Номер четыре

На относительно полную адаптацию к работе с имплантами у меня уходит, как и предполагал Ияр, тридцать часов. Ну, плюс-минус. Потому что пару раз я отрубаюсь, но Ияр не говорит на сколько. Он вообще говорит на удивление мало и только по поводу технических моментов. И я его понимаю: мне и самому не очень хочется говорить о чем-либо еще. Во время симуляции оперативного вмешательства я фейлю пару десятков раз и к концу, когда я уже почти перестаю верить, что у меня получится, во время короткого перерыва, Ияр вдруг берет меня за руку. Просто молча сжимает мою ладонь своей. Бросаю на него короткий взгляд, но Ияр смотрит на наши руки, так что я вижу только его болезненно заострившийся профиль. Теперь Ияр выглядит не просто больным, я четко осознаю, что это его последние часы. Ну, плюс-минус. Естественно. – Ияр, – утыкаюсь губами в его висок. – Эй. – Да, – отзывается через паузу. – У меня получится, – говорю не отстраняясь. – Я все сделаю. – Да, – руки у него ледяные. Если б не дрожали, можно было бы сказать «как у покойника». – Ладно, – отстраняюсь. – Еще раз. – Макар… – выговаривает одними губами. – У меня мало времени. Если… В общем, я хочу, чтобы ты меня… Не оставляй меня живым овощем. Пожалуйста. В груди глухо екает, передавливает так, будто я сердечник в реанимации. Ну, приехали. – Еще раз, – повторяю вместо ответа и закрываю глаза. *** В итоге у меня получается. На это уходит еще два с половиной часа, за которые мы не говорим друг другу ни слова: я уже с каким-то остервенением повторяю одно и то же раз за разом, а Ияр расчесывает шею, теперь она разодрана с обеих сторон, а на ключицах глубокие борозды от ногтей. И когда симуляция завершается успешно, из меня словно вынимают раскаленный клубок колючей проволоки. Ияр молча смотрит на меня, редко моргая. Пальцы у него в крови. – Готово, – сглатываю и убираю его руку от шеи. Правую. Левой он словно принципиально никогда не чесал. – Можно идти. – Я не могу встать, Макар, – сообщает отстраненно. – Ну и ладно, – чуть хлопаю его по плечу – сильнее просто страшно. – Это не проблема. Это действительно не проблема, потому что поднять его на руки мне не составляет труда. Относительно. По крайней мере, я могу это сделать, а на остальное плевать. Стены перед глазами идут рябью. Перед началом нужно будет ширнуться. Что там, в инъекторе? Плевать. Главное, помогло бы, концентрация мне пригодится как никогда. – Сюда, – едва слышно подсказывает Ияр, и уточняет: – Налево. – Ага, – боком, чтоб не задеть головой Ияра дверной проем, прохожу в смежное помещение, к медблоку. Укладываю его на лежак, зачем-то глажу по голове. – Поехали? – спрашиваю. В ответ Ияр берет меня за руку и целует в тыльную сторону ладони. Высохшие корки на губах царапают кожу. Поехали. Когда от наркоза Ияр отрубается, его губы трогает едва заметная улыбка. А вот я остаюсь наедине с самим собой и своей неуверенностью. Суть операции заключается в том, чтобы по частям извлечь поврежденные импланты, восстанавливая поврежденные ими же участки мозга. Никакого вскрытия черепа, никакого прямого контакта с мозгом. Всего лишь рекалибровка по частям и осторожное извлечение. Если бы, блядь, все было так просто. Надеваю Ияру на голову калибратор, запускаю сканирование. Все ровно так же, как и в симуляции. Через ставший прозрачным для моих глаз череп я вижу нужные участки. Сканирую слой за слоем, добираюсь до главного импланта. Чертова железка. Если бы можно было вывести ее сразу. Отчетливо вижу поврежденные сегменты, там, где живая ткань соприкасается с металлом. Самое сложное заключается в том, чтобы одновременно извлекать имплант и контролировать поэтапный процесс регенерации. Я чувствую, как капли пота стекают по лицу, когда под излучением калибратора имплант