«Гарри Поттер и философский камень»
«Гарри Поттер и ужас подземелья»
«Гарри Поттер и тайна запретного леса»
«Гарри Поттер и турнир трех волшебников»«Гарри Поттер и конец Лорда»
«Гарри Поттер и тайны ордена Феникса»
Их были десятки, и смотря на пестрые обложки с кричащими названиями, Пассер ловил себя на четком дежавю. Однажды он знал мага, что любил рассказать о себе истории и написал в честь себя книги. Парень даже думал, как от него избавиться, ведь Гилдерой Локхарт был просто невыносим… С высоты своего роста Пассеру было прекрасно видно всех, кто находился в этом магазине — в основном дети и подростки, и все они смотрели на одного определенного человека. Белый, как мел мужчина, слишком худой, с казалось, непропорционально большой головой, поправлял очки с толстыми стеклами, и каким-то бледно-зеленым взглядом смотрел на детей, растягивая губы в улыбке, что выглядело больше болезненно, чем радостно. Вслед за одним ребенком, подходил другой. — Гарри Поттер! А вы правда победили в дуэли Темного Лорда? А затем несколькими заклинаниями расправились со всеми его пожирателями? — на вопрос мальчика, Гарри только слабо кивнул, и ребенок с восторгом воскликнул, — Круууууть! Я знал, что вы самый лучший! Спасибо, что спасли всех нас! От этой картины становится как-то по-особенному неприятно. Хоть Пассер никогда и не хотел быть героем, считая их глупцами не ценящими свои жизни, но все равно было как-то обидно и неприятно. В бок кто-то толкнул и Пассер чудом сдержался, чтобы не ответить цепью заклинаний, когда заметил, что это был всего лишь подросток с книгой о доблестных приключениях Гарри Поттера. — Мистер, мы из-за вас не видим героя! Отойдите! На губы Пассера выползает неожиданная улыбка и он спрашивает. — А кто, по-твоему, герой? Его голос звучит в тот самый момент, когда все погрузились в какую-то тишину. Паренек воспринимает вопрос по особенному остро, он вскидывает голову и надувает грудь. — Конечно же Гарри Поттер герой! А кто же еще? Улыбка Воробья становится еще шире, на щеке появляется ямочка, он поворачивается к Гарри Поттеру и спрашивает: — Гарри Поттер, не расскажете ли нам, кто достоин носить титул героя? Он проговаривает когда-то принадлежавшее ему самому имя слишком четко, и оттого звучит оно больше как насмешка. И может поэтому, сам герой реагирует на вопрос как-то резко, он со свистом втягивает воздух, словно вдох дается ему слишком тяжело. Смотрит прямо в глаза Пассера и произносит. — Герой, это тот, кому хватает смелости сделать большое благое дело. А вы… — Пассер, не дослушивает, перебивает. — А я тот, кто больше не глупец. Парень просто уходит из магазина. Часть детей посмеивается, шепчется о том, что значит раньше, тот странный дядя всё же был глупцом. Пассеру на это плевать, он спокойно доходит до банка и спокойно отвечает на вопрос гоблина о причине визита. — Я Пассер Кардуэлис Фалько, пришел обналичить свой счет. Деньги парень убирает в небольшой пространственный кошелек и прячет его во внутренний карман пальто. Красная пустая папка остается в урне около банка и только одно письмо он не знает куда деть. Все же решив, что сейчас не время его читать, парень убирает конверт от Дамблдора в карман. Луна и Драко были уже в мэноре Малфоев, там же оказались другие знакомые лица. Профессор Снейп, Грюм и Астория… Ее парень смутно помнил по Хогвартсу, но если бы не подсказка Луны, то спустя столько лет и не узнал бы, но зато смог бы догадаться, ведь о ней Драко писал. Встретились в очередной раз, когда он приехал к родителям, разговорились про зельеварение, да и сдружились спустя столько лет неожиданно для самих себя. А затем, так же абсолютно по-дружески, решили вместе поехать во Францию и жить у Драко, чтобы уже вместе изучать зелья. Пассер искренне смеялся от того, что в письме друга, было с пол сотни уточнений, что они с мисс Гринграсс только друзья, когда Луна во время их последней встречи проговорилась с первого же вопроса, когда он просто хотел уточнить, ведь имя нового друга Драко было ему смутно знакомо. — Луна, Астория Грингасс — знакомое имя, мы вроде учились вместе? — Ты про жену Драко? Да, мы даже как-то занимались с ней, когда ты уже ушел из Хогвартса, — девушка замирает на месте после сказанного, осознает, что снова проболталась и еще шире улыбаясь, пытаясь свернуть разговор обратно, — или же просто подруга… Смотря на то, как Луна пытается вывернутся из щекотливой ситуации, Пассер невольно улыбаясь, подыгрывает. — Да, да, я понял, как сказал Драко, она просто друг. И встречаясь с девушкой лично, он ей тянет руку. — Приятно познакомится, я Фалько Пассер, друг Драко, хотя не такой близкий друг как вы… И, смотря как начинает краснеть и буквально шипеть на него Драко, Воробей склоняет голову вбок и солнечно тому улыбается, на щеке появляется ямочка. — Я тоже очень рад тебя видеть, и тоже очень соскучился. От Луны уходить не хочется, но всё же наступает момент, когда это сделать надо. Девушки остаются с Леди Малфой дегустировать новое иранское вино, мужчины же уходят распить бутылочку огневиски и заодно ответить на вопросы Пассера. — Значит магмедицина… Хороший выбор… — кивает Снейп с полуулыбкой, — Хотя я немного удивлен. — А я-то как! С такой сноровкой тебе надо было в авроры идти! Да тебе на роду написано быть воином, а ты… хорошо не в Министерство пошёл, а то за документами быстро бы сдулся и сгорбатился за бумажками-то, — громко возмущается Грюм, активно жестикулируя руками и даже притопнув ногой. Люциус же ждет пока все выговорятся, а затем спокойно протягивает парню документы. — Держи, это инструкция по проходу в магический мир через Чунцин, Шанхай, Пекин, Баодин и Гуанчжоу. Через них ты окажешься в квартале Красного Дракона, правда, как выйти к школе Золотой Черепахи без связей с китайцами, я не знаю. Туда можно поступить только по рекомендации колдомедика, имеющего аттестат. Пассер слушает внимательно, изучая документы и убирая их в кошель, а затем и в карман. — Я понял, мне надо найти их и стать подмастерьем, чтобы затем попасть в школу. Драко лишь слегка поднимает бровь. — Так уверенно говоришь, словно знаешь где их найти. Фалько кивает. — Я знаю откуда стоит начать, а именно с больницы в магическом квартале Китая. Вот только в больнице абсолютно все от него шарахаются как от прокаженного. Китайцы смотрят на иностранца с презрением, а когда он пытается на китайском объяснить, что он хочет стать медиком, то как один все презрительно фыркают и уходят. Единственный, кто смотрит на парня по-другому, это Сакамото Сецуя. Этот медик сам был эмигрантом из Японии, и только поэтому знал не только китайский, ведь его