Пятнадцать человек на разбитый сервиз. Йо-хо-хо и коробка чая.
Шестьдесят два дня до Падения
Громкое частое дыхание над ухом. Широкие ладони, крепко сжимающие бока. Тихие стоны. Беспорядочные, сорвавшиеся с ритма толчки. Чужие бедра резко впечатываются в ягодицы и замирают, руки сжимают тело сильнее, слышится громкий протяжный стон. Как только посетитель отстраняется, Найтэ встает и двигается к лежащей на стуле одежде. Все это ему не нравится, но, перепробовав за эти две недели практически что угодно, он понял, что выбора не имеет. Клиенты его пугали, поэтому каждый раз он в страхе пытался сопротивляться, пока все не решалось. И не в его сторону. Но надежды выбраться из сложившейся ситуации Мекера не терял, искренне веря, что старший брат найдет и спасет его. — У тебя потрясающая задница, — доносится из-за спины, и чужие руки притягивают его к телу гостя, скользят вниз и жадно облапывают все, до чего могут дотянуться. Блондин с отвращением морщится, стараясь скрыть от стоящего сзади выражение своего лица. — Надо поговорить с Фиарисом и выкупить тебя. По коже пробежал холодок, вызванный ужасом от осознания такой возможности. — Я не продаюсь, — с трудом нашел, как выйти из положения, Найтэ, надеясь, что его слов хватит, и клиент не обратится к владельцу борделя напрямую. — Это мы еще посмотрим, — руки отпустили парня, да и сам мужчина отошел. Блондин тут же оделся, боясь потерять драгоценные минуты. «Надо сказать Фиру, пока он не обогнал меня… Только не частные руки…» — быстро шагая и едва не срываясь на бег, судорожно думал Мекера. С неделю назад, когда он попытался бежать, Фиарис в наказание продал его на сутки, и теперь парень знал, почему лучше оставаться при своем хозяине шлюхой, а не быть у кого-то другого личной постельной игрушкой. Владелец чайной нашелся быстро: он по своему обыкновению сидел внизу за одним из столиков и потягивал любимый напиток. По помещению разносился ненавязчивый аромат гвоздики, обещающий покой и отдых. Подбежав к нему, Найтэ рухнул на колени и схватился за край хозяйских брюк. — Фир, не продавай меня! — Что? — спросил ошарашенный таким поведением Мекеры мужчина, но спустя мгновение пригвоздил блондина к полу тяжелым взглядом. — Ты опять за свое? Я тебя предупреждал… — Нет! — в тот же миг поняв, о чем говорит Фиарис, воскликнул парень, с явственной паникой глядя в его лицо и пытаясь найти там хоть каплю неравнодушия к себе. — Он хочет меня выкупить! Фир, умоляю, я что угодно сделаю, не продавай! — Так, встань, — жестким голосом произнес мужчина, но, посмотрев в мокрые янтарные глаза Найтэ, смягчился. — Вставай, он не должен тебя таким увидеть. Иди за стойку и завари «Золотую корицу»*. — Но ты же терпеть не можешь улун… — Твой гость тоже. Иди и завари. Веди себя спокойно, расслабься. И ни слова, пока он не уйдет. Окрыленный словами хозяина, блондин бегом бросился к чайным коробкам. Как раз, когда напиток был готов, а по холлу разошелся стойкий запах улуна, и парень уже шел с чайничком и чистой чашкой к столу, из коридора вышел его сегодняшний клиент. — Фиарис, друг мой, я хотел бы обратиться к тебе с просьбой! — громко проговорил он, как только заметил Фира. Пепельно-серые волосы при всей своей немаленькой длине не скрывали приобретенных в боях уродств, и Фиарис в который раз подумал, что имя этого песчанника полностью соответствует его внешнему виду, да и определенным чертам характера тоже. — Юджи́д, прошу, присаживайся, выпей со мной чаю, и мы все обсудим. Песчанник издал довольный звук, отдаленно напоминающий кряканье, и сел напротив Фиариса, успев при этом от души шлепнуть Мекеру по ягодицам. Почувствовав сильный аромат свежезаваренного чая, Юджид тут же скривился, и шрамы на его щеках поползли, будто черви, сразу наталкивая на неприятные ощущения. «Интересно, как это родители угадали, какое