***
Ханс, Герда и Доминика прибыли на мероприятие, посвящённое выставке художника Эйнара Вегенера, в его доме за городом. Элитный двор заполнялся гостями: молодёжью и персонами постарше. Ханс припарковал Rolls-Royce среди остальных недешёвых марок машин. — Я была заперта в подобном доме. Доминика говорила с грустью, ни капли не радуясь роскоши, хоть и сама жила сейчас в мраморе и бархате, спала и носила натуральные шелка, а папа подарил ей белый кабриолет, надеясь, что однажды она раскрепостится и сядет за руль. А она не знала, насколько ей хочется самой управлять чем-то. — Да, я помню, была на маминых сеансах с тобой, — ласково произнесла Герда и взяла её за руку для поддержки. — Постарайся не думать ни о чём. — Я постараюсь, — ответила Доминика и отправилась за Гердой. Впереди них уверенно шагал Ханс, они чётко шли за его широкой спиной. Он служил для неё щитом от любопытных глаз, за что она была благодарна ему. И Герда рядом: вроде всё хорошо, можно и правда успокоиться… Наверное. — О, а вот и мой любимый пришёл! — воскликнул уже поддатый Эйнар. Идя к Хансу с бокалом в руке, он обнял его, поцеловал в обе щеки и совсем не обратил внимания на гостей за ним. Главный гость прибыл, и это главное, а кто пришёл ещё — хрен он положить хотел. Герда покосилась на Доминику, решив повременить с колющей в теле ревностью и пока не говорить о себе, а помочь Доминике немного расслабиться. — А, ты не один, а со своими девочками. Конопатый художник расплылся в улыбке, всё-таки заметив девушек между лапаньем мышц Ханса. Герда сложила губы в подобии улыбки и протянула руку для приветствия: с ней-то он точно целоваться не будет, не в его вкусе, она же не демон, твою мать! Герда едва сдержалась, чтобы не ляпнуть лишнего. Доминика тоже поздоровалась, протянув дрожащую руку. — Я очень рад тебя, видеть Доминика, ты так выросла, очень красивая, скоро от самцов отбоя не будет. Эйнар заржал, и их обеих передёрнуло, одну от слов, а вторую от манер. Ханс оставался холоден, как глыба льда, и спокойно стоял рядом, скорее как их телохранитель, чем сопровождающий. Герда отвела взгляд от молчаливого демона в костюме, но без галстука. — Вы проходите, знайте, что это и ваш дом тоже, — смог успокоиться от безудержного веселья Эйнар и повёл по залу, здороваясь с каждым посетителем. — Мне не по себе, — шепнула Доминика на ухо Герде, та сжала её ладонь сильнее. — И ещё Ханс странно спокойный, неужели ждёт подходящего момента, чтобы выйти из себя? — Успокойся, это мы так на него влияем, забыла? Когда он рядом с нами, то держит всё под контролем. Доминика помнила, да, но помнила ещё и то, как легко сменить человеческую личность брата на демоническую. — Ханс, милый, а ты не рассказывал Доминике обо мне? Мне кажется, она меня не помнит. Эйнар, резко развернувшись, специально врезался в мускулистую грудь друга. Ханс даже не скривился, а посмотрел на художника сверху вниз: он-то выше его на голову, а этот коротышка пользовался этим и старался скорее забывать всё плохое между ними. Герда и Доминика тоже врезались в могучую спину демона от его резкого ступора. — Не рассказывал. Сам расскажи, если хочешь. У Доминики других забот хватает, чтобы ещё и о тебе думать, — пробубнил Ханс, наклоняясь ближе к лицу конопатого. — А если она тебя не помнит, может, не таким уж ты ей и другом был, а? Теперь, пожалуйста, не мешай мне наслаждаться искусством и следить за Гердой. В сторону! — рявкнул он громче, его голос заглушил даже музыку. Герда, услышав своё имя из уст грозного демона, улыбнулась и, не отпуская Доминику, отправилась вперёд, решив, что из-за спины следить за ними неудобно, так что пускай смотрит за ними спереди. — Ты слышала, что сказал Ханс?. Довольная Герда остановилась возле огромной картины, на