местные коллеги были столь консервативны и высокомерны, что для них считалось непристойно знать какой-либо еще язык помимо родного. Японец видит в парне родную душу, ведь когда-то он сам столкнулся с подобной китайской стеной презрения и негодования. И ему пришлось пройти долгий путь, чтобы стать в Китае своим, а его азиатская внешность помогла быстрее влиться и стать незаметнее. Но даже спустя прожитый век в Китае, он не приобрел местного консерватизма, Сецуя, наоборот, развивается, изучая не только языки разных стран, но и магическую медицину. И имея более широкий кругозор, японец видел в пришедшем парне не только иностранца, а смог разглядеть главное — горящие глаза и дикое желание учиться. Молодой парень на смеси китайского и английского пытался поступить в их маг-медицинскую школу, и искал того, кто сможет его туда порекомендовать. В тот же день его прогнали взашей, а Сецуя только наблюдал за ним из окна, так и не вникнув в происходящее. Но парень явился на следующий день, и через день, а затем стал приходить с книгой и подобно статуе Будды сидел напротив входа в ожидании ответа. К концу недели слухи о парне разошлись по всей больнице, и японец не выдержав, с интересом пошел на крыльцо пообщаться с тем самым упертым иностранцем. В тот день у Пассера получилось найти, возможно, единственного колдомедика в Китае со знанием английского. Сакамото же понял, что этот парень станет новой звездой медицины — если ему сейчас дать знания и не обрубить крылья, он точно не так глуп как местные коллеги, чтобы потерять этот негранёный алмаз. Сецуя с полгода обучал мальчишку сам, взяв его в подмастерья и, если честно, не хотел ни с кем делиться своим золотым учеником по двум причинам. Во-первых, не хотелось, чтобы китайцы разглядели его целеустремленность и захапали себе, ведь с ними он станет лучшим в Китае, но точно не в мире. А во вторых… он помнил, насколько жестокими бывают подростки, особенно если это китайцы-маги, которые уважают только старшую аристократию, а другие нации за людей не всегда считают. Но мнение англичанина так и не сменилось, несмотря на все попытки японца вразумить парня, поэтому старик решил отпустить парня, написал ему рекомендательное письмо, пусть идет — обожжется, а потом к нему вернется, а если у него и получится поступить… то все равно он будет его видеть, как преподаватель школы, да и просто личный учитель. Лучшего для Сецуии плана не случилось, парня взяли в школу. Сакамото казалось, что он довольно плотно забил график ученика занятиями, но тот все равно умудрился подучить китайский до минимального уровня, необходимого для поступления. И старик, увидев в списках поступивших знакомое имя Воробья, весь извелся, переживая о том, как местные раскосые акулы его измучают. О том, как он был не прав, японец понял, когда с виду молодой медик при столкновении с первой проблемой в виде расизма со стороны консервативного китайского общества просто не обратил на это все внимание. Новый ученик в их частной школе ни коим образом не напоминал азиата, а уж тем более китайца. Когда он со своим ужасным произношением появился в школе, то все молодые студенты, да что уж тут таить, и преподаватели, невольно стали воспринимать его как слабоумного. Сложно воспринимать всерьез того, кто в речи совершает детские ошибки, постоянно перепрашивает значение слов и поглядывает в словарь. Стоило парню появиться, как в его сторону летели смешки и обзывательства, но Пассер вел себя так, словно он не понимал, что ему говорят. Сакамото же все это дико нервировало — старик порывался влезть и помочь ученику, он даже перевелся из больницы куратором для практикантов в школу. Японец был рядом, но его природная вредность говорила молчать и ждать. Сецуя предупреждал Воробья, а если тот не послушал его, значит пусть сам пожинает свои ошибки. И все же у Сакомото появились мысли, как бы ненароком посвятить ученика в перевод китайских ругательств, может он просто не понимает их значения? «Все он понимает», — подумал старик в тот же день на их личном занятии, когда у Пассера не получилось вытащить проклятье из магического фрукта, не зацепив его жизненной структуры, что в итоге закончилось фейерверком в руках юноши. И столь интеллигентный с виду парень не сдержался, и высказал все, что думает о предстоящей уборке комнаты для зельеварения, в которой нельзя использовать бытовые чары на большинство предметов, на целой смеси нескольких языков с использованием и китайских матов …. Ну что же… Видно объяснения сенсея из Японии не потребуются, а выдержке парня можно будет только позавидовать… и порадоваться. Что впервые за их год общения Пассер проявил эмоции и стал медленно подпускать к себе учителя. — Даге Сакамото, Вы в последнее время слишком много уделяете внимание этому иностранцу. Не привязывайтесь к нему, первые же экзамены отсеют его, и покажут, что в нашей школе только на деньгах не удержишься, — протянул второй колдомедик и учитель их школы. Никто из учителей не знал, какие именно медики советовали обучению в школе учеников, это делалось специально, чтобы не было особого отношения, но в отношении Пассера всё равно все думали, что он попал сюда только потому, что подкупил одного из медиков. Японец посмотрел на говорящего китайца, но за толстой оправой очков не было видно раздражения в его взгляде. Сакамото пожевал изнутри щеку, пытаясь сдержать все, что он давно хотел сказать слепым коллегам и промолчал, не стоит им и дальше знать, что Пассер его преемник. Ответил Сецуя только после небольшой паузы: — Даге Фей, не будьте столь уверенны, боюсь данный студент нас еще удивит. Не просто же он носит имя воробья, вспомните значение этой птицы в китайской культуре, он нам еще покажет свой ум и мудрость. Китаец только раздраженно выдохнул, иностранец сильно мозолил глаза, а не замечать эту гору Гунгэль возвышающуюся над всеми учениками — не выходило. — Боюсь, он носит это имя по ошибке, воробей и на кошку чирикать может, а он язык проглотил. Не способен тот, кто свою честь защитить не в состоянии, носить имя врача. Японец только усмехнулся, и все же не сдержал крохи своего мнения: — В целое яйцо муха не залетит, что ему слова тех, кто в рот пытается две ложки впихнуть. Будут экзамены увидим итог, кто знание ложками ел, а кто только впихнуть пытался, да отвлекался. Сакамото оказался прав. Так бы Пассера и считали местным дурачком, пока дело не дошло до практики, где парень смог показать, что все это время знания пролетали не мимо него. Пока у остальных в головах было возмущение фактом того, что китайской магической медицине обучается иностранец, парень время зря не терял. Смотря