Восхождение Тони Уоррена

*** Энтони МакЭвой Симпсон, известный миру как Тони Уоррен, вошел в мою жизнь в один из обычных рабочих дней в начале лета 1960-го года. На самом деле этот день вовсе не был обычным. Он был судьбоносным для нас всех, и в первую очередь для меня, но никто тогда об этом не догадывался. А вот для Тони этот день с самого начала был особенным, как для любого человека, который решил круто изменить свою жизнь и который твердо уверен в том, что заслуживает того, чтобы его жизнь изменилась к лучшему. Наверно, в тот день он встал очень рано, особо тщательно почистил зубы, особо тщательно выбрал рубашку, особо тщательно повязал галстук. Наверно, когда он шел по улице к зданию телестудии, он выглядел как человек, которому все по плечу и для которого все двери открыты. Наверно, он по дороге беспрестанно твердил себе, что получит эту работу, потому что достоин этого. Я на своем посту перевидала тысячу людей, которые приходят к нам с подобным выражением лица и подобными мыслями. С каким лицом и какими мыслями они от нас выходят – другой разговор. Первым человеком, которого встретил Тони в нашем гостеприимном Гранада-лэнде, был Джек, охранник. Мы так привыкли видеть его каждое утро сидящим за столиком на неизменной вахте, что уже воспринимали как часть интерьера. Джек славился своей невозмутимостью, поэтому сногсшибательная внешность Тони и его самая обаятельная улыбка, которой он его поприветствовал, не произвели на него должного впечатления. - Здравствуйте. Я Тони Уоррен. - Уоррен... – Джек уткнулся в свой список. - Я к Маргарет Моррис, - добавил Тони внушительно. – На пробы. - Он снова улыбнулся на этот раз с чувством некоторого превосходства. – Я актер. - Могли бы и не говорить, - Джек даже не поднял на него глаз от своих бумажек. - Третий этаж. *** Я работала секретаршей Маргарет Моррис, была блондинкой, как все секретарши, и симпатичной, как все блондинки. Мне так казалось. А еще мне казалось, что у меня шикарная работа – пусть секретаршей, но на телевидении! – и вполне удачная жизнь. Ну, по крайней мере, приличная. Не хуже, чем у других. И лучше, чем у многих. Маргарет Моррис, агент по подбору актеров, была, по сути, неплохая тетка. Просто по роду деятельности ей приходилось быть стервой. Когда к тебе каждый день приходят малоудачные актеры и актрисы, мечтающие получить какую-то – ну хоть какую-то! – роль на телевидении, хотя бы крошечный эпизод, когда тебя заваливают резюме, фотопробами и прочим барахлом, когда смотрят на тебя постоянно жалобными глазами, тут нужны стальные нервы. И непробиваемая маска вежливой непреклонной улыбки. Я, сидя в ее приемной, играла роль некоего подсластителя тех горьких пилюль, которыми Маргарет угощала своих посетителей. Частенько на мою долю приходилась львиная доля того раздражения и разочарования, которое они не могли излить на Маргарет. При такой работе приходится учиться быть чертовски позитивным человеком. Мне понадобилось зайти к Маргарет, чтобы отдать ей свежеотпечатанный список с утвержденными на роли в эпизоде сериала второстепенных актеров, бланки для собеседований и прочие бумаги. Тогда я впервые как следует разглядела Тони. Сначала я не заметила в нем ничего примечательного. Самый обычный мальчик, только очень хорошенький. Слишком хорошенький. Тогда с первого взгляда он не показался мне похожим на ангела. Скорее на фарфорового ангелочка из антикварного магазина. Совершенно кукольное личико в обрамлении тщательно прилизанных – волосок к волоску - белокурых прядей. Огромные, небесно-голубые глаза, словно нарисованные самой чистой краской. Вот именно эти глаза меня и зацепили. Вернее, то выражение отчаяния и мужества, которым они были переполнены. Я уважаю людей, которые