obstacle

Так и не сомкнув глаз, она встает с постели. За окном только-только светает, но машины уже разъезжают по улице. Неприятные гудки, шум двигателей, хлопки дверей. Снова сосед вышел гулять со своей тупой псиной, которая иной раз воет по ночам. И все это в шесть, гребаных, утра! В шесть утра, обычно, Лекса еще спала без задних ног, наслаждаясь приятным мраком без сновидений. Часов в семь вставала по будильнику, дрочила с кислой миной, а после направлялась на кухню, чтобы выпить чашку кофе. Может две. Иногда перебивалась тостами или миской мюслей, если не забывала купить их накануне. Чаще покупала сэндвич по дороге, реже завтракала в кафе. Но сегодня, пошатываясь, она плетется на кухню, решаясь на то, что не делала уже года три. Шесть утра идеальное время для виски, если ты еще не ложился. Или, если ты кретин. А может и все это вместе, как знать, но Джим Бим приятно лежит в руке, холодя ладонь стеклянной поверхностью. И неприятно теплый, будто кто-то справил свои дела тебе в стакан. Мерзость. Лекса грузно опустилась на стул, гипнотизируя стакан, что на два пальца наполнен темно-золотистой жидкостью. Льда нет, как и лимона, но кого волнуют эти правила, когда ты собираешься напиться в шесть утра? Может соседей сверху, чьи дети вечно, мать его, топают? Или твоего чертового терапевта, у которого ты не была с прошлой зимы? А может, это волнует твою бедную печень? - Да плевать. Одним большим глотком Лекса осушает стакан и чуть не выплевывает все обратно, когда чувствует отвратительный вкус алкоголя. Горло обожгло, а на языке послевкусие желчи. И отвращения к себе. Жалость на кончике языка, что не смогла пересилить себя, отговорить от этой затеи. И Лекса совершает очередную ошибку, хоть и знает, что это неправильно. Так чертовски неправильно. Но это будто и не она. Будто что-то есть внутри ее головы, что само командует ее телом. Сначала ты стоишь напротив ящика, а потом уже жмуришься от крепости виски. Мысли крутятся вокруг того, какая это плохая идея, но в последний момент делаешь то, чему противился. Надо же, где-то это уже было, не так ли? - Заткнись. Лекса даже не замечает, когда начинает отвечать голосу, что нашептывает все ее промахи. Второй стакан идет уже легче, но вкус от этого не меняется. Такой же крепкий и ядовитый. Разрушающий. Разъедающий изнутри не только ее пищевод, но и что-то, что еще можно назвать ее душой. Что-то светлое, надеющееся. Руины внутреннего замка, что был мощной крепостью, а теперь только жалкая груда камней и пыли. И несмотря на эти внутренние метания, в голове проясняется. Она годами бегала от настоящего решения. Смеялась в лицо каждому, кто говорил, что то, что она отрицает причину, еще не значит, что она решит свою проблему. Да она даже никогда не признавала, что все это было проблемой. Похоже, все последние события загнали ее в угол. И если рассуждать, то любой выход из этого самого "угла" только один - встать и пойти вперед. *** Проспав не больше пяти часов, Лекса встает с неудобного дивана с дико болевшей головой. Во рту отвратительный привкус, а мочевой уже болит от того, как долго она терпела. После горячего душа, все по-немного приходит в норму, а после кружки горячего кофе и вовсе дышать стало легче. Привычный завтрак, каждодневный выпуск новостей, десятки уведомлений в социальных сетях. Обычный утренний сценарий помогает, но мысли все так же возвращаются к тому, что она натворила. Сложно признавать, но если бы она не сопротивлялась, а приняла бы помощь профессионалов, то всего этого можно было бы избежать. Нет, не ошибок. А только своих сокрушительных действий, когда говоришь об одном, а в другое мгновение делаешь другое. Если бы она не была столь самокритичной, то вполне смогла бы признать, что она только человек. Звучит столь же убого, как и есть на самом деле. Ставя себя выше, разве она не уподобилась другим, которые живут только ради того, чтобы им самим было хорошо? Отрицание здесь уже ничем не поможет. Лекса отрицала свою сущность, отрицала проблему своей идентичности, отрицала свое желание и отрицала то, что она "другая". И, посмотрите, где же она сейчас. Одинокая сгорбленная фигура, что сидит за столом в пустой квартире и ест чертовы хлопья! Сбежавшая альфа, что поджала хвост, предпочтя уйти от своего поступка, а не избежать подобных обстоятельств. Лекса прекрасно понимала, что не готова. Она не смогла бы справиться со всем, что последует после, но решила, что сможет перечеркнуть все свое прошлое, поддавшись очередному напору. Черт, было бы так просто обвинить во всем Анью! Ее течку, ее приставания и жалеть себя, что ты такая хорошая, сопротивлялась, но тебя вновь заставили это сделать. А на деле... Все заключается в том, что сама Лекса виновата во всем. Она могла бы не дразнить Анью, поощряя ее надежды на то, что они могут переступить грань дружбы. Могла бы принимать блокаторы, которые хоть как-то ослабили ее запах. Могла бы твердо сказать нет, а не скулить, жаждя того, что ее хрен потрогают. Надо же, бедная альфа, которой отсосала лучшая подруга. Она же так сильно не хотела, чтобы омега сама залезла к ней в штаны. Чушь собачья! Пора было признать, что она хотела этого. Где-то глубоко внутри, но она хотела этого. Хотела быть как обычная особь, не задумываясь о том, а правильно ли это. Не осуждать себя, не противиться, не сожалеть. Попробовать то, что предлагала ей природа. Почувствовать желание, ощутить свою сущность в полной мере. Это было бы так просто, если бы ее мозг постоянно не противился этому. А потом появилась Кларк. В этом глубоком море самобичевания, злости, запретов, сожалений, как спасительная лодка с высоко поднятыми парусами. Спокойная, нежная, добрая Кларк, что сама тонула в таком же море. И разве это не дикость, что они вцепились друг в друга? Дикостью была сама Лекса, что уже давно догадывалась о том, что может сорваться. Еще в тот вечер, когда Кларк попросила забрать ее. Лекса прекрасно знала, что ее инстинкты бурлили так, как никогда до этого. Волк в овечьей шкуре, мать его! Как же долго ты жила убеждая себя, что это вовсе не ты? Как давно ты поняла, что такая же озабоченная альфа, как и все остальные? Что ты хочешь? Чего ты желаешь? На самом деле. Признайся. Хоть один чертов раз, признайся в том, что действительно ты хочешь. Хочешь ли ты всегда притворяться тем, кем не являешься? Или же, наконец, отбросишь свои предрассудки и сможешь простить себя. - Дерьмо. Лекса выдыхает. Откинувшись на спинку стула, она смотрит в белый потолок, пытаясь решить, что ж теперь делать.