постепенно, по частям превращается в жидкость и растворяется в тканях, проникая к месту извлечения. Регенерация идет четко, без осложнений, я отработал это так, что, наверное, сделал бы с закрытыми глазами. Главное, не нарушить очередность, не изменить прежний порядок связей. Я осознаю опасность ошибки слишком хорошо. Мыслей не остается. Я просто… делаю. Как машина, как делал бы это медблок – бесстрастно и четко, не обращая внимания на периодически всплывающие предупреждения, я и так знаю, что все на грани. Вот уж не думал, что освою профессию нейрохирурга. Да еще в таком вот качестве… Из-за уха Ияра стекает тускло блестящая металлическая струйка. Остается кляксой на застеленном белой тканью матрасе лежака. Как это вообще могло работать? Нарушения настолько критические, что восстановлению здесь не подлежит ничего. Медблок под моим управлением продолжает восстанавливать связь за связью, сосуд за сосудом. Не знаю, сколько проходит времени. Может, три часа, может – пять. В любом случае, когда интерфейс окрашивается мягким зеленым свечением, сообщая, что операция успешно завершена, я не могу сказать, какое сейчас время суток. Да и нужно ли мне это? Я просто смахиваю металлическую кляксу на пол, ложусь рядом с Ияром и закрываю глаза. *** Просыпаюсь я от того, что кто-то ерзает у меня под боком, явно пытаясь подняться. Вслепую, не открывая глаз, ловлю худое запястье, дергаю на себя. Ияр шлепается мне прямо на грудь, утыкается лицом между плечом и шеей. – Как оно? – интересуюсь. – Прости, что разбудил, – виновато говорит Ияр. – Хотел… отойти. Мне бы тоже… отойти. – Пошли вместе, – открываю, наконец, глаза. Свет ударяет по зрачкам, жмурюсь, смаргиваю выступившую влагу. Интересно, сколько я проспал. Хотя чего тут гадать. Стоит всего лишь обратиться к внутреннему компьютеру. Нефигово так, надо сказать. Двадцать три часа и сорок четыре минуты. А на операцию я потратил всего час с копейками. Столько же, сколько ушло на успешную симуляцию. Надо же. Казалось, что больше. Ияр лохматит и так растрепанные волосы и, периодически опираясь о стену, плетется к сортиру. Смотрю на его худую спину, скрытую тонкой футболкой, и почему-то думаю о том, что все это может быть… Да не. Щипок получается болезненный, совершенно точно останется синяк. – Сколько прошло? – негромко спрашивает Ияр, приспуская штаны перед выделившимся из стены писсуаром, опирается рукой о стену. Ну да, у него же теперь… – Если считать с того момента, как ты отрубился, то чуть больше суток, – сообщаю, расстегивая ширинку. – Долго, – коротко царапает пальцем гладкое покрытие стены. – И как… прошло? – А как ты себя чувствуешь? – одновременно с вопросом запускаю сканирование. – Ну… – Ияр чуть хмурится. – Странно. Очень ограниченно. Когда можно будет вернуть импланты? – Дней через пять еще раз проверим, там понятно будет, но теоретически – пару недель нужно, – ага, если бы. Дай бог, если через год хотя бы возможность можно будет рассматривать. Поди ж ты, врачебное заключение в туалете. И даже врачебное вранье. Но врачи вечно что-то недоговаривают. Так что… Глупо фыркаю, осознавая несуразность происходящего. Хотя… Наверное, учитывая то, что у меня в голове начинка, сделавшая меня специалистом в области нейрохирургии за тридцать часов – нормально. Делюсь соображениями с внимательно смотрящим на меня Ияром, одновременно застегивая штаны. Разумеется, опуская некоторые подробности. Многие, на самом деле. Не то чтобы ему нужно это знать. Хотя бы пока. Он улыбается, зачесывает назад волосы. Отросли они у него за все это время ощутимо. Да и я тоже… Глянуть бы на себя в зеркало. Черт. А ведь я не видел ни одного, ни здесь, ни где-либо еще. – Эй, – зову. – А где можно зеркало найти? – В смысле? – в голосе у него удивление. – Вот