Дети снегов

      Тук-тук-тук. Тук-тук. Тук – раздавалось над головой. Дятел добывал себе пропитание под трели более мирных птиц. Вирдис лежала возле вчерашнего костра. Она потянулась и облегченно выдохнула. Опять Вермина с её глупыми снами, все пытается отомстить за свой посох.       – Я даже не запомнила, как уснула, – поднялась и зевнула спящая до этого Гуда. – Где это мы?       Они находились на лавандовой поляне, около берега не слишком широкой реки, на другой стороне которой, на достаточном расстоянии от спутниц, красовалось небольшое поселение, с довольно необычными для жительниц Тамриэля домами. Поросшие свежей травой холмики имели окна и двери. Причудливые босоногие человечки сонно покидали свои жилища и шли кто в сад, кто на пастбище, кто по каким-либо еще неизвестным делам.       – Ты ведь хотела приключений, не правда ли, Гуда? Так получай, – нордка начала методично собирать вещи. – Мы выполняем волю Магнуса и сейчас находимся с другой стороны этериуса. В стране под названием Средиземье. Нам нужно перебраться на ту сторону реки.       Что-то было не так, Вирдис ощущала это всем своим естеством. Броня, оружие, все было обычным и каким-то другим, более легким, и сама воительница ощущала, что стала более гибкой и… хрупкой?       – Мой Тан, вы… уменьшились! О Мара, и я тоже! – в панике воскликнула девушка, встав на ноги.       И правда, подойдя к водной глади и внимательней прислушавшись к ощущениям, нордка поняла, что стала на две головы ниже и гораздо тоньше. Её хускарл, и до этого вобравшая в себя всю женственную суть имперок, теперь казалось абсолютно миниатюрной, едва доставая Вирдис до подбородка.       – Я ведь предупреждал, что вас придется немного подправить, – оповестил знакомый голос, но взглянув на продолжающую удивляется своему отражению девушку, нордка поняла, что слышит его только она. – Ваше перемещение вышло немного неудачным, и теперь у вас есть около месяца чтобы привыкнуть к этому миру и своим изменениям. Не волнуйся, время здесь течет гораздо медленнее чем в Нирне, так что твое отсутствие не будет слишком долгим, если ты все сделаешь правильно, разумеется. Я напомню, когда вам нужно будет идти на встречу с Торином Дубощитом, а пока, развлекайтесь!       – Идем Гуда, нужно найти мост, – сжав кулаки и выдохнув сквозь зубы приказала Довакин.       Положение, в которое они попали обретало не самый удачный оборот. Однако, Вирдис уже бывала в подобной ситуации и знала, что первым делом нужно было обзавестись жильем, пищей и работой, в чем им могли помочь человечки с той стороны реки.       Собрав оставшиеся вещи, нордка надела капюшон и натянула на лицо полумаску от улучшенной Соловьиной брони, в которую была одета.       Догнав упорно шагающую вперед женщину, имперка оглядела свою кожаную броню, и перекинув за спину густую русую косу, постаралась не отставать. Сотни вопросов стремились наружу, но девушка видела, что её Тан находится в состоянии злости и сдержалась, дабы не попасть под горячую руку.       Внезапно, Довакин остановилась, и стала принюхиваться.       – Чувствуешь? – обратилась она к своему хускарлу, на что Гуда замотала головой. – Рядом какое-то поселение, человеческое.       Не успев договорить, нордка отскочила в сторону, и на то место где она стояла секунду назад, вонзилась стрела.       – Разве так встречают гостей! – крикнула Вирдис лучнику и достала Соловьиный меч, названный Коготком.       Гуда спряталась за широкую сосну, выхватывая из-за спины новый двемерский лук и наложив на тетиву стрелу прицелилась.       – Стойте, – обратился к надвигающейся на лучника нордке другой мужчина. – Созданиям света незачем сражаться друг с другом.       Повинуясь жесту мужчины, лучник, настороженно глядя на женщину, опустил лук. Довакин кивнула имперке, указывая сделать то же самое и вернула меч в ножны.       – Что привело двух столь… воинственных дев к броду Сарн-форд? – светловолосый, с зачесанными назад кудрями и в меру длинной бородой, он казался дружелюбным, но зеленые глаза смотрели испытующе. Он пытался всмотреться в лицо нордки, но видел лишь насмешливое золото глаз. Тогда его взор обратился к юной лучнице, но она лишь поджала губы и опустила голову, чувствую себя рядом с незнакомым мужчиной, которому даже не доставала до груди, крайне неловко. – Вы не похожи на хоббитянок или кого-то из местных, и я настоятельно прошу вас пойти за мной, пусть с вами разбирается Рандон.       