Янтарь

Знаете, Дигру я смотрел и болел ею где-то с девяти до двенадцати лет. Да и вообще, когда видел что-то, связанное с этим аниме, чувство ностальгии било приятным ключом, но вот сейчас, когда я смотрю на одного из семьи Ноев, который обычно выступал, как ударная сила... по башке сразу бьет осознание, что могли бы мы с Мари сразу свалить из тех катакомб. Понял же после того набора в армию, когда меня не взяли - здесь творится какая-то херь. Надо подняться, а затем... - Затем что? Сам не заметил, как произнёс это вслух, зато лицо Тики будто застыло. Что, впервые русскую речь слышишь, а, Ной? Взяв все свои силы в ноги, рывком поднимаюсь, но потом бухаюсь жопой обратно на кровать. Прекрасно, две нижних конечности моего тела двигаться совершенно не хотят. Класс. Опа, ты не подходи, вырыватель рук, мне сестра не простит, если я инвалидом стану. Резкая боль в глазах была неожиданной, ну, ровно так же, как и помехи, будто экран телевизора рябит. Тру их, но не помогает, стараюсь посмотреть на плод моих галлюнов в виде чёртового португальца и, как бы вижу его, но порябит - и вижу пустую белую комнату. Что происходит? - Tyki! Роад мне всегда казалась неким "маяком" для Аллена и семьи Ноев. Даже сейчас, когда она с грохотом открыла свои двери, от чего у меня чуть зазвенело в ушах - считаю ее самой лучшей. Хотя бы просто потому, что она - лоли, и с её появлением боль в глазах прекратилась, а Удовольствие перестал надвигаться на меня. В комнате на какое-то мгновение повисла тишина. Мечта резко обратила свой взор на меня и что-то радостно провизжала, кидаясь ко мне. Она рассматривала меня, щупала лицо, однако, готов поклясться, что я оставался невозмутимым, ибо такого рода вещи часто проделывала со мной Мари, играя в очередную придуманную ею же игру, а я, когда та не ожидала, делал так: обхватив миловидное, на первый взгляд, личико Роад ладонями, кусаю кончик носа девчушки, не сильно, легонько, но достаточно, чтобы заставить эту бестию отшатнуться от себя. Сейчас бы только свечкой в глаз не получить, хотя, о чем это я? Это же все нереально. Должно быть. А вот Нои были удивлены моим поступком. Ещё бы, они ведь уже привыкли к этой теме, когда экзорцист или обычный смертный впадает в ступор, а затем: "где я?" или даже лучше: "что вы со мной сделали?!", ну, по крайне мере, это просто моё предположение. А здесь вот Арсений. Арсений - ломатель систем и отрыватель причинных мест у стрёмных докторишек. Дай мне только добраться до тебя, тварь и я... Чо это, эта малявка смеётся, когда моя голова продумывает план мести? Да ещё что-то своему родственнику верещит. Вздыхаю - возможно они могут говорить на английском? Ведь все-таки локации, где бывала эта семейка, требуют явно не японского языка. Должны ведь говорить и не в рамках сейю. Конечно, в английском я тоже не особо шарю, но хоть что-то смог бы понять. - Эм... Hello? Да, Арс, ты мастер английского, ну, зато Роад перестала звенеть своим голосом и, улыбнувшись, присела в реверансе: - Hi, we waited so long, when you wake up. What is your name? Так... "Long" - это вроде длинный? Или "долго", а может, одно и то же? Чёрт, соберись, ты же столько игр на английском прошел. - My name is Арсений. Ээ, how much... did I sleep? Вроде так ведь, да? Да чего они пялятся? Чувствую себя идиотом, задавая подобные вопросы галлюцинациям. - One month. Просто и кратко ответил мне Тики. Месяц, значит. Хмыкаю, находя некую закономерность в том, что в реальности с того самого сна, который мне запомнился почему то слишком ярко, а после него и вовсе всякая фигня виделась, прошел год. Не успеваю ничего понять, как маленький демон меня за руку взяла и потянула на себя, это заставило меня подняться на ватные ноги и