***
Так-так... Сегодня нашей темой будет доверие. Это наиболее хрупкая вещь из всех существующих. Мы так боимся его потерять, что порой идем на различные уловки: вранье, увиливание и даже шантаж мешающих нам людей. Доверие - наша надежда, что нас поймут, нам помогут, не оставят в трудной ситуации одинокими. Оно бывает осознанным, когда мы знаем, что родители рядом, когда друзья не отвернутся, а коллеги не будут плести интриги за спиной. А бывает неосознанным. Когда мы садимся в автобус, то невольно доверяем свою жизнь водителю, уповая, что тот домчит нас до нужного места без каких-либо происшествий. Оно с нами каждый день, хотим мы этого или нет. И для каждого человека страшным является потерять доверие кого-либо. Ведь шантаж рано или поздно будет раскрыт, а вранье так накладывается слоями, что уже и сами иногда не понимаем, для чего оно? Проще признаться. Вот тогда мы его и теряем. А потом кусаем локти, ненавидим себя. В голове возникают сразу тысячи идей, как можно было бы избежать всего этого. Но... но... но... А потом стараемся всячески вернуть доверие, понимая, как сложно будет это сделать. А вернув, со временем опять его потеряем. Просто потому, что мы такие. Такова наша сущность. Мы уже говорили об ошибках. Помните? Ничему мы не учимся. Мы любим эти злосчастные грабли, сколько бы раз они не били нас по голове. Просто мы такие: оступаемся, встаем, оступаемся... и дальше по заданной траектории. Так было сто лет назад, так сейчас, и в будущем ничего не поменяется. Вот и Чонгук не знал, как снова довериться Тэхёну. Этому обаятельному парню, который смог вызвать бурю в сердце и довести до сумасшествия. В самом что ни на есть прямом смысле. Это нормальные люди когда говорят, что человек довел их до сумасшествия, вкладывают слегка ироничный смысл, чтобы показать высокую степень симпатии к данному объекту. В случае макнэ все не так. Он и правда чувствует, что его мысли не совсем адекватны. А припоминая последние события, задается вопросом: а он ли это вообще был? Это просто тяжело. Да какой уж там... Ничего не просто... Это очень тяжело. А перчинки еще добавляет война сердца с разумом. Где одно говорит, что надо уметь прощать и довериться любимому, а другой — забыть, выкинуть и жить дальше, не обращая на этого неудачника никого внимания. Хотя вот неудачник сейчас, по всей видимости, он. Чонгук должен был подумать, как тяжело его хёну, потому что когда-то сам все это испытывал. Но под давлением обстоятельств и эмоций зачастую делал ошибки. Но с другой стороны... Есть ли гарантии, что Тэхён окончательно разобрался в себе? Так сложно поверить, что любимый человек после такой порции боли отвечает взаимностью. Да, он сам лично несколько минут назад слышал признание. Только вот почему-то до конца не верится. Страшно. Нереально. Невозможно. Откинув одеяло, юноша встал с кровати. Парень не чувствовал себя полностью здоровым или нормальным, но туман в голове исчез. Именно он мешал полноценно функционировать и трезво оценивать ситуацию. Но сейчас картинки его безумия вспышками мелькали в голове: комната Ви, ненавистный компьютер, чат, переписка, поцелуй старшего со своим другом. Воспоминания причиняли боль, бередя внутренние раны, которые еще даже не начали заживать. Но память была беспощадна, а у младшего она была прекрасно развита: шансов забыть что-то — ноль. Вот в подсознании проносится его комната, где Чонгук потерял контроль над разумом. Техника, вещи, шмотки, сувениры — все он превратил в мусор, который вряд ли можно использовать еще. Да и не можно... точно нельзя, так сказали хёны. Им пришлось все выбросить. Чонгуку было тошно. От того, что не смог совладать с собой. От того, что доставил друзьям снова неудобства и проблемы. Почему