они все громче кричат внизу, тянутся всеми руками, пытаясь обратить на себя ее внимание, но никто из них не мог заметить, как в этих бесконечных васильковых глазах была только пустота и безнадега. ее голос срывается на финальной ноте, слегка переходя на хрип, который ей чудится всхлипом.
— спасибо, что провели этот вечер в моей компании, — говорит айлиш. — вы были чудесны, — твердит она.
но певица себе не верит, не может осознать, что твердит самой себе это все, когда не чувствует, будто это говорит она.
поскорее бы вернуться домой. все мутно переплетается между собой, она снова в своей постели и глядит в потолок, совершенно белый и однообразный, какой она себя и считала. зачем постоянно хотеть домой, когда это не приносит спокойствия и удовольствия. а когда удается закрыть глаза, то наступает сущий ад в своем сознании. из шкафа, из двери, из-под кровати и прямо из стен сочатся воплощения кровавой тьмы, дышат и хрипят что есть мочи, пугая и без того беззащитную, онемевшую и обездвиженную билли. бедная девочка не может отвести взгляд, встать с кровати, врубить свет и плакать — ей остается только дышать сбившимся дыханием, смотреть, как это нечто дышит ей в лицо, заползает языком (или что это еще такое господи господи господи) в ухо, насквозь проходя через другое. как восковая статуя, она лежала ровно, не мигая наблюдая за его дальнейшими действиями. сердце чувствовало, будто сейчас отстучит последний громкий удар и навсегда с глухим треском замолкнет под вельветовым покровом ночи. мокрые липкие пальцы нового дружка держат за лицо, волосы, а потом подключаются остальные весельчаки, повторяя за ним, шипя, хрюкая и издавая хлюпающие звуки. билли представляла себе ад чем-то похожим на этот праздник страха и боли, который продолжался бы бесконечно и спустя миллиарды лет, когда солнце бы взорвалось, убило планету, оставив в галактике сплошное ничего.
все внутри ребер щекочет, трещит, но ужасно мерзко и отвратительно, страх наколился до своего пика и замер в ожидании кончины. а потом веки накрывают уставшие красные глаза, немного содрогаясь от ужаса, но потом утихают все звуки, сквозь которые можно расслышать пение птиц, которое больше не надоедает, а нагнетает. слышит, как открывается скрипучая дверь, которая до этого уже вроде как была открыта.
— билли, сладкая, ты сейчас все проспишь, — твердит некто таким родным голосом матери, но он не успокаивает сознание айлиш, а наоборот — удручает и расстраивает.
это не было сном, но глаза никак не открывались, а голос пропал. и что теперь делать? никто не захочет сидеть на концерте у немой певицы. стать молчаливой авторкой песен?
— ты не можешь проспать всю жизнь, дорогая.
а теперь некто трясет ее плечо, очи слегка приоткрываются и созерцают лик матери, который возвращает билли в детство, но от такого упоминания становится не тепло и мягко, а скорее тоскливо и грустно. она слышит, как в ушах стучит новое сердце, чувствует, как из живота что-то сильно тянется наружу и пульсирует. забывает, как дышать.
— тебе приснился кошмар?
все снова ассоциируется с детством, что только сильнее огорчает подростка. она лишь хрипло произносит отрицательный звук, не пытаясь вырвать голос из пелены смазки новорожденного. идея о перерождении собственного показалась айлиш милой. когда получает горячий поцелуй в лоб, она будто разряжается от электрического тока, чувствует неприязнь и невыносимую агрессию. резко поднимается с кровати, темнеет в глазах, сознание уходит, но она поднимается и гневно начинает собираться, игнорируя существование других людей в ее комнате. напоследок мама что-то говорит и уходит, но билли этого не слышит, нарочито игнорируя или затмевая своей злобой слух.
грузная мешковатая одежда колышится на теле неприятной тягостью. носить что-то настолько уродское ей не хотелось вовсе, но айлиш знала, что если она наденет что-нибудь облегающее или открытое, то сразу же на месте и умрет от страха, стыда и ненависти к себе. она собирает волосы цвета глубокого океана в лохматый пучок и на балконе дышит без возможности надышаться свежестью и прохладой. созерцание пустой дороги и пары бездомных животных на улице приободряет ее, вселяет умиротворение и спокойствие, покой. от выкуренной сигареты кружится голова и ослабевает тяжкий груз на груди, становится будто бы даже хорошо и как-то легко. но когда солнце выползает из-за облаков, то с убийственным взглядом айлиш закусывает губу и уходит обратно в дом, плотно закрывая шторы, чтобы светлые лучи не заползли внутрь и не сожгли ее полностью.
за завтраком она с яростью сметает свои любимые «lucky charms» и уплетает все сэндвичи с арахисовым маслом и желе, но только спустя несколько минут приходит тупое осознание произошедшего. блевать в этот раз или просто смириться? сложный выбор погрузил разум подростка в размышления о своих действиях и их причинах, отчего так разгуделась голова. какое-то время она думала, что живет обычной жизнью школьницы, пока не поняла, что в школу ей не надо ходить, а на улице нельзя было спокойно пройтись без лишнего внимания. от обиды на свое положение захотелось лишь что-то разбить, но она лишь молча ушла обратно в свою комнату, бездумно сев за ноутбук. что-то снова заставляет ее нервно набирать в поисковике свое имя, заходить в фан-группы и на свои аккаунты. снова читать все, не оставляя ни единой вещи без внимания.
лучше бы она умерла вместо него
тупая шлюха
она с ними сразу после фото поебалась так ведь?
ебало бы сделала попроще, а то строит из себя жертву несчастную
еще имея бабки и популярность
с треском ноутбук полетел в стену. руки трясутся. взгляд направлен в никуда. жжет изнутри. тошнота. убийственные мотивы.
только потом осознает то, что только что сделала и со смесью злобы и обиды сидит на полу, высматривая содеянное.
ночь. в руках вертится ружье отца. придумывает в голове сцены и моменты, когда он держит это ружье или стреляет. заходит в его комнату и наблюдает какое-то время за его сном, а потом молча уходит из комнаты и дома. по улицам удивительно много ходило народу, но сейчас ее это вовсе не волновало. взвод курка. спуск. выстрел. еще выстрел. перезарядка. все кричат, в панике, будто весь мир утопал в этих криках. перезарядка. повтор. перезарядка. повтор. по лицу размазалась кровь кого-то незнакомого. берет брошенную красную повозку. бросает туда все, что попадается под руку. непонятно, что дальше делать. идет и не оглядывается. после прогулки возвращается домой, хотя и не планировала. в кровавой одежде ложится на кровать, не заботясь о дальнейшей судьбе белых простыней. сон идет сладко, спокойно, размеренно. во сне какое-то блаженство, доброта, легкость, непринужденность.
счастье.
утром пробудилась самостоятельно, с удовольствием поглотила почти все из холодильника, а потом спустила только что съеденное в унитаз с кряхтением, но все еще с удовольствием. надела лучшую свою одежду, поцеловала каждого из членов семьи в лоб. и вышла на улицу, попав под многочисленне дулы пистолетов полицейских. весь дом в окружении чужих машин. на лице застыло разочарование.