которой был изображён зимний пейзаж, только вот снег серый… И неудивительно, ведь у демона серые глаза: яркие, почти серебряные, когда чует опасность, и как остывший пепел, когда он спокоен. — Слышала. Он бережёт тебя, и этому я рада. — Он и тебя бережёт, просто ты его боишься, вот он и не настаивает, но смотрит он сейчас на нас обеих! Вон, смотри, какой суровый демон! Эх, красивый зараза, весь в отца, — сказала Герда, отворачиваясь от демона, боясь, что ещё уплывёт куда-нибудь, а ей нельзя! Надо тоже следить за ним. Как тут расслабиться, а? Точно, она знала как: шампанским! — Давай бухнем? — схватив с подноса два сверкающих бокала, она протянула один Доминике. — Не, я не люблю алкоголь, мне нехорошо после него. — Ладно, не бухнем, а выпьем чуть-чуть, для поднятия настроения, ну и, может, эти унылые пейзажи станут красочнее. Герда усмхенулась, всё-таки сумев сунуть бокал в руку сопротивляющейся Доминики. Они обе сделали по глотку игристого и отправились любоваться картинами, висящими дальше на оранжевой стене, блядь! Тогда уж сразу на огненной, подумала Герда, поглубже вздыхая. — Знаешь, а я тоже ведь была в прошлом художницей, мне нравилось рисовать людей с разными эмоциями. Отображать их внутренний мир в глазах, в улыбке, — ностальгические нотки послышались в голосе Герды. Она покосилась на Доминику, и, взглядом пробежавшись по хохочущеющей над чем-то толпе, нашла Ханса. С ним разговаривала какая-то мадам и млела ещё немного и превратится в лужу, а он смотрел на неё. За этот взгляд она готова... — И ты была известна? — Была, мои выставки проходили для немецких офицеров. Их устраивал Фридрих: ему нравилось, когда я была увлечена искусством, а не охотой за его солдатами, — нервно рассмеялась Герда, не веря, что всё, что она помнит, происходило с ней. — Ты была счастлива? — Не знаю, насколько мою жизнь можно назвать счастливой, но Фридрих пытался сделать что-то наподобие… — А что мешало? Ханс? — Скорее моя сущность. Я хотела, чтобы демон убил во мне змея, убил гены отца. Выжег навсегда. Я не знала, как жить хищницей и не убивать, как есть, чтобы утолить голод и чтобы никто не пострадал, — пожала плечами Герда, рассказывая всё начистоту, и решила больше не пить, а то ещё чего расскажет, и всё — новая фобия у Доминики. — Ханс обижал тебя… — Нет, мы оба учились быть теми, кем не являлись, а потом нам это даже понравилось. Герда хихикнула, вспоминая, как однажды они разгромили дом. А всё потому, что демон и змей решили, что надо заняться любовью в истинных обличьях, а не человеческих. Фридрих на них сначала рассердился, но потом купил новый дом. Он сказал, что раз всё было по обоюдному согласию, то даёт своё разрешение и дальше заниматься сексом, но уже людьми. — Ладно, я поняла, — улыбнулась Доминика, чувствуя себя намного комфортнее после выпитого. Может, ещё? Она направилась к столу, на котором пирамидкой стояли наполненные фужеры с шампанским, взяла один сверху и сделала большой глоток. — Доминика, может, не надо пить? Тебе будет плохо, сама говорила, — подошла Герда и напомнила. — Но мне почему-то сейчас хорошо, — выдала она, не обернувшись. Было стыдно за свои поступки: она говорит одно, а делает другое. Дура! — Я больше не буду, ты права, надо расслабиться без алкоголя. — Вот и правильно. Герда, взяв под руку Доминику, отправилась и дальше убеждаться, что её выставки были лучше, чем у этого конопатого с бесячей улыбкой. Кстати, а где он? Ах, ну конечно, рядом с Хансом! Трётся об него, как мартовская кошка, всё задницу пристраивает к его паху. Фу, как пошло. Герда отвернулась: не хотела смотреть, как на демона вешаются все вокруг, улыбаются ему, пытаются трогать. Она, конечно, знает, что огонь манит к себе. Влечёт с такой силой, что не боишься сгореть, а