The Big Landlord / Крупный землевладелец

«Цзыжань , Четвертая матушка слышала, что ты планируешь погасить все долги селян. Это правда?», - сразу три жены Чанфу наведались к Цзыжаню, услышав последние новости. И первые слова принадлежали Ван Цинлань – той, у кого не было детей от Чанфу, и которая могла рассчитывать только на благосклонность молодого наследника в попытке сохранить свой статус в семье Aн. Это известие потрясло ее, заставив беспокоиться и вызвав массу сомнений. Хотя она и не знала точную сумму займов, все-таки догадывалась, что речь идет о немалых размерах. Если они действительно вернут всем селянам провинции Аньюань их долговые расписки, потери семьи Ань будет сложно подсчитать. Ведь эти обязательства составляли львиную долю от всех доходов в бюджете семьи. А следом за ней в кабинет вошли Фан Цзюньпин и Чжэн Би. Обе выглядели обеспокоенно. Будучи наложницами семьи Ань, они прекрасно знали, как сильно предыдущий глава дорожил этими расписками. А сейчас Цзыжань решил просто вернуть все это селянам, будто бы семья Ань неожиданно ударилась в благотворительность? Вздор, да и только! Юноша равнодушно взглянул на женщин. Его взгляд перемещался от одной к другой, примечая каждую потаенную эмоцию на их лицах. Даже если бы они ничего не сказали, он все равно ясно видел их мысли и взволнованные чувства. Отведя глаза, Цзыжань произнес твердым спокойным голосом: «Неужели со смертью моего отца в семье Ань забыли о порядке?». Ошеломленные женщины замерли на какое-то время, прежде чем поняли, что он имел в виду. При жизни Чанфу наложницы не имели права вмешиваться в финансовые дела. Даже говорить об этом запрещалось. За несоблюдение этого правила следовало наказание. Кроме того, существовало еще правило о рабочем кабинете. Рабочий кабинет, как-никак, являлся местом для расчётов. Чанфу очень ответственно подходил к тому, кто может посещать его кабинет и участвовать в семейных делах. Поэтому он включил оба правила в семейный устав. Помимо главной жены Лю Мэйсян и дворецкого Су больше никому не разрешалось заходить в кабинет без разрешения главы семьи. В итоге, женщины нарушили два правила подряд. Если бы Чанфу был жив, в лучшем случае их ждала бы суровая лекция, в худшем - побои. Напуганные матушки хранили молчание. Ван Цинлань хотела что-то сказать, но остановилась. Вызвать сейчас гнев Цзыжаня – далеко не самая лучшая идея. Но Фан Цзюньпин была не так умна. Чанфу часто пренебрегал ею, что только усугубило ее и без того проблемный характер – и в настоящий момент на ее равнодушном бесцеремонном лице отчетливо проявилось все накопленное недовольство. Недолго думая, Фан Цзюньпин набросилась на юношу: «Цзыжань, не думай, что лишь из-за смерти твоего отца, ты можешь быть таким грубым. Мы, в конце концов, старше тебя!». «Старше?», - кисть в руке Цзыжаня даже не дрогнула. Он бегло взглянул на женщину. «Значит, те, кто старше, могут игнорировать семейный устав и действовать по своему усмотрению? Тогда в чем смысл семейных правил? Без устава домашнее хозяйство распадается. Ты должна это понимать. Отец может быть уже мертв, но я то нет. А если у тебя слишком скучная жизнь и хочется острых ощущении, то я могу в этом помочь и подыскать тебе жилье где-нибудь снаружи. Можешь переехать туда и забрать свою дочь, если так этого хочешь!». Лицо Фан Цзюньпин потемнело. Она воскликнула: «Ты не посмеешь!». Такой расклад событий приравнивался бы к ссылке с лишением возможности носить фамилию Ань. А быть изолированной от семьи означает лишиться каких-либо шансов на дальнейшую благополучную жизнь. Это поставит крест даже на судьбе маленькой Цяое. «Не посмею? Я глава этой семьи. С чего бы мне не посметь?», - невозмутимо ответил Цзыжань, - «Не забывай, Вторая матушка: Цяое еще не замужем. Если не хочешь разрушить ее репутацию и перспективы на замужество, то тебе лучше подчиняться правилам этой семьи». Фан Цзюньпин широко распахнула глаза. Да как этот юнец осмелился использовать Цяое, чтобы угрожать ей? Дочь – ее единственная слабость. Фан Цзюньпин планировала, что та удачно выйдет замуж: если бы она разрушила жизнь своей дочери, то сожалела бы об этом до конца своих дней. Подумав об этом, все мятежные мысли покинули ее голову, и в тот момент Фан Цзюньпин сдалась. После этого и Чжэн Би оставила свои мысли при себе. Очевидно, Цзыжань использовал Фан Цзюньпин как показательный пример того, что их ожидает в случае выражения несогласия с мнением нынешнего главы семьи. Если она не будет играть по его правилам, - ей здесь не выжить. Этот Ань Цзыжань - решительный и разительно отличается от незаметного толстяка, каким был до сих пор. Матушки быстро покинули кабинет, столкнувшись с далеко не той реакцией, на которую рассчитывали, и оставшись без каких-либо ответов. С этого момента Ван Цинлань не покидало ощущение, что справиться с Ань Цзыжанем будет уже не так легко, как раньше. Похоже, она больше не могла полагаться на прежние методы.