он такой? Макнэ любит своих хёнов. И знает, они никогда не бросят его. Их дружба очень крепка. Младший всегда недоумевал над рассказами других людей, когда те говорили, что разорвали связь с кем-то из-за пустяковой причины. Забавно... Как человек может стать неугоден другому в кратчайшие сроки: сегодня вы дружили, а завтра он тебя вычеркивает из списка друзей, из телефонного справочника и из своей жизни заодно. А вы вообще тогда были друзьями? У Чонгука такое не укладывалось в голове. Жизнь без старших он не представлял. Они — лучший его стимул. Они — его опора и поддержка. Но они страдают из-за его любви к их общему другу. И Чонгук уверен, даже если с Тэхёном начнутся отношения, то спокойствия все равно не будет. Не с их характерами. Не с таким ревнивым и агрессивным Чонгуком. Не с таким открытым и общительным Тэхёном. Младшего лучше сразу тогда довезти до ворот психушки, ибо он все равно туда попадет при первой возможности. А старший ее определенно предоставит. Чонгук не знал, что ему делать. Он точно хотел пожить какое-то время без драмы, чтобы все оставили его в покое. Чтобы не надо было перед кем-то объясняться. Да хотелось просто почитать какую-нибудь книгу или посмотреть позитивный фильм. Кстати... У него теперь вряд ли есть, на чем смотреть и что читать. Сам виноват. Парень подошёл к окну, заглядывая в небольшой мир улицы. Несколько месяцев спустя тут ничего не изменилось. Даже из комнаты Шуги Чонгук видел все тех же людей. Вот эта девушка совсем похудела и осунулась. Видимо, так и не смогла решить свои проблемы, может виной тому родители, парень, а возможно: причина с учебой. Макнэ не знал, что ее тревожит, но ясно видел: она не справляется. А этот мужчина средних лет? Что за нелепая бандана у него на голове? Наверное, он хочет понять своего сына, который считает отца слишком старомодным. Но, по всей видимости, потерпел неудачу, поскольку головной убор летит в мусорку. Но мужчина не собирается отчаиваться, он будет дальше искать решения. У них проблемы могут быть серьезнее, чем у него. Но никто не сдается. Они делают ошибки, но двигаются дальше. И неважно, что это может быть опять мимо. Рано или поздно, эти люди поймут и найдут истину. Они не перестанут делать ошибки в дальнейшем, но это и неважно. Так они становятся людьми, так живут. А Чонгук? Имеет ли он право так расклеиваться из-за Ви? — О, Гуки... ты встал с кровати? — Хоби подошёл к младшему, осторожно трогая того за плечо. — Как ты себя чувствуешь? Макнэ чисто машинально дернулся немного в сторону. Он не слышал, как его друг открывал дверь, не слышал его шагов. Это было немного странным, потому что юноша всегда отличался хорошим слухом и стопроцентной собранностью. А сейчас ловил себя на мысли, что растерян, слегка напуган. И есть большое желание свернуться сейчас клубочком прямо на полу. Его сдерживает лишь то, что шокировать хёнов еще больше не хочется. Но наверное эмоции отразились на его лице, поскольку Хосок как-то печально улыбнулся и обнял парня, крепко прижимая к себе. — Малыш, ты так нас напугал. Мы боялись, что с тобой что-то случится. Чонгук хотел что-нибудь ответить, но все слова застряли где-то глубоко внутри. Хоть он и ощущал тепло чужого тела, но поверить в происходящее не мог. Неужели они не сердятся на него? Простите за все неудобства. Простите, что постоянно огорчаю вас. — Маленький, не делай так больше. Говори нам обо всем. Мы же всегда за тебя. Парень чувствовал, что его плечо намокает. Этот жизнерадостный хён сейчас рыдал хлеще трехлетнего ребёнка. Но макнэ не мог успокоить словами: что-то внутри сдерживало, мешая воспроизводить звуки. Все, что мог сделать — обнять в ответ плачущее дитя. — Ну же, золотце наше, скажи что-нибудь. Мы три дня не