Кивнув лучнику, он стал подниматься на холм и спутницам ничего не осталось кроме как пойти следом.       Лагерь странно одетых бородатых мужчин и нескольких недружелюбно поглядывающих на спутниц женщин, был достаточно мал. Несколько деревянных ограждений, пара полу рассыпанных каменных стен, заросших плющом и кожаные шатры, служащие жилищами.       – … зло давно уже поселилось в тех местах, – седовласый, но явно полный сил воин поднялся со своего места, когда они зашли в самый большой из шатров. – Кого это ты привел, брат?       Трое мужчин, говоривших до этого со своим вожаком, удивленно переглянулись, заметив нарушивших их покой вооружённых женщин.       – Они шли к мосту. И наш Странник едва не подстрелил одну из них, когда она приблизилась к лагерю, – подтолкнув девушек вперед, он взял с дубового стола, покрытого истертой картой, стакан с вином, который мгновенно опустошил. – Я бы счел их за гномок, но больно хрупкие. А одна так вообще лицо не показывает.       – Кто вы такие и что делаете в этих краях? – устало коснувшись лба, обратился он к Гуде.       – Мы из Та…– начала было девушка, но её прервали.       – Мы из таких краев, где хозяева представляются прежде, чем требуют объяснений от гостей, – подняла голову Вирдис.       – Верно, – хохотнул мужчина, расслабляясь. – В тебе чувствуется норов женщин Рохана… Мое имя Рандон, и я возглавляю здешних дунэдайн, или следопытов как нас привыкли называть местные. Мы оберегаем здешний маленький народец от зла и от всех опасностей этого мира.       – Нет большей чести для воина, чем оберегать мирную жизнь беззащитных, – проговорил улыбчивый и голубоглазый юноша.       – Так вы представитесь?       – Можете звать меня Соловьем, а это Гуда, сестра по оружию, – звание Нактюрнал слетело с губ быстрее собственного имени. Не следует местным знать ни её имени, ни лица, это может сберечь от проблем. – Те маленькие человечки, о которых вы говорили, это ведь хоббиты, верно? Мы как раз шли навестить одного из них.       – Навестить? – подозрительно нахмурился стоящий в тени мужчина. – Когда это Шир посещали с луками и мечами? Покажи нам свое лицо, женщина.       – Нет. Но могу поклясться, что пришла в эти края с миром, – скрестив руки на груди, она вперилась в вожака ожидающим взглядом.       – Будет тебе, Верхан, маленькие леди не создадут нам проблем, – юноша широко улыбнулся, подмигнув Гуде, которая до сих пор пыталась вникнуть в происходящее. – Я могу довести их до нужного полурослика и проследить, чтобы обошлось без происшествий. С твоего позволения, Рандон.       – Ты нужен мне в другом деле, Илион, – отрезал мужчина. – Кого из хоббитов вы ищите?       – Нам нужен Бильбо Бэггинс.       – Хм… Бэггинс. Мне доводилось слышать эту фамилию. Но, насколько я знаю, сей хоббит живет в Хоббитоне, до которого от сюда пару недель пешего ходу.       Золотисты глаза озадачено блеснули. Главный следопыт вздохнул.       – У вас хоть карта есть?       Спутницы отрицательно мотнули головами.       – И куда идти вы, конечно же, не знаете, – мужчины переглянулись, и Рандон кивнул своим мыслям.       – До меня дошел слух, что на Могильниках стало не спокойно, – начал он. – Илион и тот мальчишка, лучник, через пару дней отправятся разведать что там и как. Если пойдете с ними, вас доведут до границ Хоббитона, а там разберетесь. Ну и, если на вас железки не для красоты навешаны, поможете при необходимости.       – Мы принимаем ваше предложение, благодарю, – нордка почтительно склонила голову.       Их проводили до одного из крайних шатров, и, принеся немного кабаньей похлебки, посоветовали отдохнуть.       