Непростая математика

Я опаздывала. Не намного, но я опаздывала. Холодный, вечерний ветер задувал мне за шиворот куртки, и от этого я невольно ёжилась. Гудели машины, площадь заливал желтый свет фонарей. Чемодан громко стучал позади меня, а сбоку бежала мама. — Аня, ты все поняла? Будь аккуратна и очень внимательна! Я понимаю, что ты уже взрослая, но все же будь осторожна. — Хорошо, мам. Не волнуйся, все будет хорошо. — Я не могу не волноваться — я твоя мама! Я усмехнулась. Мама была такая мама. Осмотрев окружение, я вздохнула. Эх, если бы я пришла пораньше, можно было бы немного прогуляться. Этот вечер понедельника был очень хорош. Не жарко, и не холодно. Идеально. Но из-за своего отсутствия пунктуальности, мне приходится сейчас бежать со всех ног, не имея возможности насладиться моментом. Мы забежали в вокзал. Я все корила себя из-за того, что я так долго ждала майскую поездку в Санкт-Петербург и умудрилась опоздать на сборы. Я просто лох. Закинув чемодан на ленту и со скоростью света сняв куртку, я прошла через ворота металлодетектора и стала ждать свой багаж. Момент, пока он ехал по ленте, казался мне вечностью. А тупая баба, сидевшая за компьютером и просматривающая содержимое вещей, решила остановить ленту. Шо ты там рассматриваешь, дура?! Ничего запрещённого не везу, но если ты затянешь этот досмотр на ещё чуть-чуть, то в моем чемодане будет лежать твой труп! Взглянув на часы, я поняла, что уже сильно опаздывала. К тому времени, когда я схватила чемодан и понеслась на место встречи, я была готова убивать. Мама неслась за мной следом. Я забежала в зал ожидания и побежала к толпе людей, стоявшей посередине. Это были мои одноклассники. Не знаю, почему, но мне очень нравился Ленинградский вокзал. Я очень часто ездила в Питер, когда была маленькой, потому что там живет мой папа. И это место было пропитано детскими воспоминаниями. Когда мы сидели тут с бабушкой такими же вечерами, ждали наш поезд, она кормила меня пирожками, а потом мы часов восемь были в пути. Эх, ляпота. От мечтаний меня отвлёк голос Дмитрия Игоревича, когда я подбежала к группе человек. На нем не было его фирменного костюма, который он обычно надевал в школу. Одет он был просто в джинсы и футболку, но даже в этой простой одежде он выглядел прекрасно. Какому дьяволу душу продать, чтобы такой же способностью обладать? — Анна Владимировна, явилась, не запылилась. — Здравствуйте, извините за опоздание, — кинула я и отвернулась к маме. Мама обменялась приветствием с учителем и повернулась ко мне. В голове сразу же пронёсся наш недавний разговор с мамой и учителем. Тогда я наплела ей, что жила неделю у Василисы, и она мне поверила. Мне было неприятно так врать ей, но, если я расскажу правду, она может не так понять. — Ну, Аня, удачной тебе дороги! Я тебя до места встречи довела, теперь моя миссия выполнена. Папе не забудь подарочек передать. И повеселись там, — радостно сказала моя мама и обняла меня. — А я побежала, а то мне ещё кучу дел надо сделать. — Хорошо, мам, спасибо! — Пока, Анечка. Будь аккуратна! До свидания, Максим Николаевич! После этих слов мама пулей умчалась с вокзала. Последние два дня она была сильно загружена, в том числе и разводом. Мне было ее очень жаль, но она всегда говорила, чтобы я не волновалась. Вздохнув, я отвернулась от выхода. — Казначеева, я вроде бы ясно дал понять, что мы собираемся в центре Ленинградского вокзала в 18:00, а не в 18:23. Почему мы опаздываем? — начал предъявлять мне математик. Вот блин, рычит. Оглядев собравшихся, я поняла, что не пришли ещё двое человек. Ко мне подошли Василиса с Настасьей и встали рядом. — Силы нечистые перепоны ставили, — беззаботно повторила я фразу, сказанную в первый день нашего знакомства. — Да и тем более, я не самая последняя. — Ань, у Максима Николаевича настроение сегодня не очень, — шепнула мне на ухо Василиса. Учитель фыркнул и отвернулся от меня. Настроение у него действительно было паршивое. Молодец, Аня! Мало