Зачем спасать убийцу? - 2 Смерть не разлучит

Биркофф, не смотря на позднее время, всё ещё оставался сидеть на своём рабочем месте. Он упрямо сверлил усталыми глазами один из мониторов. Зелёная точка так и не зажглась. Значит Никита успела! — тихо ликовал про себя юноша. Чуткое ухо парня уловило вкрадчивые приближающиеся шаги и по одному их звуку он моментально представил, какие же проникновенные душные речи начнёт сейчас толкать их обладательница. Он изучил этих людей досконально, вдоль и поперек, а вот они его — нет. Сейчас Мэдлин наверняка разыграет фальшивое сожаление по поводу гибели Никиты, сказав что-то вроде «Это решение всем нам далось нелегко, но девушка окончательно вышла из-под контроля, и руководству не оставалось иного выбора…» И всё это с приторно-тошнотворной недоулыбочкой на её надменном каменном лице. И зачем всё это объяснять ему, если его мнения и так никто не спрашивал? Психологическая проработка во избежание бунтарских настроений на корабле? У Биркоффа с самого начала пребывания в Отделе мороз по коже пробегал от одного лишь присутствия этой жуткой бабы в радиусе трёх метров, хоть она и довольно тепло к нему относилась. Ну настолько, насколько она, конечно, может быть способна. Биркофф отчетливо понимал, что с той же самой улыбкой «добренького» монстра и лаской во взгляде она может преспокойно подписать ему смертный приговор. — Переживаешь из-за Никиты? — с чрезвычайно сострадательными нотками в голосе спросила вошедшая Мэдлин. Как самой-то не противно быть настолько предсказуемой? — Да… — заикаясь разыграл недоумение Биркофф и «растерянно» взглянул на старшего стратега. Невинная внешность парнишки-подростка играла ему на руку, идеально скрывая настоящий возраст и внутреннюю суть. А благодаря незаурядным актерским талантам прикидываться юным застенчивым ботаником было совсем несложно. Он чувствовал себя весьма комфортно в этом образе и мог пребывать в нём сколь угодно долго. Ничуть не мечтая о жизни взрослого мужчины и семьянина, или же прожженого плейбоя-ловеласа, Биркофф желал заниматься лишь своими техническими разработками, по крайней мере в ближайшие пятьдесят лет. — Пожалуй, мне будет очень её не хватать. Ну ничего… Со временем забудется… — Я знаю, у вас с ней были очень тёплые отношения. — трепетно, едва касаясь, Мэдлин провела пальцами по руке Биркоффа. — Но мы не могли поступить иначе. Никита пошла наперекор политике Отдела. Не смотря на все наши предупреждения, она постоянно нарушала его устав. Мы не можем позволить себе держать таких неуправляемых сотрудников. В Отделе считали, что Мэдлин обладает незаурядной эмпатией и умеет отлично разбираться в людях. Почти все подчиненные побаивались её проницательного, будто бы проникающего тебе под кожу взгляда. Но по мнению Биркоффа она являлась большим дилетантом в этом вопросе и могла «просканировать» разве что какого-нибудь детсадовца. Сам же он чертову кучу раз подсовывал этой смешной тёте «обманные миражи», силой мысли сотворенные специально для таких вот горе-психологов, чтобы они проглатывали этот фэйк, да ещё и добавки просили, удовлетворяя своё непомерное тщеславие «знатоков человеческих душ». При всём при этом богатый жизненный опыт и приобретенный цинизм оставались неприкосновенными, а истинная личность Биркоффа — никем не раскрытой. Ведь один из его учителей — индейский шаман Колтэк передал ему поистине грандиозные знания в этой области. Вот кто действительно умел не только видеть насквозь, но и управлять многими явлениями в этом мире. А эти так… котята малые. Да, Биркофф вообще довольно редко жалел о том, что остался «до старости щенком», а если быть точными, то на целую вечность. Но одним из таких исключительных моментов было знакомство с Никитой. Таких женщин, как она — одна на миллион, а может быть и того меньше. Никита самоценна и уникальна, как самая редкая по красоте своей снежинка или же эксклюзивный узор на ковре ручной работы какого-нибудь восточного мастера. Как картина кисти великого художника, что дышит особой энергетикой и исполнена тайного сакрального смысла. Её можно было поставить в один ряд лишь с такими женщинами, как его великие Бессмертные наставницы. По своему великодушию и благородству Никита была схожа с Грейс, а бойцовскими качествами и несокрушимой силой духа напоминала ему Кэдвин. Обеих этих женщин он любил беззаветной, почти сыновьей любовью с примесью какой-то искренней юношеской восторженности. Ну, а чувства к Никите имели несколько другой характер. Биркоффу хотелось быть с ней, заботиться, наполнять счастьем каждый её прожитый день… Но увы… Рядом с Ники он смотрелся «непредставительно», и девушка относилась к программисту Отдела не иначе, как к младшему брату. Хотя на самом деле он был значительно старше… *** В Хрониках «Наблюдателей» парень значится как Бессмертный Эйнджел Генри Митчелл. Его история берёт начало в самом конце XIX столетия. Мальчик жил счастливо и беззаботно в семье зажиточных техасских фермеров, которых считал своими биологическими родителями. Подброшенный младенец был принят как великое благословение свыше для их бездетной пары. Мальчик рос, купаясь в нежной родительской любви, ласке и внимании. Ему стремились отдать всё лучшее, насколько возможности позволяли, в том числе и хорошее образование. Причём, у парнишки оказалась на редкость светлая голова, и он начал щёлкать школьные задания как орехи. Вскоре, когда программа обучения совсем ему наскучила из-за своей легкости, и высвободилось много времени, Эйнджел нашёл для себя новое хобби — он начал заниматься сбором-разбором разных технических устройств, которые тогда только начали входить в обиход простых людей — начиная от первых примитивных утюгов на пару, заканчивая неисправной сенокосилкой отца. Он старался всё улучшать и совершенствовать, вносить свои коррективы в конструкцию, и ему это удавалось блестяще. У мальчика даже появилось своё собственное весьма полезное изобретение — приборы, отгоняющие кайотов и лис от сельхозугодий и курятников. Эйнжел планировал получить на него патент к своему совершеннолетию. Родители просто не могли нарадоваться на такого чудесного одаренного сына. В семнадцать парень заканчивал школу. Имея высшие баллы по всем предметам, он готовился к поступлению в Гарвард, но неожиданно в их дом пришла беда… Банда грабителей-головорезов ворвалась ночью на их ферму и расстреляла всю семью, включая сына и нескольких работников, прибежавших на крики и грохот выстрелов. Потом новое возрождение… Одежда, продырявленная в нескольких местах и пропитанная кровью… Парень был в глубочайшем шоке и не понимал что здесь вообще произошло. Почему родители и слуги мертвы, а он — нет? Но Эйнджелу всё же хватило хладнокровия и сообразительности, чтобы сжечь свою испорченную одежду, помыться в самодельном душе на заднем дворе и изложить прибывшему шерифу с копами свою свежевыдуманную версию о том, что не замечая течения времени за рыбной ловлей, он заночевал прямо на озере, а возвратившись поутру, с ужасом обнаружил последствия кровавой бойни. Те полностью поверили, решив, что парень и впрямь родился в рубашке. Убийц так и не нашли… Эйнжел понимал, что с ним происходит нечто странное, и даже страшное. Об этом никто не должен знать, иначе неизвестно чем оно может обернуться. Ради эксперимента юноша резал свою кожу очень острым ножом, но раны мгновенно затягивались, искря при этом маленькими голубоватыми молниями. Что это? Избыток электричества в организме? Он и способствует этой поистине колоссальной регенерации? Эйнжел, как