В погоне за лучшим миром

Семьдесят пять дней до Падения

      Под гнетом палящего пустынного солнца в своем обычном темпе протекало типичнейшее санденовское утро. Народ заполонил главный рынок, рыбаки привычно устроились на берегу Ильмаде́з, столпы* занимались своими делами, и жизнь у всех текла так, как и должна.       Почти.       Найтэ неохотно разлепил глаза и повернулся в постели. Фиариса не было.       Во времени парень ориентировался из рук вон плохо, а потому не мог знать, что сейчас уже одиннадцать, и хозяин лавки, чтобы открыть чайную, встал еще пять часов назад, очень стараясь не разбудить блондина. Поняв, что находится в квартире один, Мекера затаил на мужчину обиду. Нет, он понимал, что произошедшее этой ночью ни на что не повлияет, но гадкий осадок от пробуждения в одиночестве и с классическим утренним стояком никак не хотел его оставлять и скребся. Вздохнув, Найтэ хотел было встать, но проще было сказать, чем сделать: задница болела нещадно, поясницу ломило, и подняться у оборотня вышло только с четвертого раза. Проклиная все на свете — семью, прайд, столицу, чай и в особенности Фира, Мекера с горем пополам добрел до ванной комнаты и привел себя в адекватный вид. Правда, из-под одолженной у Фиариса рубашки явственно выглядывал смачный укус ее владельца, но, решив, что сойдет и так, Мекера спустился.       Крутившийся за стойкой мужчина сразу заметил его, несмотря на немаленькую толпу посетителей у прилавка. На мгновение повернувшись, Фир одарил парня своей косой улыбкой и махнул рукой, подзывая.       — Доброе утро, соня.       — Я не соня! — тут же возмутился Найтэ. — Это просто ты — любитель встать пораньше! Доброе.       Фиарис лишь удрученно покачал головой в ответ на это заявление и продолжил свою работу.       — Иди сюда, поздний ты мой. Помогать мне будешь.       — Чем? — удивился Мекера. Он был не против помогать Фиру с работой, но ничего не знал о чае, а потому боялся, что хозяин лавки вместо помощи получит одни убытки. — Я же не умею ничего…       — Ну кое-что ты умеешь, это мы уже выяснили ночью, — не удержался от издевки тот. — Иди, тут ничего сложного нет.       Покраснев до состояния переспелых помидор, парень подошел, пряча глаза и утыкаясь взглядом куда-то под ноги. Хотелось о многом спросить Фиариса, но Найтэ понимал, что сейчас не время, и в то же время боялся, что-то время может не наступить.       — Что мне делать? — спросил он, не отрывая взгляда от пола.       — Ты бы хоть на чай посмотрел, когда спрашиваешь, а не на паркет, — закатил глаза Фир, доставая большую коробку из шкафа внизу. В ней, естественно, был чай. — Смотри, берешь чай, который я скажу, и насыпаешь столько лопаток, сколько я скажу, вот в такие упаковки, — мужчина ткнул пальцем на столик за своей спиной и улыбнулся. — Это же ты осилишь?       Кивнув, Мекера принялся за работу.       Покупателей у Фира было много, а потому к концу дня оба валились с ног от усталости. У них было два небольших перерыва на обед и ужин, поэтому, когда Фир с тяжким вздохом в одиннадцать вечера снял с себя фартук и кинул его в шкаф, сразу же двинувшись наверх, парень ринулся следом. Нагнав хозяина, он тихо шел за ним, а когда Фиарис упал спиной на мягкий матрас кровати, снова вздохнув, Найтэ присел рядом с ним и мягко погладил пальцы мужчины. Тот отвлекся от своих мыслей и обратил внимание на своего нового работника.       — Что такое, солнышко?       — Я хотел спросить… Много что, — тихо прошептал парень, сразу отводя взгляд. Фир выжидающе поднял бровь.       — Ну так спрашивай.       — Я… для начала… когда я… начну работать? — вместо «начну работать» в голове и у Мекеры, и у Фира крутилось «стану шлюхой». Однако и тот, и другой, мастерски это игнорировали.       — Когда всему научишься, — безэмоционально произнес Фиарис, поворачиваясь к мальчишке. — Сколько тебе лет? — задал он встречный вопрос.       — Двадцать один.       — М-да… — протянул владелец лавки. — Тебе по внешнему виду и восемнадцать не дашь…       — Тот мужчина, вчера… — начал было блондин, но Фир быстро заткнул его рот в жесте предупреждения.       — Он — клиент. Тебе о нем ничего знать не надо.       Найтэ закусил губу и посмотрел на хозяина из-под своих длинных светлых ресниц.       — Но… он ведь может прийти ко мне… — прошептал парень с явственным страхом в голосе. Фир тяжело вздохнул.       — Нет, не может. У него другие вкусы.       Наступило неловкое молчание, которое вскоре нарушил Мекера. Все же вопросы у него еще оставались.       — Как я научусь… всему?       — Чему-то со мной, чему-то коллеги научат, — глядя в потолок, ответил Фиарис.       — А где эти… коллеги?       Тяжело вздохнув, Фир встретился взглядом с Найтэ и проговорил, ухмыляясь:       — Помоги мне сбросить напряжение, и я тебя познакомлю.       Конечно, он бы в любом случае познакомил мальчишку с остальными своими подопечными, но было так забавно следить за ним в таких ситуациях, что мужчина не смог себе в этом отказать. Мекера понял, что от него требуется, в основном по гаденькой улыбочке, как когда тебе вставляют палки в колеса, и смиренно подобрался поближе к хозяину.       — Их много? — вдруг решил спросить он, не сознавая, почему ему это важно.       — О да, немало… — протянул Фир, притягивая к себе парня и кусая за шею. — Делом займись.       Найтэ решил, что чем быстрее он все сделает, тем лучше: и самому не мучиться, и Фир пораньше соблаговолит показать ему так называемых коллег. Расстегнув пряжку ремня на хлопковых брюках хозяина и освободив того от штанов, он сразу обхватил полунапряженный член ладонью, но не успел сделать и пары движений, как был остановлен сильной рукой.       — Не так. Давай-ка ртом.       Памятуя прошлый опыт, Мекера не стал возражать и послушно опустился. Головка уже полностью поднявшегося органа оказалась прямо перед лицом парня и тот, преодолев внутренний барьер, погрузил ее в полость рта, стараясь не задеть зубами.       — Чего ты вошкаешься там? — раздался сверху хриплый от возбуждения голос, и тяжелая ладонь надавила на голову, заставляя заглотить член до конца. — Самостоятельно не можешь, надо, чтобы помыкали?       От этих слов по телу парня прошла липкая волна страха и желания.       «Неужели мне действительно нравится, когда он меня…»       Времени на размышления у Найтэ не было. Плотно обхватив плоть губами, он стал совершать резкие движения головой, в надежде, что Фир скоро кончит и не заметит, как это действует на него самого: быть извращенцем еще и в глазах мужчины не прельщало. От подобных действий Фиарис громко выдохнул и одобрительно погладил парня по волосам.       — Как я и говорил… схватываешь на лету… умница, — похвалил он Найтэ и, с силой схватившись за золотые пряди и тихо простонав, излился тому в рот. Мекера же потерялся — что делать дальше, куда, куда все это выплюнуть… Рука мужчины зажала его рот и тот понял: не выплевывать, что угодно, но не выплевывать. С трудом проглотив неприятную субстанцию, Мекера отполз от хозяина подальше — мало ли, что еще ему в голову придет, — и отдышался.       — Ты обещал…       — Я помню, — отрезал Фир, поднимаясь с постели. — Вставай, пойдем.       Вскочив, парень поправил одежду и выказал готовность двигаться в любом заданном направлении. Фиарис хмыкнул, но говорить ничего не стал — молча вышел из квартиры и спустился по лестнице, ни разу не оглянувшись. Найтэ ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Остановившись перед одной из четырех дверей в маленьком коридорчике, мужчина посмотрел на Мекеру и распахнул ее, входя внутрь.       В помещении царил стойкий аромат благовоний, на полу лежал мягкий узорчатый ковер, в резных выемках стен горели тусклые лампы, создавая подходящую атмосферу для дорогого восточного борделя. Дверей больше здесь не было, лишь арки, комнаты за которыми были скрыты бамбуковыми шторами. Едва Фир ступил на теплый ковер и захлопнул за ними дверь, из всех помещений выглянули заинтересованные лица. Их количество поразило Найтэ — здесь находилось по меньшей мере пятнадцать человек, и все разные.       — Господин, где Вы были этой ночью? — подбежала к ним девица с черными, как смоль, кудрявыми волосами и тончайшей, расшитой бисером, чадрой. Яркие зеленые глаза, под которые очень умело был подобран прекраснейший шифоновый восточный костюм, полыхали недовольством одновременно с покорностью. Следом за ней к ним поспешил парень, внешне очень похожий на брюнетку: те же глаза и полные красные губы, чуть вздернутый аккуратный нос и высокий рост — оба были сантиметров на десять-пятнадцать выше Мекеры.       — Прошу простить мою сестру, господин, — поклонился он Фиру и оценивающе оглядел блондина. Девушке явно не нравилось, что брат все решил за нее, и она уже хотела сказать что-то еще, как тот схватил ее за запястье и силой за него дернул. Склонившись перед хозяином, девица попыталась выдернуть руку из крепкой хватки, но ей этого не позволили. — У нас новичок?       — Да, Кизо́ку, я привел вам пополнение, — кивнул мужчина, подталкивая блондина вперед. — Вчера подобрал, даже имени не давал еще, надо будет придумать. Что думаешь, Коше́? — обратился он уже к девушке.       Найтэ почувствовал, как по телу пробежала стая мурашек. Вот, значит, как. Новое имя… Желанием его обретать парень не горел.       Девица же задумчиво посмотрела на Мекеру, склонила голову набок, взглянула на брата, снова на новенького и, наконец, произнесла:       — Ядовитый плющ.       Только после этих слов паренек понял, что это будет за имя, и от этого перспектива его обретения нравилась ему еще меньше, чем раньше. Ведь ночные гости, что будут являться в эту чайную, будто дегустаторы сладостей, выбирая понравившуюся конфетку, могут и в общий список заглянуть.       «Ядовитый плющ меня бы устроил, никто не закажет себе какую-то дрянь…»       — Ясно, сам придумаю, — тяжело вздохнул Фир, глядя на Найтэ.       — У меня есть идея, господин, — вдруг подал голос Кизоку, не отводя взгляда изумрудных глаз от паренька напротив. — Как Вам «Ночной физалис**»?       — Хм, — задумался Фиарис. — Неплохо. Но я еще подумаю. Спасибо, Ки́зо.       Найтэ оставалось лишь молча наблюдать за происходящим, стоять под пристальными изучающими взглядами проституток, выглянувших посмотреть на новичка, и терпеть больные щипки от той черноволосой девицы, которая теперь находилась слишком близко к нему. Вдруг Фир потрепал волосы на его макушке.       — Ну что, знакомьтесь, это — Найтэ. Жить он будет отдельно от вас, но все равно познакомьтесь. Кизо, покажи ему все и расскажи, у тебя столько времени, сколько понадобится. Куда идти на ночь, ты в курсе, солнышко, и не пытайся сбежать, — сказав это, мужчина пошел обратно в лавку, чтобы заварить себе чай и подождать, пока его подопечные перезнакомятся, а Мекера растерялся: он не представлял, как вести себя с остальными, и от этого хотелось провалиться под землю. Ну и еще от того, как они смотрели на него.       Едва дверь захлопнулась за хозяином, Коше схватила паренька за ворот рубашки и встряхнула. Несмотря на внешнюю хрупкость и мягкость, девушка оказалась довольно сильной, и на мгновение блондина прошила зависть: если бы он был как эта девчонка, его бы не выгнали.       — Кизо, ты посмотри! — воскликнула она, приподнимая парня за ткань рубашки. — Это одежда Господина!       — Да, а вон там на шее его укус, а вот тут засос. И? — ответил молодой человек, складывая руки на груди. Весь его вид говорил, что Кизоку нет никакого дела до того, что Фир наверняка провел эту ночь в компании новенького. Конечно, его это задевало, но, как ведающий частью дел борделя и как главный над остальным товаром, хоть сам тоже товар, он не мог себе позволить выглядеть так низко. Нужно держать авторитет.       — Как это «И?»? Что это за «И?»