того, что у математика, по-видимому, сегодня был не лучший день, так ещё и ты его выбесить решила. Через минут десять пришли двое оставшихся. На них Дмитрий Игоревич уже решил не наезжать, а просто проворчал себе что-то под нос. Вот гад! Я что, самая рыжая что ли, что он только на меня порычать захотел?! Затем учитель, скомандовав идти за ним, повёл нас к поезду. Только мы вышли на перрон, как меня окутала вечерняя прохлада и тот самый запах от поездов. Я глубоко вдохнула. Поезд отъезжал через двадцать минут, так что математик объяснил нам, какие места наши, и мы пошли к нашему вагону. Около вагонной двери стояла молоденькая и невероятно красивая проводница. Когда учитель подошёл к ней, ее глаза загорелись. — Добрый день, — медовым голоском пропела она, хлопая ресницами. Я закатила глаза. Учитель, вежливо поздоровавшись, показал ей билет. Она, лучезарно улыбнувшись, кивнула, и мужчина, развернувшись к нам, сказал: — Так, парни сейчас оставляют тут свои вещи и помогают девочкам с чемоданами. Послышался гул недовольных парней и радостных девочек. — Шевелитесь, рабы, — хихикнула одна из моих одноклассниц. Но, несмотря на все недовольства, парни повиновались, и уже через десять минут все были в вагоне. Мы, вместе с Василисой, Настей и Ирой, которая тоже участвовала в концерте, поселились в одном купе, а на боковушке расположились ещё две наши одноклассницы. Девчачья шестерка, это хорошо! Началась толкучка. Периодически слышались злобные выкрики, матерные высказывания и угрозы убийством. В общем, все как всегда. Я попыталась уложить свой чемодан на верхнюю полку, потому что, по сравнению с багажом моих соседок, мой был маленький. А их чемоданы выглядели так, будто в Питер они собрались на ПМЖ. И логичнее всего было самый легкий багаж закинуть наверх, а их тяжелый оставить внизу. Логичнее, но нихера не проще. Несмотря на маленький размер моего чемодана, мне казалось, что весит он тонну. Кое-как подняв эту тяжесть над плечами, я попыталась, подпрыгнув, закинуть багаж наверх. Поезд дернулся, начиная движение. И так как я слабенькая, как макаронина, то я потеряла равновесие и попятилась назад с чемоданом над головой. Мои одноклассницы вскочили со своих мест с охреневшим и испуганным видом. Чемодан стал утаскивать меня вниз, и я была уже на грани того, чтобы упасть. Ну все! Сейчас я либо помру, либо убью кого-нибудь. Прощай, этот бренный мир. Все же потеряв равновесие, я вскрикнула. Но тут что-то прервало мое падение. Чемодан был вытащен из моих рук. Я развернулась, и увидела математика. Он взял у меня чемодан и, не напрягаясь, положил его наверх. Я просто стояла в ступоре, с восхищением наблюдая за тем, с какой лёгкостью он закинул такую тяжесть наверх. Эх, идеальн… так, стоп! В последнее время этот мужчина стал слишком часто появляться в моих мыслях. Я постоянно думаю о том, какой он хороший, какой замечательный, какой идеальный. Причём я совсем этого не замечаю и абсолютно спокойно думаю об этом. Так не должно быть! Он мой учитель! Я не могу быть влюблена в него! Не могу! Несмотря на все его хорошие качества, на все, что он для меня сделал и даже на то, что мы целовались, я не могу испытывать к нему такие чувства! Это же неправильно! Из раздумий меня вывел насмешливый голос математика. И я поняла, что полминуты уже стою и пялюсь в окно на меняющиеся виды. — Я смотрю, у тебя, Анна Владимировна, с равновесием совсем все плохо. — А я не весы, чтобы в этом разбираться, — огрызнулась я. — Я водолей, вообще-то. Осознав, что эта фраза прозвучала слишком грубо, я закрыла рот руками и стала мысленно избивать себя. Пипец я дура! Нагрубила человеку, а он мне, вообще-то, помог! А вспомнив, что и настроение у учителя не айс айс бейби, я вообще уже стала готовиться к своим похоронам. Но математик к моему удивлению рассмеялся. — Что ж, а я лев, только это ничего не значит. Его смех поставил меня в ещё один ступор. Мои одноклассницы, сидевшие все это время за столом