Наше долгое путешествие

      Вроде бы, ничего не предвещало беды. Но, за всё это время Яролика усвоила то, что жизнь внезапна и непредсказуема, быстра и яростна в каком-то виде. Наверное, все эти барсуки испугали её. И испугали очень сильно. А что, если Белохвоста убьют? Или Белолапку? Взревев, рыже-белая воительница полоснула по глазам одного из барсуков, сразу же накидываясь на того сбоку, вцепляясь когтями в грубую, щетинистую шерсть. Когти словно застряли в коже этой твари, из-за чего воительница зашипела, гулко рыча и отскакивая, принимая боевую стойку, шерсть встала дыбом, шевелясь из-за ужаса и злобы. Весь лагерь двигался, словно огромный, единый организм, каждая его часть защищала другую, оберегая.       Белолапка промелькнула слева, её белоснежная шерстка приобрела багровые оттенки, кровь вытекала из боков, глубокие царапины ясно выделялись. Яролика, мать столь милейшей крошки, повернулась, всего на секунду, дабы узреть свою дочь, уберечь ту и закричать, срывая голос, чтобы та была аккуратнее. Вместо этого та заметила лишь Сумрака, который накинулся на барсука, словно гроза, стремительная и смертоносная. Сердце пропустило удар, всё вокруг замедлилось, прямо перед воительницей появился Бурый, который встал прямо перед барсуком оттесняя того. Вокруг слышались крики боли. Пахло кровью. Металический привкус появился на языке, словно… — Яролика! Яролика, мышеголовая, не стой столбом! — взревел старший кот, уворачиваясь от удара чёрно — белой твари.       Данный крик отрезвил кошку, та собралась. Так или иначе, она воительница, а воители должны защищать своё племя, не смотря на любую беду, проблему, которая могла подвернуться настолько внезапно, как тогда появилась, ещё на старой территории, Свора. В голове сразу же закричали, нет, радостно залаяли голоса, которые переливались, создавая некое подобие хора, дикого и визжащего, триумфального: «Свора! Свора! Убей, убей!» Эти воспоминания до сих пор слышались в её кошмарах, собачьи челюсти показывались во тьме, слышался визг, хруст когтей, звуки отрывания плоти с противным, хлюпающим звуком. И Быстролап… а что, если бы тогда он не погиб? Был бы с ней, столь самоуверенный, трудолюбивый и верный, практически идеальный.       Нет. Сейчас у неё другая жизнь. Хорошая жизнь. Белохвост, столь чудесный кот, каждый раз, когда она металась ночью в тёмной палатке, прижимался к ней, нежно вылизывая ушки и успокаивающе шепча нежности, дабы та вновь смогла заснуть, провалившись в сон. А Белолапка.? Чудесная кошка, иначе не скажешь! Совсем скоро она станет воительницей, такой, которой будет гордиться всё племя, скорее всего, даже Речные, Ветряные и Теневые коты будут уважать её. А потом у неё родиться котята. Сыновья, или дочери? А главное, от кого будут эти котята? Может, это будет Берёзовик? Насколько могла судить Яролика, эта парочка много общалась, а от дружбы совсем недалеко и до любви. До любви…       В голове появился образ Листвички, столь юной целительницы, которая, насколько могла судить бело — рыжая воительница, ревновала её к Пепелице. А теперь её нет… Куда же ушла палевая кошка? Её не было совсем давно, с самого утра, а поисковые патрули возвращались ни с чем, всё, что было известно, так это то, что дочь Огнезвёзда покинула Озерную Территорию. Яролика догадывалась, что, возможно, та ушла с кем-то, но судить до конца не могла, да и были дела поважнее. Барсуки… их настолько много, что практически все палатки уже разрушены, все, кроме Детской, которую пока что удавалось удерживать. Но надолго ли? Прямо там, в этом захудалом пространстве находится Медуница, беременная, с огромным животом, совсем скоро та должна родить. А здесь, в самое неподходящее время, появились эти барсуки! — Бурый, целься в глаза! — закричала Яролика, вновь прыгая на барсука, только теперь в шею, задними лапами полосуя лоб твари, которой уже давным-давно следовало сдохнуть.       