Наше долгое путешествие

      Тёплые лучи солнца грели спину целительницы, трава щекотала лапки, а светлое, голубое и столь бескрайнее небо завораживало. Мысли путались, неуверенность поселилась в сердце, но, там также поселилось великое чувство любви и ярого возбуждения, из-за чего когти вцеплялись в почву, оставляя едва заметные борозды от когтей. Они шли рядом, прижимаясь к друг другу тёплыми, мягкими бочками, что естественно успокаивало. Запах свежей травы забивался в ноздри, лёгкий, едва заметный аромат дичи и... свободы? А как она пахнет?       Наверное, для каждого этот запах свой, выражающий чувства чего-то особенного, чего-то, что ты не смог бы получить или почувствовать находясь в клетке всех этих границ между племенами. А какое это чувство для неё? Наверное, это деревья, чрез листья которых пробиваются тонкие, но столь тёплые и яркие солнечные лучи. Ох, а ещё, шелест травы вокруг, её мягкий «ковёр» под подушечками лап, тихий шёпот листьев вокруг, шорохи дичи. Запахи леса. Глубокий, пряный и едва кисловатый аромат упавших листьев, тонкий и сладкий аромат ягод и сочных целебных листочков. Едва заметные, тоненькие и журчащие, кристально чистые лесные ручейки, которые также будто что-то шепчут тебе на ушко.       Листвичка будто почувствовала, как её лапки касаются ледяной воды, как пальцы с выпущенными когтями теребят гальку, из-за чего та едва шевельнулась, пока вокруг появлялось дрожащие облачко пыли. Кошка склоняется, едва приоткрывая ротик и высовывая шершавый язык, начинает лакать родниковую воду. Приятный холод сковал горло, жидкость была свежей, пахнущей чем-то таким, что объяснить просто невозможно. Можно лишь почувствовать. Горячий язык вновь скользнул по губам, целительница наконец раскрывает глаза и поднимает голову, рассматривая противоположный берег. Прямо на неё смотрела, едва щуря тёмные глаза - бусинки, барсучиха, массивная морда которой была наполнена странным пониманием, которое в некой степени вызывало ужас.       Барсучиха моргнула, с сопением поднялась и сделала тяжёлый шаг вперёд, огромные когти взрыли землю. Глаза кошки расширились от ужаса, мышцы напряглись, дабы отскочить назад и бежать куда только можно. А тем более, как можно дальше. Но, вместо ожидаемого эффекта самочка не могла сдвинутся с места, продолжая тупо смотреть на врага кошачьего рода, вылупив янтарные глаза, в которых плескался животный ужас. Тем временем барсучиха сделала ещё один шаг вперёд, такой же грузный как и предыдущие. Казалось, земля дрогнула под этими могучими лапами, которые могли одним ударом легко переломить кошачий хребет. От одной этой мысли шерсть встала дыбом, сердце казалось, замерло, а дыхание спёрло. Невидимые когти вцепились в глотку, сжимая со всей силы.       Чёрно - белая тварь сделала ещё один шаг вперёд, её огромная конечность погрузилась в прозрачную воду с глухим шлепком. А затем барсучиха резко исчезла, будто её и не было, даже трава не промялась под её лапищами. Листвичка судорожно выдохнула через рот, быстро моргая и сглатывая слюну, которая никак не хотела пройти дальше в горло. —...Хорошо? — донёсся до кошки обрывок фразы Грача, который смотрел на неё нежностью, ожидая ответа на свой вопрос.       Она абсолютно ничего не услышала, ведь, витала где-то в глубине своих мыслей, забыв обо всём. Взгляд этих голубых глаз был столь приятен и открыт, что целительница засмущалась, невольно отводя взор янтарных очей в сторону и закусывая губу. Усики нервно задёргались, ей было действительно тяжело и непривычно находиться рядом с ним вот так просто. Без закона, что запрещал бы это, без границ и племён, тем более соплеменников, глаза которых казалось, иногда прожигали насквозь. А сейчас - им никто не помеха, они теперь свободны, свободны как птицы, что парят в небесах. Сердце вновь сбилось с обычного ритма, Листвичка жалобно выдохнула, когда длинные усы возлюбленного коснулись её щеки, едва щекоча. Тёплое дыхание заставило шерсть встать дыбом, пара остановилась, а бывшая грозовая кошка зажмурилась, не в силах терпеть это смущение. Целительство. Целительство это то, что в племенах никак не вяжется со словом «любовь», тем более со всеми вытекающими из неё последствиями, словами и действиями. Со всем. «Я чувствую себя котёнком, который только что вышел из детской».       