имя ему так подойдет? — думал хозяин лавки, поглаживая большим пальцем чашку, от которой исходил тонкий спасительный виток гвоздичного пара. — Ведь у новорожденных нет боевых ран, нет непомерного самолюбия и уж точно не наблюдается таких предпочтений в постели…»** — Так вот, о моей просьбе, — продолжил клиент, наливая себе чай и стараясь при этом не морщиться. — Я хотел бы выкупить этого паренька. Сколько ты хочешь? Ухмыльнувшись, Фир бросил взгляд на застывшего у стойки блондина, с трепетом наблюдающего за их диалогом и нервно сжимающего столешницу побелевшими пальцами, и вновь посмотрел на песчанника. — Он не продается. — Все продается, просто цена должна соответствовать. Как насчет пяти тысяч генизе́*(3)? — спокойно продолжил тот, отпивая горячий напиток и сдерживаясь, чтобы его не выплюнуть. — Нет. Как я уже сказал, мальчик не продается, — холодно отрезал Фиарис, никак не отреагировав на появившуюся ярость на лице собеседника. — Десять, — не сдаваясь, торговался Юджид, но мужчина молчал. — Двадцать! Нет? Мало? Пятьдесят! Пятьдесят тысяч генизе, и он идет со мной! — Нет, — непреклонно стоял на своем владелец лавки. — Почему?! — разозлился окончательно посетитель, поднимаясь со стула. — Я готов заплатить за него больше, чем ты выручишь, если он останется при тебе! Тебе нужно лишь назвать цену! Фир хмыкнул. — Ты оказался бы в сточной канаве, окончательно разорившись и вогнав себя в бесконечные долги, если бы я согласился продать его с учетом той прибыли, что он принесет мне в будущем. На твое счастье, повторюсь, мальчик не продается. Эмоции брали верх над всем остальным, и Юджид, задетый подобным отказом, взмахом руки столкнул стоящую на столике посуду, нависая над мужчиной. — Ты пожалеешь! У меня власть, деньги, связи, я тебя в порошок сотру и пущу на удобрения! Сплавлю по Ильмадез в период дирики́*(4)! — Можешь перебить хоть всю посуду в моей чайной, — совершенно спокойно ответил Фиарис, глядя песчаннику прямо в пылающие гневом глаза. — Но «Слеза физалиса» останется при мне. Мальчик не продается. А теперь будь так любезен, покинь мое заведение, мукадам*(5) Юджид. Разозленный военный не нашел, что сказать, и тяжелым шагом направился к выходу. Яростно хлопнув дверью напоследок, он удалился. Наблюдая за посетителем из окна, Фир дождался, пока тот скроется из виду где-то за углом одного из домов, и, ухмыляясь во весь рот, повернулся к Найтэ. Парень все еще находился в шоке от случившегося и, казалось, даже не дышал. — Солнышко, приберись, пожалуйста, — мягко попросил его мужчина, одаривая теплым взглядом. Мекера посмотрел на хозяина, но в мыслях до сих пор стояли пугающие слова клиента. Лишь спустя пару мгновений до него дошло, что шатен ему что-то говорил, и парень мотнул головой, пытаясь привести себя в чувство. — Извини, я… можешь повторить? — надломленным голосом попросил Найтэ, и мужчина хмыкнул, красноречиво взглянув на осколки ненавистного старого сервиза. — Говорю, убери этих павших смертью храбрых уродцев, Солнышко. Быстро кивнув, блондин схватил припасенную на подобный случай в уголке за стойкой метлу и лихорадочно принялся сметать разбитый вдребезги фарфор. Мокрый от чая паркет — не самый лучший вариант для сухой уборки, и вскоре пареньку пришлось отложить деревянную подругу и начать ползать по полу, собирая все руками. Пальцы тряслись от пережитого стресса, и это доставляло неудобства: кусочки посуды выскальзывали, резали острыми концами, особо мелкие забивались между досками. Фиарис тяжело вздохнул и, встав, поднял мальчишку с колен, но Найтэ упорно рвался продолжать, отчего-то искренне веря, что так хозяин будет доволен и не пожалеет о решении оставить его, такого бесполезного и никчемного, при себе. Крепко сжав предплечья Мекеры, мужчина прижал его к своему телу, утыкая хлюпающим носом в область шеи, и