Иные

      Берлин, 1943 год.       — Я больше так не могу, Ханс, — произнесла она. — Пусть это закончится, Ханс! Пускай закончится эта жизнь с войной, с оружием, с погибшими нами. Пускай закончится тьма в тебе, во мне… Я не хочу жить в этом времени! Может, в следующей жизни будет лучше?       Герда, державшая пистолет в холодной ладони, была непоколебима. Она развернула пистолет, направив дуло себе в грудь.       — Герда, ты что удумала?! Не смей!       — Я боролась с голодом, не отправлялась на охоту, хотя я самый опасный хищник, живущий в этом времени. Мой отец не рассказал, как жить дальше вот такой, какая я есть, со своей сущностью!       — Герда, умоляю, опусти оружие!       — Я больше не могу жить с этой сущностью внутри меня. Не могу заполнить твоё сердце любовью, а не ненавистью.       Герда не слышала его.       — Герда, опусти оружие… Я тебя умоляю, не поступай так со мной… Не смей! — молил Ханс. — Ты делаешь меня лучше! — Ханс поднял руки вверх и встал на колени. — Посмотри на меня. Посмотри на меня! Я сдаюсь тебе. Сдаюсь. Герда, хватит. Прошу, прекрати. Давай вернёмся домой.       — Мне страшно, что однажды ты перестанешь сопротивляться своей тьме. Страшно, что я перестану сопротивляться себе и начну есть... Превращусь в зверя и наравне с тобой уничтожу всё живое только потому, что у меня гены Йормунганда, — всхлипнула Герда. Слишком болело в груди. — Здесь нет нашего дома, Ханс, мы не должны жить.        — Тогда стреляй в меня тоже! Без тебя я стану демоном, пошлю к чёрту Фридриха с его нравоучениями и сожгу землю дотла. Прошу, убей и во мне эту тьму!       — Почему просишь меня убить тебя? Я не смогу это сделать, ты же знаешь.       — Потому что люблю тебя. Я тебя очень люблю!       — Правда любишь? — Герда вытерла слезы, но пистолет не сдвинула с места. Она сглотнула.       — Очень люблю, ты научила меня любить и дала понять, как это хорошо, — произносит он тихо, так чтобы слышала только она.       Герда часто закивала. Она всё поняла, однажды вспомнит и исправит. В последний раз улыбнулась. Она выстрелила себе в грудь и рухнула на пол...       Копенгаген, 2016 год.       — Ох! — воскликнула Герда, подскакивая на кровати. Теперь она понимала, откуда у неё шрам на левой груди. Доминика зажгла лампу и перебралась к ней в постель.       — Что приснилось? — спросила Доминика, стараясь не волноваться. Она помнила, что нужно дышать как можно глубже и помнить прошлое уже неважно. Важно то, что происходит сейчас.       — Моё убийство...       — Что... демон убил тебя? — заикаясь и забывая дышать, спросила Доминика.       — Нет, я сама в себя выстрелила, вот шрам, — Герда расстегнула пижамную рубашку и показала продолговатый рубец. — Но мне очень нужно выяснить, убил ли себя Ханс? Ушёл за мной следом или остался, струсил и стал демоном? Я сейчас, — произнесла она, быстро выбралась из-под одеяла и, не надевая тапочки, ринулась к двери. Доминика выбежала за ней.       — А до утра нельзя потерпеть, может, не стоит будить Ханса? Он и так спит под снотворным, — предложила Доминика, пытаясь остановить ураган по имени Герда Андерсен.       — Я не смогу ждать. Мне надо выяснить сейчас, иначе не усну и всё будет зря. Я не знаю что было после меня, а вот он знает, — Герда открыла дверь комнаты Ханса и вошла.       — Я с тобой, — шепнула Доминика, увидев, как Герда забирается под одеяло к спящему демону, и онемела, не зная, что ей делать, как убедить, что он опасен. — Герда, может не надо?       — Надо, Доминика, надо, посмотри только, насколько он красивый, а какой горячий, — восхищалась Герда, касаясь ладонью его широкой спины, благо, он спал на накаченном прессе. — Так хочется прижаться и согреться, — мечтательно протянула она, забывая, что рядом стоит Доминика и ждёт, когда она образумится и убежит из этой адской комнаты. — Ты можешь пойти к моему отцу, кстати, и погреться у него, — кивнула она и указала на дверь.       — Ладно, но ты уж кричи, если что, хорошо?       — Хорошо, буду орать во всё горло, — усмехнулась Герда и положила голову на спину Ханса. Сделав глубокий вдох и медленный выдох, она улыбнулась. Но одно мгновение — и всё переворачивается. Она оказывается на спине, прижатая свирепым демоном. — Ого, какая реакция, — отметила она, ощущая, как по её лицу гуляет горячее дыхание монстра.       — Какого хрена ты делаешь в моей постели? — спросил Ханс, сцеживая каждый звук сквозь зубы.       — Мне приснился сон из прошлого, вот я пришла спросить тебя, мне важно знать... — продолжая наслаждаться свирепостью демона и дышать с ним в одном ритме, сказала Герда.       — О чем ещё тебе важно знать?       Его руки сжали её тонкие запястья, но красных следов на ней не останется, она точно знала, чувствовала! Иначе бы, учуяв опасность, превратилась в змею и проглотила целиком свою добычу.       — После моего выстрела ты остался или ушёл за мной?       — Ушёл за тобой, довольна? Теперь иди, не хватает мне здесь ещё твоего папаши, — рыкнул он и ослабил хватку. Лёг рядом, закрыв лицо руками. Герда улыбнулась и не стала никуда торопиться.       — Ты сказал, что любишь меня, — напомнила Герда и втянула воздух поглубже носом, чтобы заполнить кислородом лёгкие и дышать свободно, оттого что теперь у них всё по-другому. Ну почти.       — Сказал. А ещё сказал, что я изменился, но как видишь нет. Всё по-прежнему — из-за меня страдают другие.       Герда повернулась набок и положила руки под голову, чтобы не касаться. Не провоцировать, а то и правда... Папу здесь лицезреть не хотелось, как и маму, Фридриха, и испуганную Доминику, которой пора уже расслабиться.       — Значит, у тебя есть шанс измениться, — спокойно и в манере Бога Тора ответила она и улыбнулась.       — Давай, Герда, иди к себе, мне будет очень сложно уснуть, а я планировал выспаться.       — Хорошо, я уйду, но приду снова! Тебе придётся привыкать спать со мной. А с отцом я поговорю, как и с мамой, и с Фридрихом, — сказала она и встала с кровати. — Я тоже люблю тебя.       Она улыбнулась, обернувшись и помахав рукой. Скрылась за дверью и застыла на месте. Перед ней, прижавшись к стене, сидела на полу Доминика и тряслась.       — Это из-за того, что я с разбегу прыгнула в постель к демону?       Герда опустилась на колени и обняла, прижала к груди и погладила по белым волосам, как только Доминика кивнула.       — Прости, я больше так не буду, — пообещала Герда, не выпуская сестру из объятий.       — Мне надо тебе признаться кое в чём, не могу больше скрывать и не хочу, — прошептала Доминика, поднимая голову, глядя в карие глаза Герды. Она, как всегда, внимательно слушала. — Я не знаю, как ты отреагируешь на моё признание...       Герда насторожилась, но не отодвинулась.       — Только не говори, что влюбилась ещё и в демона и будешь прыгать в его постель в тайне от меня.       Герда решила разрядить напряженную обстановку идиотским юмором и нервно сглотнула. Доминика лишь хмыкнула и покачала головой.       — Нет, я люблю твоего отца. Но ты права, мне пора и Ханса полюбить и прекратить избегать его, хотя бы из-за твоей симпатии к нему.       — Верно, а ещё вы брат и сестра, к тому же родные, это я не пойми кто для вас всех. И с чего ради мой папаша живёт — непонятно, — проговорила Герда, мягко улыбнувшись Доминике. Она наконец успокоилась и улыбалась в ответ.       — Это я Мари Андерсен, ты носишь мою фамилию, Герда, — на одном дыхании и в одной интонации выдала Доминика, не отводя взгляда в сторону. Не хотелось пропустить ни одной эмоции на лице дочери. — Я твоя мама, поэтому ты и живёшь в этом доме вместе с отцом, а Элиза тебя воспитала.       Герда вытянула губы буквой «о» и тут же облизнула их, раздумывая, какую реакцию показать. Ничего не придумав, только вздохнула.       — Я знаю, Доминика. В моей голове сразу сложился пазл. Ты ведь снежная королева, мой отец — змей Йормунганд, а я Герда. Тем более с такой громкой фамилией, как Андерсен, а на земле живут только три снежные девы. И уж точно меня родила не бабушка Скади. Элиза в этот момент рожала тебя, у нас день рождения в один день, а значит, меня родила ты... — на выдохе произнесла Герда, отводя взгляд от вновь онемевшей и хорошо, что не трясущейся от страха... Мамы. Интересно, когда она сможет назвать её так? Ведь все шестнадцать лет она была для неё сестрой, а теперь...       — Ты шарилась в вещах отца?       Герда разглядела подозрительный прищур Доминики, что означало: она расколола её.       — Да, немного полазила, посмотрела, каким прекрасным был змей Йормунганд, ну и тебя видела на рисунках вместе с ним, а потом твоё фото, когда ты была Мари и носила под сердцем меня.       Признаваясь в этом, Герда сникла. Было не по себе смотреть на потерянную маму с пустым взглядом, устремлённым в никуда. Сейчас у неё более осознанный взгляд, и она может смеяться, грустить, бояться и бороться со страхом, а раньше не могла. Герда не решалась забрать фото себе и тем более задавать вопросы о болезни Мари.       — И давно ты знаешь?       — После того, как ты проснулась от кошмара и выкрикнула: «Я не отдам тебе мою дочь, демон, Герда будет далеко от тебя!» Вот тогда я и решила выяснить всё сама. Тем более одной в огромном доме только и остаётся, что разгадывать ребусы, — поведала Герда, поджав губы.       — Может, хватит пиздеть под моей дверью, я всё слышу! — раздалось рычание.       Взглянув на высунувшегося из-за двери недовольного Ханса, Герда тут же подскочила вместе с Доминикой, которая вцепилась в её руку и перестала дышать. Герда перевела взгляд с заспанного, очень милого, хоть и злющего демона на Доминику и, не раздумывая, потянула её за собой. Теперь ей хотелось спасти маму от демона, что она и сделала, убегая от огненного монстра.       — Вот видишь, нам удалось спастись! Не бойся его, он не такой страшный, каким хочет казаться. Нет, он безусловно монстр, но и я тоже! Тебе же удалось разглядеть в Йормунганде что-то иное, а значит, и в демоне тоже можно. Надо только меньше выносить ему мозги, вот и всё, — пожала плечами Герда.       — Уверена? А как же остальные люди, что страдают от него?       — Всё зависит от меня, поэтому я и хочу избавить вас от демона, угомонить его как тогда, в прошлом. Только сначала надо убедить отца, что я уже взрослая и могу принимать решение сама. И самое главное — я не боюсь, как и ты не боялась, — проговорила спокойно Герда, заводя Доминику в их спальню. Усадив на её на кровать, она села рядом.       — Да, ты похожа на меня: мы обе не боимся чудовищ. Я боялась демона из-за тебя. И за то, что не дал быть рядом с тобой...       Доминика опустила голову, любуясь, как рука дочери находится в её. Их пальцы сплелись, стало спокойней. Герда судорожно вздохнула.       — Ну, мы же сейчас все вместе, рядом друг с другом, живём в этом огромном доме, который построил Фридрих для всех нас, чтобы мы не разлучались.       — Ладно, я постараюсь поверить, что всё хорошо.       — Отлично, тогда давай спать, утром мне надо поговорить с отцом, — сказала Герда, отпуская руку Доминики. Она уже хотела пойти в свою постель и продолжить видеть сны из прошлого. — Спокойной ночи, мам, — пожелала она, кутаясь в одеяло.       — Спокойно ночи, моя Герда, — произнесла, улыбнувшись, Доминика. Они обе надеялись, что всё в этой жизни будет идеально.       

***

      За окном рассветало. Сквозь шторы пробивалось яркое солнце, а значит, день сулил благополучие. На это надеялась Герда: она проснулась первая и, не увидев во снах ничего интересного, пошла умываться. Вышла через некоторое время, уже успев сменить пижаму на джинсы и белую футболку. Доминика ещё спала и, кажется, её тоже не тревожили сны. Она была спокойна, что не могло не радовать.       Герда вышла из спальни и направилась по коридору. Очень уж хотелось забежать в комнату демона и пожелать доброго утра, но планы были сильнее, чем коварство, и она отправилась в комнату отца.       — Доброе утро, папочка.       Она встала возле широкой кровати Ивана, сложив руки на груди. Герда ждала, когда этот двухметровый накачанный и накрытый по пояс одеялом змей откроет хотя бы один глаз. Что он и сделал. Она улыбнулась.       — Твои желания не могут подождать моего полного пробуждения, да? — спросил Иван и закрыл глаза. Он натянул одеяло выше, пряча безупречный пресс.       — Ты прав, не могут! Пока Ханс спит, все спят спокойно, поэтому прошу тебя не угрожать ему расправой, если он как-то не так посмотрит на меня. А если ещё коснётся не только рукой, то не забрать уробороса и не убить окончательно и бесповоротно, — отчеканила Герда, по прежнему стоя перед ним.       — Ты ещё маленькая связываться с этим демоном, — проворчал Иван, отворачиваясь от неё, и продолжил сопеть дальше. Герда обошла кровать и встала с другой стороны.       — Что-то ты не подумал об этом в прошлом и оставил меня одну. Позволил убить себя демону и ушёл на перерождение, а мне всё пришлось проходить одной и узнавать, что я не человек тоже, моя первая охота была без тебя, я ела животных и плакала, потому что не знала, почему это делаю, за что меня так наказал между прочим ты! — рявкнула она слишком громко, тыкая в бездушного отца пальцем. Иван открыл глаза и повернулся на спину. Потер их рукой, хорошо, что не когтистой лапой.       — Я не наказывал тебя, а дал тебе жизнь...       — Ничего подобного, папочка! С такой жизнью, которая была у меня, я бы предпочла смерть от меча демона. Если бы Фридрих не спас меня тогда от солдат, они бы сотворили из меня оружие, которым воспользовались во благо своей победы. Прикинь, немцы бы выиграли, а не твоя нация!       Иван нахмурился, слушая претензии дочери, и встал. Шумно вздохнув, поднял валяющиеся на полу пижамные штаны, надел и, обойдя кровать, встал перед ней.       — Что, не чувствуешь себя виноватым?       — Нет, я знал, что ты справишься со всем, ты же моя дочь, моя хищница, а вокруг тебя — твоя добыча, — добродушно ответил он и улыбнулся. Хотя скорее оскалился, как хищник, ну да ладно, сейчас же перед ней как бы человек.       — Вот ты и сам признался, папочка, в том, что я твоя дочь и справлюсь сама, спасибо.       Прыгнув на шею к отцу, Герда поцеловала его в небритую щеку. Видимо, спросонья змей сам не ведал, что говорит.       — Нет, стой! Я не то имел в виду, — очнулся окончательно Иван, но было поздно. Герда веселилась и скакала перед ним от услышанного.       — Поздно, папочка, я записала твои слова на диктофон! Так что скажи Хансу, что не против наших отношений, иначе я перестану верить тебе       Она приняла суровый вид и тыкала в отца пальцем. А телефон с функцией записи вытащила из заднего кармана джинсов и показала, что не мухлюет и всё взаправду. Иван решил забрать смартфон, но реакция у Герды была быстрее. Спрятав руку за спину, она подошла вплотную к нему.       — Позаботься лучше о маме, ей сейчас нужен ты, вот, а теперь я пойду и помогу приготовить завтрак Элизе, — спокойно сказала она и, поцеловав в другую щеку недовольного отца, выбежала из комнаты.       — А ну, стой, кому сказал!       Иван выбежал за ней, хватая её за локоть.       — Ладно, я согласен, что перебарщиваю иногда, но и ты будь осторожна с этим демонюгой. Я видел, на что он способен, в отличие от тебя, — просит Иван, отпуская руку дочери.       — Пап, я жила с демоном почти двадцать лет. Я вышла замуж за Фридриха рано, и он воспитывал нас обоих.       — Блядь, опять этот Фридрих.       Иван шлепнул ладонью по лбу, сжал кулак и ударил им по стене. Герда не вздрогнула, а только вздернула бровь и уже была рада, что папы не было рядом в прошлом.       — Чтобы воспитывать тебя, ему обязательно было жениться на тебе? — поинтересовался он.       — Он думал, что Ханс будет бояться сделать что-нибудь с женой отца, вот Фридрих и обезопасил меня.       — Он трахал тебя?       — Пап, тебя больше в этих жизнях ничего не волнует, да?       — Отвечай!       Герда подняла глаза вверх и шумно выдохнула.       — Нет, он относился ко мне как к дочери, не более! А когда увидел, что Ханс меняется рядом со мной, так вообще разрешил ему ухаживать за мной. И потом уже он защищал меня.       — Точно?       — Да точно, точно, пап, мне кажется, мы доверяли друг другу всегда.       — Может, и правда ты уже взрослая у меня, — смягчился Иван и обнял дочь крепко-крепко, так что Герда сморщилась от лёгкой боли.       — Хорошо, что ты это начал замечать.       Она пыталась освободиться, кряхтя от сильных, слишком любящих объятий. Как с ним обнималась Доминика и почему ей было приятно, оставалось загадкой. Иван наконец-то отпустил её, и она задышала полной грудью.       — Я тогда пойду, да? — неуверенно спросила она, увидев в стальном взгляде отца вопрос.       — Подожди, а откуда ты знаешь про маму?       — Я не дура, папа, всё вижу и замечаю. Знаю, где хранятся твои вещи из прошлого, вот, и ещё Доминика сама сказала, — ответила Герда и, победно развернувшись, убежала, а то ещё на что-нибудь отвечать придётся.       — Мы скоро спустимся!       — Хорошо, — ответила Герда, обернувшись и послав ему воздушный поцелуй.