Светлая грусть

      Космос. Необъятный. Бескрайний. Корабль блуждал без цели, без курса, без топлива… Тони Старк уже около получаса сидел на полу Милано, держа в руках искорёженный шлем своего костюма. Отчаяние с каждой минутой всё глубже пробиралось под кожу. — Пишет, нет? — постучав несколько раз по экрану, заговорил Старк. В его душе таилась надежда, что послание дойдет до своего адресата. Мужчина замер на секунду, а затем откинулся назад. — Привет, мисс Поттс. Если найдёшь эту запись, прими это спокойно, — на выдохе произнес Тони. Выглядел он ужасно. В слабом свете были отчётливо видны красные из-за расширенных сосудов глаза. А большие круги под ними говорили, что он не отдыхал довольно давно. Темные волосы растрепались в разные стороны. Дышал Старк через раз и очень глубоко. — Конец — это часть пути. К слову сказать, дрейфовать в космосе без единого шанса на спасение веселее, чем я ожидал, — почему-то эти слова, которые должны нести ничего, кроме печали, заставили Старка слегка дернуть уголками губ вверх. — Еда и вода закончились четыре дня назад. Кислорода часов на десять, — продолжил Тони, — И знаешь? Когда я засну, мне приснишься ты. Только ты… — искренне улыбнувшись, произнёс Старк, указывая на воображаемого собеседника. — Но прежде я должен рассказать тебе кое-что важное, — сменившись в лице и отвернувшись куда-то в сторону, сказал миллиардер. — Ты никогда не думаешь, что последний раз — это последний раз. Каждый раз думаешь, что будет ещё шанс. Но это совсем не так. Я думал, что у меня ещё будет время рассказать всё вам.       Он слегка наклонился вперед и сцепил пальцы в замок. — У меня есть сын, Пеппер… И несколько дней назад я видел, как он умер… Видел, как его тело постепенно становилось горсткой пепла… И это была моя вина, —  сжав скулы от злости, Старк отвернул лицо. Только спустя некоторое время он продолжил: — Его звали Питер Паркер. Мальчишка из Куинса был моим родным сыном, Поттс, — с искорёженной полуулыбкой произнес Тони. — Я хранил эту тайну столько лет, так и не смог признаться. Да и сейчас не знаю, с чего начать, — нервно потирая шею, Тони задумался. — У нас с его матерью был недолгий роман. Мы с Мэри оба понимали, что хотим совершенно разного от жизни и просто разошлись. Через полгода я узнал, что она носит моего ребенка. Но приехать я решился лишь когда Питеру было уже два месяца, — спокойно стал рассказывать мужчина. — В тот день я впервые взял его на руки. Он был таким маленьким, Поттс, — рассказывал мститель, улыбаясь от нахлынувших воспоминаний, — Я так боялся потревожить его сон, даже дышать старался как можно тише. — Я знаю, что ты думаешь, мисс Поттс. Но я не мог остаться, — покачивая головой, тихо произнёс Старк, — У него была любящая семья… Отец… Двух отцов не бывает. А такого отца как Старк я не пожелаю ни одному ребенку. Я ушёл, пообещав Мэри, что уберегу сына от самого опасного, что может произойти в его жизни — от себя, — с горечью произнес мститель, а после, грустно усмехнувшись, добавил, — Но даже с этим я облажался.       Старк чувствовал вину. Паршивое чувство, которое проникало внутрь, захватив все внутренности и вдавив их в ребра до удушающего хрипа. — Пришлось держаться на расстоянии. Не скажу, что у меня не было возможности признаться ему. Но я не мог. Как бы это не звучало смешно, но каждый раз, когда я думал об этом, внутри появлялся страх. Страх всё испортить, изгадить чью-то жизнь. Но знаешь, я был прав. Убедился в этом, когда побывал на каникулах в Афганистане. Представь, окажись он там, — Тони снова сжал челюсти, — Хотя лучше не надо, — тряхнул он головой, отгоняя мысли. — Я много чего натворил в своей жизни, Пеппер, но Питер никогда не был ошибкой, — уверенно и спокойно продолжил Старк. — И мне следовало продолжать держаться подальше от него. Но когда я узнал, что мой пятнадцатилетний сын прыгает на паутине между высотками Нью-Йорка в какой-то красно-синей пижаме, — усмехнулся Тони, — Я уже не мог оставаться в стороне. Решил, что может это шанс познакомиться с ним.       