слышали твой сладкий голосок. Почему ты молчишь? А Чонгук и сам хотел бы знать. — Гуки, ты на меня злишься? Я тебя обидел? Младший мягко отстранился от парня и непонимающим взглядом уставился на того. О чем он говорит? За что Чонгук должен злиться? — Чонгуки, с тобой все хорошо? Скажи, что тебя тревожит? Шестое чувство подсказывало Джей-Хоупу, что с юношей что-то не так. Но, по сути, после такого сильного стресса вряд ли с ним могло быть все прекрасно. Потребуется время. Но они со всем справятся. Вместе, сообща, как всегда делали. Чонгук по-прежнему не мог ничего сказать, поэтому пожал плечами, давая старшему тем самым неоднозначный ответ. Но ситуация начинала его пугать. Если он не сможет говорить, то петь, соответственно, тоже. А без вокала в группе делать нечего. — Скажи мне, пожалуйста... Ох, Гуки, я просто хочу знать, как ты? Хоби до сих пор плакал, что разрывало сердце младшего на мелкие кусочки. Видеть слезы своего хёна... невыносимо. Чонгук огляделся в поисках какого-нибудь клочка бумаги и карандаша. Ему нужно было хоть как-то сообщить о себе. Старший мог подумать, что он проявляет неуважение. А между ними и так в последнее время скопилось много недопониманий. Лучше всего сейчас успокоить эту рёву-корову. А то затопит комнату Юнги хёна, а им потом влетит. Шуга им всем стресс обеспечит без возможности восстановления нервной системы. Чонгук понимал, что с его головой, мягко говоря, не очень радостно. Мысли скачут с одного завитка на другой, словно за ними погоня. Отыскав блокнот с карандашом, Чонгук начал писать. Старший посмотрел на эти действия с большим изумлением: он никак не мог понять, что этот мальчик делает и зачем? "Я не могу говорить". — Что ты имеешь в виду? Внутри тотчас похолодело от неприятных догадок. Джей-Хоуп смотрел на парня, пытаясь найти в глазах ответ. Но там была лишь паника. — Что это значит? Ты же шутишь? Чонгук с упреком посмотрел на старшего, мол, ты что совсем? Такими вещами шутят? Хосок конечно понимал, что подобным макнэ не стал бы шутить, но в глубине души желал, чтобы происходящее оказалось шуткой, розыгрышем. Видя замешательство парня, Чонгук открыл рот и постарался произнести хоть слово, но звуки не желали вылетать. — Блять... Что нам, блять, делать...***
В общей гостиной было тихо. Ситуация складывалась крайне серьезная. И никто не видел из нее выхода. Младший был подавлен. Он винил себя, ругая мысленно последними словами за эмоции и опрометчивые поступки, которые привели к данному инциденту. — Джин хён, что сказал врач? — Чимин прервал эту тишину, поскольку так проблема решиться не могла. Они обязаны были найти выход. — Я же уже говорил. Стресс и нервное напряжение способствовали потере голоса. Но это временно. Нам нужно создать спокойную обстановку. Тогда все должно наладиться. — А что если до выхода клипа Чонгук не поправится? — Лидер группы разрывался в своих чувствах. Помимо заботы о младшем участнике он беспокоился еще и о судьбе коллектива, которая сейчас зависела от состояния макнэ. — Что нам тогда делать? Он — главный вокалист и почти всегда в центре. Кем мы его заменим? А если голос не вернётся ни через неделю, ни через две? Как быть? Я в замешательстве. — Намджун хён говорит верно, — поддержал Чимин товарища, — возможно, нам стоит сообщить об этом менеджеру и продюсеру. Так мы сможем обратиться в клинику, в ней найдут решение проблемы. — Но у нас уже был врач, — возмутился Юнги. — Он ясно дал понять, что тишина и покой — лучшее, что мы можем сделать для Чонгука. Мелкий нас не подведёт. А что в этой клинике с ним будут делать? Уколы? Капельницы? Пилюли? Ха, там из здорового человека сделают инвалида и самого опасного психа. — Шуга, ты утрируешь... Пойми, никто не хочет запрятать Гуки