не старался, не мог найти объяснение данному феномену, как и ответов на свои вопросы. Ни в одной из книг, которые он брал в библиотеке, в том числе энциклопедиях и научно-популярных периодических изданиях тех лет, он не мог найти что-то сколько-нибудь близкое своей «проблеме». Эйнжел выставил ферму родителей на продажу, так как заниматься её делами в одиночку всё равно бы не смог. Он планировал перебраться в город и начать устраивать свою жизнь уже там. Вскоре парень ощутил очень странный, будто бы насквозь пронизывающий гул в ушах и не на шутку перепугался. А через пару минут на пороге возник хорошо одетый ухоженный господин, который представился как Джанфранко Минелли. Он пожелал осмотреть и оценить владения, но как только напряжение между собеседниками спало, и парень перестал проявлять излишнюю природную боязливость, Джанфранко сразу же поставил Эйнжела в известность о его новом статусе Бессмертного. Объяснил правила Игры, как и причину возникновения этого загадочного шума в голове. В доказательство всего сказанного, незнакомец сделал неглубокий надрез на собственной руке, наглядно продемонстрировав чудо мгновенной регенерации, то же самое, что Эйнжел недавно обнаружил и у себя. Джанфранко сказал, что сильным и опытным Бессмертным положено защищать и обучать молодых «неоперившихся птенцов» от матерых охотников за головами, коими их популяция кишит прямо как какая-нибудь блохастая бездомная псина. Эйнжел, хоть и с некоторой опаской, но всё же согласился на покровительство Минелли. Тот пообещал помочь в продаже фермы и поспособствовать получению дальнейшего образования. Взамен попросил работать на него. Но, опять же, за весьма щедрое вознаграждение. Сказал, что ему крайне необходимы люди со столь незаурядными мозгами и талантами, а слухи о его недюженном уме дошли до самого Далласа. Эйнжел, конечно, понимал степень риска — нет никаких гарантий, что сам Минелли однажды не пожелает отрубить ему голову. Но если не он, это может сделать кто-то другой. Сейчас он полностью беззащитен в мире Бессмертных. А так появляется шанс выиграть хоть какую-то отсрочку, необходимую для того, чтобы приспособиться к абсолютно новым, довольно экстримальным для себя условиям. Эйнжел начал осваивать архитектуру, проектирование и дизайн в лучших учебных заведениях Европы. Углубленно изучал физику, механику и другие точные науки. Побывал в самых знаменитых музеях и библиотеках Старого Света, куда Миннели привёз его, чтобы тот мог получить образование, действительно достойное его высокого интеллекта. А парень помогал своему наставнику значительно усовершенствовать различные виды оборудования для производств, в частности, алкогольной продукции и оружия. И благодаря этому, выпуск товара многократно вырос и денежки в карман Минелли потекли рекой. Эйнжел знал, что это было не совсем законно, но он старался успокоить себя тем, что в поставках и продажах никоим образом не участвует. Джанфранко устраивал пышные вечеринки для друзей с реками шампанского и красивыми девочками. Эйнжел всегда был вхож на эти мероприятия как почётный гость и близкий друг хозяина, и обласкан вниманием, в особенности женским. Хоть он и погиб в достаточно юном возрасте, но, благо, вполне достаточном, для того, чтобы позволить себе вкушать «взрослые» развлечения. Потом поездка с Минелли в Грецию. Тот вознамерился показать парню древние здания, в частности Парфенон, Колизей, Акрополь. Хотел, чтобы он изучил принципы их строительства и помог когда-нибудь осуществить его мечту воссоздать что-то подобное. И так вот, совмещая приятное с полезным, Эйнжел провёл там по меньшей мере три года. Затем первая попытка применить эти знания на практике — проектирование и строительство завода Джанфранко в Прескотте, штат