно было младшему в тот момент. И сейчас настала пора расплатиться за этот поступок. — Вы с мелким меня скоро в могилу сведете своей любовью. Говори смело. Мы приняли одного педика в нашей группе, примем и другого. — Но я не… — Значит так… — Шуга не дал закончить фразу, ибо она заставляла его правый глаз дергаться. А если дергается глаз, то и руки могут дернуться. Например, по глазу человека, который в данный момент конкретно выбешивает. — Если ты сейчас или когда-либо скажешь, что не гей, я лично тебя удавлю. Тебе нравится парень. Как минимум, ты бисексуал, учитывая твои шашни с девушками. Но если ты решил признаться нашему макнэ в своих небратских чувствах, то ты забываешь о других. Я тебе не позволю делать ему больно. Тебе ясно? Старший старался держать себя в руках, чтобы не сорваться. Спокойствие, выработанное годами, помогло сделать глубокий вдох. Тэхён может закрыться, если он сейчас даст волю эмоциям. И тогда они потеряют своего друга. Парень перестанет им доверять. Но и сюсюкаться Шуга не может. Как же тогда найти золотую середину? — Хён, ты вполне доходчиво объяснил. — Тогда готов слушать твое повествование. — Блять… Хорошо… Не буду начинать сильно издалека. Когда нашу группу сформировали, я ничего за собой не замечал. Все обнимания и взгляды казались нормой. Для меня все началось тогда, когда увидел поцелуй Чонгука и какого-то парня. Это потом мы уже выяснили, что зовут его Лин. Младший прикрыл глаза, надеясь, что так рассказывать будет легче. Но стало хуже. Этот проклятый поцелуй никак не шел из головы до сих пор. И сейчас он в который раз всплыл в памяти, словно надоедливый затертый кадр из прошлого. — Когда это произошло? — Помнишь тот вечер, когда Чимин подумал о наркотиках? Нууу… что Чонгук может что-то употреблять. — Хмм, допустим. — В тот день я проследил за ним. Мне показалось странным, что Гуки беседует с каким-то парнем. Уже было решил, что Чими прав, как этот парень поцеловал нашего макнэ. А тот был совершенно не против. Меня захлестнула такая злость… и ревность. В голове не укладывалось, что Чонгук может с кем-то целоваться, заниматься сексом. Я всегда был собственником, особенно по отношению к нему. Поэтому этот случай дал мне большой пинок. Только вот я трактовал его неверно. Рассказывать действительно было тяжело. Тэхёну предстояло пережить еще раз все эти моменты. А некоторые из них он хотел забыть навсегда. Например, поцелуй Чонгука с этим парнем. — Включил гомофоба? — Шуга не смог удержаться, фыркнул. Эту ссору он знал. Чонгук сам рассказал ему. — Эээ… Хён, я никогда не был гомофобом. — На секунду Тэхён задумался, прикидывая, как правильно донести следующую мысль. — Мне просто хотелось сделать ему больно, потому что тогда больно было мне. В голове крутился один вопрос: как он посмел? Это было ужасно. — Но у него было право быть счастливым… — Знаю. Я тысячу раз прокручивал после в голове все то, что тогда сказал ему. Хотел уже на следующий день извиниться, но не смог. Я просто трус… Мы почти не общались. Я смотрел, как он изматывает себя, как ему плохо. Но не делал ничего. Я сто раз хотел к нему подойти, но каждый раз в памяти всплывал этот проклятый поцелуй. И поэтому малодушно оставался сторонним наблюдателем. Я сволочь? — Честно? — Старший просто не мог соврать другу. — Да. — Да… А потом я начал делать все ещё хуже. На одном шоу мы разыгрывали сценку: полная импровизация. Чонгук веселился, вел себя как ни в чем не бывало. А меня это злило. Я ждал оплошности. И дождался. Он хлопнул меня по попе, играючи, без какого-либо подтекста. Но мне этого хватило. — Что особенного в этом? Он вообще любитель ударить по попе любого. -Дааа… Когда мы пришли домой, я зашел к нему в комнату, наехал и ударил. Я считал, что он не должен веселиться. Должен страдать и понимать, что без меня плохо. Это был первый раз, когда Тэхён серьезно ударил своего любимого младшего. И за этот поступок было стыдно. — Неужели ты был бы счастлив, зная, что он одинок? С