Воитель тут же подался вперёд, выпуская окровавленные когти, со всей силы ударяя ими прямо по глазам чудища, из-за чего тот взревел, тряся головой туда-сюда, норовя избавиться от когтей на глазах и клыков, острых как бритва, на шее. Барсук поднялся на задние лапы, вставая на дыбы, громко рыча и резким движением скидывая Яролику с себя. Кошачье тело с силой ударилось о землю, воздух из лёгких вырвался, а бок вспыхнул яркой вспышкой боли. Гулко застонав, самка поднялась на трясущихся лапах, которые подогнулись, но особа вновь выпрямилась, смотря на эту тварь пустым глазом, вокруг которого находилась лишь голая кожа. Прямо над сие оком находилась рассченная часть, из глубокой царапины текла густая кровь. Но она не боялась. Никогда больше она не испытает ужас. Не сегодня! Не сегодня!       Гибкое тело вновь набросилось на врага, вцепляясь во всю ту же густую, грубую шерсть, которая напоминала щетину. Бурый же вновь лавировал, избегая ударов, однако ухо его было надорвано, кровь капала на землю. Голубые глаза встретились с зелёными, цвета темной травы «Глаза! Бей по глазам!» безмолвно закричала Яролика, испытывая радостный шок, когда соплеменник понял её по одному выражению ясных, голубых, словно небо, очей. Кот прыгнул вновь, снова вцепляясь в глазки — бусинки, только на этот раз куда крепче, впиваясь прямо внутрь. Раздался глухой и хлюпающий звук, который позже перерос в чавкающий. Когти впились в мягкую часть, кровь полилась из глазниц рекой, заливая щеки животного. Барсук взревел от боли, начиная ходить туда-сюда, крутя головой, во время чего Яролика спрыгнула, отбегая к Бурому, который часто дышал, затравленно смотря на соплеменницу. Чёрно — белый враг же, с пустыми и кровавыми глазницами, спотыкаясь побежал к выходу из лагеря, скоро скрывшись, уйдя в лес, дабы, скорее всего, умереть. Бело — рыжая кошка рвано выдохнула томным голосом, видя эту картину, уголки губ приподнялись, самочка повернула голову, дабы посмотреть на Бурого, который тоже криво улыбался, истекая кровью. В уголках глаз скопились слёзы, Яролика всхлипнула, а хвост Бурого скользнул по её спине, успокаивая. Приблизившись, воители заговорил, рассматривая её израненную щёку. Сейчас она казалась… красивой? Красивая особенность. — Не плачь, Яролика, ты должна собраться, — залепетал красавец, щекоча длинными усами, — давай, ты сможешь. У нас ещё много работы.       Говорил он быстро, дыхание его сбивало речь, делая её чуть непонятной, но воительница разобрала каждое слово. Да, расслабляться сейчас некогда, барсуки всё ещё находились в лагере, от них нужно было избавиться как можно скорее. Нужно и вправду заняться делом. Вздохнув, воительница коснулась израненной щекой мордочки кота, из-за чего тот вздрогнул. «Я проверю детскую», кинула бело — рыжая мадемуазель, подрываясь с места и вновь кидаясь в гущу битвы, избегая чёрно — белых врагов и прорываясь к заветной точке. Бурый же стоял так всего секунду, а потом, развернувшись, бросился на подмогу Белке.       Протиснуться к Детской было действительно тяжело, что было довольно ожидаемым. Барсуки расступились из-за грозовых, Яролика уже хотела протиснуться и войти внутрь, однако поляну пронзил оглушительный вопль, который делал кровь в жилах ледяной. Обернувшись, бело — рыжая особа увидела барсука, который прижал Сумрака к земле, занося переднюю лапу вперёд, выпуская толстые, огромные когти, с которых капала кровь. Уже желая броситься на выручку, кошка заметила Крутобока, Дыма и Песчаную Бурю с Огнезвёздом, которые разом набросились на убийцу. Барсук зарычал утробным голосом, под тяжестью котов слезая с Сумрака, который едва мог дышать из-за веса, который совсем недавно душил его, словно огромный валун. Самые опытные же воители начали ритмично нападать на того, а Уголёк схватил пострадавшего за шкирку и потащил к Каменному Карнизу. Выдохнув, Яролика, ударив одного из барсука лапой по ушам, буквально залетела в Детскую, чувствуя острый запах крови. — Позови… Пепелицу… — просипела часто дыша часто — часто дыша Медуница, лёжа на боку, тело которой дрожало. Яролика впала в ступор — завидев это, королева зарычала, закатывая глаза от боли. — Быстрей, не стой, идиотка!       