идти за этим недоребенком. - The Erl really wants to talk to you, go! Что? Вот протухшие носки, и ведь не скажешь же им, что я не хочу ни с кем говорить, а, тем более, с плодами своего воображения. Впереди это маленькое чудовище, сзади мужик, которые рожи корчит такие, что невольно только от их вида копыта откидываешь, зажали, сволочи. Я, конечно, могу сопротивляться и всё такое, ведь происходящее нереально, однако, чувство самосохранения подсказывает, что этого делать не стоит. К слову, пока я сокрушался на тему: "стоит ли мне идти за ними или все же пару раз головой о стену долбануться, чтоб очнуться", мы уже пришли в столовую. Отлично, у семьи ужин. Или обед? Знать бы ещё здешнее время. Ну, и вообще, мы не пришли, а ворвались: Роад выбила дверь и с громким "he woke up!" подбежала к Графу, который выглядел, мягко говоря, таким себе. Удивлен, что он вообще на семейное кушанье прибыл, в связи с недавними событиями, и тут невольно задумываюсь: а в какой промежуток времени действия фэндома закинуло меня сознание? Впрочем, видя, как Мудрость смотрит на меня, понимаю, что ближе к концу, да и Тысячелетний весь потрёпанный ещё и без своей, эм, второй оболочки. Какого хрена они все на меня уставились вообще? Такое ощущение, что в яму с волками был только что закинут. Интересно, Аллен чувствовал подобное, когда находился рядом с ними рядом? Хочу отступить, но держу себя в руках, дабы не показаться каким-то трусом. Ха, нашел ты, Арс, время - лицо держать. Сзади меня подталкивает Тики, прям чувствую его ладони на своих плечах, это заставляет не просто сделать два шага навстречу семейному столу, а сигануть к нему и усесться за стул, дабы больше не ощущать слишком реальные прикосновения. Что Мечта, что Удовольствие имели такие теплые руки, в которых была жизнь. Это пугало. Зато сразу послышались смешки с нескольких сторон, черти. "Хо-хо, как интересно. Думаешь все то, что происходит сейчас, просто галлюцинация?" Это же... Я перевёл взгляд на Вайзли, а тот вообще таращился уже в тарелку, мол, ты уже голоса внутри головы слышишь: тебе надо к врачу, мальчик. От врача сразу передёрнуло. Тут Узы возмущенно что-то на японском заверещали. "Они возмущаются тем, что ты молчишь, а вместе с тобой и Граф." Поясняешь мне? Не могу сдержать ухмылки. Ты знаешь мой язык? Стараюсь не смотреть в сторону этой трёхглазой морды, и получается так, что я и вовсе гляжу на Тысячелетнего, которому что-то шепчет на ухо Роад, а Джасдеби все продолжают возмущаться. Все остальные сидят относительно спокойно, это было странно, наверное. "Не совсем, я просто наладил между нами ментальный контакт, для него совершено не нужно знание какого-либо языка." Вот "счастье"-то, ну, хотя бы он меня мог понять, и тут лягушка квакнула. Повисла резкая тишина, я медленно повернул голову вправо, откуда было слышно кваканье. Ну да, лягушка. Вайзли посмотрел в мою сторону с улыбкой и что-то произнес на японском. Готов поклясться, что это он квакушке. Точно, у него ведь был друг Гамако. Аккуратно снимаю зелёную со своего плеча, а Шерил резко подскакивает из-за стола, указывая на лягушенцию, расположившуюся в моих ладонях, и кричит опять-таки на японском; ну, здесь я с уверенностью могу сказать, что он вопит: "Вайзли, снова ЭТО здесь! Я же просил не притаскивать её на ужин!". Здесь даже думать особо не надо. - So, your name, therefore, Arseny? Все сразу замолкли и уставились на Графа. Вот я думаю, вроде бы передо мной сидит потрёпанный недомодник, который очень раним, не в форме, в данный момент, но... Тем не менее, вызывает страх и уважение. И не из-за того, что он практически без акцента произнес мое имя, но это, безусловно, было одной из причин. Я кивнул: всё же, нужно было ответить