нашей профессией нереально строить нормальные отношения с кем-то. Я был бы рад, если у кого-то из моих друзей появилась вторая половинка. — Я искренне считал, что он может быть счастлив только со мной. Но при этом я отвергал всякие мысли о нем, как о моем парне. Вот такой вот сумбур в голове был. Ни себе, ни людям. — Эгоистично… — Более чем. Я и сам понимал абсурдность своих мыслей, но разобраться не мог… А потом Гуки попал в больницу. Меня как будто холодной водой окатили. Но я опять малодушно сидел в сторонке и ни разу к нему не пришёл. Вы злились на меня из-за этого и были совершенно правы. — В тот момент я был готов тебя убить. С твоей стороны было свинством не прийти к другу. — Сейчас я и сам себя готов убить за это. — Ви тяжело вздохнул, понимая, что будут еще моменты, за которые бы он сам себя убил, за которые всегда будет стыдно. Но их уже не сотрешь. — Дальше… С легкой руки Чимина поехал забирать Гука я. Тогда уже огромным желанием было наладить отношения. Эта молчаливая война давила на нас обоих. И ее нужно было прекратить. Мы тогда помирились… Я думал, что могу спокойно выдохнуть: Чонгук целиком и полностью мог снова принадлежать мне. Это предел эгоизма… я знаю… — Я иногда поражаюсь… Как тебя земля вообще носит, Ким Тэхён? Старший даже не знал, как на такое реагировать. Ви напоминал маленького ребенка, который не желает делиться своими игрушками. Это мое, это мое, твое тоже мое, а мое не трогать смей! — Хён, самому тошно. — Ладно, давай дальше. — А дальше меня снова ждал шок… И причем на следующее утро уже… Я зашел к нему в комнату, а там… Чонгук верхом на Чимине… Короче, я прервал их прелюдию. Второй мой лучший друг тоже оказался по парням. Ой, в тот момент готов был сам себя закопать. Два моих близких друга встречались друг с другом. А я? Я тогда испугался потерять обоих, если опять открою рот. Я должен был радоваться за своих друзей, но не мог. Это причиняло мне боль. Я считал себя ужасным человеком. А потом Чонгук открылся нам. Помнишь? — Да как такое можно забыть. Он был так напуган. Так боялся, что мы его не поймем, не примем. Я все не мог никак понять, что мы сделали не так, что он молчал долгие годы, переживая внутри себя? — Не знаю. Он всегда боялся подвести нас. Это наверное и сыграло немаловажную роль. — Возможно. — Ладно… Вы тогда поддержали его и Чимина. Помнишь, во время нашего трехдневного отдыха? А я разрывался изнутри. Мне было важно знать, что на первом месте у него всегда я, а не какой-то там Чимин. Эгоизм никак не хотел покидать меня… В этой поездке у нас случился поцелуй. Мы сбежали ночью из домика и ушли на какую-то детскую площадку. Дурачились там, веселились. А потом мне стало как-то легко, спокойно, правильно. Вот он, Чонгук, рядом, рядом со мной. И никакие Чимины или другие парни нам не нужны. Нам и так ведь хорошо вместе. На каком-то завитке своих мыслей я посмотрел на Гуки… Хён… он таким красивым мне показался на тот момент. Нет, конечно, Чонгук красив, очень красив. Я всегда это признавал. Но тогда он казался мне по-особенному прекрасным. Его грудь вздымалась под майкой, которая от пота прилипла к телу. Я ловил себя на мысли, что хочу своими пальцами ощутить его сердцебиение, прочувствовать все его рельефы. Его глаза излучали счастье, а я гордился, что именно из-за меня мой мальчик испытывает это самое счастье. Волосы тоже были влажными, а мне до безумия хотелось в них копаться, перебирать. А губы… Они притягивали. Я тогда уже слабо контролировал себя. Мозги, казалось, тотчас собрались в отпуск и покинули меня. Я вынудил его посмотреть мне в глаза. Он тогда, возможно, прочитал все мои мысли, потому что я видел: Чонгук нервничает. Я испугался, что он оттолкнет меня и переведет в шутку ситуацию. Поэтому поцеловал его: просто не мог больше сдерживать себя. Тэхён был готов расплакаться. Воспоминания об их первом поцелуе будоражили все нервные окончания. А ведь все могло пойти тогда хорошо, не начни он бегать от проблем. Если бы