Это и вправду отрезвило воительницу, которая до этого стояла, окровавленная. Моргнув голубыми глазами, кошка развернулась, словно вылетая из палатки, снова в гущу битвы, снова туда, где кровь забивалась в ноздри, удушая и не давая нормально вздохнуть. Миновав одного из барсуков, Яролика приказала Белке охранять Детскую вместе с Ежевикой, казалось, те услышали, подходя ближе ко входу. Ну, а ей лишь оставалось бежать вперед, к своей родственнице, дабы помочь соплеменнице с родами, которые навались так ни кстати. Ну, прямо-таки злой рок и насмешка Звёздного Племени! Но, времени на сие мысли не было, сейчас есть лишь одна очень важная цель, которая становилась всё ближе и ближе, приближалась с каждым шагом.       Но барсуки. Ох уж эти блоховозы, которые буквально выводили из себя. Один из захватчиков встал на дыбы прямо перед кошкой, широко расставляя передние лапы, раскрывая огромную и скорее всего воняющую какой-то падалью пасть в громком рёве. Решив, что сейчас лишние раны не нужны, а уж тем более каждая секунда на счету, бело — рыжая кошка подобралась, вспоминая давний приёмчик, который выучила давным — давно, во времена своего ученичества. Подобравшись, израненная особа скользнула прямо под задними лапами барсука, вылетая со спины того и мимолетно, совсем быстро, полоснув того когтями по спине, из-за чего тварь взревела от боли. Яролика невольно дернула усам в удовольствии, чувствуя второе дыхание. Не тратя более и секунды, воительница понеслась в палатку, где находилась Пепелица, которая торопливо затыкала раны Дыму. У того была широкая, кровоточащая рана на боку, которая явно приносила коту боль. Но, вместо ожидаемой слабости в глазах, горела лишь злоба и желание снова кинуться в гущу битвы, дабы защитить своё племя. Целительница работала быстро, умело и точно, хотя было видно, что та словно не здесь, а где-то в другом месте. — Пепелица! — воззвала воительница, подходя ближе, наконец-то замечая какую-либо реакцию со стороны родственницы, — М-Медуница она… — Рожает? — не дав договорить пробормотала серая кошка, в глазах которой начал читаться страх и какое-то… понимание? — Дым, я закончила, но будь аккуратнее. — Какая уж тут аккуратность, — пробормотал кот, вставая, чуть покачнувшись, из-за чего бело — рыжая кошка подошла ближе, помогая удержаться старшему, — не стоит, Яролика. Сам. Справлюсь сам.       Бурый самец к удивлению той даже не нагрубил, лишь дёрнул хвостом, отходя и рысью выходя из палатки, снова в гущу битвы. Пепелица же обмакнула мох в луже, ушами указывая родственнице на палку, которую пассия Белохвоста тут же взяла в рот. Не сговариваясь Грозовые вышли из укрытия, взгляд уловил то, как затравленно серая кошка осматривается, как дрожат её лапы, а дыхание сбивается. Где же та бесстрашная особа? Барсуки действительно вселяли ужас, но её родственница никогда не боялась. Никогда. Выдохнув, кошка изуродованной частью мордочки скользнула по щеке дражайшей целительницы, их последней надежде. Последней. От этой мысли живот болезненно скрутило. А что, если… — Яролика, — внезапно прохрипела Пепелица, смотря лишь вперёд — на детскую, — знай, что я горжусь тобой. Знай, что ты сильна и со всем справишься. Я простила Листвичку. Я люблю тебя, люблю всё Грозовое Племя. Я… не могла прожить лучшей жизни.       