Принц на перевоспитании

      — Тупица, тупица, тупица, — кричал Геллерт, пробегая по коридору четвёртого этажа.       На улице уже светало, хотя и было только пять утра. Гриндевальд пробыл в Англии лишь три недели, а уже полностью успел погрузиться в британскую жизнь, почувствовать её вкус в полной мере и честно говоря, его тошнило от этого. Второе апреля, лето стремительно приближалось, а значит и прощание с Альбусом, но только сейчас Гриндевальд задумался об этом, потому что не хотел отпускать парня.       Он остановился около комнаты Блэйка, но не вошёл сразу. Альбус глубоко засел в нем, не отпускал, пленил сердце нелюбившее раньше.       — Я действительно влюбился в тебя, — прошипел принц. — И я увезу тебя с собой, даже если придётся похитить. — Геллерт улыбнулся сам себе и порадовался тому, что в коридоре он один и никто не видит, как Его Высочество говорит сам с собой.       В чужую комнату, принц ворвался также, как и в любые другие, для него дверей не существовало, как и норм приличия. Дэвид не спал, стоял у окна и смотрел на рассвет, облаченный в одни штаны, с голой спиной. В комнате Блэйк жил один, и в этом Гриндевальд увидел возможность, не будет свидетелей.       — Я убью тебя! — Его Высочество даже не стал выяснять причину мерзкого поступка, начал с конца, но испанец и не двинулся.       — Ты не достоин быть с ним, он слишком хорош для тебя, — спокойным голосом проговорил Дэвид, все также не оборачиваясь, наблюдая за разливанием розовых облаков, выпадающих из-за горизонта.       — А ты достоин? — Геллерт сжал кулаки и сделал шаг к Блэйку. — Кусок дерьма, ты достоин после того, что сотворил?! — Принц сделал ещё несколько шагов и оказался рядом со студентом, он сжал зубы и размахнулся, нанося удар.       Дэвид увернулся, прямо, как в замедленной съёмке, в фильмах, сохраняя идеальное спокойствие. Гриндевальд повторил попытку, но его рука была перехвачена испанцем, который сжал предплечье и рванул принца на себя, швыряя вперёд. Геллерт упал на пол, проехав коленями по ворсистому ковру, тормозя руками и немного сдирая кожу с поверхности ладоней. Злость достигла уровня кипения, он даже покраснел, разве что пар из ушей не валил. Попытка номер три и Гриндевальд вскочил, размахивая кулаками. Дэвид уворачивался, но одного удара избежать все-же не удалось, Его Высочество сломал Блэйку нос, но тот только хмыкнул и одним движением вправил его, вытирая кровь тыльной стороной ладони. Геллерт будто с терминатором сражался, оказавшись в кино, но, как бы страшно не было, отомстить за Альбуса он обязан. Гриндевальд коснулся половинки сердца на своей шее, будто вбирая из него в себя силу, помощь Дамблдора, который мысленно был с ним.       Дэвид наступал, схватив Геллерта за горло, начиная душить. Гриндевальду показалось, а может и нет, но этот испанец, буквально поднял его над землёй одной своей мускулистой рукой. Принц не мог разжать цепкую, каменную хватку, поэтому врезал Дэвиду ногой и попал в колено, так не слабо, раз тот упал. Блэйк метнулся в сторону, пока Геллерт пытался отдышаться и соображать яснее. Испанец схватил хрустальную вазу и разбил её о голову Гриндевальда. Дальше принц не помнил ничего, потому что потерял сознание.

***

      Геллерт открыл один глаз и сразу же закрыл. Слишком яркий белый свет врезался в него. Он попытался снова, уже более успешно. Жутко тошнило, Гриндевальд не знал где находится, голова кружилась и болела. Дэвид с вазой, картину, которую не забыть. Принц попытался встать, но все силы мира мешали ему. В руке была чёртова игла, присоединения к капельницы, он в больнице. Дурацкий балахон в виде одежды на нем, белая кровать, слабость во всем теле, жуткий запах этанола и Альбус сидящий у его постели.       — Блядь, — первое, что сказал Его Высочество, приходя в сознание.       — И тебе доброе утро, — с сарказмом произнёс Дамблдор.       Студент выглядел ужасно, ещё хуже, чем больной в палате. Красные, заплаканные глаза, тёмные круги под глазами и синяк на подбородке, видимо от ночного удара в челюсть.       — Где этот ублюдок, я с ним не закончил, он…       — Рассказал, что ты вломился к нему ночью и…       — А больше он ничего не рассказал? Например, как подставил меня, чтобы… — Геллерт попытался встать, но внезапный порыв тошноты, уложил его обратно.       — Не двигайся, у тебя сотрясение, ты должен отдыхать, — Альбус поднялся со стула рядом с кроватью и подошёл к Геллерту, укладывая его и взбивая ему подушку. — Врачи сказали, что ничего страшно нет, но тебе придётся провести здесь несколько суток. Мне нужно сообщить все твоему отцу, так что…       — Нет, не смей! Альбус, не говори ему ничего, он пошлёт за мной кого-то, чтобы забрать в Германию, — Принц вцепился мёртвой хваткой в запястье парня, жалостливо заглядывая ему в глаза.       — Разве это плохо? Разве не этого ты хотел? — Дамблдор дёрнул скулами и поправил волосы Геллерта, убрав мешающие пряди с его лица.       — Хотел, но все изменилось, — Гриндевальд подтянул к себе юношу, усаживая на постель, чуть сдвигаясь, чтобы места хватило обоим. — Я не оставлю тебя, я буду бороться за тебя.       — Горе-воин, — Дамблдор усмехнулся. — Тебе не надо бороться за меня. Оливия и Дэвид рассказали мне все. Прости, что не поверил сразу и за те слова про лжеца и манипулятора тоже, я был зол, но вот за синяк тебе придётся ответить, — Альбус фыркнул и лёг рядом с принцем, поворачиваясь на бок, к нему лицом.       Геллерт светился, несмотря на то, что голова кружилась безумно, хоть он и лежал, казалось, что вот-вот упадет. Он разглядывал уставшее, но все равно милое личико, скользил глазами по всему юноше и наткнулся на золотой кулон, половинку сердца, сразу же вспоминая про свой, и машинально протягивая руку к нему, но не обнаруживая его на шее.       — Мой кулон! — Гриндевальда бросило в жар, это прямо как, когда ты сунешь руку в карман и не находишь там свой телефон, вот тоже самое сейчас чувствовал Его Высочество.       — Он у меня, попросили все драгоценности снять, пока ты тут.       Дамблдор сонно зевнул и ненадолго закрыл глаза, пытаясь унять в них боль, от бессонной ночи слез. Геллерт потянулся к нему, легонько целуя в губы и вытирая мокрый след, оставленный на них. Альбус набрал в лёгкие побольше воздуха и тяжело вздохнул.       — Я тоже люблю тебя, Геллерт…