же, – проводит ладонью вдоль стены над одной из раковин. Потом еще раз. Растерянно смотрит на свою ладонь. – Погоди… Ты же без имплантов был. В общем, просто открой его. Получается со второго раза. Из зеркала на меня смотрит всклоченное заросшее отражение. Озадаченно скребу пальцами щеку. Однако. Похоже я выглядел только после того отпуска на Сейшелах. Мочу ладони под краном, умываюсь, приглаживаю волосы. И только после этого вдруг осознаю, насколько зверски хочу жрать. Оборачиваюсь к Ияру. Тот стоит, привалившись плечом к стене, и смотрит на меня. Забавно мы местами поменялись. – Интересно, да? – он словно читает мои мысли. – Теперь ты с имплантами, а я нет. Жутковато на самом деле. – Хорошо бы из меня хлам нерабочий извлечь, – говорю. – Может, займешься, когда вернем тебе импланты? Ияр улыбается. Кивает. Мешков у него под глазами почти нет. Ресницы влажные от воды, похоже, успел умыться, пока я себя в зеркало разглядывал. – Пожрать бы, – озвучиваю. – А то желудок сводит. – Пойдем, – Ияр кивает. – Интересно, что тут в каталоге. *** Меню тут действительно оказывается куда разнообразней. Конечно, это все те же рационы, но теперь я могу печатать все, что угодно, всего лишь загружая данные из воспоминаний. Так что я создаю два полноценных обеда из ресторана, в котором я был с родителями на юбилей отца. Конечно, Ияру ничего из этого нельзя, так что дополнительно печатаю еще жидкий куриный бульон – хватит с него этих бумажных рационов. Но пусть хоть посмотрит. Ияр действительно смотрит во все глаза. Неуверенно нюхает грибной суп. – Это что? – в глазах у него интерес. – Слышал про грибы? – спрашиваю. – Да, – кивает. – Вот это и есть они, – просвещаю его и принимаюсь за еду. На все про все у меня уходит минут десять. Ияр в это время молча страдает над чашкой с бульоном и выпивает едва ли четверть. Впрочем, для начала и так сойдет. Так что я стряхиваю все, что осталось в утилизатор и сыто прикрываю глаза. Отвык, однако. В тишине проходит минут двадцать. Спать не хочется, так что я просто бесцельно разглядываю потолок. А потом Ияр говорит: – Ты мне сказал, что подумаешь, если все получится. Спокойно так говорит, почти без выражения. Но я все равно слышу, как он волнуется; по едва заметным интонационным скачкам. По тому, как резко обрывается последнее слово. Поднимаюсь, усаживаюсь на колени. Так, что мы оказываемся друг напротив друга. – Что ты имеешь в виду? – буквально пару минут, просто, чтобы все это как-то… – Ты знаешь, – голос у него все такой же спокойный, а вот на щеках уже красные лихорадочные пятна. Стискивает в пальцах низ футболки, но взгляд не отводит. Еще бы я не знал. Черт. И что мне… Для начала – распечатать смазку. Без нее точно ничего не получится. Молча делаю запрос в каталог. Естественно, там ничего не находится. Так что я просто распечатываю смазку, которой пользовалась жена. Благо несколько раз от скуки читал состав на флаконе. – Пошли, – забираю распечатанное, поднимаюсь на ноги и иду к отсеку с комнатами отдыха для работников лаборатории. Ияр, судя по звукам, шагает следом. Когда дверь за нами беззвучно материализуется, закрывая проход, Ияр подходит к кровати, останавливается, смотрит на меня как-то беспомощно. Нервным движением царапает шею. Подхожу совсем близко, помедлив, мягко толкаю его в грудь, заставляя сесть. И что теперь? Просто раздеться и… Ладно. Кладу смазку на кровать рядом с Ияром и начинаю раздеваться. Методично, аккуратно складывая вещь за вещью. Последними снимаю трусы, кладу сверху. Ияр дергается, начинает стаскивать с себя одежду, едва не разрывая ткань. – Ну, тише, – ловлю его за руку. – Дай. Сам раздеваю его, осторожно снимаю футболку, стараясь не задеть кожу на шее и ключицах, потом стягиваю обувь, штаны. Следом в