в клинику. Просто все беспокоятся и хотят, как лучше... — Джин хён, ему лучше будет с нами, потому что мы его семья, мы его друзья и мы его не оставим, чёрт побери! — Хорошая мы семья, раз допустили такое... — Хоби хотел ещё многое сказать, но слова застряли в горле. Ему было тошно от этой ситуации. Подумать только, они сидят и думают, где их другу будет лучше: в клинике или с ними. Нестандартная ситуация заставила всех нехило запаниковать. Вынудила разрываться между заботой о младшем и о благе для группы. Нервы у каждого были в максимальном напряжении. От бессилия хотелось все эмоции на других, чтобы самому стало легче. Но так нельзя. Они — единый коллектив. Должны взять себя в руки и показать, что никакие преграды не способны сломать их дух. Они не бросят своего друга, потому что знают, как сейчас он нуждается в поддержке каждого из них. И в последнее время каждый из них его подвел. — Ребята, давайте успокоимся. Последние несколько дней были тяжелыми. Нам надо всем отдохнуть, успокоиться, иначе мы сейчас наговорим много лишнего. А это ни к чему хорошему не приведет, — заметил Тэхён. Ему тоже было не по себе от ситуации, поскольку она начинала выходить из-под контроля. — Блять... Гуки... Тэхён кинул взгляд на проём, в котором стоял младший. Никто не заметил, как тот подошёл: все были уверены, что макнэ отдыхает в комнате Юнги. Как много он мог слышать? А Чонгук практически самое начало разговора и слышал. От слов старших стал ощущать себя ещё более ничтожным и жалким. Он их подвел, а те пытаются ему помочь. Но разве он достоин их помощи? Младший не заметил, как слезы начали капать с глаз, не заметил, что Ви его увидел. Он был в своем мирке самокопания и саморазрушения. И опять это никто не видел. Из собственных мыслей Чонгука выдернуло движение в его сторону. Тэхён хотел подойти к макнэ, чтобы сказать тому: "Эй, мелкий, все нормально. Ты не так нас понял. Вместе со всем мы справимся". Но тот запаниковал от действия старшего. Что если сейчас его отправят в клинику? Что если он им больше не нужен? Кому охота возиться с такой проблемой? Чонгук отступил на шаг назад, в глазах друзей отразилось непонимание. Почему? — Эээ, Гуки? Но младший не готов был сейчас их слушать. И зачем он вообще вышел из комнаты? Мог запереться и получить такую долгожданную тишину. Но нет... Шило в одном месте не даёт возможности посидеть на одном месте. Чонгук окинул друзей взглядом полным сожаления и вышел в коридор. Ему нужно побыть одному. Не стоило сюда приходить. Хотелось забыть услышанное. — Чонгуки! — Тэхён окликнул парня, но тот не обернулся. Собирался было пойти за ним, как за рукав его поймал Чимин: — Эй, Тэ, лучше кто-нибудь другой пойдет за ним. Не стоит идти тебе. Прости. Ты же понимаешь, нас? — Ммм... Да, наверное... Извините... — Все будет хорошо. Наверное я пойду... — Возражений против кандидатуры лидера не возникло, поэтому тот отправился на поиски макнэ. Хотя полагал, что долго искать не придется. Когда младшему плохо, тот либо идёт в танцевальный класс, либо в спортзал. Но сейчас чутьё подсказывало, что танцы тому нужнее.***
В мире есть вещи, на которые можно смотреть вечно: как горит огонь, как волны в море подбираются к берегу, как ветер колышет деревья и другие вещи, которые порой завораживают нас на долгие минуты. А Ким Намджун мог вечно смотреть, как золотой макнэ танцует под песни женских групп. Его милая натура вместе с мужественной внешностью привносили в любой танец особый шарм. Хотелось снова и снова просить не останавливаться, ибо настолько чарующе это выглядело. Раньше, когда они активно посещали телевизионные шоу, младшего часто просили исполнить танец какой-нибудь популярной женской группы, а тот никогда и не отказывал. Ему и