и общающееся на абсолютно разные темы, сейчас с интересом наблюдали за нами. Взяв себя в руки и прокашлявшись, я сказала: — Хм, да, в любом случае спасибо за то, что вы помогли. И, старательно делая вид, что ничего не произошло, я подсела к Василисе. — Да не за что, водолей, — рассмеялся опять Дмитрий Игоревич и ушёл проверять остальных учеников. Я повернулась к своим соседкам. Пять пар глаз с интересом смотрели на меня. — Ань, — тихо спросила Василиса, — что это только что было? — Эх, если бы я только знала, Вась, — выдохнула я. — Если бы я только знала. * * * Мы находились в пути уже три часа. За это время я успела почитать книгу, покушать, подумать о тщетности бытия, захватить верхнюю полку, послушать веселую музыку, послушать грустную музыку и поиграть с одноклассницами в карты. И вот когда мы доигрывали уже последние секунды партии, когда я была в двух шагах от того, чтобы оставить Лену Стрелкову в дураках, к нам подскочил наш одноклассник, Лёша. — Опача! А вы тут в картишки играете? — А ты сам не видишь? — надменно спросила Василиса. — Можно с вами поиграть? — не унимался Лёша. — Да, конечно! Мы как раз партию доигрываем, — весело сказала одна из моих соседок. — Класс, я сейчас ещё народу приведу. Вы ж не против? Некоторые были против, но ответа он услышать не успел, так как побежал собирать одноклассников. Ира Аникина, владелица карт, достала из пачки карты от двоек и до пятёрок. А Лёша прибежал ещё с четырьмя пацанами. — Ну, шо? — весело воскликнул Лёша, начиная говорить на украинском и потирая ладони. — Рухайтеся, дiвчата. — Че? — воскликнули мы хором. — Двигайтесь, говорю, чтобы места хватило. Кое-как мы уселись, хотя это было очень сложно, учитывая то, что нас было одиннадцать человек. Начав играть, все сразу поняли, что это была плохая идея. Нас было слишком много для дурака. Очень быстро заканчивалась колода, и из-за этого игра. Последняя партия уже подходила к концу, когда в проходе вдруг возник учитель. Увидев, чем мы тут занимаемся, он сложил руки на груди и поднял бровь. — А что это вы тут делаете? В азартные игры играете? Наступила тишина. Все стали испуганно переглядываться. В школе карты были запрещены, так что попасться вот так перед учителем было очень нехорошо. Но тут Дмитрий Игоревич рассмеялся. Что ж, видимо, настроение его улучшилось из-за того, что он поймал нас с поличным. — Да ладно вам, не бойтесь! Мы же не в школе. Все с облегчением выдохнули. И стало ясно, что повеселел он не из-за этого. Неужели из-за молоденькой и симпатичной проводницы? В груди встал неприятный ком, и я отвернулась. Настя, скинув последнюю карту, оставила Лёшу дураком. — Да ну! Так не правильно играть, нас слишком много, — стал возмущаться проигравший, собирая карты. — Давайте лучше во что-нибудь другое сыграем? — И что ты предлагаешь? — сказал наш одноклассник. — Да хоть в мафию! — И как ты себе это представляешь? — съязвила Василиса. — Очень просто! Карты у нас есть, просто придумаем, что каждая из них будет обозначать. Идея всем понравилась, поэтому было решено играть в мафию. Пока пара ребят сортировали карты, Лёша спросил: — Максим Николаевич, хотите с нами? Я, обернувшись, увидела, что математик до сих пор не ушёл. Он стоял в проходе, облокотившись на перегородку и сложив руки на груди, и с интересом наблюдал за разворачивающейся перед ним картиной. Тут наши взгляды встретились, и в моем сердце что-то ёкнуло. Не к добру это. Переведя взгляд с меня на Лешу, он, улыбнувшись, сказал: — А вам не скучно будет со старпером играть? — Да какой же вы старпер? — удивился один из одноклассников. — Вам сколько лет? — Двадцать шесть. — Вы что?! Это же молодость, самый рассвет сил! — воскликнула, воодушевившись и взмахнув руками, Настя. — Вот именно! Так что давайте с нами играть, — поддакнул Лёша. Учитель под таким напором учеников все же согласился. Настя вызвалась быть ведущей и, раздав всем карты и объяснив их значение, она начала игру. Я, посмотрев