Аризона. Главный упор делался на подземные помещения, там был возведен целый город в миниатюре. Зато верхушка была просто ширмой, её можно было сооружать хоть из фанеры и досок на скорую руку. Пришлось взорвать часть горного массива, чтобы сформировать надёжное основание для фундамента и, собственно, вместилище для катакомб глубиною в несколько этажей. Здание должно стать единым с природным ландшафтом организмом, по типу средневековых замков. К тому же безупречно замаскированным. Фундамент возводился на подушках из водорослей, точно так же, как Парфинон, по золотым параметрам древних греков. Минелли хотел совместить лучшие традиции разных культур, но и в то же время воссоздать нечто совершенно новое и невиданное. А ещё Эйнжел, быстро смекнув, насколько легко его вычислить и обезглавить, втайне работал над изобретением прибора, который мог бы нейтрализовать фоновый шум и не дать другому Бессмертному возможности его «услышать». Так прошло около двадцати лет счастливого сотрудничества с Джанфранко Минелли. До одного случая, что снова перевернул его жизнь с ног на голову. Однажды Эйнджел потерял свои чертежи в огромном особняке Минелли. Он принялся искать пропажу, но безрезультатно. Грешным делом подумав, что может быть Джанфранко унес их в свой кабинет, чтобы оценить и внести какие-то свои доработки в новый проект, парень отправился прямиком туда, но едва оказавшись внутри, он вскоре ощутил Зов. Безотчетный всепоглощающий страх вдруг переполнил всё его существо. Сердце билось так, что готово было разорваться. Эйнжел и сам удивился такой странной реакции собственного организма, ведь его старший друг не был каким-то тираном, напротив, придерживался весьма либеральных взглядов, и за подобный пустяк уж точно бы его не убил. Митчелл мог вполне свободно перемещаться по дому Минелли, когда и где захочет, и тот ни в чём его не ущемлял. Вскоре послышались шаги и голоса, среди которых различался тембр Минелли и кого-то из его друзей. Не желая быть замеченным, Эйнжел юркнул за портьеру. Ключ в замке щелкнул и в кабинет ввалились двое мужчин навеселе. Они оживленно обсуждали последние события. А когда дверь плотно закрылась, начали шушукаться о каких-то своих тёмных делишках. О тех же поставках крупных партий оружия для нацистской Германии и её лидера, могущество которого стремительно набирало обороты. — Если фюрер победит и всё пойдёт по плану, то и мы обязательно получим свой кусок власти над миром! — Эйнжел работает над изобретением принципиально нового вида оружия. Это снаряды для винтовок с огромной разрывной силой! Они смогут перерубать человека пополам. Ещё он сказал, что можно сделать мини-вертолеты размером с муху и запрограммировать их, чтобы садились на человека и кололи его смертоносной инъекцией. С такими возможностями мы точно захватим весь мир и будем им править! И даже Гитлер нам не указ! Просто срубим его как пешку! Пополам! — Джанфранко раскатисто засмеялся. Его собеседник вторил ему, затем резко смолк. — А тебе не кажется, что держать этого мальчишку так близко крайне опасно? Он очень много знает о нас. — настороженно спросил он. — У него очень дорогие мозги, ты и представить даже не можешь насколько! — Его мозги — это смертоносное оружие, которое он с легкостью может против нас же и обернуть! Считаю, что от него надо избавиться! — Я лучше пожертвую любым из своих людей, но не им! Даже не думай об этом, иначе рискуешь меня разозлить! — Минелли метнул в собеседника уничтожающим взглядом, и тот сразу смекнул, что он не шутит. Эйнджел, напряженно вслушиваясь в разговор, нервно теребил вспотевшими пальцами массивный кулон на своей груди. Хорошо, что забыл снять его, прежде чем пошёл искать свои чертежи. Как раз хотел выбрать подходящий момент, чтобы тайно