самому нравилось. Потом этот талант начал понемногу забываться. Изредка, дурачась в своём тесном кругу Намджун и другие хёны просили Чонгука станцевать под ту или иную песню. Но в последние месяцы их расписание было довольно забито, что вот на такие неформальные посиделки сил почти не было. Поэтому сейчас глядя на движения младшего под песню "Lovey-Dovey" группы T-ara, лидер окунулся в приятные воспоминания, с сожалением понимая, как давно они не проводили каких-нибудь веселых вечеров. Чтобы забыть о проблемах, заботах, диетах, компании. Они обычные молодые люди, которые хотят иногда почувствовать себя свободными от камер. Не бояться, что кто-то подловит их в непотребном виде и выложит в сеть. И Чонгуку всего этого не хватало больше всех. В компанию он попал совсем ребёнком. Его переходный возраст и взросление они ощутили в полную силу. Ему пришлось рано повзрослеть, но так не должно быть. RM смотрел на движения макнэ, такие чёткие и легкие, будто он сам ставил хореографию участницам этой группы. Интересно, сколько раз он посмотрел клип, чтобы выучить ее? А потом посмотрел на лицо. Губы шевелились в соответствии с текстом, но беззвучно, а глаза были закрытыми и влажными. Ему было больно. Для Чонгука группа BTS, их музыка, танцы, фанаты — все. Если убрать эти вещи из его жизни, часть сущности просто умрёт. Намджун уверен, что младший сможет реализовать себя в любом деле, их макнэ необычайно талантлив. Но это будет не то... Чонгук был рожден для сцены, рожден был сиять и дарить свою любовь миллионам людей. Он просто сам не понимает, насколько удивительным человеком является. Но это понимают остальные: его хёны, стафф, фанаты, родные. И их мальчик определенно не должен быть таким потерянным, испуганным и чувствовать одиночество. Случившееся — ерунда. Сейчас лидер это понял. Ничто не сможет их сломить. Им еще многое предстоит сделать. В начале года они продлили свои контракты, значит, сдаваться рано. — Ты потрясающе танцуешь, Гуки... Чонгук не ожидал, что за ним будет кто-то наблюдать, поэтому от неожиданности вздрогнул и резко развернулся, натыкаясь на взгляд лидера группы. Он боялся, что мог быть Тэхён, с которым парень пока ещё не знал, как себя вести. — Знаешь, я сейчас сидел и вспоминал, как ты танцевал девчачьи танцы, — RM блаженно улыбнулся, прикрыв глаза. Ему хотелось поделиться своими воспоминаниями с младшим. — Ты всегда был великолепен. Младший немного грустно улыбнулся: ему стало неловко, что хён вспоминает такие игривые моменты с ним. Но тем не менее, ему всегда льстило, что другие положительно оценивают его старания и таланты. Намджун похлопал по полу, приглашая Чонгука сесть рядом. Лидер сейчас пытался вспомнить, когда они с ним вот так вдвоем разговаривали последний раз? Кажется, в другой жизни... За подобную халатность было стыдно. Как он мог так мало внимания уделять самому младшему? — Я не помню, когда мы с тобой говорили последний раз один на один... А сейчас, когда я соизволил найти для тебя время, ты не можешь мне ответить... Прости меня, Гуки... Я так подвёл тебя... Сожаление брало верх над остальными эмоциями, а в груди так тихонько щемило, словно и желая, и не желая причинить боль, но точно не ранить. И старший решил отпустить себя, позволить слезе скатиться по щеке и упасть на колени. Чонгук смотрел на все это с неприкрытым изумлением. Этот хён редко плакал. Это вам не Чимин, который и над рекламой может разреветься. Слезы Намджуна — не шутки. Тот и правда сильно ранен душевно. Состояние старшего разрывало Чонгука изнутри. Тот не мог переносить, когда его любимые хёны подавлены. Он готов взять на себя всю их боль, лишь бы у них было всегда все хорошо. А Чонгук справится, всегда справлялся. Поддавшись внутреннему