Рваный парашют

      На мне была надета черная толстовка из плотного трикотажа и джинсы-слимы низкого посада. Это достаточно коварный вид джинсов, который может либо подчеркнуть все достоинства фигуры, либо вынести на всеобщее обозрение малейшие недостатки.Чтобы позволить себе такой вид джинсов, нужно быть обладателем не просто хорошей, а безупречной фигуры. Таковую я и имел. У меня было худое и стройное тело, что становилось объектом завести у многих. Этот вариант джинс был настоящим хитом начала 2000-х. Модель актуальна и сегодня, но теперь приходится продумывать образ намного тщательнее.       За спиной я держал букет красных азалий. В странах Востока азалию считают символом женской красоты, а в Японии ее называют «одурманивающий страстью цветок». Украина очень любит эти цветы, даже когда-то в детстве у нее был венок из азалий.       Мне казалось, что все должны было быть идеально, даже если я получу отказ.       Я посмотрел в маленькую шёлку между стеной и дверью. Комната у Украины была маленькая, поэтому даже через узкое отверстие я мог увидеть все, что происходило по всей площади комнаты.       Я и Укроп единственные, кто живут по одному в комнате. Остальные же наши братья и сестры делят одно помещение на двоих. В этом нам повезло, но наши комнатки намного меньше, чуть ли не в 3 раза, чем их. Я смотрел на происходящее и не мог поверить своим глазам. Хотел бы я, чтобы это был сон. Кошмарный сон. На мягкой кровати, такие кровати полностью обиты мягким наполнителем, в центре комнаты сидели Украина и Канада. Канада целовал в засос мою сестру, одновременно нежно гладя ее по ляшке, иногда залезая ей под юбку.       Вдруг из-за угла послышался голос моего отца:       — Россия, Канада, Украина выйдете, пожалуйста, в коридор!       Я пулей метнулся в свою комнату, пока отец не увидел, чем я тут занимаюсь. Спрятал букет под кровать и вышел в коридор.       — Да, папа? — вздохнув, грустно выговорил я.       За мной вышли Украина и Канада. Я сразу осмотрел их двоих.       Канада стоял довольный, радостный. На нем была одета белая рубашка, растегнутая на две пуговицы, и на нее была накинута растегнутая клетчатая лёгкая кофта на молнии.       Украина же была смущена, видимо, она опасалась, как бы никто не узнал о том, чем они занимаются. Пока сестра выходила, она поправляла свою голубую юбку и натягивала вниз жёлтый свитшот.       Не было похоже, что они минуту назад сосались.       Отец немного помолчал, а потом сделал очень серьезное лицо. Он махнул рукой в сторону кухни, мол «идём туда». Мы послушно двинулись в заданном направлении. За нами пошел отец.       Батя завел нас на кухню. Я смог увидеть Великобританию, Рейха и США сидящих за столом с кислыми выражениями лиц.       — Вы что? Лимонов объелись? — с усмешкой спросил у них я.       Страны только грустно посмотрели на меня, а кто-то из них даже так тяжело вздохнул, что мне стало на душе неспокойно. Я, Украина и Канада сели за стол к остальным.       Бледно голубые обои, белая мебель. Сама комната выглядела холодной, так тут ещё и такая атмосфера. Я уже начал думать, что кто-то умер.       Рейх, к которому посадили Канаду, что-то шепнул «кленовогому листу» на ухо, затем этот самый «лист» шепнул Украине что-то. Ее лицо стало испуганным и огорченным. Она грустно посмотрела на меня. Тогда я заметил, что так смотрит на меня каждый присутствующий в этой комнате. Я не выдержал и спросил:       — Да что тут происходит?       Тогда страны переглянулись. Спустя пару секунд Рейх кивнул, встал из-за стола и подошёл к отцу.       — Понимаешь, сынок, — начал Рейх, — в тот момент, когда ты упал с парашютом… Тогда мои глаза загорелись. Я думал, что Рейха поймали с его злодеяниями, и он хочет сам признаться мне в этом. Нацист ещё долго подбирал слова, чтобы сказать мне, то что хотел. Он запинался практически через каждое слово, его взгляд бегал по комнате, ища в глазах других стран поддержку, но находил такое сочувствие.       В итоге, я не выдержал и крикнул:       — Так это всё-таки ты! Фашист, чёртов! Я так и знал! Ты все подстроил, — после этих слов я посмотрел на Америку. Он помотал головой и шепнул мне «нет».