Сердце пропустило удар, бело — рыжая кошка отстранилась, видя то, как по щеке целительницы катятся слёзы, которые та быстро смаргивает, стискивая зубы, кивая самой себе. Бросив лишь кроткое «вперёд» хромая самка поковыляла вперёд с завидной быстротой и ловкостью, которые были ей присущи обычно. Да, это именно та Пепелица, которую она всегда знала — уверенная в себе и в каждом своём шаге, острая на язык, но при этом добрая и справедливая, спокойная и… самая лучшая. Потрусив за той, Яролика то и дело сжималась, пока Грозовые войны защищали их по дороге в Детскую. Наконец над головой сомкнулись ветви, а мирная тишина палатки и легкая темнота чуть успокоили. Послышался тугой, полный боли стон, два янтарных глаза блеснули в самом глубоком углу. — Пепелица… — прохрипела Медуница, закатывая очи от боли, прикрывая те, — ждала… я… — Тихо. Не разговаривай, дыши ровно, — пробормотала целительница, помогая королеве перевернуться на бок. Стройные лапы заскользили по животу, нащупывая котят с огромнейшей осторожностью. Кивнув Яролике, ученица Щербатой позволила той отойти ко входу, дабы взять палку, — вот так, молодец, Медуница… пей, ох, давай. Теперь успокойся и дыши. Я рядом, если понадобиться помощь. — Палка… а-ах, — было заметно, насколько тяжело говорить рожающей кошке, пока судороги били тело, сокращая мышцы, — не… нужно…       Пепелица кивнула, кротко лизнув королеву в щёку, садясь прямо перед задними лапами, ожидая котят и проглаживая живот кошки хвостом. В голубых глазах играла сосредоточенность, столь привычная и вселяющая чувство безопасности не только Медунице, но и самой Яролике. — Можешь идти. Ты больше нужна там, нежели здесь, — проворчала серая особа, видимо, уже полностью погрузившись в процесс самих родов, — слушай меня внимательно, Медуница. Насчёт «три», начинай тужиться. Раз… два…       Далее бело — рыжая особа услышала лишь крик, который донёсся из Детской, который сразу же заглушили звуки битвы, разгорающееся в лагере. Что значили слова Пепелицы? Всё это выглядело так, словно она прощалась… Песчаная Буря и Дым пронеслись прямо перед глазами с завидной быстротой, набрасываясь на одного из барсуков, из-за чего тот покачнулся, а воители как следует причесали того по ушам, из-за чего тварь взревела и скрылась где-то в лесу. Тем не менее расслабляться было слишком рано. Чёрно — белые животные всё наступали, а воительница видела то, как её соплеменники покрываются всё большим количеством царапин. Охранять Детскую. Она должна её охранять. Гулко взревев, Яролика со всей дури ударила одного из барсуков, который уж было хотел пройти в палатку, скорее всего, учуяв аромат крови, которой словно и без того не хватало на поляне. А ведь изначально казалось, что этот овраг, окружённый камнями — идеальное место., пока он не стал ловушкой. Ловушкой, из которой не было выхода. Один из барсуков прижал Тростинку к земле, но та, ловко извернувшись и словно не замечая глубокой раны в лапе, накинулась на того, тут же отскакивая и оттесняя к выходу вместе с Дымом, в глазах у которого пылала гордость. Битва кипела, всё словно крутилось, вертелось, перемещалось с дикой, не нормальной скоростью. А затем совсем рядом раздался крик боли. Повернув голову в сторону источника звука, Яролика увидела Белолапку, которую зажал в угол барсук, уже занося лапу вверх для рокового удара. Сердце пропустило удар, и воительница забыла обо всём на этом свете, кроме своей единственной, столь юной дочки.       Подорвавшись с места, самка разогналась и прыгнула прямо на белоснежную кошечку, отталкивая ту в сторону, дабы избежать неминуемой гибели. Поднявшись, Яролика отряхнулась от крови, начиная рассматривать своё чадо. Пара кровоточащих царапин, по которым тут же заскользил шершавый язык матери, совершая быстрые, нервные касания. Белолапка сбивчиво замурлыкала, выдыхая едва слышно лишь одно «спасибо». Теперь уже в тандеме две кошки напрыгнули на тварь, неистово полосуя ту, рвы когтями и зубами, не чувствуя жалости, чувствуя лишь глухую ярость, которая пожаром разгоралась в груди, разливаясь по всему телу, бодря то. В гуще битвы Яролика совсем забыла про Детскую, которую нужно защищать. Всё новые, бесконечные укусы и раны, кровь, которая заливала всё, клочки шерсти и вырванные когти. Не смотря на то, сколько барсуков они выгнали, положение их не становилось лучше. Хуже и хуже.       