как он использует не только китайские практики, но и виднеется знание французских зельеваров, а также использование английских техник, помимо того, чему его обучал японец. Для Сецуи стало приятным сюрпризом, что помимо академии и занятий с Сакамото, парень обучался и самостоятельно. К выпуску из школы его произношение почти не улучшилось, но взгляд других студентов сменился с пренебрежительного на уважительный, но это не помогло им вернуть расположения парня. То он игнорировал их попытки задеть его, так и откровенные действия к сближению рубил на корню своим убийственным взглядом. Только один раз вся школа слышала, как парень взорвался и зарычал, по пути выкидывая из своего исследовательского кабинета полураздетую китаянку с такой вязью проклятий, что после выпуска английского колдомедика ее не один год будут пытаться расколдовать и снять обеты целомудрия. Не просто так парень был лучшим на курсе малефиков. Ведь для того, чтобы снять заклинание, нужно уметь его и наложить, чтобы понимать, как именно оно оседает на жизненные сети мага. Оттого юный колдомедик был так же самым опасным студентом, прекрасно знающим какие чары оставляют на ауре проклятья, и как их завязать узлами на жизненной сети так, чтобы потом их было очень сложно снять. На серебряном узоре китайской студентки, черными нитями расцвело кружево проклятья. Сецуя мысленно аплодировал, смотря на бесподобно вплетенное заклинание, осознавая, что он сам не понимает откуда начинать расплетать эту вязь. Когда студентка ушла, японец с удивлением услышал причитания коллеги полные сожаления: — Эх, такого таланта не получилось привязать к нашей стране… Улетит этот воробей разума от нас… Как год положенный школе доработает, так и уйдет… — На то он и птица свободы, нечего ему на грядках сидеть, тут есть кому лоботрясничать. Сам знаешь, огородные черви в огороде и умирают, — тянет с улыбкой Сакомото, колко поддевая китайского врача — Ты смеешь обзывать наших учеников? — возмущенно вдыхает китаец, но натыкается лишь на вежливую улыбку. — Нет, всего лишь напоминаю, что из вороньего гнезда не возьмешь куриного яйца. Дети как дети, кусаются как их и учили ваши традиции.~o~o~O~~П~~O~o~o~
Хоть часть Китая была очень консервативна и не подпускала к себе чужаков, особенно если это касалось магического Китая, то среди магглов все чаще встречались исключения. Да и в принципе маггловское сообщество Китая Пассер намного больше любил, чем магическое. Семья Ли была очень рада приютить у себя молодого медика, возможно потому, что родителям было одиноко, ведь раньше их дом был более шумным. От Сюлань Пассер узнал, что она младшая в семье, ее два старших брата уже давно завели семьи и жили достаточно далеко от родителей. Один где-то в России нашел себе невесту, да и сам туда переехал, другой жил в более спокойной деревушке, занимался выведением новых культур. Да и младшая Сюлань сейчас ездила по всей планете с Дадли на соревнования, они даже успели обручиться, правда к свадьбе у них подготовиться пока что никак не получалось. Пассер думал, что радость родителей Сюлань заключалась в том, что они смогли найти наследника их ремеслу. Никто из детей не унаследовал желание заниматься медициной, наиболее близка была к этому младшая дочь, она даже как-то думала поступать на медицинский, но теперь осознала, что цель у нее другая — стать переводчиком. Рады были китайцы приветствовать в своем доме и других друзей дочери, Дадли и Пассера. Поэтому в редкие летние дни их дом полнился от присутствия двух блондинов, каждый из которых привозил из своих стран медицинские книги. Закончив Хогвартс Драко только успел собрать чемоданы и попрощаться с родителями, как через несколько часов уже искал себе уютную квартирку в Париже. Луна же вместе с отцом стала путешествовать и еще больше помогать с ведением Придиры. Собирая друзей у гостеприимных китайцев, парень даже как-то не думал о поиске жилья. Большее время он в доме не присутствовал, да и здорово помогал, взяв на себя бытовые вопросы. Дом теперь просто блестел чистотой, а все вещи всегда были на местах, чему пожилая пара была очень рада. И возможно, парень бы и дальше не думал обо всем этом, пока был полностью погружен учебой, если бы не Луна, которой парню хотелось дать абсолютно все, лишь бы его звездочка была счастлива. И видя, насколько ей некомфортно в Китае, парень наконец-таки задумался о приобретении собственного дома. Вопрос о том, чтобы жить в доме Роуз даже не обсуждался, вся троица друзей понимала, что оставаться в Англии не сможет, слишком уж сильное на них было давление молодого поколения во главе с Гарри Поттером, да и воспоминания не самые радужные… Парень тянется вперед и утыкается в волосы Луны. Она спит, уткнувшись ему в плечо и маленькая кровать в отеле Китая им совершенно не подходит, ему приходится придерживать девушку, чтобы она не упала. Обычно Пассер выбирает им номера побольше, но вчера они загулялись допоздна и нашли только этот переполненный отель с одним одноместным номером. Девушка в его руках шевелится, парень видит ее сонный взгляд, в котором появляется вопрос. — Ты чего такой задумчивый с самого утра? Она мило зевает, что вызывает у парня улыбку и он тянется, нежно целует в уголок губ, прижимает еще крепче к себе. — Задумался о нашем собственном доме… Луна приоткрывает глазки уже менее сонно, в них теплится понимание и легкое удивление одновременно. — А что, уже пора? Я думала это произойдет чуть позже… Пассер не сдерживает улыбки и тихо смеется, щелкая девушку по носу. — Ты снова смотрела в будущее? Я же так ни одного сюрприза сделать не смогу. Девушка улыбается в ответ, и они примолкают, просто лежат, молчание прерывает Луна, она отвечает на так и не заданный вопрос парня. — Норвегия… Наше Гнездо будет в Норвегии. — Да, прекрасная страна… И все же я уточню, это не связано с моим отцом? — спрашивает парень, целуя девушку в волосы, Луна в ответ только головой. — Нет, просто нам там будет хорошо. Наше Гнездо стоит на берегу Фьорда, с одной стороны скалы… с другой поля…. А в нашем красном доме слышится детский смех и топот… Фалько казалось, что он уже привык к тому, что его любимая живет в нескольких временах и мирах, но в этот раз ее слова смущают его. Он неловко смеется и наклонившись, целует девушку в губы, прерывая то, что он хочет потом увидеть сам. — Луна, позволь хотя бы это оставить для меня приятным сюрпризом в будущем.~o~o~O~~П~~O~o~o~
