***
Когда Мик — сосед по съемной квартире — предложил ему сходить на прослушивание, Рид только отмахнулся. Он провалил уже пять таких «кастингов». Да, он не производил впечатления уверенного в себе парня, и всякий раз, как брал в руки гитару, начинал косячить. Играл мимо нот, краснел, пытался исправиться и делал только хуже. Рид чувствовал себя бездарным и не знал, в чем тут дело. Так что объявления в интернете — точно не его вариант. Рид всегда мечтал играть в группе, но, похоже, с этой мечтой придется распрощаться. А ведь это он даже на сцену ни разу не вышел, что будет там — с такими-то нервными переживаниями? — Хотя бы в последний раз, — Мик состряпал умоляющую морду, которая всегда безотказно действовала на Рида. — Ты талантливый, я-то знаю. Попробуй, ребята классные, я знаком с их барабанщиком Дагом. Да и что ты теряешь? — Самооценку? — устало поинтересовался Рид скорее для проформы. Да и действительно, что ему терять? Вот провалится в последний раз и можно будет взять дополнительную смену в кофейне. С учебой не ладилось сильнее, чем с музыкой, поэтому Рид был уверен, что его отчислят за неуспеваемость. Стоило переезжать в Торонто, чтобы провалиться по всем фронтам. Мик составил ему компанию, и рядом с другом Рид чувствовал себя увереннее. Он не стал спрашивать что за группа, считая, что эта информация будет лишней. И придя на место буквально поразился, увидев того самого вокалиста из My Darkest Days. В тот памятный вечер он выведал у Мишель о группе все, что она знала, рыскал в интернете, даже на концерте побывал, уже в Торонто, в мало отличающемся от бара в его городе заведении. Только вот подходить к ребятам больше не решился — того конфуза было достаточно. Пока Мик братался с музыкантами, Рид украдкой разглядывал Мэтта. Точнее, пытался и, судя по ухмылке вокалиста, у него ничего не вышло. — Твое лицо кажется мне знакомым, — Уолст нахмурился. — Не знаю даже. Играл где-нибудь прежде? — Э-э-э, нет, — пробормотал Рид. Он не горел желанием напоминать Мэтту вечер их знакомства. Его потряхивало, но присутствие Мика, который верил в него, и Уолста, ударить лицом в грязь перед которым не хотелось, подействовали на Рида положительно. Он быстро обуздал волнение и безупречно исполнил все, о чем просили его парни. А после они долго разговаривали о музыке, предпочтениях, и Рид впервые чувствовал себя уверенно. Язык сам собой развязался. Да, он тоже любил Three Days Grace и System Of The Down, заслушивался Метлой… и, разумеется, он обожал гранж и был знаком с творчеством ребят. Рид не уточнял, насколько хорошо. — Играешь еще на чем-нибудь? — поинтересовался Даг. — На пианино, — Рид улыбнулся и наткнулся на взгляд Мэтта. — Школу-то закончил? Почти восемнадцатилетний, — поддразнил Уолст. Рид покраснел. Да уж, отменное впечатление он произвел тогда. — Скоро девятнадцать, — в тон ответил Генри. Его ответ раскрыл глаза и остальным парням — они тут же вспомнили о его фееричном предложении сотрудничества. Оказалось, Рид тогда только чувствовал себя трезвым, на деле — с трудом на ногах стоял. И разговаривал примерно так же. И, по мнению всех, в том числе и Мика, это стало отличным началом плодотворного будущего сотрудничества.***
Они объездили уже половину штатов Америки, и везде их принимали более чем благосклонно. «Porn Star Dancing» звучала из каждой машины, во всех стрип-клубах и барах. Невиданный успех, о котором они могли разве что мечтать, но не рассчитывать на него. Им даже пару раз налили бесплатно. Рид радовался работе с Чедом Крюгером даже больше, чем свалившейся славе. Живая рок-легенда дает советы, помогает при записи альбома, всячески пиарит их молодой коллектив и тусуется с ними абсолютно на равных. Рид думал, что успеха они могли бы достичь и раньше, если бы Мэтт этого захотел. Воспользовался бы