Рваный парашют

      — Эм, кхм, — было видно, что Рейх в шоке, в полнейшем шоке, — во-первых я не фашист, а нацист. Во-вторых, это Италия спланировал несчастный случай. Я пытался сказать тебе это как-то помягче, но ты вынудил меня сказать это вот так! — на первых словах он пытался сдерживать самообладание, но под конец уже не выдержал и буквально орал из-за всех сил.       Все кто был в помещении, были в недоумение. Мне стало так стыдно.       — Что? Почему он это сделал? — не смотря на стыд, всё-таки спросил я.       Тогда в разговор вмешался отец. Он был обеспокоен. И явно не за меня. В его глазах читалось «зачем ты это сказал?». Он теребил рукав своей бледно-красной рубашки. И только батя открыл рот, чтобы начать говорить, как тут же в кухню вошёл Казахстан. Казах тащил за собой Италию. Все страны, что находились в комнате посмотрели на них, стоящих в проходе.       Ита выглядел измученным, истощенным. Я уже подметил, что обычно он улыбается и смеётся, но сейчас его не узнать. У него были большие испуганные глаза, которые с сожалением смотрели на меня.       Казахстан крепко держал Италию, что тот не мог и пошевелиться. Канада же не отрывая взгляда смотрел на Казаха и расплывался в мягкой улыбке. Мой брат же сначало удивился, что поймал на себе взгляд своего семпая, но потом тоже начал на него глазеть.       — Раз тут такое дело, пусть он сам расскажет нам, — отец грозно посмотрел на Италию, — что сподвигло его делать такое.       Казахстану пришлось отвлечься от гляделок с Канадой и отпустить Иту. Я до последнего верил, что они все ошибаются. Италия проследовал к свободному месту. Все страны смотрели на него, как на зверюшку в цирке. Тогда подозреваемый начал свой рассказ:       — Вы все знаете моего отца. Жестокую и подлую страну. Он много сделал боли всему миру. Особенно, мне. Он каждый день психогически насиловал меня. Отец был очень подавлен, после проигрыша в войне. Маленькому мне он вбил в голову, что я должен отомстить СССРу. Он говорил, что я должен добиться любыми способами сломленность СССР. Каждый день, каждый день он привязывал ко мне ненависть к русскому народу, но я не мог принять этого. Тогда он начал меня бить и мне пришлось делать вид, что я правда ненавижу всю вашу семью. И ведь это всё произошло, когда мне было не больше 6 лет, я и вправду поверил, что не могу терпеть вас. Но когда я познакомился с Россией, (моего отца уже не было) его бывшие коллеги, которые остались живы запугивали меня и также давили психологический на мои больные места, которые смог найти отец. Я честно этого не хотел! Но отец говорил, что если я не добьюсь этого то… и его коллеги тоже говорили об этом, обещали, что если я не выполню «долг отца», то…- Италия начал рыдать, не стесняясь слёз. Все поняли, что обещали они сделали с ним что-то настолько плохое, что он даже боится сказать об этом. Пару мгновений спустя он продолжил, — За время моего общения с Россией я сильно привязался к нему и мне было очень сложно делать ему больно. Я не нашёл ничего лучше, чем несчастный случай, который должен был закончиться летальным исходом и не принести долгой боли России. Но Россия выжил мучаясь и теперь я ненавижу себя за это. Тогда я тоже должен был умереть, но тоже выжил и из-за этого мне ещё больнее. Я не мог наблюдать за его мучениями. Я думал, что Россия умрет, а Вы, СССР, будете очень тосковать по сыну и не сможете больше нормально жить. Поэтому, Руссик, — Италия повернулся ко мне, — если можешь и веришь, то прости меня. И прощай. Я же знаю, что ЯИ и С. Корея в скорости сделают это со мной.