умеют достойно встречать удары судьбы, а здесь удар судьбы был очевиден. Судя по выражению лица Маргарет, которая в это время беседовала с кем-то по телефону, основная часть беседы была уже позади. Собственно ее визитер мог бы уже и убираться, и, кажется, он это понимал. Но продолжал оставаться невозмутимым, только щеки слегка втянулись, а губы были плотно сжаты. Что-то заставило меня задержаться в кабинете, перебирая какие-то бумаги в шкафу, чтобы присутствовать при конце беседы. - Благодарю, Джози... – Маргарет взяла у меня список и продолжала телефонный разговор. - Извини, дорогая, я больше ничего не могу посоветовать. Ты абсолютно права. Я бы сделала то же самое. Именно так мы и поступаем здесь, на Гранада-ТВ. До свиданья. – Она положила трубку. - Прошу прощенья. На чем мы остановились? - Вы уничтожали мою актерскую карьеру, - ответил Тони подчеркнуто вежливо. Меня эта фраза позабавила и в тоже время я подумала, что он начинает мне нравиться. Редко кто осмеливался дерзить Маргарет до конца собеседования. Обычно дерзят мне, когда все уже кончено. Но на Маргарет если и произвела впечатление его смелость, виду она не подала. Продолжала говорить с ним мягко и почти ласково, верный признак того, что надежды нет. - Тони, вам нужно реально смотреть на вещи. Это телевидение. Мы дали вам прекрасную возможность проявить себя, но вы держались слишком сковано. (Губы Тони слега дрогнули, и я подумала, что как только он отсюда выйдет наверняка расплачется – но не при ней.) Оставайтесь на радио, дорогой, там нужны такие, как... - Хватит с меня радио, - прервал ее Тони. И необыкновенно самокритично добавил: - Кроме того, я не думаю, что они захотят взять меня обратно. «И что же ты успел там натворить, интересно?» – подумала я. Почему-то я была уверена, что он покинул прежнее место работы отнюдь не из-за недостатка дарования. Маргарет перекинула через стол в направлении Тони папку с его резюме и с убийственной вежливостью завершила разговор. - Что ж, извините. В данный момент для вас ничего нет. Тони встал, умудрился улыбнуться вполне лучезарно и с еще более убийственной вежливостью ответил: - Что ж, спасибо, что уделили мне время. Мне стало его искренне жаль, и я впервые пожалела о том, что я всего лишь секретарша, и не могу ему ничем помочь. Тони уже взялся за ручку двери, когда Маргарет, уже не глядя на него, обронила фразу, которая полностью изменила не только жизнь Тони, но и мою, и ее собственную, всего телеканала, да, пожалуй, и всей Великобритании. - Жаль, что вы не писатель. Этажом выше от их нехватки просто рыдают. Тони моментально развернулся на сто восемьдесят градусов и в один прыжок оказался снова у ее стола. - Вообще-то... вообще-то я писатель, - выдохнул он. Маргарет досадливо поморщилась, сожалея о своей несдержанности. - Я имела в виду сценаристов. - Да, именно, я сценарист, - Тони напоминал молодого терьера, который вцепился зубами в добычу и теперь ни за что ее не выпустит. Маргарет пришлось снова поднять на него глаза. - О. И вы наверняка хороши? - спросила она со всей доступной ей саркастичностью. - Нет, - Тони гордо вздернул подбородок. Сарказма он или не заметил, или не пожелал заметить. - Я просто великолепен. Маргарет закашлялась, чтобы скрыть смех. - Ну конечно. Я должна была догадаться. Ну что ж, есть один продюсер. Гарри Элтон... - Канадец? Продюсер «Призрачного Взвода»? Маргарет кивнула. - Именно он. Он ищет северных писателей, таких, каких можно обучить в его стиле. А теперь прошу прощенья... Телефон на ее счастье снова зазвонил, и Маргарет, наконец, отделалась от назойливого посетителя. Тони вышел от нее со странным выражением на лице. А мне, что еще более странно, показалось, что я его вижу не в последний раз...