порыву, младший подсел поближе к парню и заключил того в свои объятья. Он знал, что лидер не особо тактильный человек. Это вам, опять же, не Чимин. Тот, дай волю, макнэ бы вообще не отпускал из объятий. Но Чонгук был уверен, что сейчас действует правильно: его хён нуждается в участии. — Гуки, знаешь, ужасно несправедливо, что тебе выпали все эти испытания. Но вместе мы справимся. Прости, что тебе пришлось услышать наш разговор. Мы верим в тебя, у нас обязательно все будет хорошо. RM взял младшего за руку и поцеловал ее. А собственно, что мешает им сейчас расслабиться? Менеджеры их пока что не напрягают, они ещё несколько дней свободны. — У меня есть идея... Как насчет сегодня повеселиться, а? Как раньше... Только мы, музыка и свобода. Мелкий, ты согласен? А тот конечно был согласен.***
— Ой-ой-ой... Ну не знаю я эту песню... Что же теперь мне делать? — Джин хён, просто признай, что не умеешь так вилять попкой? — Чимина, я с удовольствием посмотрю на твоё виляние? И что собственно я делал не так? — Хён, чет в твоём исполнении это совсем не соблазнительно было! Парни разразились смехом, самому старшему из них конечно далеко было до девчонок из группы АОА, но тот вполне неплохо пародировал. Однако Чимина это не останавливало, он хотел подразнить парня, а тот и велся. — Вставай, я тебя научу, как правильно крутить задницей. — Чимини, я вроде прекрасно и без этого жил... Может не надо, а? — Хён, хватит трусить! И не дожидаясь, пока старший найдет ещё отговорки, схватил его за руку и потянул в центр комнаты. Хосок рассмеялся, глядя на недовольное лицо старшего, но включил песню, когда юный танцор подал знак. — Вот, смотри, как надо! Ла-ла-ла-ла-ла-ла, Ла-ла-ла-ла-ла-ла, Ла-ла-ла-ла-ла-ла... Чимин активно, но в тоже время задвигал бедрами, показывая это движение практически лучше оригинала. Но у старшего ничего не выходило, поэтому парень, закатив глаза, пристроился сзади и положил руки на бедра Сокджина, контролируя его движения и ритм. — Ооо, а так гораздо лучше... Где мой телефон? Этот момент определенно надо запечатлеть. Юнги начал оглядывать в поисках телефона, пока остальные уже умирали со смеху. Уж больно комично выглядели движения их товарищей. Чонгук радовался, видя, как друзья веселятся. Они не упрекали его, вообще не акцентировали внимание на отсутствие голоса у него. Ребята все также с ним общались, просили станцевать. А ещё они принесли ему альбом и маркер, чтобы макнэ мог с ними общаться, пока временно не может говорить. Парень смотрел, как Джин хён начинает возмущаться, тому движения Чимина казались слишком быстрыми. Между друзьями завязался шуточный спор. Но всё это было неважно. Они отдыхали так, как могут только друзья. Лишь один из них не совсем разделял веселье. Ви. Чонгук краем глаза наблюдал за своим хёном. Тот конечно улыбался, тоже дурачился, но в глазах у парня была тоска и вина. А ещё макнэ тоже замечал, что Тэхён бросает на него взгляды, думая, что юноша не видит. Им определённо есть о чем поговорить, но не сегодня. Этот вечер должен остаться в памяти, как одно из светлых воспоминаний, не омраченных тяжелыми и серьёзными разговорами. А завтра... будет видно.***
Просыпаться не в своей комнате было непривычно. А особенно необычно для Чонгука было спать в одной кровати с Шугой. Этот хён не особо любил пускать кого-то в своё личное пространство. И лишь для некоторых друзей делал исключения. Младший в это число входил безоговорочно. Юнги хён вообще многое ему позволял, но вместе они спали крайне редко. Юноша, стараясь не разбудить старшего, встал с кровати и направился в душ. Но на полпути вспомнил, что вещи-то находятся в его комнате, если там конечно что-то осталось. С того случая парень ни разу не зашёл в