Их дом Луна упорно называет «Гнездом», с чего очень сильно смеется Драко, подшучивая над птичьими комплексами Пассера. Но тот только тыкает его в ребра, и улыбается Луне на ее тихий вопрос: — Тебе не нравится «Гнездо»? Фалько качает головой. — Не слушай этого белобрысого придурка, ему Франция все мозги отбила, мне все нравится. Луна сама ищет место для их дома, парню приходится ее придерживать за руку, чтобы она не упала, ведь Луна идет по нескольким вселенным сразу. Маггловский мир она даже не рассматривает как место для их нового дома. Она, пританцовывая, попадает в магический мир, легко находя проход в скрытый карман, где, казалось, еще не ступала нога мага. Луна, широко улыбаясь, идет к месту, что она описывала. Фьорд с цветочными полями, лесом где-то вдалеке и скалами совсем рядом. — Ты нашел это место в двадцать пять…. — рассказывает она Пассеру, тот же мысленно подмечает, что сейчас ему двадцать два и нашел его теперь не он, — Этот карман совсем молодой, их в Норвегии очень много…. Из-за присутствия тут драконов и переизбытков магии, они постоянно появляются то тут, то там. Нам надо поставить тут родовой камень и… это место будет наше…. Министерство Магии Норвегии позволяет магам без собственной родовой земли занимать подобные карманы, при условии, что мы будем соблюдать правила о сохранении среды и контролем за популяцией фантастических существ на территории нашего кармана. Парень слушает все, что говорит Луна, но знает, что потом надо будет все перепроверить, так как его любимая ведьма иногда путается не только в возможных вариациях будущего, но и иногда видит события альтернативных вселенных. Только недавно они сидели в кафе и он слушал от нее историю другой вселенной, где его не было, родители Поттера были мертвы, а сам Гарри и правда стал героем. На самом деле Луна очень часто говорила о мирах, где не было его и в эти моменты постоянно улыбалась и подмечала, что счастлива была родиться именно в этом мире.~o~o~O~~П~~O~o~o~
Кто такие колдомедики? Вопрос очень сложный, и Пассер, познакомившийся сначала с маггловской медициной очень долго не понимал как работает структура магической медицины. Тела магов не способны заболеть магическими болячками, все их недуги идут либо от физического повреждения тела, либо от насильственных изменений ауры. Изучая магмедицину, парень с удивлением понял, что любое заклинание, которое оседает на ауре на продолжительное время и не сходит с нее само, является проклятьем. А иногда проклятье можно было получить даже не от другого мага. Магические яды, попадали в организм через рану и проникали в суть ауры, начиная на неё воздействовать. Да даже с виду обычная простуда, которой болеют маглы, имела аналог в виде вирусного проклятья, что так же оседает на ауре, а любое изменение ауры проявляется на материальном теле. Ходило мнение, что малефики — самое бесполезное направление среди всех маг-врачей, ведь каждый колдомедик умеет снимать проклятья. Но только сами медики знали, что малефик стоит десятка врачей. Ведь только они обучались работе с аурой, могли видеть всё ее кружево переплетений, и были способны доставать из нее тонкие запутанные нити проклятий, другие же снимали их либо контрзаклятьями, либо зельями. Таким образом выходило, что среди колдомедиков было только три направленности: малефики, чародеи и алхимики. Малефики предпочитали работать только с аурой, вытаскивая из нее лишнее и сращивая края. Чародеи изучали всевозможные заклинания для отмены других проклятий. Алхимики изучали зелья и способы лечения при их помощи. Физические раны так же лечили чародеи и алхимики, одни используя заклинания восстановления, другие зелья. Астрид Ниссен — была алхимиком, с детства она любила зелья, но искренне ненавидела их варить, оттого со временем нашла себя в магической медицине. И в своей стране она как медик была остро необходима, не только как заведующая самой крупной больницы Норвегии, но и как очень сильный врач, что с легкостью могла подобрать необходимое для пациента зелье. Именно она была той, кто непреклонно отказывался брать на работу нового врача. — Вы кого мне пытаетесь подсунуть? Китайца? В Малефики? Я одна тут головой помешалась или это вы все с ума посходили? Забыли, как работает большинство драконьих проклятий? Они же влияют на сознание! Что сможет сделать мелкий и худой китаец против наших драконоборцев? Стать зубочисткой, которой они в зубах поковыряются, а сломав выкинут? Он пока присматриваться к ауре будет, его три раза согнут вокруг щита! Отправьте этого доходягу назад! Нам подобные не нужны! Либо пусть идет в детское отделение! Гляди, против детей он сможет хотя бы что-то противопоставить, и те его как игрушки в первый день не поломают. Пиши в Китай отказ! ОТКАЗ! И дай снова запрос русским и болгарам… у них конечно не драконы по лесам шастают, но они то хотя бы что-то… На своем веку она не раз давала китайцам шанс. Хоть они были хорошо известны в магической медицине, так же они ужасно себя проявляли в Норвегии. Практиканты из Азии недооценивали мощь чар драконов и других тварей, что в горах и фьордах их страны была целая масса. Они до последнего не верили, что всего маленькое проклятье, делает из опытного драконоборца безжалостного монстра, готового разорвать самых близких. Они просто не справлялись. Неправильно наложенное заклинание, может усилить проклятье в десятки раз, а чтобы посмотреть, что именно можно накладывать, надо было рассмотреть ауру, а пока ты проводишь осмотр никто тебя ждать не будет и драконоборцы продолжат нападать. На неделе у них бывало в среднем четыре драконоборца проклятых безумием. Присланных китайцев хватало только на двоих, после чего они старались сбежать обратно к себе на родину. Это воспитало в самой Астрид некий расизм и пренебрежение к этой нации. Хоть женщина и осознает сильную нехватку медиков, особенно малефиков, она отказывает, руководствуясь при этом тем, что если возьмет на работу гражданина другой страны и с ним что-то случится, то плохо будет всем. О том, что к ней хотят отправить по расе и гражданству не китайца — в документах не написано. Письмо с отказом уходит, а уже через несколько часов практикантка аккуратно стучит в кабинет и переступая с ноги на ноги сообщает. — Врач Астрид, там это… к вам прибыли из Китая. Женщина, разъяренная тем, что ее отказа не поняли, выскакивает, по пути перехватывая свой посох вместо палочки, готовясь пару раз пристукнуть непонятливого китайца. Пожилой азиат сидит на стуле совершенно спокойный, увидев женщину, растягивает губы в улыбке, та на ходу узнает его и теряет весь свой пыл. — Астрид-чан, как я рад тебя видеть! — встает Сакамото, он опирается на магическую трость и идет к ней, — мы в последний раз встречались на консилиуме в Бразилии? Тогда мне показалось, что тебе нужны хорошие специалисты! — Вот