погладил по золотистым волосам, медленно ведя в сторону лестницы. — Чшш, успокойся, — шептал он на ухо парню. — Все хорошо, он уже ушел. Почувствовав, как намокла от слез рубашка, Фир понял, что, пожалуй, немного перестарался с воспитательными мерами, которые применил к блондину. Однако, жалеть он не был склонен в принципе и считал это чувство одним из самых отвратительных, а потому никогда и не позволял себе его испытывать. Вот только что делать в данной ситуации, он не знал: несмотря на довольно долгий срок содержания борделя, его владелец ни разу не сталкивался с такой проблемой. В приемную с присущим ей шумом вошла Коше и тут же замерла, едва узрев открывшуюся картину. Девушка не осталась незамеченной, и Фиарис, подумав, что нет худа без добра, сразу нашелся с дальнейшими действиями. — Коше, пусть кто-нибудь уберет осколки! — громко сказал он ей и двинулся было дальше, как вспомнил еще одну немаловажную деталь. — И ни меня, ни мальчишку, не беспокоить, пока не разрешу! Взгляд Коше был полон недоумения, но, решив, что лучше сначала сделать, а потом уже задаваться вопросами, она исчезла за дверью в бордель. Фир же, все еще прижимая мальчишку к себе, двинулся наверх и, оказавшись в спальне, уложил Найтэ на постель, но руки парня до сих пор цепко держали его за тонкую ткань одежды. — Солнышко, отпусти, я никуда не уйду, — тихий голос мужчины оказывал умиротворяющее воздействие, и блондин, зажмурившись, с трудом расцепил пальцы. — Видишь, я здесь. Фиарис обошел кровать и лег на нее с другой стороны. Под боком тут же свернулся блондин, так ничего и не сказав. Молчание парня пугало хозяина, и он стал перебирать светлые пряди в ожидании разговора. Спустя несколько минут Мекера зашевелился и ткнулся носом в плечо Фира, с шумом втягивая воздух. — Спасибо… — еле слышно выдохнул он, обнимая мужчину. Тот посмотрел на блондина, приподняв одну бровь, и хмыкнул. — Не благодари, — произнес Фир и закинул руки за голову, позволяя парню пристроиться у себя на груди. — За тобой должок. — Что я должен сделать? — отрешенно спросил Найтэ, в этот момент готовый исполнить любую причуду владельца лавки. — Пока ничего. Просто будешь должен. На удивление, Мекера не почувствовал ни облегчения от отодвинувшейся расплаты, ни страха за будущее, но где-то внутри шевельнулось что-то теплое, заставляя крепче сжать руки на торсе Фиариса. И пусть он рано или поздно обязан будет отплатить за сегодняшнюю просьбу, это нисколько не пугало. Да и радость от того, что, несмотря на предложенную мукадамом неслыханную сумму, мужчина его не продал, махнув рукой на просьбы новенького непокорного мальчишки, затапливала разум и растекалась мягким бархатом. На душе почему-то воцарилось абсолютное спокойствие. Фир же, глядя, как Найтэ проваливается в полудрему, думал о том, как теперь выкручиваться из такого замысловатого витка судьбы. Ссориться с военным в его планы не входило, особенно с имеющим высокое звание. С другой стороны, у самого шатена было немало знакомых и друзей рангом и повыше Юджида, но использовать их мужчина тоже не желал: ведь могут появиться проблемы посерьезнее, чем один взбешенный клиент, которому отказали в продаже шлюхи-новичка. К тому же, те деньги, что предлагались за парня, казались Фиарису чистой воды оскорблением, потому что он был уверен: оставив мальчишку при себе, он сможет за какие-то два года заработать куда больше тех пятидесяти миллионов сита́ри*(6), что имел наглость предложить этот напыщенный армейский индюк. Мужчина видел, что Найтэ учится быстро, очень быстро, потому и не собирался его продавать с самого начала, а должок… приятный бонус и показатель, что Мекера усвоил урок недельной давности.Шестьдесят девять дней до Падения