тесными связями с Грейсами… Но Мэтт жаждал добиться всего самостоятельно, без именитых друзей и родственников. Доказать, что не хуже. И один этот факт заставлял Рида по-настоящему им восхищаться. Одним этим чувством дело не ограничивалось. Рокерский образ жизни пришелся ребятам по вкусу: бесшабашное веселье, море алкоголя, идиотские выходки и девушки. Десятки готовых на все девиц буквально преследовали группу. Сэл и вовсе ввел в обиход приглашать женщин всех возрастов и рас на сцену во время исполнения «Porn Star Dancing». И не всегда тому же Сэлу удавалось уйти со сцены уцелевшим. Рид знал, что от всего этого Мэтт не испытывает восторга. Да, он улыбался, позволял себя лапать, пытался полностью соответствовать имиджу группы. А после мылся так остервенело, словно кожу хотел с себя содрать. О странностях Уолста музыканты разве что шептались между собой. Вокалистам же положено быть с «тараканами» в голове. Тем более в остальном Мэтт ничем не отличался: пил на равных, менял девчонок каждую неделю, участвовал в потасовках. Но только Рид, который пристально наблюдал за Уолстом, видел его неудовлетворение. И группой, и творчеством. Рид хотел помочь, но не знал как. Мэтт просто перерос группу. Словно бунтующий подросток, который устраивает экстравагантные выходки назло взрослым, а потом внезапно понимает, что это не больше неинтересно ему самому. Словно ставший взрослым Питер Пэн. — Ты так пялишься на него постоянно, — Даг отхлебнул пива, проницательно уставившись на Рида. Клавишник вздохнул. Он и не пытался как-то скрывать свои чувства, просто надеялся, что от расспросов его избавят. Разговоры по душам никогда не были сильной стороной Рида. — Но ты ему не нужен. Лучше тебе забыть. — Потому он исключительно по девочкам? — горько поинтересовался Генри. Они выбрали не самое подходящее место для беседы. Вокруг уйма незнакомцев, полуголых девиц. Смрад, характерный для тесного помещения с уймой пьяных и потных людей. Очередная вечеринка, очередной город. Рид давно перестал интересоваться и замечать. Даг едва слышно засмеялся. — Его сердце занято. Очень давно. Знаешь, бывает так. Одна любовь на всю жизнь. Вот и нашего красавчика не миновало. Ты не замечал? Он пытается игнорировать, жить, но… — Даг с силой опустил пустую бутылку на стеклянный стол. Звук удара отрезвил Рида. — Ничего дать взамен он тебе не сможет. Рид покачал головой. Разве это так важно? Был бы у него хоть малейший шанс, он бы просто любил Мэтта, заботился о нем. Исполнял прихоти. Зачем ему какие-то ответные чувства? Его любви хватит с головой. Рид молчал. Слишком несбыточные фантазии. Мэтт — совершенно точно «по девочкам», а он рядом быть сможет только как друг. И этого хватит. Они приступили к записи второго альбома, много времени проводили в студии. Все мысли, все чувства — буквально все было вложено в песни. Все-таки большинство треков первого сольника были сочинены до его прихода в коллектив, он участвовал разве что в студии. Теперь все иначе. Тексты они обсуждают, вместе пишут музыку, постоянно спорят и советуются. Это намного интереснее. По ночам Рид работал над собственными композициями, надеясь, что однажды их споет Мэтт. Что они сделают это вместе. Рид в деталях запомнил день, когда его мир рухнул. В тот вечер он вернулся в студию, забыв ключи от дома. И, едва переступив порог, понял, что лучше бы он ночевал на лестничном пролёте или в машине. Он хотел верить, что ему только кажется, как Сэл, смеясь, стаскивает с Уолста футболку и тянется к ширинке на его джинсах. Надо бы уйти и поскорее забыть, но Рида словно парализовало. По их действиям, шепоткам, смешкам, он понял, что близость между парнями отнюдь не в первый раз. Они точно знают тела друг друга. Как он мог не заметить? Туры, репетиции, тусовки, интервью — они все время вместе, бок