?! — раздраженно выпалила Коше и повернулась обратно к Найтэ. — Только попробуй еще раз к Господину прикоснуться! Господин наш!       Блондин испуганно сжался в руках кричащей на него девицы. Он никак не был готов не то, чтобы на него бросились незнакомые люди, с которыми он вместе будет сомнительным образом зарабатывать на жизнь, парень не ожидал, что вообще попадет в такие ситуации. Он был не только слабым физически, но и, как говорят у них в прайде, могесита́ви*(3), а потому доверял всем, кроме самых подозрительно выглядящих. Ошалело хлопая глазами, Мекера вцепился руками в сжавшиеся на одежде пальцы, стараясь их расцепить, вот только те не сдвинулись с места.       — Коше, успокойся, — совершенно спокойно произнес Кизо. Поняв, что сестра на его слова реагировать не собирается, он подошел к проблеме с другой стороны. Подойдя к девушке сзади, он сам взял ее за шкирку и встряхнул. Тонкий, хотя и крепкий, материал угрожающе затрещал, но выдержал, а вот хватка Коше от неожиданности ослабла, и Найтэ упал точно на задницу, ничуть от этого не ставшую счастливей. Простонав от боли, блондин поднялся обратно и только теперь заметил, что его никто не держит, а девушку уже отволок в сторонку ее брат. Остановившись на небольшом удалении от других, Кизоку отпустил сестру. — Ты понимаешь, что ты — один из ведущих работников в нашем заведении? Что твое поведение компрометирует тебя и меня, а не мальчишку? Не опускайся до уровня простых шлюх, будь так любезна!       Ровный баритон молодого человека подействовал на Коше не сразу, но все же девушка пришла в себя и молча смотрела на брата. Тот взгляда не прятал, так как в упрямстве не уступал — это была одна из тех черт характера близнецов, что они разделили поровну. Из насыщенно-зеленых глаз девицы покатились первые слезы, делая их цвет еще ярче.       — Это что же… Нам стоять и смотреть, как он уводит Господина? — всхлипнула она, и Кизо перестал давить на нее.       — Ну зачем же наблюдать. Мы можем доказать, что мы лучше, не опускаясь перед остальными, — тем же ровным голосом ответил парень, стирая слезы сестры. — Пойдем, Кошеррифи́за, покажем, что значит йетешэ́л акали*(4).       Слова брата произвели на девушку большое впечатление. В особенности благодаря тому, каким тоном они были сказаны, и тому, что прозвучало ее полное имя, которым почти никто Коше не называл по двум причинам: оно слишком длинное и имеет дурное значение*(5). За редким исключением все пользовались различными сокращениями, и девушка не была против. То, что так ее может называть только брат, пришло само, и в итоге связало их куда сильнее какой-то веревки. Брюнетка не понимала, почему именно ей, родившейся всего на несколько минут позже брата, досталось имя с подобным значением, в то время, как полное имя Кизо означает «благородство», но все равно искренне любила свое имя. И была в этом одинока, пожалуй. Однако подобные вещи не слишком-то волновали Коше, так как она всегда обладала бунтарским характером с приправой из неуравновешенности, в отличии от внешне вечно спокойного и сосредоточенного Кизоку. И вот сейчас часть его предусмотрительности или бесконечного спокойствия передалась девушке. Резко выдохнув, Коше тихо, но решительно произнесла:       — Хорошо. Я поняла. Действуй.       Кизо кивнул сестре, они вместе вернулись к зажатому в тиски любопытства остальных Найтэ. Собравшаяся вокруг парня толпа мгновенно расступилась перед близнецами, пропуская их, и Мекера тут же задумался, чем вызвано такое уважение одних шлюх к другим. В какой-то момент он даже подумал, что здорово бы было быть на их месте, но тут же отмел эту мысль, в который раз полив себя самого грязью.       «Ты ничего не добьешься, никчемный. Никчемный, никчемный, никчемный… — смеялись голоса близких в его голове. — Ты тряпка, урод, слабак! Таких, как ты надо топить котятами! Выродок*(6)!»       — Эй, новенький! Найтэ, верно? — прозвучал рядом высокомерный мужской голос, и блондин распахнул зажмуренные до сих пор глаза и громко выдохнул, очнувшись от нахлынувших на него воспоминаний.       — Д-да-да…       — Что это с тобой? — поинтересовался тот самый парень, Кизо, кажется, приподнимая собеседника за подбородок и вынуждая посмотреть себе в глаза. Они словно горели зеленым, пламя плясало, било темными искрами и влекло, но длилось это недолго. Вдруг весь огонь из изумрудной радужки исчез, заменяясь чем-то очень похожим на скуку. Кизо фыркнул. — Самобичевание — хрень собачья. Чем получше займись.       Из-за спины брюнета донеслось обиженное «Эй, йетешэл Кизоку!». Тот мгновенно обернулся.       — Прости, Те́ки. Не по злу было сказано, — громко проговорил Кизоку, не показывая никакого раскаяния. — Это, кстати, Текила́ра, наш оборотень-волк. Вон та скромная рыженькая девушка — Кессимэ́, блондинка с котом — Зе́рика, кота зовут Зевок, он не шлюха, если что, — на этих словах парня раздался хоровой смех. — Обе — эльфийки. Вот этот экзотически-красный мальчик — Шизу́чи, он песчанник*(7).       «Ну еще бы он раскаивался, — подумал Найтэ. — Такой важный… Неспроста ведь. Наверняка есть причина, по которой он так уважаем другими. И почему его главенство никто не оспаривает.»       — Темненький тихоня — Делимэ́, плод необъяснимой мутации: у ламии вдруг родился сын вместо ожидаемой дочери*(8), — продолжал Кизо, стараясь никого не пропустить. — Сирекинеи́ль — вон та эльфийка. Да-да, та самая, что так активно предлагала тебе пару минут назад заглянуть к ней в гости. Мой совет: не ходи. Карри́да и Мениса́р — обнимающаяся парочка справа от тебя, работают тоже в паре. Они не родственники, у них просто роман, — на последних словах парня Мекера шокировано округлил глаза, и тот сразу это заметил. — Тебе не послышалось, у нас тоже могут быть любовные отношения, вот только все любовные многоугольники раскрываются мгновенно. Так-с… Я думаю, с остальными ты познакомишься позже, — подвел итог он и миг спустя хлопнул себя по лбу. — Чуть не забыл! Эта взбалмошная девица — Коше, моя сестра, — парень махнул рукой в сторону брюнетки, не успевшей возмутиться. — А я — Кизоку, можно просто Кизо.       Закончив представление, Кизо тут же взял блондина за предплечье и повел прочь от заинтересованного народа, который, как и в прошлый раз, расступился перед ним, образовывая широкий проход. Коше последовала за ними, не обращая на происходящее вокруг ни малейшего внимания. Они шли вперед по длинному, устланному ковром коридору, пока Найтэ внезапно не остановился. Встал и Кизоку, в основном рефлекторно и от неожиданности: раньше у него таких прецедентов не случалось.       — Куда мы идем? — задал вполне логичный, как ему казалось, вопрос Мекера.       — Свободную комнату для работы тебе искать, бамони́*(9), — закатил глаза парень. — Жить ты будешь не здесь, Господин на это уже указал, но работать в своей спальне он тебе не позволит. Или ты думаешь, что только с ним и будешь ночами кувыркаться? Дорогуша, сначала хоть сотню клиентов через себя прогони, поимей уважение, через нас прошла и не одна тысяча.       От этих слов Найтэ потерял дар речи.       «Вот, значит, что меня ждет… тысячи…» — отрешенно подумал он, перед тем как запаниковать.       Кто-то говорит, что испуг окрыляет, а кто-то, что парализует, но в данной ситуации правы были бы представители обеих сторон. Мекера замер, не в состоянии прийти в себя и осознавая, что это не сон, не страшилка и, тем более, не сказка. Замер ровно до того момента, пока щеку не обожгла ударом чужая ладонь. Подняв слезящиеся глаза на стоящего перед ним Кизо, парень резко толкнул его, растолкал всех на своем пути и сам не смог позже вспомнить, как оказался на постели Фира, рыдая в подушку. Он и не задумывался ни о чем, но тут на макушку легла чужая рука и успокаивающе погладила. Оторвавшись от края наволочки, о который уже чуть не размазывал сопли, Найтэ приподнялся на локтях и сел, встречаясь взглядом с Фиром, сидящим рядом.       — Эй, солнышко, ты чего? — мягко перебирая золотые пряди и стирая слезы со щек, спросил он. И блондин тут же почувствовал себя маленьким ребенком. Прижавшись к мужскому плечу и уткнувшись в него носом, парень медленно успокаивался. Почувствовав, что мальчишка уже не плачет, что он все еще так близко, только потому что сам хочет этого, и никакой необходимости в этом у него нет, Фиарис быстро чмокнул светлый затылок и обнял паренька. Мекера какое-то время не шевелился, а потом обнял его в ответ, все сильнее сжимая в руках. — Ну, тихо, — хохотнул Фир, поглаживая чуть дрожащую спину. — Что случилось? Давай, рассказывай.       Блондин тихо шмыгнул носом и выпустил хозяина из цепкой хватки. Немного помолчав, рисуя какие-то узоры на покрывале, Найтэ все же произнес:       — Просто… Я не думал, что все… будет так… — речь была медленной, с запинками, но он старательно проговаривал слова. — Что я вообще могу попасть… в такое место. Не то, что обслужить таким вот… образом столько… народу. Фиарис тяжело вздохнул.       «Да уж, Солнышко… Тебя еще поимеют очень много раз… — подумал он, разглядывая молчаливо чертящего полосы и завитки на его колене паренька. — И еще неизвестно, чем все это для тебя закончится.»       — Послушай, — нарушил тишину мужчина. — Если говорить честно, то да, тебе придется не сладко, но могло сложиться куда хуже. Ты мог попасть не ко мне, а в другое заведение — здесь подобных много, — и далеко не все так нянчатся с товаром, как я. Мог попасть в частные руки и стать рабом на всю жизнь. Были варианты развития событий куда ужасней, чем тот, который попался тебе. К тому же, здесь не просто дырки по заказу, здесь элитный бордель в элитной чайной. Ты видел, в каких условиях живут остальные? — Мекера заторможено кивнул. — И ты можешь сказать, что они плохо живут?       Найтэ не хотел говорить свое мнение об этом, потому что обижать хозяина и не желал, и боялся. Однако Фир почувствовал его колебания и поспешил предупредить.       — Я не обижусь ни на что. Не бойся.       — Честно? — у Фиариса на это вырвался смешок.       — Слово заядлого чаемана.       Парень немного помолчал, подбирая слова, но на вопрос все-таки ответил.       — Я… Дело ведь не в этом. У тебя замечательный дом, все красиво, удобно, дорого, но… они все равно не свободны, все равно не имеют выбора.       Фир, не сдержавшись, рассмеялся. Парень недоуменно смотрел, как хозяин хохочет, и не мог понять, что смешного он сказал, а мужчина не мог остановиться и, упав на кровать, бил по подушке ладонью.       — Ты… не понял… — пытаясь унять смех, проговорил Фир. — Со временем все меняется. Примерно половина из тех, кого ты видел, может выходить на улицу и проводить свои дни так, как им угодно, за исключением некоторых нюансов, и еще больше из них получают свой денежный процент за работу. Кизо и Коше вообще обладают практически полной свободой, получают самый большой процент из всех и вполне могли бы сбежать: все возможности у них имеются. Близнецы сами не хотят уходить.       Глаза Найтэ округлились: он пытался осмыслить сказанное Фиарисом и не мог. В голове парня появилась картинка, как владелец чайной имеет близнецов на этом самом месте, краска прилила к щекам, и он мгновенно уткнулся в хозяйское плечо. Хохотнув, Фир притянул паренька еще ближе и обнял.       — Давай-ка спать ложиться, — улыбнувшись, предложил мужчина. — Уже поздно, завтра день не из легких.       Сильнее вжавшись в теплое тело, блондин кивнул. Одежда быстро оказалась в шкафчике, Фир резким движением сдернул покрывало, сразу его сворачивая. Взаимное молчание было мягким и даже уютным, ощущалась некая правильность происходящего, и, когда они легли и Фир притянул Найтэ к себе, утыкаясь носом в золотистые вихры, парень сжал пальцы на обхватившей его руке и охотно придвинулся к телу мужчины.       — Спокойной ночи, — пожелал Мекера, но ответа не последовало: Фиарис уже спал, чуть улыбаясь во сне.