Имперка молчала. Есть совсем не хотелось. Сидя на меховой лежанке, девушка периодически бросала на своего Тана взгляды из-под ресниц. Она бесконечно доверяла Вирдис и как любой порядочный хускарл была готова умереть за свою госпожу, но, за те пару месяцев что они путешествовали по Скайриму Гуда ни разу не услышала ни слова благодарности и, несмотря на все свои старания, так и не смогла добиться доброго расположения Довакина. Даже своему коню Вирдис улыбалась чаще, а обида на несправедливое отношение разрасталась все больше. Но перед этими странными людьми Тан назвала её сестрой по оружию, что несомненно было очень приятно, и странно.       – Если хочешь что-то сказать, говори, – встретившись взглядом со своей соратницей, предложила нордка.       – Зачем мы здесь? – вопрос вылетел сам собой.       – Помнишь ту клятву, что ты принесла мне став хускарлом, Гуда? – имперка кивнула. – В ней была одна фраза «и хранить своего Тана до последнего вздоха». Мне нужно помочь кое-кому в этом мире, но я не захотела отправляться сюда одна. Твое право злиться, но не забывай, что мои дела, это и твои дела тоже, твой долг.       Выходит, она здесь из-за того, что так захотела Вирдис, а не по воле божества. Разумеется, какое Магнусу дело до простой смертной. Но Довакин права, Гуда поклялась, что будет оберегать своего Тана, и здесь, на чужой земле, она не откажется от своего слова.       Три дня прошли незаметно. Спутницы ходили по лагерю, расспрашивая Следопытов о том, чем они занимаются и о прочих жителях Средиземья. Тех же более всего интересовал вопрос о росте новых знакомых и о скрытом лице Вирдис, на что пришлось соврать о родственниках среди хоббитов и страшных боевых ранах. На второй день к ним подошел тот самый юный лучник и попросил прощения за свою горячность. Так же, он казал что, как и Вирдис скрывает свое имя и представился Странником.       Начинать поход было решено с первыми лучами солнца. Оказалось, что для Илиона и Странника это задание было чем-то вроде проверки, которую они намеревались пройти на отлично. Задание заключалось в том, чтобы провести девушек до Хоббитона, попутно осмотрев Могильники и выяснить, все ли там спокойно.       Попрощавшись с племенем долгоживущих людей, они пошли вверх по реке.       Изначально их путь пролегал через густой лес, полный зелени, ягод и красивых цветов, но с каждой милей в воздухе все больше чувствовалась тяжесть, мягкий мох превращался в грязное болото, а деревья теряли листья и приобретали ужасающие изогнутые формы.       – Теперь понятно, почему эти земли названы Могильниками, – сказала Гуда, на последнем лагере перед входом в вышеназванные территории.       Они сидели на укрытом кустами холме, с которого открывался вид на каменные стены древних усыпальниц и многочисленные надгробия. Клубы туманы, слякоть, ссохшиеся старые деревья и колючки. Уныние и запустение царили здесь. Лишь голубоватые огоньки и полная луна освещали ночную, годами нехоженую тропинку.       – До того, как тьма стала властвовать здесь, все было иначе, – поведал Странник, глубокие тени пролегли под его серыми глазами.       – Не стоит говорить о тьме в такую ночь, – махнул рукой Илион, повернувшись к Гуде. – Расскажи лучше, что вы будете делать с этим хоббитом?       – Он мой двоюродный дядя, – пожала плечами девушка, смотря на огонь. – Давно звал в гости.       Вирдис кивнула её словам.       – А почему ты скрываешь лицо? И имя? – в сотый раз обратился он к нордке, закатившей глаза.       – А почему ты так много болтаешь? – спросила она в ответ.       – Я совсем мало видел мир, – простодушно признался он. – Но женщин знал, только, не таких как вы, а более высоких и они не умели драться.       Он улыбнулся.       – Откуда ты? – решила занять его разговором имперка, видя, что Тан устала от его расспросов, да и полная луна всегда делала её максимально раздражительной.       – Я всю жизнь провел возле родителей, в Озерном Городе, это очень далеко отсюда. Родных я не знал, но Фарма и Лорз воспитали как своего. На одной из рыбалок заметил, как к бургомистру приплыли люди в хорошей одежде, – он прикрыл глаза, вспоминая. – Бард, один из лодочников, хороший человек, сказал, что это воины и посоветовал напроситься к ним. Я как-то признался ему, что мечтаю покинуть город. И Рандон согласился, сказал, что знал моего отца. Так я оказался среди дунэдайн.       – А ты, Странник? – перевела взгляд на сидящего с другой стороны костра юношу Гуда.       – Не могу сказать, – отрезал он, на что Вирдис лишь усмехнулась. Не только она скрывала своё истинное лицо.       – Он жил у эльфов, – с улыбкой сдал своего соратника Илион. – Я слышал, как старшие говорили об этом.       Спутницы переглянулись, и внутри глаз обеих заплясал огонь.       – Нужно поспать, – закрыла тему Вирдис. – Разбуди меня через несколько часов, ты первый на стреме, Илион.       Они шли по Могильникам уже третий день. Ни одного живого существа не встретилось им на пути, но, когда они проходили мимо уходящей в пещеру гробницы, внутрь проскользнула расплывчатая тень.       – Нужно проверить, – достал лук Странник. И кивнул спутницам. – Ждите здесь. Спорить никто не стал. Но после того как дунэдайн скрылись в пещере, нордка достала меч и приблизилась к входу. Сзади послышался звук натягиваемой тетивы.       – Лас Йа Нир, – раздалось над землей. Горло Вирдис приятно защипало от давно не применяемой силы голоса. Помимо горящих красным силуэтов юношей, тут и там стали проявляться едва заметные контуры, застывшие на местах. – Драугры! Им не справиться с ними самим.       Гуда содрогнулась. Ей лишь единожды представилась возможность сражаться с подобными созданиями. Мертвые, полуразложившиеся, с горящими синим цветом глазами. Они наткнулись на них в одном из древних нордских курганов, недалеко от Рифтена. После той битвы у неё дрожали не только руки, в то время как Довакин с абсолютным спокойствием продолжала вытаскивать из грязных бинтов драгоценные камни и золотые монеты.       Стараясь передвигаться максимально бесшумно, имперка рванула следом за своим Таном едва послышался звук скрещиваемых мечей.       Стрела попала точно в череп, однако, это заставило ожившего мертвеца лишь разгневанно обернуться. Потрясая проржавевшей секирой, он отстал от Илиона и кинулся к девушке. Его остановил меч Вирдис, разрубивший сухую плоть пополам. Зеленые огни глаз навеки потухли.       В помещение пещеры вело три входа. В одном был выход наружу, из других же выходили все новые и новые мертвецы. Убрав лук, Гуда достала пару стальных клинков. Перерезать сухожилия наточенной сталью было просто, как и пронзать черепа, но парировать удары двуручных мечей не удавалось. Илион был рядом и его меч отточенными движениями рассекал врагов, но он уставал, это становилась все более заметным по текущему по лбу поту и рукам, дрожащим и заставляющим сталь вертеться все более медленно. Мимо глаз пролетела стрела. Из левого прохода вышли два драугра с луками. Один из них прицелился, и девушка поняла, что не успеет его остановить. Рванув на перерез стреле, она оттолкнула своего Тана, и стрела воткнулась имперке в ногу, немного выше колена. Коротко крикнув, она почувствовала, как сталь вонзилась в плечо. Вирдис схватила нависшего над Гудой мертвеца за ногу и дернула на себя, заставив того повалиться. Червивая голова полетела в сторону.       Прислонив слабо стонущую девушку к каменной стене, она вернулась к сражению.       – Умервие! – рыкнул Странник, когда засветились старые факелы и камни начали, поднимаясь с пола, летать в хаотичном порядке.       Перед ними возникло существо. Костлявое, с серой кожей, укутанное в бывшее когда-то синим тряпье. Оно махнуло когтистой рукой и управляя потоками сырого ветра вырвалось наружу. Драугры последовали за ним.       Бросив на Гуду испуганный взгляд, Илион, забрызганный черной жижей, побежал вперед, но выйдя наружу, внезапно остановился, будто что-то схватило его за горло.       – Отпусти его, – крикнула Вирдис существу, видя, что юноша начинает задыхаться, а костлявая рука сжимается все сильнее.       – Живым здесь не рады, – прошипела тварь, кидая жадно хватающего воздух дунэдайн на камни, ломая тому ребра. – Ты другая!       Взвизгнув, Умертвие откинуло Странника и своих воинов в стороны. Серые глаза, выглядывающие из-за слипшейся копны седых волос с интересом уставились на нордку.       – Ты будешь сильным слугой, да… да!.. дитя луны и огня, но что сдерживает тебя? – рука вцепилась в обтянутое перчаткой запястье. Кольцо с оскаленной волчьей мордой издевательски блеснуло. – Сними-и-и-и.       