Молодой блондин безрадостно смотрел в окно и пытался смириться с реальностью. Получалось из рук вон плохо, но выбора у парня не было. «Смирись или утопись, » — пронеслась в голове мысль, пахнувшая депрессией и душком отчаяния, которое молодой человек еще либо не успел осознать, либо испытывал не в полной мере. В коридоре за аркой послышались голоса, о чем-то спорившие шепотом. Найтэ заинтересованно повернулся на звук и заметил ту самую парочку-близнецов, что уже неделю безостановочно вставляли ему палки в колеса. — Он — новенький, он еще не знает, чего хочет! — разъяренно доказывала что-то брату Коши. — О, он прекрасно знает, чего хочет, — совершенно спокойно отвечал тот ей. — Он хочет уйти. — Ну вот и спроси, раз так уверен! — шикнула Коше, отворачиваясь, и Мекера, увидев, как парень закатывает глаза, тут же сделал вид, что увлеченно изучает свой чай. Хотя, надо признаться, тут было, что изучать. За неделю, проведенную в борделе, он усвоил, что чай здесь бывает разный. И не просто несколько сортов, у Фира в кладовых хранились сотни разновидностей, не все из которых можно было в полной мере назвать чаем. Найтэ потребовалось четыре дня, чтобы разобраться, где и что лежит, и тогда он понял, что помимо обычной заварки его хозяин владел и афродизиаками, и снотворными, и наркотиками, которые невозможно было отличить от обычного напитка. Смекнув, как он оказался в первую же ночь голым привязанным к кровати мужчины, блондин сказал ему только одно: «Это было нечестно.» Фиарис в ответ на это только ухмыльнулся и шепнул своему новому работнику в ответ: «А я разве говорил, что честный?». По непонятной самому парню причине это не стало камнем преткновения в их взаимоотношениях, а лишь добавило понимания. Правда, Найтэ потребовались еще сутки, чтобы выучить, где хранится обычный чай, но владелец заведения охотно ему в этом деле помог, попутно устроив небольшую эротическую остановку в одном из складских помещений. При воспоминании о таком времяпрепровождении паренек резко покраснел, а тело сразу вспомнило ласковые интимные прикосновения Фира, отчего пах обдало жаром. Смутившись собственных мыслей, Мекера перевел взгляд с поднимавшегося завитками пара на чашку, и тут уже горестно вздохнул. Как самому новенькому и неопытному, ему позволялось пить чай только из этого ужасного сервиза. Не сочтите за преувеличение, он действительно был уродлив и стар — самый первый чайный набор в лавке Фиариса не мог отличаться дороговизной и изяществом. Впервые увидев это странное творение из фарфора, Найтэ не смог поверить, что здесь такое есть. Как оказалось, сей страшный стандартный набор хранился мужчиной только из-за того, что был первым купленным в чайную сервизом. Так как ничего о жизни своего хозяина парень не знал, историю неизвестного происхождения он слушал очень внимательно. Зерика с особым трагизмом рассказывала ему, как молодой Фир, переехав в Кале из Левверка всего с несколькими десятками ситари, пытался выжить и стать кем-то, как завел такое важное в то время, да и до сих пор, знакомство с одним дознавателем, регулярно плавающим на Рифовые острова, и, вот тут рассказ обрел настоящую правдоподобность, как он разжился первыми необходимыми вещами для открытия чайной. После блондин обошел всех обитателей дома и у каждого спросил, как давно эльфийка здесь работает, но никто не смог ему ответить. Вывод напросился сам собой: она принадлежала Фиарису еще до появления остальных жителей лавки. К самому владельцу заведения парень с этим вопросом подойти так и не решился, а потому решил в какой-то степени доверять словам Зерики, чему способствовал еще и замечательный ласковый рыжий кот, ластившейся к своему новому знакомому. Как выяснилось, Зевок очень привередлив в выборе друзей, но, вероятно, в Найтэ он чувствовал собрата-кота. По словам его хозяйки, единственным, к кому с такой же теплотой относился ее питомец, был именно Фир, который, на удивление паренька, тоже