Наконец кое-как справившись со смущением и нервным трепетом сердца, дочка Огнезвёзда выдохнула, с сожалением дёрнув длинными усами: — П-прости, я немного... задумалась, — буркнула та, вновь смотря в голубые глаза, — повтори пожалуйста. — Ох, Листвичка. Я говорил о том, что скоро нам нужно будет остановиться дабы сделать привал, потому-что по-моему, ты выглядишь уставшей, — Грач рассмотрел фигурку той. — Я поохочусь, мы поедим, а дальше, скорее всего, ляжем спать. Завтра мы сможем продолжить свой путь навстречу новой жизни без глупых правил!       Победоносно фыркнул бывший воитель племени Ветра, на что получил не совсем уверенный кивок своей низенькой спутницы.       И она сделает это так просто? Вот так просто бросит племена, забыв о друзьях, родственниках, и о всём другом, что делает её племенной кошкой? Да, видимо да, раз уж она прямо сейчас идёт по вересковой пустоши, шагая по соседству с воином чужого племени, причём не как знакомые. Даже не как друзья. Как возлюбленные. И это не только пугало, а создавало благоговейный трепет, из-за чего дыхание участилось. Подняв голову, бывшая целительница заметила то, как солнце только начало подниматься, и стыд обжег шкуру, как только та поняла, что может затруднить путешествие. — Нет! Это вовсе не нужно! — пожалуй слишком громко и резко воскликнула Листвичка, из-за чего поймала удивленный взгляд голубых глаз. — Я-я... Нам не нужно останавливаться на привал, усталость мне не помешает, ибо её нет. Да и, если мы ляжем спать днём, то придётся идти ночью, а в это время часто бродят лисы и барсуки. — Ладно. Ты молодец, я горжусь тобой, — улыбнувшись бросил кот и пощекотал ту кончиком своего длинного хвоста, — но лучше скажи мне, если будешь испытывать голод, я тут же поймаю тебе самого сочного, большого и вкусного кролика. — Грач подмигнул.       Листвичка улыбнулась, прикрывая глаза и прижимая ушки к голове, испытывая тёплые чувства, которые согревали сердце. Казалось, что вересковая пустошь была бесконечной, будто она покрывала весь мир, каждая травинка трепетала на ветру, создавая впечатление единого, живого организма. Который дышал, дышал свободой и ветром. А небо, которое уже начинало принимать голубой облик, находилось так высоко-высоко, в абсолютной зоне недосягаемости. На мордочке появилась кривая, трепетная и неуверенная улыбка, глупая и наивная, но столь честная и милая. Раздался тихий смешок, едва слышный, который утонул в рёве ветра. А затем громче, громче и громче.       Кошка высоко подпрыгнула, рвысь вперёд, будто намереваясь прыгнуть выше звёзд, коснуться их и вновь почувствовать их холод, с лёгким намеком на тревожность, но не только всё это! Все эти чувства торжества, чего-то великого и лишь изредка доступного, теснили грудь до сего момента. А сейчас... сейчас... будто огромный взрыв, когда все эти звёзды и их бесконечная мудрость вырвались из неё, устремляясь выше, к небосклону, исчезая где-то там, там, куда взор кошачьих глаз дойти не мог.       И, может из-за нервов, или из-за этой неопределённости и нереальности всего происходящего, она засмеялась. Засмеялась чисто, звонко и мило, улыбка расцвела на мордочке, а внутри живота будто что-то счастливо заклокотало, вызывая едва заметный трепет и движение... Листвичка побежала вперёд, подпрыгивая и ощущая всю эту свободу, задорно смеясь и посматривая на Грача, во взгляде которого читалось удивление, смешанное с весёлыми искорками.       