именно! Специалисты, а не смертники! Твоего бедолагу наши же драконоборцы в безумии от проклятья просто разорвут на части, а вы же потом нам отправите штрафы и будете сообщать родителям покойного печальные вести. Нашу больницу опять отправят в красную зону и нового колдомедика мы не увидим еще пару лет! Проходили! Да и Сакамото-сан, вы же лучше меня знаете этих китайцев, ну зачем мне тут врач, который даже английского не знает! Маг словно прослушивал половину фразы, отвечает избрано только на то, что хочет: — Ох, поверь, его китайские гадюки не смогли отравить, ничего ему не будет от ваших волков, тем более сам он далеко не уж, а скорее медведь, лапой задавит и взвыть они не сумеют! Женщина трет переносицу, ей кажется невыносимой традиция азиатов говорить образами и пословицами. Раздражение вырастает еще больше, когда она замечает в приемной молодого рослого парня. — Мордред вас задери, на охоте совсем мозги отбило? Приемная для пациентов в другой стороне! Живо туда! Камилла отведи его! — просит она практикантку, только и успевая подметить удивление в голубых глазах парня, но тот послушно уходит вслед за молодой девушкой. Японца действие норвежской коллеги неожиданно веселит, и он задорно улыбается главному колдомедику не только этой больницы, но и всей Норвегии. — Ну так что, принимаешь моего ученика? — Нет. Старик подходит к ней. Он ниже, и с улыбкой заглядывает в глаза, забавно приподнимая голову. — Ох зря, не намучаешься — не станешь Буддой. Ну так что, не угостишь старика чаем? Говорят, у вас тут необычайно ароматные лесные травы. Дай хотя бы перед уходом старику насладиться тишиной, а то в Китае со всей этой школой и молодняком ее и ночью не сыскать. — Хорошо, Сакамото-сан, только прошу, после этого примите отказ. Мужчина только отвечает очередной пословицей. — Сегодня не предугадаешь завтрашнего утра. Подумай еще, парень мой не слаб. Боишься, что его сломают, так не переживай, как медик скажу, есть у него задатки остаться у вас. Да и упертый он. Не уйдет. О себе мало говорит, но знаю одно, не отвертишься от него, стал он уже Лордом магической земли вашей, избранницу сюда привел, да и осесть хочет. Согласишься на контракт с Китаем, сама знаешь, больше бонусов будет, чем если он как гражданин устроится. Потребуй он помощь при необходимости, Китай всегда сможет отправить сюда практикантов или зелья, а вам ой как помощь нужна в брачный период драконов. Женщина тяжело вздыхает, старик упертый и отступать не намерен, как и она. — Помощь или корм драконий пришлет? Общалась я с китайцами, непродуктивно, они то английский никогда и не учат, считают себя королями со своими иероглифами, из всей школы английский только вы и знаете, и то вы не китаец. Про норвежский я вообще молчу. И как я буду с вашим выпускником общаться? Японец широко улыбается. — Уж поверь, он еще сумеет тебя удивить, английский он точно знает, да и…. зря ты его считаешь китайцем… Но раз не хочешь его принимать, то так уж и быть… Маг смотрит на часы и спокойно допивает чай, женщина немного удивленно смотрит на китайца, такой легкой победы она не ожидала. Пока он пьет чай, она пишет еще один отказ, передает его китайцу и тот снова посмотрев на часы, кивает. — Хорошо, Астрид-чан, а теперь пожалуйста, проводи меня в вашу приемную. А то взяла, отправила туда моего ученика, а мне теперь старику ходи, свищи его по всем вашим коридорам. Он встает опираясь на трость и забирает из ее рук заявление. Женщина не спешит встать, она, так и не убрав перо в чернильницу, с еще большим удивлением смотрит на японца. — Тот парень? — всё же уточняет она и старик ей просто с улыбкой кивает. — Я же говорил, он сумеет тебя удивить. Женщина чувствует, как по ее спине пробегают мурашки, она отправила в приемную не драконоборца…. Черт, черт, черт! Его же там разорвут! Это же не регистратура, где самые спокойные, а отдельная комната, отделанная изнутри драконьей кожей, чтобы сдержать безумие драконоборцев. И если сами воины на этих тварей знают что надо делать, как придержать обезумевших и помочь врачам, то если Камилла оставила его там, то его просто разорвут обезумевшие! Женщина подскакивает и бежит вперед, думая лишь об одном «Лишь бы успеть!» Она толкает дверь, что та с грохотом открывается, лишь на сноровке она успевает сбить обездвиживающие чары. В приемной пятеро: голубоглазый парень, практикантка, предводитель звена алых драконоборцев Ярл Ингрид и его двое подчиненных. Трое из них с любопытством смотрят на парня, что смог обездвижить безумного, и теперь склоняя голову по птичьи, рассматривает его ауру. Астрид понимает, парень крепок, хваток и точно знает, что делать. Это все видно по тому, как он сдерживает драконоборца, щурит глаза, чтобы рассмотреть проклятье и уже использует подходящие чары для успокоения и опутывания, только после этого, спокойно, словно пианист, играет с паутиной проклятья, снимая ее без вреда магической структуре тела. — Врач Астрид! Так здорово, что вы приняли запрос из Китая, этот парень просто чудо! Только оказался в приемном покое, так сразу же в одно мгновенье успокоил буйного! — искрится радостью Камилла, Ярл кивает, подтверждая ее слова. — Хороший парень, знает, что делает, сработал качественно без лишних движений, да и… Норвежцы смотрят, как во взгляде проклятого появляется сознательность, он уже не рычит, а тяжело вздыхает и прикрывает глаза. Проклятье безумия снято. Рядом с Астрид появляется японец, хоть женщина и убежала, старик не выглядит запыханным от такого же бега, но, тем не менее, он оказался тут быстрее, чем хромой мог бы дойти. В руке он держит отказ Астрид и обмахивается документом как веером. — Что-то душновато тут у вас, может откроем окошко? Астрид-чан, дать листик немного обмахнуться? И женщина, кивая, забирает документ. В коридоре она открывает окно и разорвав бумагу на несколько частей, выкидывает ее. Старик наблюдает, как вниз в пропасть летят подобно белым перьям бумага и с довольным видом кивает. — Огонь в бумагу не спрячешь, сама его отправила в приемную, хорош же мой ученик, не правда ли? Женщина только хрипло смеется: — Сакамото-сан, тащите бумаги, я принимаю вашего «китайца»!~o~o~O~~П~~O~o~o~
