И тогда дьявол избил свою жену

      Кажется, настал конец пути.       Шел снег — настоящий рождественский снегопад — а Рей пряталась в коробке из-под холодильника. Последние несколько дней она провела здесь, смирившись с неизбежным: скоро — уже не имеет значения, от обморожения или от воспаления легких — ей придет конец, смерть явится за ней, не дав дотянуть до нового года.       Конец попрошайничеству, конец рысканию по помойкам — жизнь близилась к логическому завершению. Рей устала менять секс на еду и слишком упала духом, чтобы тащиться в ночлежку согреться. Сегодня она умрет в этой коробке, одна-одинешенька, и никто не прольет по ней ни слезинки.       Такие дела. Свернувшись калачиком на своем одеяле, рваном и ветхом, которое она стащила еще у первой приемной семьи, Рей закрыла глаза. Таков порядок вещей.       — Милая?       Растерянно заморгав, Рей вздрогнула и высунулась из коробки. Голос?.. Ей не послышалось? Но кому придет в голову шляться по улицам в Рождество?       Рядом стояла женщина в длинном черном пальто, с теплыми наушниками поверх заплетенных в косы волос и беспокойной складкой между бровями. Потрогав коробку изящной рукой в черной перчатке, она заглянула внутрь. Но едва ли обнаружила что-то примечательное: только Рей, одеяло и несколько пустых бутылок из-под воды. Вместо туалета и душа Рей пользовалась дамской комнатой в какой-нибудь забегаловке или банально заходила за угол.       Незнакомка поцокала языком.       — О боже. Такого не должно быть накануне Рождества. Что ты здесь делаешь, солнышко? Неужто убежала из дома?       — Мне девятнадцать, — застучала зубами Рей. Она съежилась, с болью и стыдом осознавая, какая рванина на ней надета. — Я… я здесь живу.       — Живешь здесь? В ящике? — фыркнула женщина и покачала головой. — Нет. Так не пойдет. — Приветливо улыбнувшись, она протянула руку. — Меня зовут Лея Органа, возможно, ты видела меня на предвыборных плакатах? Пойдем со мной. У меня есть дом, где ты сможешь переночевать.       Рей нерешительно посмотрела на ее руку. Доброта не бывает бесплатной. У всего есть цена.       — Что вам от меня нужно? — с подозрением спросила она.       — Ничего, дорогая. Ну, может, напечатаем твое личико на парочке новых постеров.       Рей отрывисто хохотнула. С ней приключилось чудо — наверное. А может быть, нечто ужасное. Но она знала точно: еще одной ночи при минусовой температуре ей не пережить, и нет ничего страшнее, чем замерзнуть насмерть в старой коробке. Если незнакомка намерена ее убить, то, по крайней мере, это будет быстрая смерть.       Рей приняла протянутую руку. Ноги затекли от слишком долгого сидения на корточках, и теперь боль и холод вцепились в нее вовсю. Лея сняла с плеч пальто и помогла Рей просунуть руки в рукава. Стало теплее — пальто было тяжелым. По ощущению напоминало объятия.       — Ты вся горишь! — ахнула Лея, приложив ладонь к ее лбу. — Бедняжка! Я немедленно вызову доктора! Пойдем скорее! Тебе не помешает душ и тарелка супа.       — Все… все в порядке. Я не хочу…       — Боже ты мой, я обожаю помогать людям! Приноси дары свои, и воздастся тебе по делам твоим!       В другой раз Рей проявила бы больше настойчивости относительно того, что ей хочется и не хочется делать, но озноб и усталость брали свое, отнимая волю к сопротивлению. Кивнув, она побрела по переулку вслед за своей спасительницей к большому черному внедорожнику. За рулем сидел мужчина и со скучающим видом курил сигарету.       — Это она? — протянул он.       Лея открыла заднюю дверь.       — Хан, это Рей. Рей, это мой муж, Хан.       Вроде, «Ауди». Рей буркнула невразумительное приветствие и забралась на кожаное пассажирское сиденье, вздрагивая и кутаясь в дорогое пальто. Она заметила, что, прежде чем подсесть к ней, Лея взяла у Хана какое-то другое пальто.       Но одолженное ей пальто было теплым и пахло как новое. Под болтовню супружеской пары машина отъезжала от тротуара, и Рей облизала потрескавшиеся губы. Ее коробка осталась где-то там, позади. Но не одеяло. Рей его прихватила с собой. Она расстегнула кофту и подоткнула сверток под грудь.       Теперь хорошо. Больше не холодно. Хорошо.       Они ехали по ночным запорошенным улицам, мимо сверкающих огней, обрамляющих крыши домов и живые изгороди, пока не добрались до какого-то закрытого района. Рей смотрела на белые лужайки, мелькавшие за окном, очарованная тем, насколько чистым здесь все выглядело. Деревья у дороги выстроились в строй, сверкая гирляндами. Это место напоминало сказочную рождественскую открытку!       Хан свернул на извилистую подъездную дорогу. Сам дом было почти не видно, но Рей понимала, что он должен быть огромным. Когда машина заехала в гараж, она поерзала на сиденье и вылезла, как только Лея открыла ей дверь.       — Можешь оставить обувь здесь, — предложила Лея — любезно, но без излишней мягкости — и глянула на Хана: — Бен уже спит?       — Он в своей комнате. Нас не побеспокоит.       Рей сняла старые ботинки и вошла в дом. Ее встретил запах корицы и сосны — аромат Рождества. Как всегда, ей пришлось по душе тепло: толстые стены надежно укрывали от сквозняков и стужи. Тут было хорошо. По-настоящему просторно.       Хан забрал у нее пальто и ушел, а Лея повела ее по винтовой лестнице на второй этаж. Было темно, трудно что-то разглядеть, но Рей заметила несколько рамок с фотографиями, на которых был запечатлен один и тот же мальчик, постепенно превращавшийся в мужчину. Но на каждой фотографии на его длинном лице красовалась одна и та же неизменная кривая улыбка. И везде он был ужасно бледный.       — Наш сын Бен живет с нами, — пояснила Лея. — Милый мальчик. Нисколько тебя не побеспокоит. Только не забывай перед сном запирать дверь — иногда он ходит во сне.       Она привела Рей в обширную, богато украшенную ванную комнату с большой ванной на ножках и полотенцами кремового цвета. Пообещав принести что-нибудь, в чем можно спать, Лея позвонила врачу и оставила Рей одну.       Это был первый настоящий душ, который Рей смогла принять за много недель. Она следила, как грязь стекает в слив, и стояла под струей горячей воды, не желая даже шевелиться. Ощущения накрыли ее, покалывание спускалось по телу до самых кончиков пальцев. Это самое счастливое Рождество в ее жизни.       Дверь заскрипела.       — Мам?       Рей нахмурилась и высунула голову из-под душа, прислушиваясь. Скрип петель раздался чуть громче, а за ним тот же неуверенный голос. Только она выключила воду, как занавеска отдернулась — и Рей завизжала.       — Пошел отсюда! — она торопливо завернулась в занавеску. — Ты что, больной?!       Она успела заметить потрясенный взгляд карих глаз и копну черных волос, но в следующий миг посторонний, чуть не споткнувшись, смотался из ванной, оставив Рей стоять с разинутым ртом. Немного оправившись от шока, она предположила, что, судя по росту, это был тот самый Бен.       Рей сдвинула брови, глядя в открытую дверь. Вот придурок, подглядывать вздумал!.. Она принялась вытираться, и тут появилась Лея, держа в руках новую пижаму и рассыпаясь в извинениях.       — Ох, мне так неловко! Но он абсолютно безобиден. Просто очень нервный мальчик. — Пижама была мягкая, как шелк, и Рей без раздумий переоделась в нее. Вообще не помешало бы одеться. — Он разволновался, что меня долго не было дома. Я обязательно побеседую с ним, дорогая. Он не причинит тебе вреда — он самый настоящий добрый великан.       — …Ладно, — пробормотала Рей. — Спасибо за одежду… и остальное. Вы мне правда очень помогли.       Она не знала, что еще сказать. Лея, совершенно незнакомая женщина, великодушно распахнула перед ней двери своего дома, поэтому жаловаться или устраивать скандал казалось невежливым. Да и Бен ведь сразу убежал, как только осознал, что перед ним не его мать.       …Но неужели для него нормально как ни в чем не бывало заходить в ванную к матери?       Рей пошла за Леей в гостиную — показаться прибывшему доктору. Однако роскошная обстановка и невероятных размеров камин вызывали у нее гораздо большее любопытство, чем объяснения врача насчет того, что у нее пневмония и сильная лихорадка. Безропотно проглотив предложенную жаропонижающую таблетку, она восхищалась белыми диванами и предметами современного искусства из нержавеющей стали на стенах.       Ее определенно занесло в завлекательное местечко, но язык не поворачивался назвать это домом. Красивая картинка, но не то место, куда хочется возвращаться, чтобы окунуться в тепло и уют. Впрочем, Рей не привыкла жить в доме, так что решительно отринула подкравшуюся странную тревогу.       Доктор прописала ей антибиотики и оставила необходимые лекарства. Рей взяла одно посмотреть.       — Благодарю, Аннет, — Лея коснулась руки врача. — Увидимся в церкви в воскресенье?       — Конечно. Счастливого Рождества, Лея. — Врач повернулась к Рей: — И тебе, дорогая. Я увижу тебя в церкви в воскресенье?       — Я неверующая, — призналась Рей. Пожалуй, не стоило так говорить, но притворяться она не любила. Тем не менее поспешила исправиться: — М-м… но спасибо вам большое. Думаю, я могу сходить в церковь.       Лица обеих женщин — ее спасительницы и доктора — просияли, и Лея похлопала ее по плечу. Широко раскрыв глаза, Рей облегченно вздохнула, а потом ее взгляд мельком упал на лестницу.       Он стоял там! Огромный. Длинные пальцы сжимали металлические прутья перил. Отсюда Рей не могла толком его рассмотреть, но отчетливо улавливала устремленный на нее завороженный взгляд. Бледные щеки порозовели, и он исчез.       Рей перевела глаза на окно. Похоже, надвигалась снежная буря.