испытать его эффект на Джанфранко. — Оно и видно, что мальчишка — твой любимчик, а остальные — так… — его друг начал мерять пространство кабинета широкими шагами. А Эйнджел, опасаясь, что его заметят, даже перестал дышать. — Мне даже пришлось придумать целый хитроумный план, чтобы полностью присвоить этот самородок себе. И я ни за что не намерен от него отказываться! — безапелляционно произнёс Минелли. — И что за план? — Когда-то я хотел выкупить землю у его родителей, чтобы построить на ней мануфактуру. Я пришёл к ним, чтобы предложить выгодную сделку. Те наотрез отказались, но мне было уже всё равно. Моим вниманием полностью завладел их десятилетний сын. Умнейший парень, как мне порассказали местные, в городишке, неподалеку от их фермы, о его способностях ходят легенды. Это Леонардо да Винчи нашего времени. Но когда я его увидел, ещё и понял, что он — один из нас… — Джанфранко налил себе виски в стакан и тут же выпил его залпом. — Кого это — «нас»? — удивленно выпучился друг. — Избранных. — просто ответил Минелли, — я терпеливо ждал долгих семь лет, прежде чем устроить этот погром на их ферме, а затем присвоить мальчишку себе. Я должен был выбить почву у него из-под ног, чтобы он оказался полностью беззащитным перед превратностями судьбы, а во мне нашёл опору и поддержку. И стал полностью мне предан, как верный пёс! И никуда он от меня не денется… — ядовито посмеивался Минелли. — Он не привык самостоятельно заботиться о себе, слабый и зависимый. Типичный маменькин сынок. В первые несколько секунд, когда Эйнджел это услышал, его ярость была настолько сильной, что он готов был с кулаками наброситься на убийцу своих родителей, но своевременно разумно рассудив, что ни к чему хорошему это не приведет, решил отсидеться по-тихому до самого окончания их разговора. Душу парня разъедала злоба от внезапно открывшейся правды, ему пришлось закусить свой кулак, чтобы гости не услышали его стучащие друг о друга челюсти. Потом Эйнджела начали душить слёзы от осознания того, что его лучший друг, покровитель и наставник когда-то уничтожил всё, что ему было дорого. Но убить Минелли в честном поединке ему конечно же не под силу. А напасть исподтишка и обезглавить — это слишком низко. На другой чаше весов было то добро, что Джанфранко сделал для него. Конечно же, в своих интересах, но тем не менее. И Митчелл решил сбежать. Он уже отлично ориентировался в различных банковских операциях. Переведя все свои сбережения на другое имя и в другой банк, а также собрав немногочисленные пожитки вместе с мечом, который презентовал ему Минелли, парень поспешно купил билет на первый подвернувшийся корабль, который отбывал в Африку и устремился в новые неизведанные дали. Путешествуя по разным живописным уголкам этого жаркого континента, и осев в Южно-Африканской республике, Митчелл встретил первую на своём пути Бессмертную женщину — миниатюрную брюнетку по имени Грейс Чендл. Она развернула грандиозную деятельность по просвещению детей из бедных семей, а Митчелл как раз нанялся преподавателем в одну из местных школ. И видя то благодушие, что буквально источала эта необычайная во всех отношениях женщина, парень заключил, что она врядли станет охотиться за его головой и сам решил ей открыться. Эйнжелу было крайне одиноко и он нуждался в друге, который бы его понял. Грейс сразу же проявила заинтересованность к столь смышленному юнцу, который смог придумать способ становиться «невидимым» для других Бессмертных. Сохраняя инкогнито Эйнджела, она представила его своему тогдашнему Бессмертному мужу Карло Сандара как многопрофильного специалиста в области техники и точных наук. Чета приняла решение взять парня на жалование в своё поместье. Он начал обучать детей уже на их территории, а также, благодаря