Вцепившись в волосы твари свободной рукой и отодвинув от себя клыкастую морду, Вирдис вытащила из-за пояса Бритву Мерунеса Догона и до основания воткнула Умертвию в глаз.       Над Могильниками раздался протяжный вой. Обмякнув в руках нордки, тварь растворилась в клубах белесого тумана. Глаза драугров стали потухать, и они безвольными куклами распластались по сырой почве.       Кинувшись к пещере, Довакин наткнулась на Странника, который нес на руках Гуду, лишившуюся сознания.       – Теперь здесь безопасно, но не настолько, чтобы задерживаться на долго, – сказал он, укладывая девушку на свой плащ и оставаясь в легкой броне из черненой кожи.       Вытащив из-под каменного завала Илиона, они уложили его рядом.       – Нужно обработать их раны и отправляться в путь, – заметила нордка, аккуратно снимая с плеча имперки сумку и доставая оттуда зелья лечения и ткань на перевязку. – Дай мне воды.       Небольшой костер освещал каменную нишу, в которой они решили укрыться от ночного дождя. Начинать переход было решено с рассветом, когда их спутники, сейчас мирно спящие в свете огня, очнутся.       – Почему оно заговорило с тобой? – поинтересовался юноша, подавая ей плошку с похлебкой и усаживаясь рядом.       – Умертвие увидело во мне перспективного слугу, – пожала плечами Довакин, и усмехнулась, незаметно для своего собеседника из-за скрывающей лицо маски. – Как мне дойти до Хоббитона?       – Тебе? Мы пойдем туда вместе, – он с удивлением уставился на нордку.       – Твой брат по оружию ранен, а согласно карте, которую мне удалось увидеть, путь из Могильников равен что в одну сторону, что в другу. Нам с Гудой нужно к Бэггинсу, а вы возвращайтесь к дунэдайн, так будет хоть небольшой шанс что кому-то из нас удастся выбраться из этого места.       – Но мы не знаем, безопасен ли путь до Хоббитона, – возразил следопыт. – Вернемся к Сарн-форду, наш целитель – Хольда, поставит Гуду на ноги и мы с отрядом дунэдайн проводим вас куда нужно. Зачем рисковать?       – Мы знали, что этот путь опасен, но тварь, оживившая мертвецов, теперь мертва, – упрямо мотнула головой Вирдис. – Ты видел на что я способна в бою, а вдвоем мы будем совсем незаметны, не зря же вы называли нас маленькими леди. Мы справимся. А теперь позволь мне немного поспать.       – Как пожелаешь, – смирился юный дунэдайн и внезапно усмехнулся, проведя рукой по каштановым волосам до плеч. – Моё имя Арагорн, сын Араторна.       – Вирдис, дочь Валборг, – открылась нордка, снимая маску с капюшоном и давая Страннику рассмотреть свое лицо. Судя по тому, как резко вздохнул странник, выглядела она не очень. Луна звала. – Я не забуду тебя, Арагорн, вернись к Рандону живым. Да помогут нам боги.       Сменив Арагорна посреди ночи и дав ему уснуть, Довакин присела рядом с Гудой, положив её голову себе на колени.       – Мы обязаны справиться, и ты обязана пройти этот путь со мной, маленький хускарл, – приложив к горячему лбу мокрой ткани проговорила она. – Продержись до дома этого хоббита, там ты сможешь хорошенько отдохнуть. Надеюсь.       Придерживая держащегося за ребра и раскроенную камнем голову Илиона, Арагорн кивнул Вирдис, и повел собрата к родному пристанищу. Повертев на пальце подаренный новым другом перстень, нордка взялась за край сделанных наспех из ближайших веток носилки и поволокла все еще находящуюся в беспамятстве девушку в сторону Хоббитона.       Уйдя на достаточное расстояние от следопытов, Довакин остановилась. Проверив крепость носилок, она свободно обвязала себя веревкой. И прошептала, глядя на кольцо, дарованное Хирсином:       – Сейчас.       Ей потребовалось немало усилий, чтобы научиться оставлять одежду целой до и после превращения. Во многом помог один из немногих близких друзей – Архимаг Коллеги Винтерхолда. Вот и сейчас, она почувствовала, как броня сливается с волчьей шкурой, а не разрывается под ее напором. Челюсть выдвинулась вперед, зубы стали крупнее и острее, а ногти приняли форму когтей. Суставы и кости ломались и срастались заново, в то время как новое тело покрывал густой белый мех. Во всех мышцах чувствовалась звериная мощь и Вирдис сделала несколько рывков вперед, запоздало вспомнив о привязанной к себе ноше, но веревка выдержала. В таком облике, благодаря благосклонному отношению Хирсина, она была больше обычного оборотня и превышала в размерах среднего медведя.       