был оборотнем, да не каким-нибудь, а оборотнем-котом. «Забавно, — подумал тогда Мекера. — А ведь я еще возмущался, что он никогда не вылизывался. Хотя черт его знает…» Услышав тихие шаги близнецов по направлению к нему, Найтэ вернулся в действительность и обвел пальцем страшный выцветший узор на чашке в виде красных сердечек на розовом фоне. Подняв глаза на переминающегося с ноги на ногу Кизоку, он вопросительно посмотрел на парня. Тот быстро глянул на сестру и сел напротив блондина. Коше тут же устроилась рядом. — Послушай, Найтэ… мы тут спросить хотели… — запинаясь, начал Кизо. Это было странно: видеть его неуверенным, подбирающим слова. За прошедшую неделю Мекера выучил основные черты характера тех, с кем приходилось контактировать чаще остальных, а уж этот тандем запоминается в мгновение ока. Кизо всегда держался отстраненно, как бы свысока взирая на всех остальных, но при этом оставаясь в центре внимания. В общем, вел себя так, как и полагалось йетешэл акали. Его сестра же задирала нос к небу и не желала как-либо взаимодействовать со слишком наглым, по ее мнению, новичком. Однако, вот эта парочка сидит перед ним и ведет себя довольно странно. Блондина прошил болезненный интерес. — Ты бы захотел… уйти отсюда, появись такая возможность? Найтэ удивленно распахнул глаза. — Ты сейчас шутишь так, Кизоку? — с открытой ненавистью спросил он, придя в себя. — Вам мало того, что вы уже сделали, решили добить? Да пошли вы оба!.. — Стой! — схватил брюнет уже поднявшегося из-за стола пышущего злостью парня.— Я серьезно. Ты, конечно, а́диси*(7), но… — Найтэ неохотно сел обратно. — Представься возможность бежать, ты бы… воспользовался ей? Какое-то время Мекера молчал, обдумывая вопрос Кизо, но вскоре все же произнес: — Да, — Найтэ заметил, как прищурилась на его ответе Коше и поспешил оправдаться. — Я… Мне нравится Фир, он… хороший человек, но эта работа… — Я понимаю, — кивнул Кизо. — Тяжело. Воцарилось молчание, но долго оно не продлилось: Кизоку пришел не о трудностях жизни в борделе говорить. — Тут кое-кто ночью собирается бежать, — тихо, почти шепотом сказал он, глядя блондину точно в глаза. — У них есть план и все шансы, так что… Если захочешь присоединиться к ребятам, то в три часа ночи приходи на склад с не тем чаем, что просто чай. — А вы? Какой вам с этого прок и почему вы не идете? Кизоку лишь усмехнулся. — Нас и здесь неплохо кормят. Настолько неплохо, что лучше нигде и не предложат. А выгода… — молодой человек пожал плечами и посмотрел в окно. — Ты уйдешь, мы снова займем для господина первое место, он не будет на тебя отвлекаться. Мы же, по сути дела, просто ревнуем. — Я подумаю, — пообещал Найтэ, продолжая пить чай и давая понять, что беседовать дальше желанием не горит. Кизо вздохнув, поднялся и кивнул сестре, после чего они вместе отправились к себе, а Мекера всерьез задумался над предложением. Близнецам парень не доверял, даже с учетом того, что был до невозможного наивным, но понимал, что Кизо и Коше только обрадуются, если он исчезнет, а потому не видел повода не попытаться. Другой вопрос — внутренний стыд. Допустив мысль о побеге, блондин почувствовал укол совести: уходить, не расплатившись, было неправильно. Однако и отплатить Фиру за все ему было нечем. Ни денег, ни власти, ни связей, ни возможностей. Вот только выйти на улицу, делать, что угодно, и не подставляться по чужие тела хотелось до потери сознания, а потому размышления о том, бежать или нет, не заняли у Найтэ много времени. Однозначно бежать. Оставшуюся часть дня и вечер парень провел в потерянном состоянии, не зная, куда себя деть. Ложась якобы спать в одну постель с Фиарисом, Найтэ только и думал, как он вылезет из-под тяжелой, но такой уютной мужской руки и не разбудит мужчину. Тот же вел себя непринужденно, и Мекера облегченно думал всякий