на свою карту, поняла, что я мафия, и сделала морду кирпичом, чтобы не спалиться. — Наступает тёмная и зловещая ночь, — начала она свою мантру. — И город погружается во тьму. Я закрыла глаза и стала наслаждаться Настиным рассказом. Она была лучшей ведущей мафии на свете, так как всегда приносила в игру немного драматизма и просто делала ее интереснее своими историями. — Ещё ничего не подозревающие жители города находятся в огромной опасности, так как просыпается мафия. Я открыла глаза и максимально тихо привстала со своего места, чтобы найти своего партнера. Мой взгляд прошёлся по лицам всех моих одноклассников и, наконец, наткнулся на математика. Он встретил мой взгляд и хитро улыбнулся. А вот и вторая мафия! Почему меня не удивляет то, что учителя в первой же игре выбрали мафией? Уверена, что Настя все подстроила. Затем я перевела взгляд и увидела, что третьей мафией был Лёша. Он радостно махал нам рукой. Он дурак? Он же так себя выдаст! Улыбнувшись математику в ответ лукавой улыбкой, а-ля «ща бить буду», и проигнорировав Лешу, я указала на Лену. Они оба медленно кивнули. И Настя, узнав, кто будет жертвой, продолжила игру. Спустя ходы комиссара, врача и любовницы город проснулся и пришло время голосовать. — Это была тяжелая ночь, и после нескольких часов запутанных преступлений просыпается город, — проговорила томным голосом Настя. — Город просыпается без Лены. Врач сделал роковую ошибку, оставив действительно нуждающегося умирать. Комиссар не смог выйти на след убийцы, а любовница лишила хода Василису. Один из одноклассников заржал, тыкая Василису локтем. А она в ответ просто закатила глаза. Я тихо рассмеялась с того, как завуалированно Настя сказала о том, что мою подругу трахнула любовница. Вася, увидев, что я тоже начала ржать, кинула на меня злобный взгляд. Лена обиженно кинула карту на стол, и все увидели, что она была копом. — Теперь горожанам предстоит найти убийцу их единственного полицейского и отправить одного из них на праведный суд. Началось голосование. Сразу же поднялся гул. И если вы считаете мафию игрой для дружеских посиделок, то вы не правы. Это не игра, это яблоко раздора. Мафия убивает не только людей, но и дружеские взаимоотношения в обществе. Эта игра сеет панику и является одним из вестников апокалипсиса. После этих слов в нашем купе начался сущий кошмар, и все стали обвинять друг друга. Я будто смотрела выпуск «Пусть говорят», но единственное, что я хотела на данный момент, это чтобы они все заткнулись. И один из одноклассников сказал: — Я уверен, что Максим Николаевич мафия! Потому что Настя не смогла бы не выбрать его. Черт! Он был совершенно прав! Настя, блин! Сразу же посыпались голоса в сторону математика. И мне срочно нужно было спасать ситуацию, потому что вместе с Лешей я эту игру не вытащу. — Стойте, ребят! — я оглянула всех и, поняв, что все замолкли и с удивлением смотрят на меня, я начала говорить свою речь. — Максим Николаевич не может быть мафией. Это было бы слишком очевидно, а Настя не настолько предсказуема, чтобы в первой же игре выбирать его. Я надеялась, что этот блеф сработает. Жрите, падлы, хавайте эту ложь! Хавайте! Посмотрев на математика, я поняла, что ему вообще похую на то, что происходит. Стальная выдержка. Ребята же, переглянувшись, наконец согласились с моим мнением, и я облегченно вздохнула. — Но тогда кто? — спросила Лена. — Мертвые должны молчать, — бросил ей в ответ Лёша. — А я уверен, что это Лёха, — сказал один из парней. — С чего это? Ну-ка поясни? — начал возмущаться тот, снова переходя на украинский. — Тебе, я дивлюся, давно не били? — А потому что когда мафию называли, то ты тут шуршать начал. Я слышал. Этот аргумент подействовал на всех, и ребята стали голосовать за Лешу. Что ж, его я спасать не особо хотела, как и математик, потому что мы оба одновременно подняли руку, голосуя за него. — Ну что? Вскрывайся! — сказала Василиса. — Да ну вас! — обиженно буркнул Лёша, кидая карту на