только сел ненадолго и подумал о своих ощущениях. Возможно… смог бы понять, что уже любит этого неповторимого макнэ. — Но зачем? Что ты им хотел добиться? Что этот поцелуй дал? — Не знаю. Даже сейчас не могу с уверенностью назвать причины. Хотя… Он мне всегда нравился, только я всегда думал, что как друг. А этот поцелуй… Блин, знаешь, это как в фильмах: они поцеловались и поняли, что любят друг друга. Это всегда так глупо и нелепо было. Я никогда в такое не верил. Но как тогда объяснить творившееся со мной? Та ночь на площадке перевернула весь мой внутренний мир. Я отчаянно хотел повторить поцелуй. И ненавидел себя за это. Я не хотел, чтобы мне нравился парень, лучший друг — тем более. А еще чувствовал себя предателем. Ведь Чонгук якобы с Чимином встречался. Я Чимину в глаза смотреть не мог, ненавидел себя. И еще больше ненавидел, потому что мне это понравилось. Но ведь они нам говорили, что любят друг друга… Как я мог мешать им? — Их концерт был бесценен. Подумать только… такие таланты пропадают. Им бы в актеры. Юнги и сам до сих пор поражался, как их всегда готовый помочь Чимин подыграл младшему. Его не заботило, что старшие могут от них отвернуться, не понять. Он действовал по совести. Помогал напуганному ребёнку. Немного сомнительно помогал, но как мог. — Точно… Нууу, я после возвращения домой поцеловался с девушкой. Уверен, ты это помнишь. Я же тебе рассказал. — Да. А я это рассказал Чонгуку. Но зачем? — Наверное, хотел убедиться, что я супер натуральный парень. Хех… — Ты супер натуральный дурачок… — Не спорю… Потому что я опять начал избегать его. Чонгук не понимал, что происходит. И тогда вы с ним напились. В этот вечер он мне признался в любви… Я нес какую-то ерунду, не мог сказать ему правду. А Гуки… он не так меня понял, и у него началась истерика. Наверное, нам еще тогда стоило обратить внимание на его душевное состояние. Он мне перестал доверять: я это видел. А мне его не хватало. Мне даже как-то легче стало, что он любит меня. Мой внутренний эгоист был частично удовлетворен, но оставалось еще помириться как-то с ним. Но разговор всё не клеился после этого случая. А потом мы встретили Лина. Этого легендарного бойфренда нашего макнэ. Черт, меня всего переворачивало, как он с ним кокетничал. — Это было заметно. Я точно видел. — Другие наверное тоже. Мне вообще казалось, что Чимин меня с самого начала раскусил. Даже раньше меня все понял. Надо будет спросить у него. — Не отвлекайся. — Ах да… Чонгук тогда пришел домой поздно после встречи с ним. А я его ждал. Мне надо было убедиться, что они не начали все сначала. Я не мог его отдать ему. — А мы всегда считали Гуки эгоистом и собственником. Но ты его переплюнул. — Хён, у меня эти качества работают только по отношению к нему. Понимаешь? Я пробовал представить любого из вас. И абсолютно ничего. Только наш макнэшка мотает мне нервы. — Ладно. Что было потом? — Я зашел к нему в ванную, спросил напрямую, с ним ли он опять. Чонгук начал увиливать и дерзить. Это вывело меня из себя. Я тут переживаю, а ему пофиг. И это после его признания мне в любви… Моему негодованию не было предела. Вот честно, первой мыслью было врезать ему. А потом что-то опять пошло не так. И я опять его поцеловал. Я просто непроходимый идиот. Собственно, мы опять помирились. Мир, дружба, жвачка… Чонгук со мной. Никаких Линов и Чиминов нет рядом. Он любит меня. Все прекрасно. Мы снова были друзьями. И меня все устраивало. До того момента, как я застал обжимающихся Чонгука и Чимина в коридоре… — Что? Ох ты ж… блять… А вот эта новость — полная неожиданность для старшего. — То, хён. Наше золото вылизывало своему хёну шею и шарило руками у того под майкой. Вот тогда я в полной мере осознал, что такое ревность. Это со мной он должен был делать такие вещи. Я хотел быть на месте Чимина. Меня охватила такая злость, что я чуть не переспал с новенькой из стаффа. Нам помешал Чонгук, и в душе я был безумно рад этому, потому что она даже не возбуждала меня… — И