о бок, практически неразлучны. Заядлые бабники. А на деле?.. Рид отмер только тогда, когда Сэл повалил Уолста на небольшой столик. Вокалист хрипло охнул, но в остальном был только за. Видеть это и слышать обоюдные стоны Рид больше не мог. Так и не найдя ключи, он стремительно вылетел на улицу. Его мутило. В ту ночь он так и не смог уснуть, шатаясь по городу. И утром выглядел так дерьмово, что Мэтт решил, будто он заболел. У Рида не было ни сил, ни желания спорить. Как и смотреть на вокалиста. Он наконец нашел свои ключи и следующую неделю провел дома, изредка выходя за сигаретами. — Ты не отвечал на звонки, — строго произнес Уолст. Его появление на пороге квартиры удивило и смутило Генри. Отодвинув Рида, он зашел внутрь, сморщив нос. — Да уж, большего срача я не видел даже в нашем фургоне. — Зачем пришел? — Мы переживаем. Даг сказал, что мое посещение точно пойдет тебе на пользу… Рид грустно хмыкнул. Значит, это даже не инициатива Уолста. Заботливый барабанщик и тут подсуетился. Мэтт нашел относительно чистое место на диване и сел. — Расскажешь? — Уолст проницательно уставился на Рида. — Приболел, но сейчас уже лучше. Думаю, завтра я… — Вот только не надо мне заливать, — раздраженно перебил Мэтт. — Я на дурака похож? В чем дело, Рид? Девушка бросила? — Раз ты такой умный, может, сам угадаешь? — бросил Рид и, схватив сигареты, ушел курить. Мэтт не последовал за ним, вместо этого нашел пиво и относительно чистые стаканы. — Разве ты не на машине? — Рид уже смотреть на алкоголь не мог, но послушно принял бокал и сделал большой глоток. — Вызову такси, — равнодушно произнес Мэтт. Разговор ни один из мужчин не спешил начинать. Рид в принципе говорить не хотел. Да и что скажешь? Это ведь даже предательством не назовёшь. Мэтт ему ничего не обещал, а Рид даже и не пытался привлечь его внимания, полагая, что шансов нет никаких. Осознать вдруг, что не так уж безгрешен Уолст, больно. От собственной слепоты и наивности — в особенности. — По-твоему, я не видел? Все эти долгие взгляды… Ты очень очевиден, — прервал молчание Мэтт. — Самое страшное то, что я будто на себя со стороны смотрел. Понял я, значит, понял и он? — Расскажи мне, — тихо попросил Рид. Ему было не особо интересно, скорее наоборот — он не хотел знать, кому принадлежит сердце Мэтта Уолста, но он хороший друг, и как друг уверен, что вокалисту надо выговориться. Другой шанс побеседовать открыто вряд ли представится. — Нечего рассказывать. Я влюблен в него всю свою жизнь. Для него же я — лучший друг со странностями. Пусть так и остаётся. Забавно, как мы с тобой похожи. — Я видел тебя с Сэлом. В студии. — Я догадывался об этом, — Мэтт налил еще пива. — Жалеешь, что не оказался на его месте? Это только секс, не более. Сэл не против развлечься, любые обязательства ему чужды. Рид понимал, частенько предпочитая партнеров, которые ничего не ищут взамен. Кратковременные случайные связи, не вызывающие эмоциональной привязанности. Удовлетворение потребностей. — Не считай меня скотиной. Да, я знал о твоих чувствах. Поэтому и держался как можно дальше. Зачем причинять больше боли? — Я тебе совсем не нравлюсь? — наверное, если бы не недельный запой и новая бутылка пива на голодный желудок, Рид бы никогда не решился спросить. Но что ему терять, собственно? Мэтт тут, сидит в метре, готов разговаривать и понимает его так, как никто другой. — Нравишься. Как друг, как товарищ по группе. И я бы не хотел, чтобы он спал со мной из жалости. И для тебя такого не хочу. Слово «жалость» должно было подействовать отрезвляюще, но для Рида оно внезапно обернулось надеждой. То есть, не все так безнадежно? Генри улыбнулся. — А если я не против? Я смогу дать тебе гораздо больше, чем Сэл или кто-то еще. И мне не надо ничего взамен, понимаешь? Даже твоя верность не нужна. Только