собственную комнату. Все внутри отговаривало от идеи переступать порог родных квадратных метров. Он конечно мог одолжить одежду у ребят, те дали своё согласие безоговорочно, но Чонгук хотел увидеть своими глазами результат того срыва. И, так сказать, оценить размеры предстоящих затрат. Что ж... Он не разгромил шкаф и окно... Это уже радует. А также письменный стол почти цел. Остальные вещи отсутствовали, даже вешалки с одеждой наполовину опустели. Ладно... Он это тоже переживёт. Вещи — всего лишь вещи. Он мог потерять гораздо более важное — друзей. Остальное неважно. Выбрав одежду посвободней, юноша направился в ванную комнату. Все эти дни ребята его мыли как куклу, не способную самостоятельно делать какие-либо движения, поэтому Чонгук надеялся насладиться сполна единением с водой. Намыливая себя, парень думал, как ему быть с Тэхёном. Ведь тот признал свои чувства, хоть младший и не до конца верил в твёрдость намерений того, но в глубине души надеялся. Ох, как сильно надеялся. А по-другому и быть не могло. Чонгук слишком долго хранил в себе эти чувства, прикидывая, как было бы хорошо, если Ви ответит на них. Он рисовал в своей голове сцены с признанием в любви, которым бы любые сценаристы позавидовали. А сейчас не верит в реальность происходящего... Наверное, когда мы чего-то долго ждем, успеваем смириться, что это не наступит никогда. А если оно все же наступает, пугаемся, думая, что это сон. Сейчас вот ущипнем себя, и все развеется... Будто ничего и не было. — Чонгуки? Младший лихорадочно начал хвататься за полотенце, чтобы прикрыться. Он не закрыл дверь в ванную на замок, но просто не ожидал, что кто-то встанет так рано в выходной день, тем более они вчера засиделись допоздна. Сфокусировав взгляд, Чонгук увидел перед собой Тэхёна. Тот мысли что ли читает? Стоит только макнэ подумать об этом хёне, как тот тут как тут. — Я хочу поговорить с тобой. Младший только и мог усмехнуться на подобное заявление. Поговорить? Как он себе это представляет? И почему они вообще стали так часто сталкиваться в последнее время в ванной комнате? Какая-то ненормальная тенденция... — Точно... — Тэхён слегка растерялся, что опять ляпнул немного не в тему. — Прости. Эм, я буду говорить, а ты просто выслушай меня. Хорошо? Чонгук смотрел, как старший мнется, перебирая в руках полотенце. Тот явно нервничал, а младший не мог спокойно смотреть на это и просто кивнул, соглашаясь. — Для начала, я хочу попросить прощение, что убежал тогда... ну... из гримерки... Я растерялся... Чонгук мог лишь пожать плечами на это. Мол, что было, то было, не будем заострять внимание на этом. — Нет, я хочу сказать, что мне понравилось. Просто не был готов к этому... Я написал другу... прости. Видел, что ты прочитал чат... Младшему опять ничего не оставалось, кроме как пожать плечами. Отпираться было бесполезно... и так все понятно. Да и не желал он юлить. — Тот парень, который писал... он поцеловал меня. Ох, я не хотел этого. Но... тогда почувствовал, что он меня не интересует, я имею в виду, что парни мне неинтересны. Чонгук вопросительно поднял брови, не понимая, к чему этот парень ведет? Неужели он сейчас скажет, что натурал и все было ошибкой? Младший начинал уже внутренне паниковать: может он неправильно тогда расслышал в комнате Шуги? Его состояние на тот момент оставляло желать лучшего, поэтому мог и напридумывать себе чего. — Но потом я понял, что та девушка, которую ты прогнал меня тоже не интересовала. Как и другие девушки. Ещё интересней... — Мне интересен только ты... Ты мне нравишься... «Не то я хочу услышать... Скажешь ли ты мне? Пожалуйста...» — Я тебя люблю... как парня, как самого желанного мужчину на свете... «Господи... спасибо...» — Я тебя тоже люблю, Тэхён...