раз, когда ловил взгляд хозяина на себе, что ему удается-таки не вызывать подозрений. Около половины второго Фир благополучно уснул, крепко прижимая блондина к себе, но парень предусмотрительно вывернулся из теплых объятий, делая вид, что ворочается во сне. Без пятнадцати три Найтэ максимально аккуратно, чтобы не разбудить мужчину, поднялся, оделся и, собрав немногочисленные вещи, спустился к складу. Заходить внутрь было боязно. Вдруг ему откажут, не возьмут? Но, когда парень все же толкнул ладонью теплое дерево, он увидел совсем не то, что ожидал. В помещении было пусто. «Ну, ничего, подожду, — подумал Мекера, присаживаясь на табуретку в углу. — Я ведь пораньше пришел.» Дверь скрипнула, и лунный свет залил темную комнату, лишенную окон за их ненадобностью. На пороге стоял Фир. — Солнышко, не расскажешь мне, что ты тут забыл, да еще и с вещами? От страха у блондина перехватило дыхание. Да и говорить ему было нечего: все и так понятно. — Я жду ответа. Взглянув в лицо Фиарису, мальчишка замер от накатившего ужаса — в карих глазах плескались гнев и презрение. Найтэ так привык за эту неделю видеть в них легкую усмешку и согревающее душу тепло, что это било намного больнее ставших привычными наполненных ненавистью взглядов и слов родственников и членов прайда. Больше всего сейчас ему хотелось, чтобы мужчина накричал на него или поднял руку, только не молчал и не смотрел так. Сказать даже одно слово, да что уж там речь, отвести взгляд от глаз Фира казалось невозможным, в голове набатом стучало: «Нет, нет, нет…», а сердце билось так сильно, что, будь парень способен думать, мог бы решить, что оно сейчас разобьется о ребра. — Найтэ, не зли меня, — процедил сквозь зубы Фир, так и не сдвинувшись ни на шаг. Вдруг блондин зажмурился и резко подался вперед, падая на колени перед мужчиной. Ладони с характерным звуком ударились о пол, голова склонилась, лоб почти уперся в костяшки пальцев, спина дрожала, выдавая своего владельца. — Прости!.. — задыхаясь от слез, выкрикнул сорвавшимся голосом Мекера. — Встань, — холодно произнес Фиарис спустя пару мгновений, но парень не слышал. — Я сказал, встань! Все еще плача и хлюпая носом, Найтэ подчинился приказу, поднимаясь на подкашивающиеся ноги. — Пошли. Молча следуя за Фиром с опущенной головой, Мекера панически боялся того момента, когда они поднимутся в спальню. Идти было недалеко, а потому с каждым шагом страх накрывал парня все больше, в конце концов заставив замереть в дверном проходе. Шатен одарил мальчишку уничижительным взглядом, от которого по коже Найтэ пробежал табун мурашек, а легкие резко сжались, выпуская задержавшийся воздух, и отвернулся. — У тебя есть оправдание своим действиям? Несмотря на то, что мужчина стоял к нему спиной, блондин откуда-то точно знал, какое у него выражение лица. В мыслях четко вырисовывались поджатые губы, холодные пустые глаза и напряженные скулы. На пробу пошевелив языком, парень посмотрел из-под золотистой челки на сведенные мышцы спины перед ним. — Я… просто хотел… бывать на улице… — с трудом выдавил он из себя. Фиарис резко глянул через плечо на тихо плачущего подопечного. — Ты мог просто попросить. До Найтэ не сразу дошел смысл слов хозяина, но когда он, наконец, понял, сознание заволокло туманом обиды на самого себя. Как последний дурак, вместо человеческой просьбы он решил улизнуть за спиной первого, кто к нему отнесся, не как к чему-то омерзительному, прилипшему к подошве сапог, и теперь… — Что ж… — протянул Фир. — Раз ты так хочешь погулять… Я устрою тебе прогулку. Быстро спускаясь по лестнице вниз, мужчина громко позвал: — Коше! Коше, быстро сюда! Девушка стояла рядом уже через пару минут. Заспанная, с всклокоченными волосами, в тонком полупрозрачном халатике, она выскочила в холл босиком и тут же легко поклонилась, здороваясь. В этом жесте