иногда даже желаешь, чтобы тебя сожрало пламя. Тем более огненная пушка сейчас совсем не выглядит устрашающе, хотя Ханс по-прежнему суров и неприветлив. Фридрих специально создал его божественно притягательным, чтобы люди тянулись к нему, а не бежали сломя голову, боясь обжечься. Сейчас обжечься никто не боялся. Герда вновь покосилась в сторону Ханса. Он отвёл от неё взгляд и сделал вид, что слушает какую-то женщину, которая протянула ему тумблер с виски. Он принял его и кивнул в знак благодарности. Чёрт! Теперь Герда была уверена: каждая жертва демона сама хотела ею стать. Готова была кинуться в огонь пышной грудью четвёртого размера… «Так, стоп, а где Доминика?» Вдруг Герда поняла, что слишком погрузилась в своё внутренние отчуждение и упустила из виду ещё одного главного нечеловека в своей жизни. — Доминика! — посмотрев по сторонам и обойдя людей, искала её. — Ну как же так, куда ты ушла? — прошептала она, надеясь, что найдет её сама, пока без помощи Ханса, и отправилась в уборную, но там её не было. Посмотрела в мужском туалете — тоже нет. — Проклятие! — достав телефон, она набрала номер — недоступен. — Ханс! Ханс, помоги найти Доминику, она пропала, я отвлеклась на минутку, может, на две, и её нет нигде! — Может, на улицу вышла подышать? — спросил он, стряхивая с себя руки женщины и отодвигая Эйнара, отправился с ней к выходу. — Здесь закрытая зона и охрана, мне бы сообщили, если бы кто-нибудь уехал или ушёл, — поведал, выбегая за ними, Эйнар. — Значит, она где-то в доме, — забежал обратно Ханс и, расталкивая вокруг себя людей, начал искать. — А вдруг ей сейчас страшно? Какая же я идиотка! Знала же, что нельзя отвлекаться. Герда ругала себя, бегая за Хансом. Знала, что он не слышит, ну и ладно. Он уверенно поднялся по лестнице, и она ринулась за ним. Они быстрым шагом шли по длинному коридору и заглядывали в комнаты, открывая бесцеремонно двери, и не заботились о том, что там кто-то есть. Наплевать. — Ханс, только давай без насилия, умоляю, — успев ухватиться за его руку, приостановила демона Герда. — Ладно, если где-то сейчас твою мать насилуют, обниму крепко и похвалю, — усмехнулся Ханс и продолжил поиски. — Ну зачем же так, разрешаю сломать ему палец, — крикнула Герда, снова догоняя быстрого демона. Ханс неодобрительно покосился на неё, ведь он тоже знал о проблемах Доминики. — Ну руку максимум. Услышав громкий смех в одной из комнат, она подошла к двери, прислушалась. Мужской хриплый голос нахваливал вкус настоящей королевы. Герда взглянула на терпеливо ждущего Ханса и отошла в сторону, понимая, что первым должен войти он. Тем более, смотрел он очень требовательно, а она научилась понимать его взгляд. Он выбил дверь и вошёл так, как будто бы его ждали, по-хозяйски прошёлся по комнате. Герда зашла за ним и ахнула, закрывая рот ладонью, когда увидела лежащую на кровати несопротивляющуюся Доминику. Между её ног виднелась голова престарелого мужчины. — Дико извиняюсь, месье, но это девочка моя. Очень сожалею, что не сможете долизать. С ухмылкой победителя Ханс оттолкнул мужика, сгреб Доминику в охапку, вынес из комнаты и прошёл мимо ошеломлёной Герды. — Вперёд иди, чтобы я видел тебя, — процедил он сквозь зубы, держа на руках спящую сестру. Герда закивала и, не обращая внимания на недовольного, матерящего мужика, пошла к выходу. Как только они вышли, она потрогала руки и лоб Доминики. — Она ледяная. — Я чувствую, — ответил мягче Ханс и, остановился у лестницы, ждал, пока Герда перестанет трогать мать и спустится первая. — Иду я, иду, — буркнула она недовольно и, обойдя толпу, вышла из дома придерживая дверь для Ханса. — Нам нельзя сейчас домой, давай у тебя в квартире подождём, когда она очнётся, а? А то опять будут тебя обвинять во всём, а ты