"Больно!"
Страшная боль сейчас притаилась везде, в каждом уголке моего тела. Обдает жаром агонии при каждом шаге. Это последняя стадия проказы, это я выяснил еще в деревне. Дышать невыносимо, кажется что легкие забиты песком и ветром. Почему же мне все еще хватает сил держатся за эту жизнь. Ведь я отказался от всего, что же еще держит меня в этом аду?"Точно, это Бекхен!"
Отвечаю сам себе и снова вижу иллюзии посланную мне раскаленным ликом солнца. Прозрачный силуэт, обманка манит за собой. На дрожащих ногах преследую сладкий обман и замираю в изумлении натыкаясь на оазис посреди песков. Несмелым шагом захожу внутрь густых растений и пальм, падая на колени и ощущая что плачу. Слез нет на глазах от обезвоживания. Искра жизни гаснет внутри, но из последних сил ползу на встречу прохладной воде и ныряю в нее с головой. Сначала ощущая блаженство, а потом удушение. Захлебываясь, даже улыбаюсь, в мыслях прощаясь с этим миром, небом и с ним, моим птенцом, что обрел свои крылья. Темнота поглощает, в недрах прохладной воды и сознание само уплывает в объятия Яхвы. Смиряюсь с забытьем и удивляюсь когда чьи-то руки с силой вытягивают на сушу. Видя же взлохмаченного Бекхена, улыбаюсь и кладя руку ему на щеку, шепчу тихо, еле слышно: — Ты снова стал моим видением. — Нет, Исин, я реален, почувствуй мое тепло. Не веря словам обманки прижимаюсь к его промокшему от купания телу ближе и взгдрагиваю ощущая реальность происходящего. В этот же миг приходят воспоминания о болезни, пытаюсь отпрянуть от этого глупого мальчишки что не дал мне умереть. Из-за своих брыканий сваливаюсь на траву, Бекхен же сразу садится рядом. Сжимает до хруста в своих обьятиях и говорит с большим восторгом: — Исин, твои болячки, их больше нет! Даже шрама не осталось. Неужели это от того зеленого свечения в воде? Слушая его слова замираю в недоумении. — Боги даровали мне свое благословение, но как? Я же грешен, почему я был прощен? Мы же совершили грех с тобой, как сын и отец… — Ты хоть и врачеватель, но самый глупый человек в моей жизни! Опомнись, ты мне не родной отец, у нас не единая кровь и плоть. Мы можем быть вместе, прекрати бегать от своей тени Исин! Смотрю на него, ощущая как сильно он сжимает мои запястья метя нежную кожу до синяков. Однако все его доводы как чернила на глади реки. Вырываю свои руки из его и кричу беззлобно: — Ты забыл что мы оба мужчины? Мужеложство богами так просто не прощается! Но даже на это, этот мальчишка находит свои аргументы, заключая меня в объятия и говоря почти шепотом: — Но Исин, боги видят не наши тела, а души. В чем же грех нашей любви? В том что наши души полюбили друг друга? Перестань отрицать эти чувства, я же знаю что ты любишь меня куда больше чем сына. Не убегай, давай войдем в Иерусалимские ворота как пара и будем жить там леча людей и не ведая бед, под защитой самого царя Давида. Мое сердце дрожало и пыталось словно куда-то сбежать от нежности, что сквозила в голосе Бекхена. Под его напором весь мой запал угас, и я сдался. Притянув любимого к себе и поцеловав его обветренные губы. Наш поцелуй был тем самым, ради которого нужно было пройти пол пустыни и чуть не умереть. Наградой за скитания. Только сейчас, осознав все свои чувства, я прижал к себе своего ненаглядного и шепнул еле слышно заветное признание: — Бекхен, я люблю тебя, ты был прав с самого начала.. Мы долго еще сидели в объятиях друг друга, встречая прохладную ночь. Потом же набрали воды, и под благословением Яхвы направились в главный город нашего народа, чтобы начать новую жизнь. Жизнь в которой по утрам я буду будить свое счастье поцелуями, и знать что наши души будут вместе даже когда спустя много лет покинут наши тела. Ведь любовь, что была высечена как скульптура из камня не разрушится спустя даже тысячу лет. Какие бы ветра не пытались сломить наш очаг, они потерпят неудачу. Мы отголосок вечности, два сердца, что растворились в друг друге и эта звездная ночь тому доказательство.