чем-то, а потом застыл в ожидании. Граф, тем временем, изучал меня, а чувство от этого взгляда было не самым приятным. Стрёмно ли мне сейчас? Не то слово. Это всё кажется таким реальным, уже начинаю теряться в этом плане. - Maybe you give us all about the sudden your appearance, and then a month in an unconscious state? Всё. Мой английский на этом закончен. Слова расплываются в моей голове, в которой хихикает Вайзли. Интересно, он же мог... Прочесть мои воспоминания? В голове же моей говорит. "Ну... да. И они довольно интересны. Но чтобы ты себе не думал - мы вполне реальны. Ты ведь и сам начал понимать, да?" Отлично, моё подсознание пытается донести до меня, что всё это не глюк. - Hey, you will continue to remain silent? Звонкий голос Роад заставляет сосредоточить внимание на ней. Эта чертовка уже сидела за столом рядом с Шерилом и смотрела на меня так невинно, а её "папочка" был на седьмом стигмате от счастья, что его любимая дочурка сидит сейчас с ним. Даже про лягушку забыл, которая уже устроилась на плече Мудрости и что-то квакала. Тут меня пихнули локтем, и я осознал, что снова выпал из разговора, а когда понял, что пихнул-то меня Тики, так вообще в осадок впал. Серьезно, не хочу с этим недохитменом находиться и на расстоянии пушечного выстрела, а он будто тоже научился "ментальному мастерству"... "Куда уж ему до "ментального мастерства"." ... и находится близко, как назло. Я бы продолжил сокрушаться по этому поводу и дальше, но перед глазами все поплыло. Снова? Стоп, я слышу голос Мари... - Boy? Лицо Микка начало плыть, а столовая кружить в стиле вальса. Мари... - Сеня! Сеня, пожалуйста, очнись! - Арсений, прошу тебя, мальчик, приди в себя. Открываю резко глаза и вижу лицо Клары. Клара - очень хорошая женщина, которая часто помогала мне и сестре. Наверное, она отдавала нам больше заботы и помощи, чем наша родная мать. Она была не одной из беженцев, а доктором, педиатром, если быть точным. Чёрт, голова гудит. - Наконец-то ты очнулся, милый, но нужно спешить, времени мало. - Что? Не могу догнать ничего, голова продолжает гудеть, а ещё эти голоса... Я становлюсь шизофреником? Класс, этого ещё не хватало. Жмурюсь и массирую виски, чтобы как-то эту боль унять, но чувствую, чуть позже, нежную руку на щеке. - Арс, сконцентрируйся на моём голосе. Сейчас тебе нельзя туда возвращаться, ты нужен здесь. Ты нужен своей сестре. Отрезвляет, не знаю как, но её голос мне действительно помогает, а когда сестра берет меня за руку, боль и вовсе утихает. Клара это явно понимает, возможно, по выражению лица или глазам, не знаю, но она сразу выпрямляется и отходит назад. Крепко сжимаю ладонь Марии и поднимаюсь. Ноги не подводят в этот раз, но ощущение, что я просидел в этом чёртовом кресле достаточно, чтобы отсидеть задницу до боли. - Братик, тебе больно? У тебя кровь из носа течёт. Вытираю струйку алой жидкости рукавом своей толстовки. Думается мне, что это просто от перенапряжения или чего-то такого, так что спешу успокоить сестру. - Нет, это просто... оттого что в комнате душно. Вот и всё. Смотрю на доктора, а она, в свою очередь, приоткрыла входную дверь немного и осматривалась. И только тогда мои мозги заработали полным ходом. Красный свет тревоги в комнате, возможно даже по всему укрытию. Инстинктивно прижимаю Мари к себе, а она и не прочь была прижаться к моей ноге. - Клара, что происходит? К черту рамки приличия. Я чувствую, что пахнет жареным, и после того, как мы выйдем из этой отвратной комнаты, нас ничего хорошего ждать не будет. Тёмноволосая повернулась ко мне и смотрела нечитаемым взглядом несколько секунд, а затем подошла и протянула мой рюкзак. Я взял его и почувствовал тяжесть, уже представляю, сколько припасов и на