ты. — Нет, — твердо ответил Мэтт. — Ты не слышишь! Между нами не будет ничего, выходящего за рамки рабочих взаимоотношений. Да, это больно, неприятно, обидно и так далее. Но гораздо лучше ложных надежд. Думаешь, я полюблю тебя, потому что ты такой прекрасный и понимающий? Я жил в плену таких иллюзий. Возвращаться в реальный мир хреново. — Может, хотя бы напьемся? — предложил Рид. Его мелко трясло, и от слов Уолста неприятно кололо где-то в области сердца. Но голова была пуста. Никаких мыслей, планов, переживаний — белый лист. Или, точнее, полное опустошение. — Даже нужно. Есть что-нибудь крепче? — Мэтт потряс остатками алкоголя. — Найдем. Тему отношений они больше не поднимали. Обсуждали будущий альбом, Уолст интересовался песнями Рида… Как обычные друзья. Неловкости не возникало. Да и от чего? У Генри и так не было особых надежд. До этого вечера. Запись второго альбома проходила без сбоев, быстро и продуктивно. По работе они все соскучились. Поменялась и лирика, и от некоторой у Рида волосы вставали дыбом. Он был ошеломлен и раздавлен, когда Мэтт показал наброски «Perfect». В ней оказалось слишком много личного, болезненного и отчаянного. Уолст вкладывал всю душу в запись, Рид приносил ему чай, отвлекал бессмысленными разговорами и получал благодарную улыбку. Рид завидовал этому таинственному незнакомцу, который занимал и сердце, и мысли Мэтта. Или все-таки незнакомке? Уолст не раскрыл ни одной детали. Полунамеки, обрывочные сведения. Рид все еще не хотел знать, конкуренцию кому он проиграл задолго до знакомства с Мэттом. Откровение настигло Генри во время совместного тура с Three Days Grace. Мэтт взвинчен. Мэтт палится. Мэтт теряет контроль над собой. Мэтт пьет каждый вечер. А после приходит к нему, и Рид никогда не прогоняет. Он ведь хотел Уоста любой ценой и получил. Нет никакого триумфа или счастья. Рид даже не уверен, кому из них более тошно от сложившейся ситуации. Но жаловаться он не собирался. Мэтту нужна поддержка, утешение. Он вполне может это дать. Разве что сердце вокалиста никогда не склеит.***
— Ты хорошо подумал? — Да. Это временно. Но это… не шанс, нет. Исполнение мечты, понимаешь? Я им нужен. Рид не удивился, когда Мэтт рассказал о предложении Грейсов. Гонтье ушел, им нужен вокалист на тур. Кто подойдет лучше человека, стоявшего у истоков? Уолст заверял, что это временно, пока окончательная замена не будет найдена. У Мэтта горели глаза, не отпустить его он не мог. Но Рид был уверен, что это конец. Конец для их группы. Пусть Мэтт и твердил обратное, сыпал обещаниями, советовал хорошенько отдохнуть перед записью третьего альбома. Он точно не вернется. Рид радовался за него, плевать на то, что будет с группой дальше, что будет с ним. Он как никто другой понимал, как долго Уолст мечтал о такой возможности и почему. Держать его почти преступление. — Ты простишь меня? — Мне не за что. Не пропадай только, ладно? Звони хотя бы. Рид знал, что, несмотря на потаенную радость, Мэтт будет изводить себя чувством вины. Ощущать себя предателем, недостойным ни Грейсов, ни Дэйсов. Рид делал все, чтобы Уолст не переживал, поэтому сам разговаривал с ребятами, готовил почву. Мэтт еще не дал согласие на тур и не даст, если группа решит иначе. — Не живи в плену иллюзий, — покровительственно прошептал Рид, когда они остались только вдвоем после непростого разговора с коллективом. — Возвращаться в реальный мир хреново. На самом деле мы все тебя ненавидим и рады, что ты сваливаешь. — Подлые лицемеры, — засмеялся Уолст. — Я так и знал! — Мы будем тебя ждать. Когда ты там наиграешься в крутого рокера. В его «мы» отчетливо звучит «я», и Мэтт легко это улавливает. Обнимает Генри и заверяет, что ничего не изменится. Очередная ложь во благо, но Рид благодарен ему за это. Мир иллюзий не так уж и плох, если разобраться.