Митчеллу, удалось существенно облегчить крестьянский труд на плантациях. А Бессмертная, появившаяся на свет ещё в далеком четырнадцатом веке, обогащала ум Эйнджела новыми знаниями, да втайне от мужа учила тем премудростям фехтования, что сама усвоила за эти долгие века. Тяготы второй мировой войны парня даже не коснулись. В это время он наслаждался жизнью на лоне буйной африканской природы и благодарил Бога за то, что оградил его от участия во всём этом массовом смертоубийстве. Подумать только, благодаря Минелли он чуть было не обагрил свои руки в океане крови. Думал, что его разработки послужат благому делу — защите от реальной угрозы — нацистской Германии и волчьих аппетитов её лидера, но Джанфранко оказался не менее алчным и тщеславным, чем сам Адольф Гитлер. Эйнжел дал себе слово, что никогда не будет разрабатывать оружие, если целью будет уничтожение народов и государств ради жажды власти. Причина, по которой он снова взялся бы за это должна быть очень веской. Прибор-невидимка был надёжно прикреплен к телу Эйнджела и парень берег его как зеницу ока. Карло Сандара он не доверял, ибо тот чем-то напоминал ему Минелли, казался таким же собственником, мнящим себя богом, а людей воспринимал как свои игрушки. Только ради Грейс изо всех сил старался принять вид благочестия, сам же издевался над подневольными людьми, когда она не видела этого. И подозрительность Эйнджела полностью оправдала себя. Однажды на Сандара что-то нашло и он вдруг решил, что парень подкатывает к его жене. Выследив Эйнджела в одной из тенистых рощ, где тот любил проводить многие часы в уединении за кипами книг, что брал с собою, Карло набросился на парня с обвинениями, и не дав ему возможности что-либо сказать в своё оправдание, просто достал пистолет и выстрелил в упор. Затем отнес тело к ближайшему оврагу и выбросил его туда вместе с книгами. Очнувшись, Эйнджел выждал некоторое время, когда Сандара уедет по делам, и придя прямиком к Грэйс, всё ей рассказал, предъявив простреленную одежду как доказательство. Женщина сначала очень сильно перепугалась, затем горько заплакала. Сказала, что поведение Карло начало её тревожить ещё лет тридцать назад, но она старалась закрывать на это глаза. Возможно, Карло всегда был таким. Один старинный друг по имени Дункан МакЛауд ещё в самом начале их совместной жизни опасался, что Карло будет считать её своей собственностью, но она не послушала, ибо страсть полностью затмила здравый смысл. Собрав Эйнджела в дорогу, Грейс велела ему отбывать в Париж. Одна её очень хорошая подруга — Кэдвин сейчас там, ей вполне можно доверять. Кэдвин отлично владеет мечом, ещё со времён восстания Боудикки против римлян, где девушку и настигла её первая гибель. Пока Эйнджел будет в дороге, её телеграмма уже придёт Кэдвин и она будет ждать прибытия его корабля. Сама же Грейс удерет от Карло при первой же благоприятной возможности. Эйнджел предложил сделать прибор-невидимку и для неё, но женщина отказалась, мотивируя это тем, что при полной защищенности начинает умирать душа. «Странная она…» — подумал парень. «Пока что мне не суждено понять, что творится в голове у человека, разменявшего седьмую сотню…» *** Весь путь, пока корабль шёл по курсу на Европу, Эйнжел был в волнительном предвкушении и сгорал от любопытства увидеть ту самую древнюю кельтскую воительницу, родившуюся, фактически, в одно время со Христом. Женщину, которой в общей сумме было столько же, сколь всем вместе взятым Бессмертным, коих он узнал на своём веку. Едва корабль причалил, парень ощутил Зов, но отлично понимал, что Кэдвин просто так его не найдёт. Но это не проблема, он отыщет её сам. Сойдя на берег, Эйнжел медленно шёл сквозь толпу встречающих и по мере усиления головной боли его уверенность крепла