Путь до поселения хоббитов занял два дня. Она бежала до пены у пасти, прерываясь лишь на небольшие остановки чтобы влить в хускарла воды и обработать раны, заживающие с большим трудом. Арагорн поведал, что раны, нанесенные оружием мертвецов, заживают дольше обычного, но в восстановлении отлично помогает отвар ацеласа – растения которого у Странника хватило лишь на единичную обработку ран. Теперь же, оказавшись в цветущих краях, она видела эти цветочки практически везде. Нарвав побольше и засунув их в сумку, она повесила над костром котелок с водой и накидала туда перемятых лепестков.       С другой стороны Барандуина активно текла жизнь. Приближалось время обеда и хоббиты стремились поскорее завершить дела, чтобы оказаться дома и набить животы.       Через мост, управляя запряжённым в деревянную телегу конем, ехал, присвистывая, кудрявый человечек.       – Остановись! – приказным тоном обратилась к нему нордка, выскакивая из импровизированного убежища.       Мужчинка потянул за поводья и с удивлением уставился на появившуюся в поле его зрения лохматую женщину.       – Что это за место? – обратилась она к нему. Но взгляд непроизвольно соскальзывал на чрезмерно лохматые ноги.       – Хоббитон… миледи, – он заметил висящий на её поясе меч и поежился. Опять следопыт. – Я всего лишь мирный торговец редькой.       – Где живет Бильбо Бэггинс? – они добрались.       – А зачем он вам… – начал хоббит, но под напористым взглядом Вирдис замялся и ответил. – Бэг-энд, самый высокий холм. Зеленая дверь.       Довакин отошла, давая полурослику продолжить поездку.       Напоив Гуду, немного пришедшую в себя, готовым отваром, она подошла к берегу реки и умыла лицо, размазывая черную угольную краску, создающую вокруг её глаз боевой узор, по всему лицу.       – Мда, стало только хуже, – нахмурила она брови своему отражению.       Сзади раздался судорожный вздох. Имперка очнулась.       – Тебя лихорадило почти три дня, – нордка присела и, отодвинув влажную ткань, осмотрела рану. – Стрела вошла глубоко, придется недельку полежать.       – Здесь зеленая трава, и светит солнце, – прошептала девушка, принимая сидячее положение.       – Мы почти дошли, дом нужного хоббита совсем рядом.       Выпив бутылек зелья лечения, Гуда, облокотившись на Вирдис практически всем своим весом, неуверенно пошагала в сторону высокого холма, морщась при каждом наступании на больную ногу.       Добравшись до нужного дома под подозрительные и изумленные взгляды встреченных по пути хоббитов, они обе порядком устали, поэтому, когда Бильбо Бэггинс, до этого спокойно поедающий жареную картошечку открыл дверь, его взгляду предстали две всклоченные девицы, обвешанные сумками и оружием, причем одной из них явно было не хорошо, о чем свидетельствовало то, что она буквально висела на своей спутнице.       – Помогите, – как можно жалостливее прохрипела девушка, обвисая в руках свое Тана и теряя сознание. На этот раз притворно.       Хоббит засуетился, отходя в сторону и пропуская их внутрь.       – Проходите туда, – махнул он в сторону дальней спальни, поправляя домашний халат.       Уложив грязную имперку на чисты простыни, Вирдис не испытала ни малейших угрызений совести, в то время как хоббит в ужасе прижал ладонь ко рту.       – Воды и чистых тряпок каких-нибудь, – уложив все оружие и поклажу возле прикроватной тумбочки начала распоряжаться Довакин.       Хоббит кивнул и помчался куда-то вглубь дома. Разумеется, Бильбо бы непременно возразил подобной наглости, но жалость к раненой девушке давала свои плоды.       Налив тазик теплой воды, он достал бинты, и, немного порывшись в комоде, выудил накрахмаленную сорочку своей давно почившей матери.       – Вот, – сгрузив принесенное, Бэггинс дождался благодарного кивка от более взрослой на вид девицы, почему-то вызывающей у него чувство страха, и покинул комнату.