стопку отправляются трусы. Кладу их так же, сверху. Ияр опускает руки рядом с бедрами, чуть вдавливая пальцы в матрас, смотрит в глаза. – Ложись, – прошу его. Слушается, укладывается на спину посредине. Постель широкая, и поэтому Ияр кажется на ней каким-то слишком хрупким. Хотя, может, так оно и есть. Нависаю сверху, коленом раздвигаю ему ноги. Почти так же, как делал это там, на пляже в моих воспоминаниях. Сгибаю опорную руку в локте. Оказываемся лицом к лицу. Так близко, что я чувствую его дыхание на своих губах. От него чуть пахнет кровью и свежей водой. Мажу губами по его щеке, отстраняюсь было, но Ияр обхватывает меня за шею, не давая. – Что? – выходит хрипло. Ияр закусывает губу, мнется. И тогда я целую его. Мягко прикасаюсь, жду, когда он прекратит кусать губы, и приоткроет рот. Получается медленно и почти нежно. – Что я должен делать? – выдыхает, отворачивая лицо. – Мне… повернуться? Ну… – Нет, – укладываю свободную руку ему на живот. – Лежи так пока. Я сам все сделаю. Целую его в подбородок, потом в шею, туда, где царапины чуть поджили. Ияр прерывисто выдыхает, ерзает. И я чувствую, как он мелко дрожит. – Эй, – веду ладонью по его боку, автоматически задерживаясь пальцами на каждом ребре. – Я не сделаю ничего, чего бы ты не хотел. – Боюсь все испортить, – выдыхает мне в шею. Если кто и может все испортить, так это я. У меня так-то все шансы. Потому что я никогда не трахался с парнем. «У которого никогда ничего не было», – услужливо подсказывает внутренний голос. – Нормально все будет, – говорю привычно. – Расслабься главное. Кивает. Ну ладно. Ладно… Снова целую его в шею, опускаю руку с его бока на низ живота, глажу, а потом, помедлив, беру в руку его член. Ияр всхлипывает, жмурится. Красные пятна теперь у него и на плечах. Тискает в пальцах покрытие. – Иди сюда, – говорю зачем-то. Но Ияр понимает, подается ближе, и мы целуемся. Немного неловко, Ияр цепляет мою нижнюю губу зубами, но это скорее приятно, чем больно. Проскальзываю пальцами ниже, глажу яйца, потом за ними и дальше… Ияр вздрагивает, дышит лихорадочно мне в губы, цепляется пальцами за мою спину. Убираю руку и предлагаю: – Поворачивайся. Молча слушается, утыкается лицом в матрас, лопатки сведены от напряжения. Целую между ними, глажу поясницу. Дергаю с изголовья подушку, подкладываю ему под живот. Выглядит это все… – Точно этого хочешь? – я должен это спросить. – Мы можем… – Я хочу, – глухо отзывается Ияр, перебивая меня. Ну раз все решили, значит толку тянуть. Подцепляю с края флакон со смазкой, щелкаю крышкой, выливаю на пальцы прозрачную субстанцию. Жду, пока чуть согреется, и проскальзываю пальцами между приподнятых худых ягодиц. И это… Все сливается в какую-то дикую мешанину. Как будто частота кадров начала скакать с шестидесяти до трех и обратно. Зато звуковое сопровождение не подводит. Я слышу каждый всхлип Ияра, как он хрипло дышит, зажимая рот ладонью, как глухо стонет, не сдержавшись, когда я добавляю второй палец. Наверное, ему больно, но я почему-то знаю, что не должен спрашивать. Тяну Ияра за руку, завожу ему за спину так, чтобы получился легкий залом. Он вздрагивает, выгибается, и вдруг заводит за спину вторую руку. Перехватываю тонкие запястья, чуть нажимаю. Вот же… – Макар… – это больше похоже на едва слышный выдох, но я разбираю все равно. И тогда я вставляю. Просто прохожусь влажной от смазки ладонью по члену и толкаюсь. Ияр дергается, пытаясь, наверное, инстинктивно, сжаться, но я не даю. Наоборот отодвигаю его бедро в сторону и наваливаюсь сверху грудью. Ияр вскрикивает, его трясет; вжимаюсь губами в его щеку и замираю. Так мы лежим с секунд тридцать. Ияр хрипло неровно дышит, а я просто целую его везде, куда могу дотянуться. И все так же держу ему руки. Ну как… Скорее