что потом? Вы поругались? Чего он такой? Почему разгромил свою комнату? — Не совсем. Разговор конечно был на повышенных тонах, но все закончилось не скандалом… Мы… Ох, я не знаю, как сказать… Это так неловко… — Тэ, вы что, переспали? Шуга начал терять терпение, видя как младший мнется. Он хотел знать причину срыва Чонгука. — Нет… Почти… То есть… Блять, не совсем. Дрочка считается, что мы переспали? — Охуеть… — Как-то разом все нормальные слова забылись, хоть Шуга и сам предполагал секс между этими двумя. Но все же. — И как? — Хён! Черт, мне стыдно говорить о таком… Я кайфовал, мне так хорошо было. Но я позорно сбежал… — Понятно… Значит, Чонгук решил, что тебе было противно и съехал с катушек. — Думаю, это не все… — Что еще? — Понимаешь… Я написал своему другу. Мне нужно было отвлечься. Мы говорили о каких-то глупостях, но я никак не мог расслабиться. И, не подумав, спросил его, целовался ли он с парнем. Он кажется подумал, что нравится мне, потому что после секундного шока поцеловал меня. А я опять не придумал ничего лучше, как убежать. Но это не все. Пока я бродил по городу, он писал мне в чат. А чат был открыт на компьютере. Так вот… сообщения были прочитаны. И прочитаны не мной… Понимаешь? Чонгук их прочитал, я уверен. Он не так понял все. Для него, видимо, это было слишком. И сейчас он в таком состоянии. Тэхён еле справлялся с чувством вины, однако от признания стало легче. Появилось ощущение, что все поправимо. Они смогут, преодолеют, а дальше будет долгое и счастливое будущее. — Это пиздец… Как нам из этого выкручиваться? — Я люблю его. Я хочу быть с ним. Больше не допущу, чтобы он страдал. — И как тебе верить? — Никак… Я понимаю, что сильно налажал. Но я все исправлю. Должен исправить. — Тэхён, я не знаю, что нужно тебе будет сделать, чтобы Чонгук поверил в искренность твоих слов. — Я все понимаю… Я подвел его на всех фронтах: как одногруппник, как брат, как друг и как любимый человек… Но я сделаю все возможное, чтобы исправить ситуацию. — Ребята, — в комнату осторожно вошел лидер, опустив голос до шепота, — Джин хён приготовил поесть. Нам нужно есть всем. Голодовкой мы ему не поможем. — Спасибо, хён, мы с Шугой хёном идем. — Как он? Все спит? Намджун был озабочен состоянием младшего товарища. В страшном сне такое присниться не могло. И конечно эта ситуация повлияла на атмосферу в коллективе: никто не смеялся, шутки были под негласным запретом. — Да. Врач сказал, что организму нужны силы. А их он может получить во время сна. Отдых и еще раз отдых. Юнги опустил руку на голову Чонгука, собираясь погладить волосы, но, тяжело вздохнув, убрал ее. Он бы все отдал, чтобы увидеть младшего снова жизнерадостным. — Эй, хён, взбодрись, ты же сам говорил, что он сможет оправиться, — Тэхён попытался улыбнуться, но не смог. Сейчас улыбка выглядела не к месту. — Джун хён, а что с вещами Гуки? — Там все плохо, друзья… Мы с ребятами навели порядок. Почти ничего не уцелело. Теперь его комната девственно чиста. Так, несколько шмоток и побрякушек он не испортил. — Чимин обещал что-нибудь заказать через интернет. — Правда? Ви, помоги тогда ему тоже. Вы хорошо знаете вкусы Чонгука. Хотя бы элементарные вещи ему понадобятся, когда он придет в себя. — Хорошо, хён, — пообещал Тэхён. Он хотел быть хоть немного полезным, чтобы чувство вины не так сильно убивало. — Шуга хён, пойдем? Чонгук еще долго проспит, думаю. — А если он проснется, и никого не будет рядом? Вдруг опять подумает, что не нужен нам? — Юнги хён, тебе точно надо отдохнуть немного. Пойдем, попросим Хоби посидеть, — и не дожидаясь ответа, лидер взял друга за руку и повел к двери. Парни ушли, надеясь, что младший спит. Только вот тот не спал с самого начала. Исповедь Тэхёна вызвала очередную бурю, возвращая того к жизни. Но младший не знал, какая будет эта жизнь. С одной стороны — теперь он знает, что Ви его тоже любит. А с другой… Можно ли ему верить? «Блять… Ким Тэхён, ты просто сука… Почему я должен так страдать?»