Поскользнувшись на луже чей-то крови, мать выдохнула, прыгая вперёд, прямо на камень, в секунду отталкиваясь от того и приземляясь прямо на спину одного из отродий. Лучше не становилось. «Нужно стараться больше. Больше, больше! Иначе… нет! Мы будем стоять до конца». Такие мысли, однако, не помогали. Всё больше котов поднимались по Каменному Карнизу, оставаясь в пещере Огнезвёзда. Долги они не продержаться… разве что само Звёздное Племя не сойдёт с небес, дабы помочь им, их детям. Спрыгнув со спины барсука, Яролика тут же получила оплеуху лапой по морде, из-за чего в глазах потемнело и та отлетела, ударяясь о землю и хрипло дыша, чувствуя как кровь капает со щеки. Кашлянув, самка приподняла верхнюю часть тела на дрожащих лапах, вновь падая в чью-то лужу крови. «А не моей ли?» Смирение с судьбой более не давало двинуться кошке, та просто лежала, рассматривая небо, замечая длинную морду и глаза — бусинки, зубы, с которых капала слюна. «Ну вот и всё». Раздался рёв, два барсука сцепились, молотя друг друга лапами, обнимаясь, словно медведи, также рвя друг друга зубами, вырывая клочья шерсти. Яролика, чувствуя ужас, кое-как поднялась, видя, что этот странный барсук накинулся на другого своего сородича, громко ревя. — Вставай, живо! — пронеслось над самым ухом и самка увидела Однозвёзда, предводителя племени Ветра, — живо!       Пришёл целый патруль! Но кто их позвал? Ладно, это значения не имело. Новые и новые воители чужого племени забегали в лагерь, тут же нападая на огромных врагов, которые потеряли большинство своей энергии. Это придало Яролике сил, пусть та и понимала, что как только битва закончится, состояние её ухудшится и тогда она хлебнёт боли по полной. Сумеречница, одна из воителей племени Ветра, накинулась на барсука с другими своими товарищами, что благосклонно влияло на исход битвы. Однако воительница так и не понимала, враг ли та, другая барсучиха, ибо ударяла она только по своим братьям. Рыжая вспышка пронеслась совсем рядом, Белка, окровавленная, заговорила, в голосе же читалась радость, смешанная с усталостью: — Это Полночь! Та самая барсучиха, которая помогла нам найти новую территорию! Это она живет Там-Где-Тонет-Солнце! — проговорила дочка Огнезвёзда, а затем снова скрылась в гуще битвы, лишь пышный рыжий хвост мелькнул, быстро исчезая.       Ну что же, это кардинально меняло суть дела. Только вот напряжение и недоверие от этого не исчезало. Вновь битва, вновь удары и кровь, вновь железный привкус на языке, и страх, страх, страх… слишком много. Тем не менее, рано или поздно все ужасы закончатся? Так вышло и сейчас. Пусть и по ощущениям прошла вечность, Яролика чрез какое-то время смогла осознать, что, в общем-то, лагерь пуст, никаких барсуков, кроме Полночи здесь не находилось. Радость затеплила грудь, кривая улыбка зацвела на мордочке, кошка заметила Белохвоста и Белолапку, которые тут же подошли к кошке, обтираясь и шепча приятные, успокаивающие слова. Самка осела на землю, садясь, теперь в полной мере чувствуя, как саднят раны. Нужно будет обратится к Пепелице. Взгляд зацепился за то, как Бурый скользнул в Детскую, к своей любимой, дабы проверить котят. От этого на душе стало ещё легче. Однако, тот быстро выскочил, на мордочке того исказился ужас и горе. Подскочила и Яролика, как остальные её соплеменники. В палатку зашёл Крутобок и Огнезвёзд. Вышли те волоча серое, хрупкое и окровавленное тело кошки. Проглотив ком в горле, воительница заставила себя не упасть без чувств, также удерживая ком в горле. Её мутило. Посреди лагеря теперь лежала мёртвая Пепелица. Слёзы начали скатываться по щекам, Яролика подбежала к сестре, как Песчаная Буря, Бурый, Огнезвёзд и многие другие. Мертва. Голубые глаза были открыты, рыжий хвост предводителя скользнул по очам, закрывая те навеки. Вой разнесся по поляне, словно гром, а Яролика, задыхаясь, зарылась мордочкой в пепельную шерсть, вдыхая запах кошки и… смерти. Тело стремительно холодело, теряя тепло жизни.