сколько нам с Машей хватит их; кстати, на спине у нее тоже был маленький рюкзак, но не думаю, что в нем так уж много всего. Нежные прикосновения ладоней к моим плечам заставили вздрогнуть и посмотреть в карие глаза. - Сеня, послушай меня очень внимательно, ты - обычный мальчик с хорошенькой сестрой, который не должен был быть втянут в эту войну. Что бы тебе ни говорили и как бы ни пытались использовать, помни: ты никому и ничего не должен. В рюкзаке я собрала необходимый пакет документов и запасов вам с Машей на первое время. Но помни, Арс, там, за дверьми ковчега... На последнем слове вздрагиваю: что она сказала? "Ковчега"? Но разве это были её слова? Голос был Роад. Да, я помню его мелодичный тембр. В глазах зарябило, уже не слушаю Клару. Чёрт, голова! Резко хватаюсь за неё и сразу слышу обеспокоенные возгласы Маши. - Нет-нет, только не сейчас, прошу, Арсений. Посмотри на меня, посмотри. Да стараюсь я! Но перед глазами помехи сломанного TV... Чувствую резкую боль: правая щека горела, и до меня дошло, что была отвешена оплеуха. Что ж, это помогло, снова могу трезво мыслить. - Ты не должен сейчас уходить, понял меня, Арсений? Сейчас я выведу вас с Машей из бункера, но там ты не должен проваливаться в подобные приступы, как бы ни было тяжело. Для пущей мотивации помни о Марии. Помни, что в случае твоей отключки она не сможет защитить тебя и себя. Сглатываю ком, скопившийся в горле из-за слов этой женщины. Сжимаю руки в кулак: действительно, сейчас я похож на какую-то соплю, способную только загубить своим состояние желе и сестру, и себя. - Знаю, ты хочешь ответов, но времени слишком мало, как и информации, которую я знаю. Однако часть ответов есть в моих записях, которые находятся у тебя в рюкзаке. А сейчас нам нужно уходить. Вперёд. Кареглазая подошла к двери, снова приоткрывая её. Стиснув зубы, беру Мари за руку и иду к нашей "проводнице". Если она приготовила записи - уже знала о плохом исходе или, может, предполагала. В любом случае, буду надеяться, что она просто выведет нас, а сама останется здесь, дабы помогать остальным детям и людям. Но мои надежды рухнули, когда в нас начали палить из пистолетов. Я прижимал к себе Мари и бежал вслед за Кларой, которая прочищала нам путь ружьём, откуда оно у милой женщины педиатра - любопытствовать не стал, не до этого было.Я крепко держал сестру за руку, во время обстрела и вовсе прикрывал собой. Девчушка, в свою очередь, держалась очень достойно, не впадая в истерику, а там было из-за чего: трупы людей, странно одетые уроды с оружием и стрелявшие в них. Серьёзно, это не форма солдат или кого-то подобного. Они были одеты просто в чёрное. Есть ещё одна сторона в войне? Мы преодолели множество коридоров, и каждый из них был словно каким-то испытанием: мы смешивались с бегущей от обстрела толпой, проходили по стелсу столовую, через которую можно было пройти на кухню, а там уже ползти по вентиляции и слышать, как твоих товарищей по несчастью расстреливают. Столько криков боли... Ненавижу. Ненавижу грёбанное человечество, которое само себя и губит из-за стремления к власти. В конце концов, мы вылезли в коридор с запасным выходом наружу. Сирена до сих пор оповещала об угрозе, и всё отсвечивало красным. И вот, когда мы уже практически поднялись по чертовски красной лестнице, встретили его - Грёбанного доктора, будущего импотента. Эта тварь поджидала нас у самой двери выхода. Мари, видимо, заметив, что я напрягся, успокаивающе погладила меня по руке, а я мысленно усмехнулся - и кто из нас ещё старше? - Ох, Сень, почему же ты такой беспокойный ребёнок? Бежишь от своего предназначения? Клара наставила на Константина Сергеевича ружьё, а я, по инерции, прижал к себе сестру. - У него нет никакого