молодец, даже руку никому не оторвал, по-деловому разрулил ситуацию. Герда открыла дверцу машины. Ханс аккуратно уложил Доминику на сиденье, обернулся к Герде и бежавшему к ним Эйнару. — Надо было на видео снять доказательства, — съязвил Ханс и прищурился. Герда ответила тем же и хмыкнула в сторону конопатого. — Вы уже уезжаете? — Да, Доминике нужно отдохнуть, уж слишком сильных впечатлений понабралась от твоего престарелого ëбаря, — рыкнул Ханс, нахмурив брови, и, не прощаясь, быстро открыл дверцу и, подтолкнув Герду к сиденью рядом с водителем, заставил сесть. — Ты настоящий джентльмен, — сказала Герда после того, как была буквально втолкнута в кресло и очень крепко пристёгнута ремнём безопасности. — Что есть, то есть, — подтвердил Ханс и хлопнул дверцей. Он отправился за руль, но для начала отмахнулся от надоевшего Эйнара. «З-забота», — улыбнулась она и радовалась бы дальше такому проявлению, если бы не впавшая в шоковую кому Доминика. И ведь никто не знает, сколько она проспит! Кто теперь поможет? Кто убедит, что бояться больше не надо, некого? Черт!***
— Ханс, что делать? Доминика никак не очнётся, а уже час прошёл. Герда развела руками, отвлекая его от игры в приставку, где демон мочил богов и завоёвывал миры. Понял, что нужно решить проблему, положил джойстик рядом на журнальный столик. Она тоже играла вместе с ним весь час, надеясь на пробуждение, но Доминика по-прежнему пряталась в себе от внешнего мира. — Ей нужно почувствовать себя в безопасности. — Почему она не воспользовалась силой и не защитила себя? — причитала Герда, хватаясь за голову и поглядывая на часы. Уже полночь, им скоро возвращаться домой, а как они вернутся? — Не паникуй! Доминику насиловали из-за её силы, поэтому она не воспользовалась ею, — спокойно напомнил Ханс, наблюдая за расхаживающей перед ним Гердой. — Да знаю я, — вырвалось у неё грубо и принялась усердно грызть ноготь большого пальца, как только содрала его до крови пожалела. Она уселась рядом с Хансом на кожаный стёганый диван и прикусила теперь губу, взглянув на спокойного улыбчивого демона. — Что, хочешь напасть? — усмехнулась она. — Пока только любуюсь, — пожал он плечами и подмигнул, поднялся и отправился на кухню, вернулся с двумя чашками горячего какао и поставил одну перед ней. — Выпей. — Храбрости перед родителями мне это не добавит, — высказалась и взяла кружку. Ханс всегда знал когда она нервничает и знал что нужно делать. — Ты подмешал туда снотворного, чтобы я уснула, а ты использовал меня? — хмыкнула она, кажется, понимая похотливые планы демона, и прищурилась. — Не, со спящей тобой неинтересно, надо, чтобы ты кричала. Герда поглубже вздохнула и сделала глоток напитка. Как оказалось, когда она спит, то тоже находится в безопасности, как и её Доминика. — Ах, ну да, прости забыла, — хмыкнула Герда, протяжно вздыхая. — Если Доминика решит, что надо переродиться, нам с тобой не выжить тоже, а Элиза не сможет родить нас троих за раз, — произнесла она, усмехаясь, но на сердце ощутила тоску. Она ведь только обрела память, маму, а тут бац — какая-то вечеринка и всё! Здравствуй, новая жизнь! — Я готов взять удар на себя и родиться по-новой. Ханс приблизился к её лицу. Герда слегка наклонила голову и потянулась к приоткрытым губам: очень горячим, со вкусом какао. Она успела поразмышлять и понять, что целоваться сейчас неправильно, а насиловать демона при спящей матери неприемлемо. А вот сладкий поцелуй, который наполнит комнату положительной атмосферой, любовью, притяжением двух разных существ... Не успели. — Какого хрена здесь происходит?! — раздался рëв вдруг появившегося буквально из ниоткуда Ивана — или они не слышали, как дверь разлетается в щепки ко всем чертям? Герда подскочила вместе с Хансом, и они оба посмотрели