Пассер с Луной своё Гнездо решили создать сами — просто безопаснее, когда никто чужой не знает все тайные ходы родового поместья. Драко рассказывал, что раньше подобные дома строили либо под магической клятвой о неразглашении, либо смертники. Правда нанять первых у молодой пары не было возможности, Норвегия оказалась очень дорогой страной не только в магловском мире, но и магическом. Нарубить деревьев просто так было невозможно, так как вся страна заботилась об окружающей среде и тем более о магических деревьях. Через некоторые из них проходили жилы силы — неправильно срубив то или иное дерево, можно было здорово навредить своему карману. Поэтому ребятам пришлось долго жить в очень даже неплохой палатке и бегать, собирать разрешения на строительство. Луна была права, карман им легко получилось оформить в свое пользование, а вот получить разрешение на стройку…. Это уже было сложнее. Но им очень повезло, что согласились на перевод Пассера из китайского отделения и наняли на полноценную службу колдомедиком-малефиком. Начав работать в местной больнице, Пассер сразу же смог получить льготы, что было очень кстати, ведь за время обучения в Китае потратились почти все деньги, что остались после путешествий, да и как заграничному медику Норвегия выплачивала первые несколько лет дополнительные стимулирующие для приобретения жилья. Было принято решение использовать деньги, что он пару лет назад забрал из Лондона, благодаря той самой красной папке, а так же продать дом Роуз, по пути забрав ее личные вещи. Несмотря на то, что относиться к умершей как к матери у парня не выходило, ему казалось кощунственным забывать ее, она точно заслужила, чтобы о ней помнили. На полученные от Поттеров деньги, а также на сумму с продажи дома, Луна и Пассер наконец-таки смогли отстроить свой красный домик в норвежском стиле. И хоть парень сначала смеялся и говорил, что особо большой дом им не нужен, Луна с загадочной улыбкой добавляла комнаты, отдельные помещения и… парень просто отдал планировку ей, решив, что так будет лучше, все же многое ей виднее, чем ему. Хотя, огромное количество комнат его до сих пор пугает… А еще сильнее, когда Луна показывает план второго домика. Парень кивает, пока не осознав то, что видит на бумаге. Он отпивает кофе, еле сдерживая зевок — последние сутки были бессонными, накануне в больницу прибыло еще несколько драконоборцев, но не со свежими проклятьями, а довольно старыми, предыдущий малефик сбежал довольно давно, оттого работы сейчас накопилось. За прошедшее время проклятья все больше вживались в магическую суть магов и выковыривать их оттуда стало намного сложнее. Отставив чашку, где осталась только кофейная гуща, он подвигает к себе план, рассматривает его и далеко не сразу понимает, что это второй дом, а не достройка третьего этажа. — Это… гостевой дом? — спрашивает он, переводя взгляд на девушку, — Не слишком ли он большой? Луна со смехом качает головой, садится напротив парня, отпивает свой мятный чай с лепестками шиповника и еще какими-то травами, она всегда замешивает заварку под свое настроение. — Нет, это дом для члена семьи, просто не спеши его строить, он понадобится молодой семье лет через двадцать пять… И напевая это число. Луна замешивает чай ложечкой, качает палочкой во второй руке, в такт движениям на стенах прыгают фотографии, ища себе место. Там есть, как и фото пары с друзьями из путешествий, Дурсли, так и фотография Роуз. В двадцать три он оказался на этой земле впервые, а в двадцать пять на этой земле теперь стояло их алое Гнездо.~o~o~O~~П~~O~o~o~
Хоть Пассеру и нужно было некоторое время, чтобы освоить норвежский язык, местные довольно быстро приняли его за своего, да и знающих английских среди них было предостаточно. Среди коллег появились приятели и знакомые, которых парень так и не впустил в свой близкий круг. За время, проведенное в Китае, он стал менее общительным, хотя казалось, куда уж больше после предательства и полугода наедине с самим собой. Чаще все беседы с коллегами длились не больше пары минут. — Пассер, не хочешь пойти выпить пива после работы? Фалько смотрит на молодого коллегу и качает головой. — После работы, меня ждет мой дом, я еще не закончил ремонт, поэтому благодарю, но нет. — У нас есть портключ и несколько билетов на квиддич, посмотрим? — Предпочитаю бокс…. И, к сожалению, важный для меня бой будет проходит в то же время. — Может пообедаем вместе? — спрашивает очередной врач в надежде хоть как-то растормошить новенького и немного удивленно смотрит на согласившегося Пассера. — Буду рад…. Стоит ли говорить, что свой обед он съедает в полном молчании, а затем пожелав всем приятной трапезы убегает работать. А работы у нового колдомедика много. Ведь их горы, фьорды и заповедники полны опасных тварей, и для них подарить проклятье так же легко, как сделать вдох. Магический укус, царапина, яд, взгляд, неосознанное волшебство — всё это несет в себе изменение магической структуры тела мага, оседает где-то кляксами, где-то бусинами, колючками, похожими на репейник, проникает и очерняет суть — все это надо извлечь из ауры. К Воробью тянутся все, кто когда-то пострадал от магии. Сначала драконоборцы со свежими укусами драконов. Рослые мужчины только спустились с гор, с охоты. Некоторых несут закованных в щиты, особые барьеры, чтобы маги, обезумевшие от драконьего яда что сводит с ума, не напали на своих. Целые драконоборцы, совсем молодые парни, смотрят с недоверием на такого же молодого мага, они втроем держат на одном из своих щит и не сразу подчиняются просьбе колдомедика опустить защиту. — Я умею находиться в постоянной бдительности, так что отпускайте. И Фалько не врет, он справляется легко, скручивает странными приемами обезумевшего. — Брат маггл научил, — спокойно отвечает на заинтересованные взгляды. После этого щурит пронзительно голубые глаза, пытаясь увидеть, как именно цепляется заклятье, а когда понимает — хищно улыбается. Палочка в руке колдомедика делает несколько простых движений, накладываются заклинания онемения ног, рук. Эти заклинания тоже своего рода проклятья и они тоже начинают отображаться на структуре проклятого. Но Пассер знает, что именно накладывать, чтобы новые заклинания не зацепили проклятье, не усилили их. А затем маг начинает медленно извлекать все лишнее, перенаправляет драконье безумие в кристалл слюды, тот на глазах алеет, и как только все заклинание оказывается в камне, то просто рассыпается, не выдерживая мощи. Пассер же снимает свои заклинания и передает больного дальше, где ему залечат раны и восстановят силы. После к Воробью на прием попадают женщины. Проверка, понимает уже молодой мужчина. Его проверяли, можно ли ему доверить тех, кто более ценный. Женщин Пассер лечить не любит, во многом из-за того, что они сами друг на друга вешают проклятья во время ссоры. И зачастую на прием приходят две подруги, что проклясть друг друга смогли, не разделив интересов, а снять наплетенные чары уже не могут. Парень не способен выдержать их общества, рычит на них, чтобы они молчали обе и обещает проклясть похуже, если