предназначения. Арсений - обычный ребёнок, и тебе лучше отойти, Костя. Я не хочу в тебя стрелять. Повисло неловкое молчание, а затем... Затем эта сволочь засмеялась, как умалишённая. Я уже хотел выхватить ружьё из рук женщины и выстрелить самому. Уверен, сделал бы это, если бы не Мари. - Ты такая глупая, моя дорогая сестра. Неужели не понимаешь, что один этот мальчик, который не любит человечество, не стоит твоей смерти? Он может всех нас спасти... Сестра? То есть, Клара - сестра этого упыря? Кому-то действительно не везёт с семьёй. В голове сразу появилась картинка с Ноями... чёрт, не думай об этом. - Он ничего не может! Он - обычный мальчишка, который хочет жить спокойно, вдали от всего этого бедлама, которое устроили важные шишки - потому что им просто захотелось показать, кто здесь главный! Отойди. - Нееет, дорогая моя сестра... - в тот же момент этот придурок достал револьвер и прицелился в нас. Да что это за бункер такой, в котором каждый носит оружие, кроме беженцев?! - Это ты отойди. - Ты не выстрелишь. Кишка тонка. Только и можешь пугать несущественными угрозами. - Он. Нам. Нужен! Выстрел. Я не помню, как, но мои ноги сами понесли меня вперёд, я слышал крик сестры и Клары. Грустно усмехаюсь, да, не повезло вам девочки с недогероем. Хотя, стоп... Боли не чувствую, живой. Приоткрываю глаза и... твою ж за ногу. Закрываю и открываю ещё раз, протираю их чуть ли не до дыр, но не помогает. Это Тики Микк. Снова. Но уже, сука, в нашей реальности. Во мне внутренне верещит Аллен. Мало того, что этот португалец здесь, так он ещё и от пули нас закрыл. А может, это не Тики? Я ж вижу только его спину. Нет, это он, копну его кудрей ни с чем не спутаешь, а ещё этот хвостик... - Тётя Клара! В глазах зарябило, и я понял, что образ мужчины расплывается, вместо него собирается женский. В белом халате. Клара. Подхватываю женщину, чувствую, как по рукам начинает расползаться что-то тёплое. - Арсе...ний... У него... всего одна... пуля... - Не говори. Она улыбается и касается моей щеки такими холодными пальцами, что сердце падает в пятки. - Беги...те. Рука её опускается быстро, а в глазах исчезает бывалый блеск жизни... *** - Ауч! - Не дёргайся! И вообще, если бы тебя не приспичило задирать опасного человека с ножом, у меня был спокойный вечер, который ты испортил. - Да он уро... Ай! Можно полегче?! Женщина вздохнула и отложила ватку с йодом. Она растормошила мои волосы, а затем приступила к перевязке. - Арсений, почему ты влез в драку с новеньким? Понимал ведь, что ничего хорошего не выйдет. - Потому что я ненавижу каждого человека всеми фибрами души, кроме своей сестры. Кого-то больше, кого-то меньше, но таких отбросов, как та тварь, просто не переношу. Не думаю, что смог бы терпеть его в своём кругу, а он как раз нарывался, поэтому пришлось кинуть в него полную банку пива, которую он сам же и принёс. Благо, с прицелом у меня всё в норме. - Ты говоришь, что ненавидишь каждого человека, кроме своей сестры... А сам... - Да, Вы правы. Я ненавижу себя тоже. Такого бесполезного и ни на что не годного. Даже сейчас: "испортил Вам вечер". Однако, это временно. Я тренируюсь физически ровно так же, как и умственно. - А что насчёт меня? - А? - Ну, Сеня, ты такой бука, я ж тебя, как родного, люблю, а ты... Она что, плачет?! Чёрт, нет, нет, нет. Отворачиваюсь и стараюсь на неё не смотреть, но как слышу первый всхлип... - Вас я не ненавижу! Она крепко обняла меня в то же мгновение, не знаю, куда себя деть. Эта женщина вечно дарит глупое чувство тепла и заботы. Прикрываю глаза. - Я тоже люблю вас с Мари, Арс. И я хочу, чтобы мы выжили в этой войне, а потом, я бы сводила вас на пикник... *** - Было бы здорово... Прикрываю её глаза. Спасибо