***
— Джон, скоро начнется, тебе лучше уйти, — в противовес своим словам, Шерлок так вцепился в руку своего альфы, что стальной капкан позавидовал бы. Ватсон наклонился, целуя своего омегу, потом смочил свободной рукой мягкую ткань в прохладной воде с парой капель ароматного масла и обтер Шерлоку вспотевшее лицо, шею, ключицы. Когда ткань задела набухшие и порозовевшие соски, Холмс застонал и чуть выгнулся. — Ты хочешь, чтобы я ушел? — тихо, на вибрирующих нотках заботы, маскирующей страх, спросил альфа. Холмс помотал головой. За прошедшее время его кудри отросли так, что почти касались плеч. Сейчас же, обыкновенно пышные и густые, они струились по подушке, промокшие от пота. Губы бедный омега искусал в кровь, стараясь глушить крики. — Не… не хочу… но… альфы не присутствуют при… ох… рождении, — Холмс отпустил своего мужа, видимо только сейчас осознав, что держал его. — Почему? — вместо того, чтобы встать и уйти, Джон положил обе руки по бокам живота Шерлока и чуть помассировал нужные точки. Последний месяц он только и делал, что выяснял все подробности процесса и возможной помощи у самых опытных повитух стаи. Холмс помолчал немного, стараясь дышать так, как ему говорили, потом, чуть расслабившись (боль чуть отступила), выговорил: — Это… неприятное зрелище. С непривычки… ты потом… можешь не захотеть меня больше… — Если так, то я недостоин тебя, — Джон чуть наклонился, чтобы Шерлоку было удобнее смотреть ему в лицо, — ты собираешься дать жизнь нашим детям. Мы вместе зачали их, значит, вместе и родим. — Джон… — Я буду рядом, родной. Традиции там не традиции, — альфа усмехнулся, в точности копируя интонацию омеги в день поединка, — а что не захочу… да Великий Волк, я всегда тебя хочу. А уж сейчас, когда ты такой чувствительный… Шерлок чуть облизнул губы, ощутив соленый вкус пота. Джон мгновенно на это отреагировал, снова обтерев его лицо приятно пахнущей тканью. — Тогда… поласкай меня чуть-чуть. Ватсон не стал говорить, что сейчас не время, что Холмсу пора бы уже принять истинный облик (так рождение проходит куда легче), что тут пара повитух и один из старейшин. Он просто наклонился к своему измученному сокровищу, коснулся его губ, а потом, взял в рот один из сосков, осторожно посасывая его, играя с ним языком, нежно целуя и облизывая. Шерлок чуть постанывал, закрыв глаза и мотая головой из стороны в сторону. Вот он нашарил голову Джона и обхватил обеими ладонями, зарываясь пальцами в его волосы. Ватсон сожалел, что они такие колючие и жесткие, но Холмс уверял, что просто в восторге от них, и, в конце концов, альфа ему поверил. Как и в то, что он правда красив. Что Шерлок обожает его золотистые волоски, что бегут от пупка вниз, обожает когда они щекочут его лицо во время ласк, там, внизу, и как пахнут. Обожает каждый его шрам, каждый дюйм его кожи, что не уставал доказывать, целуя и дразня своим невероятным язычком. «Ты же считаешь меня красивым, — сказал однажды Шерлок, — а вся стая видит лишь тощего нескладёху. Даже для омеги чересчур хрупкого. Так почему не веришь, что в моих глазах прекрасен ты? И мне до звезды, упавшей в болото, если кто-то думает иначе». Холмсу пришлось повторять это раз за разом, пока Ватсон успокоился, поверил ему, перестав краснеть и смущаться в постели, позволяя своему омеге делать все, что тот хотел. И не зря. Шерлок закричал от удивительного коктейля боли с наслаждением и принялся трансформироваться. Джон придержал его, не дав сползти со своих колен. Вот уже вместо плеч человека на них лежала голова черного волка, которую Джон поглаживал и ласкал. — Все хорошо, родной мой. Я рядом. Я с тобой. Я никогда не покину тебя. Ты молодчина. Большая часть позади. Еще чуть-чуть… Через несколько вечностей, умаявшийся Шерлок смотрел на два комочка, что, насытившись молоком, мирно спали, прижимаясь к его животу. Джон по-прежнему гладил его голову, лежащую на коленях. — Как мы их назовем? — тихо спросил Холмс. — Не знаю. А как ты хочешь? — У тебя же есть второе имя? — Шерлок поднял глаза на Джона. — Есть, — тот чуть покраснел, — но оно немного смешное… Хэмиш… — Очень красивое имя, — улыбнулся омега, — пусть золотистого зовут Хэмиш. Согласен? — Хорошо. Надеюсь, он не прибьет нас за это, когда вырастет. А черненькую девочку как назовем? Твои имена не подойдут? — Уильям Шерлок Скотт… не думаю. Пусть будет Роза. Или Рози. Розамунд. Мне кажется, ее запах чем-то напоминает этот цветок. — Младенцы ничем не пахнут. Но не буду с тобой спорить. Ты замечаешь куда больше, чем другие. — Значит… Хэмиш и Розамунд? — Скорее… Розамунд и Хэмиш. Хоть она и младше, вот увидишь, верховодить в паре будет она. И Джон не ошибся.***
Сейчас, два года спустя, вожаки крепкой и процветающей стаи, сидели на холме, глядя как Розамунд в истинном обличии гоняет брата и еще пару десятков малышей, что с визгом носятся как на четырех лапах, так и на двух ногах. За этой ватагой приглядывали Гарри и его второй супруг, еще носящий на шкуре следы укусов Джона. Что не помешало паре назвать одного из их близнецов именем вожака. Майкрофт и Грегори временно отсутствовали, позволив себе небольшой отдых от дел стаи, отбыв в тот самый домик, где жил в свое время опальный Джон. Шерлок вдыхал множество запахов мирной жизни, которую всегда был готов защищать, уложив голову на плечо своему избраннику и ощущая, как крепко тот обнял его за талию, прижимая к себе. — Это редкость, — проговорил омега, — двое детенышей одновременно. Да еще разнополых. И чтобы оба альфы. Тебя считают волшебным мистическим волком, что пришел спасти наше племя. Уверен, через сотню лет о Джоне Ватсоне будут рассказывать легенды. Как о чуде. — Тогда и о Шерлоке Холмсе тоже. Мы — единое целое. Где я — обязательно ты. Омега улыбнулся. Альфа чуть повернул голову и поцеловал его в висок. — Самое большое чудо здесь, сидит рядом со мной и болтает разные глупости, вместо того, чтобы найти своему языку куда более приятное применение. Холмс рассмеялся. Затем наклонился и расстегнул брюки мужа. — Вообще-то… — выдохнул тот, — я имел в виду поцелуй… — Поцелуй тоже будет, — Шерлок подтвердил сказанное, коснувшись губами головки уже бодро вставшего члена. — Нас… нас уви… ох… — попытался воззвать к его разуму Джон, но через пару мгновений его совершенно перестало это волновать. Холмс умница. Наверняка, он все просчитал и выверил. Угол обзора там, и все прочее. Язык скользил по стволу, срывая с губ Ватсона восхитительные стоны. Омега сто процентов и это учел. Иначе и быть не могло. Джон всегда верил в своего Шерлока.***
Ну вот и все, закончилась эта удивительная (как оказалось) история Шерлока и Джона в ином их воплощении. Но, как сказал один знаменитый и горячо любимый мной человек: «Конец — только часть пути». До новых встреч)