они продолжат лезь к нему под руку и мешать. Женщины послушно замолкают, но по их взглядам видно, что слухи они точно распустят. Снимать с них чары сложнее, чем с мужчин. Одно проклятье переплетается в другое, они связываются узлами, связываются, зачастую их так много, что Воробью становится страшно за свою жену, ведь она сейчас активно вступает в общество таких же дам. Не смотря на слухи о бесчувственном Ястребе, что рассекает в своей мантии по коридорам больницы и способен скрутить любого мужчину или проклясть из-за плохого настроения. К Пассеру всё же попадают дети…. Зачастую ребятишки проклинают себя сами, просто экспериментируя с магией и совершая ошибки. В их ауре царит полный хаос. Но боится Пассер других детей, с семейными, древними проклятьями, тех, что рождаются уже со склизкой черной паутиной, вместо серебристой магической структуры. Чем старше проклятье, тем сложнее его снять. Родовые, темные чары снять просто невозможно, ведь они уже часть организма. Руки Пассера добираются и до лучшего друга, он долго рассматривает его проклятье, обрекающего семью Малфоев иметь только одного наследника. И начинает с ним работать. Друг вынужден всё чаще приезжать к Воробью на сеансы, где Пассер скрупулезно пытается вытащить дрянь из ауры Драко, вместе с ним приезжает и Астория, сначала как подруга, потом как невеста, жена…. Когда у друга рождаются абсолютно здоровые близнецы без тени родового проклятья Пассер наконец-таки спокойно выдыхает и не замечает, как слух о том, что он смог снять родовое проклятье разлетается как чума по всем странам, доходит до Англии и сталкивается с байкой, что есть проклятье намного более страшное, чем родовое. Проклятье Волан-де-Морта на Мальчике-Который-Выжил. И все, кто слышит эти две истории делают ставки, сможет ли норвежский малефик вылечить героя магической Великобритании или нет…~o~o~O~~П~~O~o~o~
Пассер просит Луну некоторые вещи, что она видит оставлять в секрете, и она честно старается это сделать, о некотором не проговаривается, но чаще у нее это не получается. Совершает проколы в мелочах, которые не способны уйти от внимательного взгляда мужа. Вернувшись с работы в один из дней, молодой мужчина прошёл в гостиную, ожидая увидеть Луну в окружении игрушек, пишущую очередную фантастическую историю для маглов, очень уж сильно она увлеклась писательством, но на излюбленном месте жены не было. Отставив купленные десерты на столик, парень пошел искать девушку по дому. Нашлась она в самой неожиданной комнате — детской. Они с Луной уже давно сами не дети, им по двадцать шесть, и Пассер, как медик и как взрослый молодой человек понимал, что когда-то и в их дом постучится беременность, особенно он это осознавал после рождения близнецов у Драко. Вот только погруженный в работу и потерявший счет времени, он забывал, что это время может наступить здесь и сейчас. Луна мурлыкая песенку, покачивала в воздухе палочкой и вслед за ее движениями, стены окрашивались в зеленый, голубой, на них росли серебряные горы, зеленые равнины, пушили свои ветви ели и проявлялись невесомые облака. Погруженная созданием собственной сказки, Луна с нежной улыбкой повернулась и широко улыбнулась. — Знаешь, в одном из миров Грюм так и не придумал тебе фамилию и второе имя. Тогда… я предложила тебе взять свою фамилию… Пассер тихо смеется и подойдя к любимой, утягивает ее на руки, нежно целует в висок. — Это ты так мне намекаешь, что я затянул с предложением? В голубых глазах только скачут смешинки и видна легкая хитрость, маленькая ведьма не отвечает, просто смотрит парню в глаза и тот тая спрашивает. — Ты станешь моей… — он не успевает договорить, Луна просто кивает и тянется к его губам. Луна не хочет пышную свадьбу, но, тем не менее у нее есть один каприз — уехать на пару дней на Мальдивы, просто отдохнуть от ремонта и насладиться обществом друг друга.~o~o~O~~П~~O~o~o~
— Доктор Ниссен, добрый день! — с широкими улыбками тянут драконоборцы, двое мужчин придерживают третьего, у которого явно что-то с ногами, — Вы не знаете где наш доктор Фалько? Что-то, мы не нашли мистера Сокола, рассекающего по приемной со своим острым взглядом, — передергивает на свой манер слухи драконоборец. Молодые парни сами посмеиваются со своей же шутки и, белозубо улыбаясь, переглядываются. Женщина отрывает взгляд от документов и приостанавливает обход по больнице. — Фалько… Пассер в отпуске, свадебном, — тянет блондинка, уже готовая наблюдать реакцию полного удивления. Да и, если быть честной, она сама была довольно сильно удивлена, когда парень пришел с заявлением. Ей казалось, что только недавно его ей передал Сакамото-сенсей, а оказывается, уже минуло несколько лет, и его слова об избраннице местного Сокола забылись. Женщина часто общалась в кафетерии с женской частью колдомедицины и не раз слышала, когда он только прибыл, как парень проигнорировал очередную попытку ухаживания от них. — Ей богу, либо он слеп и непробиваем, либо евнух! - в очередной раз восклицала шикарная рыжеволосая девушка, за которой бегал не один драконоборец, — Я в его кабинете и спинку прогибала, когда ручку поднимала, и волосы распускала, и даже упала на него, перед этим расстегнув несколько пуговиц! Так знаете, что он мне на это выдал? Несколько молодых девушек с интересом уставились на рассказчицу, да и мужчины, до этого что-то обсуждающие неподалеку, примолкли, желающие тоже послушать сплетни про только прибывшего парня, сама Астрид также с интересом слушала. — Он выдал мне рецепт! Рецепт с тренировочным реабилитационным комплексом восстанавливающим координацию движений! Сразу же несколько медиков засмеялись, пока рыжая возмущенно краснела от своего же рассказа и показывала всем тот самый рецепт: — Я его понять не могу, странный он какой-то! Тут уже не смогла смолчать другая девушка, Камилла. — Да не, не странный… Знаете, когда я восстанавливала кости и сращивала конечности у Ярла алых, то мы невольно разговорились по поводу молчания нашего Ястреба. Он говорит, что поведение у него недоверчивое, что его точно кто-то предал и теперь он в свой близкий круг никого просто так не впускает, — с важным видом покивала девушка, а в ответ ей ответили с соседнего столика, где в основном сидели мужчины. — Эт да, затащить его выпить и отдохнуть у нас пока не вышло особо, постоянно морозится, да домой спешит, говорит, что до холодов должен сделать жилые комнаты. Так мы это, думали он просто работяга до корня рода. Хотя вот недавно начал с нами обедать…. С тех лет ситуация особо не поменялась, единственное, что Пассер и правда стал больше времени проводить с коллегами, редко, но все же выбирался