было столько непринужденности, что не возникало сомнений: ее тело двигается на автомате, девушка не в состоянии думать о необходимых действиях, но этого ей и не требуется. — Доброй ночи, Господин. Чем могу служить? Найтэ проникся к ней невольным уважением, но то, что последовало за появлением Коше, вновь вышибло почву из-под ног. — Тот клиент, что у Шизучи, — остановившись перед стеллажом с журналами в кожаном переплете, мужчина провел пальцами по корешкам и взял с полки один из них. — Он еще здесь? — не отрываясь от перелистывания пергаментных страниц в поиске нужной, спросил Фир. — Да. — Скажи ему, что я передумал, — достав из шкафчика перо и чернила, Фиарис начал заполнять пустующее поле на чистом листе реестра, а закончив, достал чековую стопку. Коше, получив указания, мгновенно отправилась их исполнять, и Мекера осознал: то, что сейчас происходит, происходит из-за него. Неизвестность была настолько пугающей, что вопрос сорвался с языка сам собой, без решения владельца. — Что ты со мной сделаешь? Шатен, казалось, парня даже не услышал, продолжая писать и не глядя на него. — Сказал же, отправлю погулять, — неожиданный ответ, произнесенный холодным тоном в полной тишине, заставил сжаться от страха. Найтэ не понимал, к чему все идет, но знал, что его накажут, да так, чтобы он даже думать о побеге больше не смел. В данной ситуации самым логичным выходом было бы броситься наутек через открытую входную дверь, но сознание варилось в тумане эмоций, ноги будто приросли к паркету, а слезы назойливо застилали глаза. Коше вернулась не одна — за ней следовал высокий крепкий мужчина, уважительно держащийся от девушки на расстоянии. Рыжие волосы, забранные в небольшой хвостик сзади, немного выбились, едва заметный румянец виднелся на загорелом лице, покрытом в некоторых местах темно-зеленой чешуей. Остановившись перед стойкой, клиент улыбнулся хозяину заведения. Несмотря на красивую внешность, улыбаться он не умел — это была скорее пародия на улыбку, обещающая своему адресату все муки ада. — Когда надо вернуть? — Послезавтра утром, — глухо отозвался Фир, убирая письменные принадлежности. — Вот чек на оплату, проверьте. Приняв из рук Фиариса бумажку, мужчина бегло пробежался по написанному. — Я, Ашева Ифунити… обязуюсь… Фиарису А́лмеру в размере… Отлично, я могу его забирать? — Да. Ужас захлестнул Найтэ с головой, от осознания происходящего на лбу выступил холодный пот. Его продают. И не на час или два, его продают до следующего утра. Клиент достал кошель и отсчитал нужную сумму. Глядя на россыпь монет на столешнице, парень почувствовал острый укол стыда и унижения — подсчитать, насколько дешево его продали, не составляло труда. «Всего сорок генизе… вместо восьмидесяти…» Ашева повернулся к Мекере лицом и, улыбнувшись, приблизился, хозяйским жестом положив руку на спину. — Пойдем, котенок. Нас ждет много интересного. Паника захлестнула блондина, и он, толкнув мужчину в грудь, бросился к Фиру, но тот даже не поднял головы. Посетитель, опомнившись, перехватил руки вырывающегося парня и поволок к выходу. Найтэ кричал и упирался, пытаясь зацепиться за все, что попадалось на глаза, но песчанник был явно сильнее. Переведя молящий взгляд с Фиариса на Коше, он вдруг понял, откуда хозяин узнал, что Найтэ попытается бежать: в глазах девушки читались одновременно и жалость к нему, и какое-то внутреннее удовлетворение. А в следующее мгновение перед его носом хлопнула входная дверь.Шестьдесят восемь дней до Падения