С каждым словом ему было всё труднее говорить. Голод, жажда и усталость медленно забирали жизненные силы Старка. — Черт, да он в пятнадцать лет взвалил на себя ответственность, которая не каждому взрослому под силу. Я старался его контролировать, старался уберечь от опасностей. Но он такой упрямый, Пеппер! Пацан с таким рвением лезет в передряги, пытаясь помочь всем на свете. И даже не думает о себе, о своей жизни, о последствиях! — и тут лицо Старка расплылось в улыбке, — Видимо, это упрямство он унаследовал от меня.       Тони опустил глаза. — Я впустил Питера в мир, частью которого он не должен был быть, — мужчина устало потёр переносицу. Мысли путались в голове, Старк из последних сил старался не терять связь с реальностью. — …Он всегда смотрел на меня таким восторженным взглядом, как на чудо, как на героя. И я старался, Пеппер, старался стать хотя бы частью того, что он видит во мне, — лицо Тони внезапно исказила гримаса боли, он неосознанно потянулся к ране на животе. — Какой толк в том, что я спасаю незнакомых людей, если я не могу защитить своих близких?! — громко вопросил он, крепче прижимая руку к ране. — Теперь всё кажется бессмысленным. Но отчаяние не означает, что я сдался, — произнёс Старк, — Вот и всё. Вся правда, Пеппер. Я люблю тебя. Конец записи.       Экран погас. Парень так и остался сидеть неподвижно на кожаном диванчике, нервно покусывая шнурок от толстовки. — Питер, — произнесла Пеппер, всячески пытаясь скрыть свое волнение, — Я понимаю, тебе трудно сейчас. Но ты должен был услышать это.       Парень вздрогнул, когда маленькая ладонь легла на его плечо. — Питер? — вновь позвала Поттс. — Почему? Почему он не рассказал мне? — забормотал он, бросив  непонимающий взгляд на девушку. — Тони ведь сказал, что… — начала Пеппер, но парень возмущённо прервал её. — Что боялся быть плохим отцом? Что бросил меня, чтобы защитить? — резко вскочив с дивана, громко и быстро заговорил подросток.       Девушка видела, как мальчику было трудно справиться с нахлынувшими эмоциями. Но она не могла подобрать слов, чтобы его успокоить. — А может я просто ему не нужен? И было легче забыть о моём существовании, продолжить жить своей жизнью, чем хоть попытаться быть мне семьёй? — задыхаясь, продолжил он. Пеппер молча встала и быстрыми шагами направилась в сторону лестницы. — Иди за мной. Покажу тебе ещё кое-что, — не оборачиваясь, произнесла Поттс.       Питер смотрел в спину уходящей девушке. Он замялся, но всё же любопытство взяло верх. Глубоко вздохнув, подросток последовал за Пеппер, поспешно убирая руки в карманы черной толстовки.       Место, где обычно слышался шум металла, громкая музыка и нецензурная брань, встретило их пугающей тишиной. Поттс направилась к компьютеру и рассеянно забарабанила пальцами по голографической панели. А Питер так и остался стоять у двери, не решаясь войти.       В голову парня лезли воспоминания, непрошеные, светлые и очень болезненные. Вспомнилось помещение, полное различным оборудованием и инструментов. Пахло машинным маслом и горелыми проводами. Мужчина с растрёпанными волосами, сидевший на краю стола, и подросток, в мятой футболке, оживленно обсуждали новый костюм, попутно делая заметки. На соседнем столе покоился несъеденный ужин и пустые чашки из-под кофе. Когда мужчина выдавал очередную остроту в отношении «новых технологий», мастерская наполнялась тихими смешками. Картинка всплывших воспоминаний была такая яркая и солнечная, а все действия были словно в замедленной съемке.  — Питер, — мягко произнесла девушка, возвращая подростка в реальность.        Девушка жестом позвала его подойти ближе.       На голографической проекции всплыла всего одна папка с пометкой «Карапуз». — Я нашла это после того, как прослушала его послание в первый раз. Ушло немало времени, чтобы открыть файл, — прошептала девушка. Питер непонимающе посмотрел на Пеппер, а его брови свелись к переносице. — ПЯТНИЦА, покажи ему, — громко скомандовала Поттс.       Вокруг появилось множество фотографий и видеозаписей с моментами из жизни маленького Питера Паркера. Записи с Дней Рождений, первого дня в школе, научных выставок, празднований Дня Благодарения и Рождественские каникулы. Там было всё, вплоть до видео с поездки в Американский музей естественной истории, когда Питеру было одиннадцать.       От удивления руки подростка опустились вдоль тела. — Теперь ты видишь, Питер, он никогда не забывал о тебе.