в сторону выхода. Двери не было. Ну да, значит, не слышали, сейчас будет новое перерождение. Жаль, не успели поцеловаться. Ханс завёл руки за спину, показывая тем самым, что не сопротивляется и готов снова быть карапузом в памперсе. Герда вышла вперёд, встала между ним и отцом. — Пап, как ты узнал, где мы? — Герда решила задать именно этот вопрос, чтобы немного сменить тему и не вдаваться в подробности. — Я зверь, если ты забыла, у меня обострённый нюх, — ответил Иван и отправился в спальню, строго посмотрев на Ханса. — Что с Доминикой? Почему она спит?! Отвечать, быстро! — Потому что один старик без её согласия занялся с ней оральным сексом, — выпалила на одном дыхании Герда, стараясь говорить чётко и ясно. Посмотрев на Ханса, она поняла, что зря призналась. Чёрт! Иван взревел и начал превращаться в змея. Герда с открытым ртом смотрела, как её очень красивый папа превращается в не очень красивого монстра. Ещё немного — и прихлопнет мощным хвостом. Ханс успел схватить её за руку и протянул к себе, спасая от удара превращая в лепëшку. — Пора сожрать всех людишек, а то я так и не дождусь выздоровление Доминики! Змей, развернувшись, махнул хвостом и ударил о стену. Герда отвлеклась от отца-монстра, заметив на полу бумажку, выпавшую из кармана брюк, когда те трещали по швам на ногах отца. — Пап, постой, не уползай, тебя же увидят, — попросила она жалобно, одновременно читая записку вслух. — Мариэлла ждала. Не решалась спрыгнуть вниз, надеялась что её поймает Ивий и удержит. Будет держать всегда в крепких руках, никогда не отпустит. Придёт и спасёт! Выдернет из пропасти её могучий змей! Пап, Доминика не это имела в виду, не надо есть никого, это то же самое насилие, что было и с ней! Она прячется от него, хочет быть в безопасности, хочет покоя, чтобы ей было хорошо с тобой! Превратись обратно, а, пап? Давай по-другому покажем маме, что всё решено мирно, пускай почувствует себя защищённой. Услышь меня! Герда старалась спокойно говорить, но всё равно голос срывался, и она выкрикивала, пытаясь убедить, что лучше всего не показывать свою сущность всем подряд. Змей рыкнул и, обернувшись, предстал перед ними в человеческом обличьи, только в разорванном костюме. — Вот, теперь совсем другое дело! У меня есть идея, как можно разбудить Доминику! — она ещё раз прочитала написанный текст и была уверена пятьдесят на пятьдесят, что способ эффективный. — Целуй её! Целуй, как принц целует принцессу, когда побеждают дракона! Или нет, в её случае — лучше дракон побеждает принца! Давай, пап. Герда уже требовала. Ханс стоял на пороге, прислонившись к косяку, и наблюдал. Иван опустился на колени и, погладив по волосам Доминику, коснулся её губ в поцелуе. Герда замерла. Она ждала чуда, сердце бешено колотилось, а папа всё целовал и целовал маму. Кажется, одно желание у неё исполнилось. Радуясь, что Доминика ожила и не испугалась, а обняла спасителя за плечи, улыбнулась им и подошла к Хансу. — Ты всё ещё хочешь насилия? — поинтересовалась она тихонько и вздёрнула бровь. Её искренняя улыбка превратилась в ухмылку, а руки оказались на его груди. — Я был бы не против связать тебя и заткнуть рот кляпом, а то ты иногда такие вещи говоришь замудрёные. Не для своего возраста. Ханс вновь нагнулся, провёл кончиком носа по её щекам, губами задевая кожу около губ. Ещё одно касание, оставленное на скуле и подбородке, и она сама поймала его губы своими. Так бы они и целовались очень долго, если бы опять не... — А ну, оторвались друг от друга, и марш в машину! У вас домашний арест, — проворчал Иван, неся довольную Доминику на руках. — Ремонт позже сделаешь, — успела шепнуть Герда и отстранилась от демона покорно пошла следом за отцом, а идущий рядом и тяжело вздыхающий Ханс взял её руку в свою.