придерживаю, потому что Ияр не делает никаких попыток вырваться. Когда я начинаю двигаться, Ияр только дергается, но не издает ни звука. Я только слышу его сорванное частое дыхание. И я… Не знаю, наверное, срабатывает та дрянь, что сидела во мне всегда. Я трахаю его почти грубо, жестко зафиксировав на месте. А потом он задевает мое предплечье пальцами. Просто мягко цепляет подушечками. Это словно кипятком в лицо. Я задыхаюсь, ловлю ртом воздух. Утыкаюсь лбом Ияру в затылок, отпускаю его запястья. Он ловит мою руку, сжимает. Пальцы у него влажные и холодные – наверняка я пережал слишком сильно. Что сказать – я не знаю. Так что просто одним слитным движением поворачиваю нас обоих набок и накрываю член Ияра ладонью. Естественно, у него не стоит. Зажмуриваюсь, пережидая удушливую волну то ли стыда, то ли ненависти к себе. Хотя, чего я ожидал? Как мудаком был… – Макар, – голос у Ияра почти обычный, разве что дыхание сбито. – Да? – отзываюсь обреченно. – Можно, чтобы лицом? – спрашивает, прижимаясь затылком. – Можно, – целую его куда-то рядом с ухом и подаюсь назад, придерживая. Судя по звуку, Ияр проглатывает стон. – Уверен? – интересуюсь хрипло, когда он уже лежит на спине с подушкой под задницей. – Да, – кивает коротко. – Мазохист, – целую его в подбородок. – А ты? – Ияр криво улыбается. И я. Но дальше все идет как-то лучше. Мы больше целуемся, чем трахаемся, но я все равно умудряюсь кончить, не успев вытащить. Ияр смотрит на меня, широко распахнув глаза, когда я додрачиваю ему почти грубыми быстрыми движениями. Кончает он на протяжном длинном выдохе. В уголках глаз скапливаются слезы. – Ну… – подаюсь было назад, но Ияр неожиданно опускает ладонь мне на поясницу и просит: – Подожди. – Ладно, хозяин-барин, – целую его в лоб. – В смысле? – недоуменно хмурится Ияр, не убирая руки. – В смысле «ты тут главный», – поясняю. – А, – Ияр успокоенно улыбается и толкает меня, заставляя повернуться набок, переворачиваясь вместе со мной. Мы оказываемся в забавной позе с переплетенными конечностями. Ияр утыкается макушкой мне под подбородок, а потом говорит: – Мне же еще долго придется без имплантов? Вот же умный какой. Глупо было рассчитывать, что не поймет. – Год как минимум, – запускаю пальцы ему в волосы. – А может и больше, – говорит задумчиво. – Но это ничего. Для анализа данных и внешние сойдут. Анализ данных? – Это ты о чем? – интересуюсь. Мозги соображают на удивление неплохо. Может дело в новых имплантах, а может в том, что я отчетливо чувствую себя мудаком. Или во всем вместе. – Помнишь, я говорил тебе об исследованиях насчет отделения сознания от биологического тела? – теплое дыхание обдает мне шею, когда Ияр говорит. – Ну, – обозначаю свою осведомленность. – У нас есть время поработать с этими данными, – он ерзает, прижимаясь ко мне плотнее. – Посмотрим, может они что-то упустили. Или… Не знаю, может, что-то получится. – Они ведь так ничего и не смогли сделать, да? – я почему-то так и думал. – Ну, они… – Ияр тяжело сглатывает. – Макар, там петабайты данных. Я уверен, что мы что-то сможем найти. Мне становится еще паршивее. Стискиваю Ияра, прижимая еще ближе. Чертов Султан. Как можно было взвалить такое на парня? Он же теперь… – Конечно, это будет не быстро, – почти умоляюще говорит Ияр. – Но ведь есть шанс. Ага, шанс… Мы же не чертовы ученые! Султана хочется убить еще раз. С особой жестокостью. А вместе с ним и Абду. Да всю их чертову фанатичную шайку. И мне кажется, что если я вернусь в Амман и перестреляю всех в убежище, мне станет немного легче. А вслух я говорю: – Пожалуй, стоит попробовать. В конце концов, почему нет. – Спасибо, – глухо говорит Ияр. Молча глажу его по голове. И почему-то думаю о том, что проебал все еще тогда, когда поймал боком пули в тоннеле.