immortals

по истечению отведённого времени юнги снова остаётся один – люди всё ещё не лучшая компания для бессмертного. они недолговечны настолько, насколько это вообще возможно: тела их хрупки, а жизни заканчиваются быстрее, чем он успевает это понять. юнги опускается на колени возле – о боги, когда он успел так состариться? – хосока, и сжимает в своей ладони его — сухую, покрытую сеткой глубоких морщин. — ты ведь обещал, хосок, ты обещал что не бросишь меня так скоро, – свет от зажённых в комнате свеч пляшет по стенам рваными всполохами, пока юнги прижимает к себе его слабое тело с отчаянной силой. (расставаться из века в век с родными и близкими, с друзьми и хорошими знакомыми, со всеми, с кем был когда-то знаком — невыносимо и чудовищно неправильно) навсегда верный друг и родная душа — его руки медленно остывают, а с лица сходят краски. юнги вырезает в памяти застывшую на губах улыбку, что с самого начала казалась тёплее полуденного солнца, и призрачная надежда дождаться чужого перерождения бьётся в груди раненой пташкой. это всё так глупо и по-детски, но. — просто дай мне знать. как угодно, хосок-а.