Post Scriptum

Этот декабрь выдался крайне неприятным. Ледяной ветер с Мичигана завывал в водосточных трубах, пародируя мелодии саксофона, гулял по темным переулкам Чикаго, расшвыривая по сторонам старые газеты, пробирался в каждую щель... И, кажется, старался прогрызть мою плоть до самых костей. Честное слово: даже во Франции, осенью 18го не было так скверно. Плюс, а вернее минус, мой старый "Бьюик" стал проситься в ремонт в два раза чаще, отрывая от скромной зарплаты детектива все более значительные куски. Чертова зима. Чертов Сухой Закон. Чертовы политики и юристы, раз за разом мешающие нам отправить за решетку грязных "макаронников". Скверно, короче говоря. И уж совсем неприятно было лежать на снегу, пытаясь не захлебнуться собственной кровью, и глядеть в вороненный зрачок ствола "Томми-гана". Громила в кожаном пальто, не отводя ствол от меня, оглянулся на видневшийся возле роскошного "Паккарда" силуэт своего шефа. Тот только поправил шляпу и указал сигаретой на меня. Громила чуть наклонился ко мне и издевательски поинтересовался: - Последнее желание будет? Будет, да... Надо только собраться с силами, чтобы прохрипеть: - Её... Её не трогай! И теперь остается только вглядываться в хоровод снежинок, пытаясь в темноте разобрать, что скажет один из самых страшных головорезов Штата. Размышления заняли у него всего две затяжки, но они показались мне вечностью. Наконец он кивнул мне. А потом, щелчком отправив сигарету в темноту, сделал знак подручному и снял шляпу, как делают, прощаясь с покойником. Да, я уже покойник: даже если меня не нашпигуют пулями, я умру здесь от холода и потери крови. Но все не зря: он не тронет свою подружку-библиотекаря. Хотя и знает, что она дала мне показания против него. И вообще... Дала. От воспоминаний меня отвлек голос стрелка: - Сэм-Перфоратор... Да... Сэм-Перфоратор. Такое прозвище, мне , по некоторым причинам, дала проститутка из Чайна-Тауна... Как же ее звали? Помню только, что у нее был замечательный голос. Мику, кажется... - ...От лица всей Нашей Семьи, Дон Серджио Руссуле, передает Вам привет! Мир исчез, сожженный, вспышкой выстрела.