Он побежал за ней, а она всё отдалялась, подпрыгивая в вереске и не уставая посматривать на того, проверяя, не догоняет ли он её. «Так и быть, дам тебе фору», ухмыляясь подумал бывший воитель, чуть притормаживая, что естественно вызвало радость и триумф у той. Кошка прыгнула. И ужас пронзил грудь, из-за чего сердце пропустило удар, а из глотки вырвался глухой выдох. Точно так же прыгнула Ласточка в последние мгновения своей жизни. То же движение, тот же бросок, который пробудил те воспоминания. Грач гулко зарычал, стремительно бросаясь вперёд, как раз тогда, когда самочка развернулась. Он сбил её с лап, пригвоздив к земле и хрипло дыша, опуская голову. — Я-я... прости, не знаю, что на меня нашло, — кот поморщился, пряча взгляд, — никогда, никогда ты не будешь несчастной со мной. Ты всегда будешь в безопасности, я клянусь тебе. — Я верю тебе, Грач, — промурлыкала красавица и нежно, но смущённо и скомкано лизнула того в щёку, прикрывая глаза.

***

      Солнце поднялось в зенит, приятно отогревая спинку, словно касаясь её своими лучами, даруя своё тепло и некую нежность, которая останется с тобой на многие часы. Вереск игрался на ветру, каждая травинка приходила в движение, день за днём, неделя за неделей, год за годом. Две маленькие фигурки шествовали вперёд довольно уверенными шагами, пусть и палевая кошечка едва поспевала за худым котом. А всё потому, что силы иссекали куда быстрее обычного, что заметно затрудняло путь. Ну и естественно, вызывало беспокойство, которое червяком проползло в горло, вызывая огромный, тугой ком. Приоткрыв рот, кошка уже хотела что-то сказать, однако всё, что у неё вышло, это булькающий, гортанный звук. Самец резко остановился, задирая голову вверх, тщательно втягивая в себя воздух, пока шерсть на загривке поднималась дыбом.       Бывшая целительница согнулась в три погибели, дрожа всем телом. Вырыгивающий звук доносится до ушей слишком ясно, а сразу после громкий кашель, который был в данной ситуации естественным. В голубых глаза кота отразился ужас, тот припал к земле, обеспокоенно произнося, слова вылетали слишком быстро, шёпотом: — Листвичка..! Здесь собаки, беги до ближайшего дерева! — голос сорвался от страха, кошка посмотрела на того с непониманием, практически перестав кашлять. — Я сказал беги!       От того отчаянного рёва самка резко выпрямилась, с ужасом пару секунд смотря на любимого. А затем тело резко развернулось, лапы неслись вперёд, вереск щекотал, сердце стучало как бешеное, а синее небо оставалось таким же далёким и равнодушным к проблемам земным. Когти взрывали землю, кошка лихорадочно искала ближайшие деревья, на которых можно было бы спрятаться, как велел её любимый. Взору предстал одинокий клён, кора которого была старой, грубой и словно вялой. Зализать будет тяжелее, ибо в любой момент такая ненадежная опора сможет просто отвалиться. Но выбора не было. Или она запрыгнет туда, или умрет. В животе снова что-то зашевелилось. И мысль, которая практически сформировалась, ворвалась в сознание, тут же исчезая в потоке и не задерживаясь. Котята.       