стол. — Ага! Я же говорил, что он… — Начинается вторая ночь, сколько смертей она нам принесёт? — перебила Лешиного друга Настя, продолжая игру. Ход за ходом мы с математиком убирали по игроку, и без Леши игра даже шла легче. Я уже стала входить в азарт, радуясь каждому убийству. Я была бы неплохим маньяком! Через минут пятнадцать в игре остался только один мирный житель, и партия была завершена. — Мирные жители не смогли победить в этой кровопролитной войне. И теперь этот город навсегда останется под властью русской мафии. Настя закончила свой рассказ, и все ей захлопали. Девушка, слегка смутившись, поклонилась нам. — Блин, я так и знал, что Максим Николаевич мафия! — буркнул друг Леши. И мы с учителем, переглянувшись, рассмеялись и дали друг другу пять. В нашем случае мафия выступила в роли примирительного аспекта, а не яблока раздора. И напряжение между нами ушло. Тут в вагоне потускнел свет, что означало, что уже пора спать. — Ну все, поиграли и хватит, — сказал учитель, вставая с места и поправляя футболку. Я вдруг вспомнила, как видела его без этой футболки, и резко одернула себя от этих мыслей. Интересно, как там его рана. Учитель не заметил мой странный взгляд. Слава чебупели! — Так что сейчас все идите по своим местам и ложитесь спать! — А мы можем тихо посидеть и поболтать? — спросила у учителя Вера Боброва, которая за все это время сказала только две фразы, что казалось мне очень ироничным. Учитель, помолчав немного, все-таки разрешил нам не спать, если мы будем разговаривать очень и очень тихо. После этого он ушёл, толкая пацанов дальше по проходу и подгоняя их. Мы все быстро переоделись и уселись на нижние полки, чтобы поболтать. Беседа наша была ни о чем и обо всем на свете. Слово за слово, и разговор перешёл любимой теме — парням. Василиса рассказывала всем о том, какой ее Денис классный и как они любят друг друга. — Эх, мне бы так, — мечтательно вздохнула Лена. — Ир, а тебе кто-нибудь нравится. Молчаливая Ира покраснела, и все пришли от этого в дикий восторг. — Кто? Кто он? — шептали все хором. — Чш-ш! — шикнула Ира. — Обещайте, что не будете смеяться. Мы все синхронно положили руку на сердце. Ира окинула нас взглядом и, вздохнув, сказала: — Лёша. — Че? Лёша? — взвизгнула Василиса. Мы все уже хором стали на неё шикать, и она поспешно закрыла рот руками. — Вообще, Лёша симпатичный, — сказала Лена. — Да, Лёша. Он может показаться несерьёзным, но на самом деле он очень ответственный и хороший. Мы с ним с детства дружим, — продолжила смущенная Ира. Все закивали головами, так как Ире, которая знает его много лет, лучше знать о характере Леши, чем нам. — Та-а-ак, — протянула Лена, — А кто тебе нравится, Настя? Так и продолжался ее допрос. Она опросила почти всех и сама ответила на вопросы со стороны одноклассниц. Я осталась последней. Все повернулись ко мне. — А кто же нравится нашей Ане? — лукаво спросила Лена. На ум снова пришёл математик, но я отогнала эти мысли и сделала покер фейс. — Никто. — Совсем никто? — разочаровались девочки. — Совсем никто, — продолжала я гнуть свою палку. — Ну, так не интересно. После этого маленького допроса мы ещё немного поболтали, но усталость стала брать своё, и было принято решение идти спать. Когда я улеглась на своё место, я стала думать об этом дне и об этом разговоре. Я лежала в раздумьях примерно полчаса. Тут мои мысли снова перешли к учителю. Я вспомнила нашу игру в мафию. За этим последовали воспоминания о нашей первой встрече, о событии в медпункте, о его приходе ко мне домой, о его спасении меня от отчима, о том, как я жила на протяжении недели у него дома, о ночном поцелуе на кухне, и о том, как он спас меня от отчима во второй раз. И тут я сдалась. Сколько бы я не отрицала и не отмахивалась от этих мыслей, я не могла так больше. Я люблю своего учителя! Причём давно люблю. Ещё с тех пор, когда он помог мне на волейболе. Я люблю Лебедева всем сердцем! После этих мыслей я сразу же провалилась в сон.