тебе, Клара. Мари, плача, обняла женщину и уткнулась ей в плечо. Сжимаю зубы и гляжу на этого ублюдка, который сидел в углу и трясся. Я впервые видел его настолько жалким. Уложив аккуратно нашу "проводницу" на пол, поднимаюсь сам и тормошу волосяшки сестры. Жалко, не правда ли? Но это единственное, на что я сейчас способен, чтобы утешить. Для Маши доктор была действительно второй мамой. "Вам нужно бежать." Вайзли?! - Они здесь, сюда! Чёрт, буквально отрываю сестру от тела кареглазой, но та барахтается, не даётся. - Нет! Мы не можем оставить её здесь, Сеня! - Ей уже ничем не... Резко ложусь на пол, закрывая собой Мари. Снова стреляют, чёрт их побери. Хватаю сестру за руку и резко срываюсь с места, успевая прихватить ружьё; Мария бежит за мной, но я слышу всхлипы. Закусываю губу: прости меня, я обязан тебе всею жизнью. С ноги выбиваю дверь и теряюсь. Как давно я не был на поверхности, как давно не чувствовал настоящей земли под ногами, как давно не видел неба, которое сейчас было усыпано звёздами. "Бегите налево, а там по дороге, не сворачивая". Я не знаю, действительно ли со мной говорит Мудрость, или я сошел с ума и теперь просто слышу голоса в голове, но ждать, пока нас пристрелят, не собираюсь и вновь начинаю бежать, всё так же держа руку сестры. Пока неслись, нас успели засечь, и мы попали под обстрел, однако, хвала богу - которого нет - сумели оторваться. Дорога привела нас в какой-то лес. - Брат! Брат, мне тяжело, подожди немного! Я тут же остановился и повернулся к Мари, присаживаясь перед ней на корточки и ощупывая всю. - Не ранена? Всё хорошо? Болван, видно же, как у неё всё "хорошо". - Нет, я не ранена, но я устала бежать. Выдыхаю и треплю своего ангелочка по волосам. Я понимаю, но нам ещё рано отдыхать. Приподнимаю её личико за подбородок и резко чуть щипаю за носик. - Мы выберемся. Верь мне. - Они побежали куда-то сюда! Вздрагиваю, поднимаюсь и беру сестрёнку за руку, бегу подальше от шума толпы, но в глазах снова всё рябит; я поскальзываюсь на листве и кубарем падаю со склона вместе с Мари, которая вскрикивает. Сейчас осень - листьев полно. Она тормошит меня, когда мы оказываемся на земле, и рябь прекращается. Слышу шаги в нашу сторону и голоса. - Братик? - шепчет Мари мне. "Поверни голову". И я поворачиваю - вижу, что корни большого дерева чуть растопырены. Отличное место, чтобы спрятаться! Я жестом указываю Мари на дерево, и она понятливо сразу юркнула под корни; я тут же последовал её примеру, а затем мы прижались друг к другу, боясь даже вдохнуть каплю воздуха. Рядом с нами этих "людей в чёрном" пробегало довольно много, но затем всё стихло. Маша очень сильно, мягко сказать, устала за сегодня, поэтому вырубилась сразу, не обращая внимание на то, что пошёл дождь, а я долго вглядывался сквозь корни дерева, зачем - не знаю и сам. Вздохнув, я всё же решился попробовать... Вайзли, ты здесь? Ну, естественно, его здесь нет, дубина. Ерундой занимаешься. Лучше бы план действий разработал, всё равно уснуть уже не получится. Приобняв сестру, я начал думать, куда нам идти завтра, и обо всей этой фигне, что произошла сегодня. Наверное, если бы я действительно не ненавидел людей, то переживал бы это всё гораздо больнее. "А сейчас? Ты ведь плачешь". Заткнись! Не плачу, не должен, не сейчас, чёрт... Вытираю глупые слёзы и чувствую, что на меня резко накатывает умиротворение, и в голову лезут тёплые воспоминания. Что за? "Моя терапия, ну как, нравится?" Я сошёл с ума, да? "Хо-хо, кто знает. Ты ведь звал меня?". *** - Константин Сергеевич? Мужчина, что до сих пор прибывал в тихой истерике, вздрогнул от прикосновения к своему плечу и посмотрел на возвышавшегося над ним странно одетого человека. - Мне кажется, Вы сможете нам помочь.