Листвичка собрала остатки сил и прыгнула, до боли в пальцах вцепляясь в кору, начиная стремительно (насколько это возможно), подтягиваться, чтобы спасти свою жизнь, прямо как велел Грач. Промелькнула первая ветка, но ей нужно было подняться до второй - та была живой, не иссушенной. Безопасной. Со вздохом ужаса кошка поняла, что лай приближается, в тот же момент кора отвалилась ровно под лапой довольно юной особы. Самка зарычала, дёргаясь и цепляясь, подтягивая свою тушку выше, чувствуя то, как тело судорожно дрожит, а голова кружится не только из-за усталости. «Ох, Звёздное Племя, как же страшно! Прошу, прошу, не дай мне упасть! Не дай Грачу погибнуть!» безмолвно взмолилась дочка Огнезвёзда, обнимая ветку дерева всеми четырьмя лапами. Она чувствовала аромат крови, пару капель виднелись на клёне, но это не имело значения. Там, в вереске, янтароглазая заметила маленькую фигуру, которая словно ветер убегала от двух тварей.       Он боялся. И боялся чертовски. Ужас вызывало осознание того, что он может умереть, оставив его спутницу одну, с этими убийцами. Ласточка. Он не смог защитить её тогда, неужто не сможет защитить и сейчас? От бессилия хотелось сжаться в тугой комок, спрятаться от всего мира и горестно завыть, проклиная себя и свою же немощность, которая преследовала его повсюду. Луна за луной. Ярость пронзила грудь, Грач ускорился, направляясь к клёну, на ветке которого находилась столь дорогая сердцу мадемуазель. Кот всё разгонялся, лёгкие жгло, но лапы продолжали нести его вперед, мышцы играли под тёмной шерстью. Рычание, огромная коричневая псина оскалившись преграждает дорогу, слюна капает изо рта, язык вывалился, зловонное дыхание мешало дышать. Гулко зарычав, Грач молниеносно полоснул собаку прямо по глазам, алая кровь брызнула на траву, пачкая ту, псина завизжала, пятясь и вцепляясь когтями в земь. Не теряя более и секунды, бывший воитель Племени Ветра прыгнул вперёд, напоследок полоснув отродье когтями по спине, покуда вторая начала погоню за самцом через пару секунд, громко захлёбываясь в лае. Поджарый кот стрелой взлетел на дерево, с явным трудом цепляясь за кору, дыхание с хрипом вылетало из груди, а в голубых глазах темнело из-за нехватки воздуха и сил. Лапы предательски задрожали и Грач с заметным опозданием осознал, что падает.       Листвичка с хрипом вцепилась в загривок кота, подтягивая того на ветку, пока две псины громко лая пытались добраться до путешественников, чтобы разорвать на куски. Сомнение одолело всё естество, очень захотелось повернуть назад и в слезах зарыться в мех Белки... или Огнезвёзда, или Песчаной Бури, или Пепелицы... всё это теперь позади, а чувство огромной ошибки словно находилось прямо за спиной. Сглотнув, кошка наконец отпустила часто моргающего Грача, будто тот только-только очнулся ото сна. Выдохнув с явным облегчением, бывшая целительница заглянула в очи кота, пока тот наконец смог приподняться, едва слышно бормоча, смотря то на кошку, то на двух бешеных собак. —... Всё, что нам остаётся, это ждать, пока они уйдут, — выдохнул тот, — прости меня, Листвичка.       Самка выдохнула, прижимаясь к своему спутнику и закрывая глаза, напряжённо вцепляясь в кору старого дерева. Сидели долго, так, что кошка задремала, едва ли прикрыв глаза. Раздался громкий крик, Двуногий бежал сквозь вереск, в его лапах находились две упругих лозы. Собаки переглянулись, а затем явно недовольные и злобные побежали к своему хозяину, пару раз с ненавистью обернувшись к своим возможным жертвам. Как только две псины добежали, человек что-то сердито заворчал, тут же прикрепляя к их ошейникам те самые лозы. Чрез пару секунд те удалились, но бывшие члены племён продолжали сидеть на дереве, ожидая пока те уйдут подальше. Выдохнув, путешественники спустились, пусть и с явным трудом и усталостью. Грач встряхнулся, пытаясь предать своему образу бодрость и уверенность, но голубые глаза выдавали его с потрохами. — Похоже, всё прошло хорошо, — выдохнул тот, скомкано улыбаясь, — что ты думаешь насчёт того, чтобы полакомиться кроликом? — Я только за, Грач, — криво улыбнулась Листвичка.       Есть совсем не хотелось. А чувство ошибки, которое камнем легло на сердце, пожирало изнутри. «Правильное ли решение я приняла?»