с каждой секундой. И вот, наконец, его взору предстала красивая холеная голубоглазая шатенка лет двадцати восьми. Дама держалась весьма гордо и властно, Эйнжел сразу же признал в ней ту самую воительницу. Даже не смотря на вполне себе женственный и довольно современный образ: костюм, состоящий из юбки-карандаша и жакета замысловатого фасона, маленькая кокетливая шляпка с вуалью, перчатки и туфли на каблуках. Причёска уложена аккуратными локонами по последней моде, красная помада на губах. В одной руке клатч, другая небрежно держит норковое манто. Сразу видно, что женщина весьма состоятельная, умеющая красиво жить, органично вписываясь в реалии любой эпохи. — Здравствуйте! Вы, должно быть, Кэдвин! Я — Эйнжел Генри Митчел! — протянул ей парень руку для приветствия. — Грейс отправляла вам телеграмму. — А почему я не чувствую Зов?! — удивленно осведомилась Кэдвин, похоже не на шутку разволновавшись по этой причине. — Я уж было подумала, что ты не прибыл этим рейсом! Что всё это значит?! — отшатнулась она от парня. — Ах да! — всполошился Эйнджел. — Видимо, Грейс вам ничего об этом не сказала! Извините, я должен был попросить её, чтобы поставила вас в известность… — О чём?! — негодовала дама, с недоверием посматривая на парня. — Давайте отойдем куда-нибудь в сторонку и я вам всё подробно объясню. — приглушенным голосом ответил Эйнжел. — Этот разговор не для посторонних ушей… — Хорошо, идём в машину. По дороге всё и расскажешь. *** — Да уж… Если б не эта штука, Сандара наверняка бы тебе голову снес… — тихо проговорила Кэдвин, уверено держа руку на руле своего Cadillac Eldorado, такого же насыщенно-красного оттенка, как и помада на её губах. — Так и я про то же! — втолковывал ей Эйнжел. — У меня нет никаких шансов против матерых Бессмертных! И эта Игра… Разве она справедлива?! Вот, допустим, выйду я драться с тем, кому за тысячу перевалило! Хотя что это я так планку задрал?! Даже пара сотен! Мне ведь конец! Тут и провидцем быть не нужно! Вот если б было как в боксе — весовые категории и всё такое… А тут, получается, избиение младенцев в чистом виде! И как же мне быть?! Ведь умирать-то совсем не хочется! — пытливо и вопросительно смотрел он на свою собеседницу. — И то верно… — согласилась Кэдвин. — Очень несправедливо… Ты — талантливый парень и можешь много чего полезного сделать для этого мира. Только не вздумай играть в какие-то грязные игры. Они обязательно выйдут тебе боком. — Нет, ну что вы! Просто я хочу иметь возможность спокойно заниматься своей работой. При этом обезопасить свою жизнь от посягательств. — Отлично! Поддерживаю! — одобрила Кэдвин. — Только постоянно прятаться — тоже не выход. Советую тебе также упорно работать над своими боевыми навыками, чтобы потом сражаться с другими на равных. — Я подумаю над этим… — дрожащим голосом ответил Эйнжел. — Слушай, я надеюсь, никто кроме нас с Грейс о твоём изобретении не знает? — Нет, конечно! Я не идиот, чтобы распространяться об этом! — Да, держи язык за зубами! А то есть немало Бессмертных, которые многое бы отдали, чтобы заполучить этот твой прибор… если б они о нём узнали… Не дай Бог, он окажется в руках злодея вроде Минелли или Карло Сандара. Случится большая беда. — Я всё понимаю… — парень испуганно вжался в кресло. — Я на это надеюсь! — отрезала Кэдвин. — Ладно, давай сменим тему. Мне вот интересно, как Грейс терпит такого подонка уже около ста лет? Неужели так сильно влюблена, что не видит его гнилую сущность?! — В том-то и дело, что он умеет очень хорошо притворяться! При ней он становится таким душкой, а без неё — настоящей сволочью. Я однажды увидел как он жестоко избивал ребёнка всего лишь за то, что тот сорвал пару яблок в хозяйском саду. — Отвратительно! — гневно фыркнула Кэдвин. — По-моему, Сандара