выпить пива по вечерам, участвовал в беседах, мог дать неплохой совет, но ничего о себе не рассказывал. Поэтому все, кто узнавал о свадебном отпуске их Ястреба, на миг замирал в удивлении, как и сейчас драконоборцы и… — Вы шутите? Да? Наш холодный Ястреб и женится? Да скорее у нас в лесах тропики начнутся, чем это произойдет! Астрид ничего не говорит, просто смотрит долгим взглядом и ждет, пока парни поймут, что это правда. Она бы посмотрела на них и дальше, но понимает, что задержалась уже очень сильно и ее зовут практиканты, которым нужны консультации. — Он вернется через пару дней, пока у нас нет нашего ведущего малефика, то вами займутся рядовые колдомедики и снимут проклятья, пройдите в зал ожидания. Услышав про других, все трое морщатся. — Да уж лучше я без ног неделю дома посижу. Не в обиду доктор Астрид, но остальные снимают проклятья так, что потом еще месяц все болит и побочки вылезают. Мы лучше нашего доктора подождем, у него руки золотые, как на лире сыграет и после него хоть сразу в бой идти можно…. Женщина не спорит: — Тогда вперед, домой, возвращайтесь к концу недели. И доктор уже уходит, когда слышит голос одного из ребят. — Уж не знаю, какая у него там жена, но ее я уже остерегаюсь. Я думал, что доктора нашего боялся, но если она способна с ним ужиться, то ее я боюсь больше…. — Это да, я как-то в безумии напал на нашего дока во время лечения, так он меня так приложил целой вязью, что мне дракон показался ящеркой безобидной…. Интересно посмотреть на миссис Фалько…. С этим Астрид была согласна, абсолютно каждому в их больнице хотелось посмотреть на ту самую миссис Фалько, о которой уже пол Норвегии слагало легенды. И никто даже не подумал, что они уже могли знать жену их доктора. Луна — замечательная девушка, нежная как лепесток, моментально покорила местных дам. Те ее оберегали, приглашали на чай и предлагали попробовать выпечку. Приезжая англичанка покоряла всех своей улыбкой, необычайной проницательностью…. А затем достигла абсолютного уважения, когда стало ясно, что она Видящая. В Норвегии носящих дары провидцев уважали и почитали, и ни о каких насмешках и издевках как в Великобритании не шло и речи. И если Пассер сам не рассказывал о себе, то Луна была не прочь поделиться, но каждое чаепитие превращалось в кружок предсказаний, где все просили совета, чему Видящая была не против.~o~o~O~~П~~O~o~o~
Пара проводит пару дней на Мальдивах, а затем посещает маггловскую часть семьи. Тётушки с дядями очень рады слышать, что скоро внуков у них станет еще больше, так как Дадли с Сюлань подарили им только одного. По мнению тётушки Мардж, один внук — это очень мало, ведь детей она любит как никто другой и просто готова задарить подарками своих близких. А своего внучка Мейсона задаривает самыми разными дарами уже пять лет. Уже спрашивает пол ребенка Луны и Пассера, чтобы начать заранее закупать и второму внуку или внучке подарки. Такой энтузиазм смешит Фалько, но они не отвечают. — Пассер хочет, чтобы пол остался сюрпризом до самого конца, но осталось не так много времени, пять месяцев, и мы наконец-таки узнаем кто у нас родится. Беременность Луны протекает хорошо, Пассер издергивает Сакамото, чтобы тот научил его диагностическим чарам, а потом и вовсе вырывает японца из Китая, готовый ему платить как частному врачу, лишь бы он присматривал за Луной. Доверить любимую незнакомым врачам парень неспособен. И тем не менее Луна впервые за несколько лет приходит в их больницу, кутаясь в белую шубку и приобнимая ручками круглый животик. Ее узнают многие, в том числе и медсестры, все обеспокоенно подлетают к белокурой девушке, с тревогой спрашивая. — Луна, солнышко, что-то случилось? Тебя кто-то обидел? Мы тебя так давно не видели! Ты не приходила на чаепития несколько месяцев! Девушка тихонько смеется. — Я просто увлеклась книгами… простите, что заставила вас переживать… А тут я… Пришла к мужу… соскучилась… Она переступает с ноги на ногу и складки на шубе меняются, слегка приоткрывается разрез спереди и становится ясно, что девушка беремена. — Ох, твой муж болен? Давай скорее пройдем к палатам! Как его зовут? Но девушка не спешит отвечать, она уже видит, как Пассер замечает ее с другого конца коридора и просто летит к ней. Его замечают и другие, часть молодых медиков ёжится. — Сокол летит, сейчас опять рвать и метать нас будет, за то, что бездельничаем… — Это хорошо, если просто выскажет всё, а то меня он как-то проклял, неделю не мог думать ни о чем, кроме работы! — Луна, давай пойдем, нечего знакомится тебе с этим хмурым человеком… Тебе переживать нечего… Медики плавно расходятся в стороны и в центре остается только Луна и чародейка, что пыталась увести знакомую в сторону палат. А Сокол тем временем приблежается всё ближе и подойдя, подхватывает девушку на руки, аккуратно, как самое дорогое. Усаживает ее на изгиб локтя, мягко целует в уголок глаза и нежно улыбается. — Луна, всё хорошо? — в голосе нет и намека на строгие нотки, а в голубых глазах блестит не строгость, а сплошная забота. — Да, всё хорошо, просто мне стало грустно, видение плохое было, вот и пришла. Мужчина выслушивает, а затем мягко целует в лоб и, разворачиваясь на пятках, аккуратно несет свою девочку в свой кабинет, он не спешит, чтобы ее не трясло. — Давай тогда я налью тебе чая, усажу в кресло и расскажу что-то хорошее, м? — мурлычет Пассер, успокаивая Луну. Малефика уже не видно, он скрылся за поворотами коридора, а медики, заставшие эту картину, так и продолжили молча стоять, наблюдая, как кто-то подменил сурового малефика Фалько на плюшевого ласкового медведя. — Мерлин задери… Я впервые в такой ситуации, что могу сказать. Я, Моргана вас всех подери, глазам своим не верю! — выдохнул один из парней, которого когда-то отчитывал Пассер. — А у меня ощущение, что меня снова прокляли… — ответил ему второй.~o~o~O~~П~~O~o~o~
У Луны с Пассером рождается дочь. Девушка задумчиво смотри на белокурую малышку, мягко гладит ее по волосам и шепчет. — Ноктуа, я назову тебя Ноктуа Алауда Фалько…. Пассер сидит рядом, смотрит полными счастья глазами на девушку и услышав имя, только тихо смеется. — Ты решила создать в нашей семье традицию с птичьими именами? Луна дарит парню улыбку в ответ. — Просто хочу, чтобы у нашей дочки с рождения были крылья. Вслед за дочкой, погодкой рождается сын, ему уже Пассер придумывает имя. — Олор Акуаль Фалько, а это твои крылья… Пассер на шею вешает маленький защитный артефакт, кулон в виде парящей птички, такой же, как и у любопытной малышки, что стоит рядом и улыбается брату. И именно такая птица смотрит на всю семью в их Гнезде с семейного герба Фалько.