Звуки ветра мягко оповестили о вошедших в чайную, и Фиарис повернулся к двери, сразу узнавая в посетителях своего клиента и свой товар. Клиент довольно улыбался, уверенной пружинистой походкой шагая к стойке, Найтэ же бесшумно следовал на ним, не поднимая головы. — Доброго утра, — пожелал Ашева, кивая владельцу лавки. — Как и договаривались, возвращаю. — Доброе, — кивнул Фиарис в ответ. — Могу услышать Ваше мнение? — Восхитительно непокорен и от того еще более прекрасен. — Рад, что Вам понравилось. Как только песчанник ушел, напевая себе что-то под нос и безбожно фальшивя, Фир подошел к блондину и вынудил поднять голову, потянув за подбородок. Красные глаза, синяки под ними, подрагивающие губы, отсутствующее выражение лица и несколько засосов на шее. — Ты усвоил урок? Мекера заплакал. Он не хотел, пытался сдержаться, но не получилось — облегчение от того, что он вернулся сюда, а не остался там, где провел больше суток, обволакивало сознание и не давало возможности контролировать себя. — Да… — сквозь всхлипы услышал мужчина и отпустил Найтэ. — Раздевайся, — этот приказ вызвал у парня новый поток слез, и Фиарис цыкнул. — Раздевайся, говорю. Быстро скинув одежду, парень замер перед хозяином, и тот дважды медленно обошел его вокруг. — Хм. Не бил. Это хорошо, — пробурчал Фир и, найдя в шкафу отложенные на подобный случай штаны, вручил их Мекере. — Держи. Смени одежду, иначе тебя еще с десяток случайных трахнет. Найтэ двинулся было наверх, как мужчина остановил его. — Куда это ты собрался? Тебе там больше не место. Паренек замер, осмысливая холодные слова хозяина, а потом медленно направился в сторону рабочей комнаты. «Значит, вот как теперь… «Больше не место»… — думал блондин, опустив взгляд на еле шевелящиеся ноги. — Я настолько дрянь, что для меня больше нет места рядом с ним…» — Переодевайся и возвращайся сюда. Сегодня ты на упаковке, — донесся из-за спины голос Фира, и парень поспешил исполнить указания. Он быстро прошел к себе, стараясь не обращать внимания на остальных, и вскоре встал у стола с бумагой. Найтэ ужасно хотелось принять ванну и смыть с себя следы последних суток, проведенных вне чайной, но ослушаться мужчину он не решался. Прокрутившись добрую половину дня у стола за работой, к обеду Мекера потерял связь с реальностью, и когда Фир объявил обеденный перерыв, парень даже не смог услышать его. — Найтэ! — громко позвал блондина Фиарис. — Долго ждать прикажешь? Встрепенувшись, блондин тут же поспешил за стол и сел напротив хозяина, однако, едва взглянув на еду, почувствовал подкатывающую к горлу тошноту. — Простите, но я не голоден… — Ешь, — не терпящим пререканий голосом ответил на это мужчина. Паренек перечить Фиру побоялся, а потому попытался обхватить дрожащими пальцами столовые приборы, но те только выскальзывали, раздражающе звеня. Сражаясь с собственным телом, он успел понять, что голоден, а исходящий от яств запах одурманивал. Фиарис молча ел, не отвлекаясь на сидящего перед ним, не выказывая ни малейшего раздражения, однако у Найтэ были свои мысли на этот счет. Ведь наверняка вскоре ему надоест слушать, как мальчишка постоянно роняет вилку и нож. Отчаявшись, Мекера отложил их и потянулся к ароматной рыбе руками. Едва пальцы коснулись пищи, их обожгло ударом. Позднее Найтэ долго не мог понять, как тарелка не опрокинулась прямо на него — движение было настолько выверенным, что не только не зацепило своим действием посуду, но и доставило ровно столько боли, сколько хотел совершающий его. Парень непонимающе посмотрел на хозяина, чье лицо не выражало ни одной эмоции. — Если хочешь жить по-человечески, то и ешь по-человечески. Или я куплю тебе собачью миску, чтобы ты ел из нее, не садясь за стол, — не отрывая глаз от собственной тарелки, совершенно спокойно произнес мужчина. Блондин молча взял в руки столовые приборы и продолжил попытки. Дальше обедали они в полной тишине, но, как только закончили, Фир сразу потребовал, чтобы мальчишка помылся и договорился с Коше о графике работы на следующую неделю. Найтэ кивнул и принялся за мытье посуды. Даже ненавистный старый розовый сервиз сейчас казался до невозможного родным и как никогда прекрасным.