слишком зажился на этом свете! Непременно вызову его на поединок при первом же удобном случае! — на её лице отобразилась решимость истинного воина, в глазах не было и тени страха или сомнения. — Грейс сказала, что её друг, некий МакЛауд, предупреждал об особенностях его характера, но она не послушала. — Ах, Дункан МакЛауд! Да, конечно! Мак очень хороший… Мм… Товарищ и друг! — лицо Кэдвин сразу просветлело, она загадочно улыбнулась каким-то своим очень давним воспоминаниям. — Как вспомню его маскарад с переодеванием принца Чарли в женщину, так со смеху укатываюсь! — А когда это было? — Во времена битвы при Куллодене. Европа всю свою историю была раздираема войнами. Наши кельтские племена бились с римлянами, затем были кочевники, викинги, формирование новых государств такими, какими ты знаешь их сегодня. И так исторически сложилось, что англичане постоянно воюют с шотландцами и ирландцами, желая подмять их под себя. А те, в свою очередь, слишком заняты своими междуусобными драками, чтобы собраться вместе и дать отпор внешнему врагу… *** Интересно, а где сейчас Кэдвин? Вот бы встретиться по-дружески за чашечкой кофе, вспомнить былые времена… — подумал Биркофф, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Удаляющиеся шаги Мэдлин совсем затихли в глубине разветвленных коридоров Отдела. Теперь можно спокойно идти в свою комнату. Никита была потенциальной Бессмертной и Биркофф это знал с самого начала. Но он не мог поведать ей эту страшную тайну, потому как у отделовских стен есть уши. И не метафорические, а вполне себе реальные — прослушки и камеры, коими здесь нашпигован каждый квадратный метр. А если бы Отдел узнал о Бессмертных — это б стало настоящей катастрофой. Скорее всего, руководство захотело б создать армию неубиваемых суперсолдат и для этой цели они разобрали бы их с Никитой на образцы для генетических экспериментов. Особенно он боялся за Никиту. Вдруг девушку убьют, и она возродится Бессмертной прямо на глазах у Отдела. За свою собственную жизнь ему не было так страшно, сиди себе тихо за компьютерами и не лезь на линию огня. Благо, от него этого и не требовалось. Просто на данный момент Биркофф крайне не хотел покидать своё насиженное и безопасное местечко и пускаться на поиски нового пристанища, посему старался всячески оградить свою физическую оболочку от «смертельных» повреждений. Сейчас, когда Никита благополучно исчезла со всех отделовских приборов и радаров, у него немного отлегло от сердца, зато появились новые опасения на её счёт. Где она? Ей придётся выживать в этом мире, не имея ни денег, ни жилья, ни каких-либо документов, удостоверяющих личность. Снова окажется на улице… Но это Никита уже проходила, она — сильная девушка. Ему даже и думать не хотелось о другом, самом страшном своём предположении. О том, что Терри Батиста, возможно, прибрал её к рукам, чтобы сделать своей рабыней. Эта сволочь очень не любит, когда «добро пропадает» или проходит мимо. Как только Биркофф услышал о Батиста из уст Шефа на брифинге и увидел его фото на большом мониторе Отдела, земля поплыла у парня из-под ног. Он сразу же узнал в «одном из самых опасных и влиятельных террористов современности» своего первого Бессмертного учителя, бывшего друга, а впоследствии заклятого врага — Джанфранко Минелли. Никита одна заметила это его странное состояние. Она осведомилась всё ли с ним в порядке, предложила принести воды. Биркофф поблагодарил и отказался, выдавив из себя лишь одну фразу: «Береги себя! Этот тип очень опасен!» Он корил себя в том, что не успел проинформировать Никиту раньше, нужно было придумать как это сделать. Но Ники всё же как-то смогла избавиться от чипа, и это очень обнадеживало. Парень надеялся, что им придётся ещё встретиться в этой жизни.