"Милый, не надо..."

       Деймон с волнительной тревожностью влетел на крыльцо огромного дома Майклсонов, вмещающего сразу несколько молодых пар, и аккуратно коснулся дверной ручки, что уже была сорвана и нагло вскрыта. Готовый в любой миг достать пистолет из внутреннего кармана кожаной куртки, Сальваторе с яростной уверенностью внутри него ворвался вовнутрь, быстро направившись в большую гостиную, где горел свет и догорала напряженная тишина, созданная женским страхом и мужской тревогой. Как только Деймон оказался в просторной комнате, не сбрасывая боевой готовности, сидевший на кресле Клаус с облегчением вздохнул, и стоявший позади него высокий и тощий парень с винтовкой в руках и непоколебимо каменным лицом отошел в сторону. Элайджа, которого с тем же оружием охранял другой странный тип, что при мелком росте был довольно крепким и коренастым, с неодобрением глянул на нескольких других незнакомцев, в стальной хватке сдерживающих Кэролайн, Ребекку и Дженну, которая оставалась единственной спокойной девушкой с серьезностью и вызовом в глазах, в отличие от истинного испуга на лицах ее подруг. Все отступили друг от друга, и словно вся комната поддалась расслаблению, будто не было резкого и неожиданного налета этих как на подбор озлобленных и молчаливых мужчин с оружием в руках.        — Что за херня тут происходит? — возмущенно прорычал Деймон, и серьезно настроенный гнев в его ярко-голубых прищуренных глазах обдал холодком ухмыляющегося Энзо, который стоял посреди гостиной и разглядывал всех присутствующих людей, наслаждаясь их страхом и злостью, будто подпитывая этим свою внутреннюю энергию и получая позитив.        — Полегче, Деймон. — с раздражающей невиновностью в мягком голосе отозвался Сент-Джонс и прошел ближе к брюнету, кивком указывая своей беззвучной и наглой команде отойти в сторону. — Ты сам виновен, что не пришел вовремя. Я послал к тебе Кэтрин с сообщением о встрече.        — А отчего же не совой? Или почтовыми голубями? — яростно и язвительно вспылил Деймон, продолжая в упор таращиться лишь на Энзо, который с улыбкой психопата разглядывал комнату. Потом он перевел свои глаза в пол и вынудил Сальваторе тоже украдкой глянуть на его ботинки с золотой вставкой-пластинкой на носах. — Тем более, встреча должна быть позже.        — Нет. Тебе передали неправильную информацию. — сказал Энзо и подловил явное недоумевание Деймона, который с презрением снова посмотрел на его нелепо богатую обувь. — Значит, мисс Пирс не прошла мою проверку на честность…        — Не в твоих интересах должно быть предательство гонцов. Я убью эту наманикюренную суку. — Сальваторе с неподдельным недовольством в хрипловатом голосе сказал это и уловил тихий смешок, издаваемый Клаусом, который уже в целях спокойствия заключил Дженну в полуобъятие и настороженно изучал ярко-зеленым взглядом толпу странных парней, ворвавшихся в их дом во главе с Сент-Джонсом.        — А знаешь, вам стоило бы сменить начальника безопасности. Оказалось, что взломать систему охраны этого великолепного и большого дома можно всего-то за три часа. Не слишком сложно, да? — Энзо с той же глуповатой улыбкой прошел к небольшой кучке людей и посмотрел на недовольного и серьезного Деймона, пытаясь найти в нем хоть долю заинтересованности или испуга, но брюнет лишь равнодушно ждал от Сент-Джонса объяснений и изредка поворачивался к Майклсонам, Кэролайн и Ребекке, чтобы убедиться в их безопасности и спокойствии.        — Проблема не в системе охраны. Глобальные проблемы в тебе, твоей секретности и… — тут Сальваторе резко запнулся, с раздражением в голубых глазах выражая свое пренебрежение к Энзо, но тот лишь вновь усмехнулся в ответ замявшемуся парню.        — И моей влиятельности? — с открытой издевкой продолжил фразу за брюнета Сент-Джонс, которую Деймон был просто не способен произнести, перешагнув через собственную гордость и утопив личный статус. Он не мог этого ни осознать, ни сказать, но каждое появление Энзо в его жизни и жизни его друзей словно специально доказывало полную возвышенность загадочного человека над Сальваторе. Над Сальваторе, который сейчас с яркой неприязнью таращился на нелепо улыбающегося Энзо и ждал хоть чего-то стоящего от его слов.        — Что тебе снова нужно от меня? — сквозь зубы прорычал Деймон.        — Знаю, ты ненавидишь сейчас меня. Но это определенный этап. Назовем его «Измерение верности и командного духа». — затяжно начал Энзо, и в комнате послышался разочарованный смешок Элайджи. — Ты быстро примчался сюда, когда узнал, что друзьям угрожает опасность. Если я хочу иметь с тобой общее преступное дело, я должен быть уверен в тебе. Ты прошел проверку.        — Открою секрет, но моя верность распространяется исключительно на мою команду. Ты не в счет. — Деймон повел изящной бровью и вернул себе ранее не покидающую его оживленность и унижение к стоящему напротив брюнету.        — В этом случае ты знаешь, что им угрожает опасность. И тут я уже в счет. — парировал Энзо. Он заметил то, как вновь в воздухе нарастает напряжение и кивнул стоявшим поодаль парням, чтобы те приблизились. — Хочу немного рассеять таинственность и познакомить тебя с твоими будущими братьями.        — Вау, да у вас тут секта! Чтобы вступить в вашу светлую семью мне придется пить ослиную мочу? — саркастично выпалил Деймон.        — Возможно, это разочарование для тебя, но нет. — совершенно спокойно ответил Энзо. Деймон мог сказать еще много колкостей, что рвались наружу с блеском в прищуренных глазах, но он промолчал и глянул на Клауса, что в отличие от него полностью поддался вниманию и следил за каждым движением Сент-Джонса. — Эти ребята — лучшие среди лучших. Ни один из них не поставит свою жизнь в сравнение с важным делом. Этот высокий и тощий — опасность нашей команды. Сэм. Вон те шатены, которые мелкого роста и обладают мускулами, наша сила. Эштон и Ник. Тот огромный, который был твоим водителем, Майк. Остальные не важны и могут выйти. — он требовательно произнес последнюю фразу, и несколько парней сразу же покинули дом, оставляя в гостиной только тех, чьи имена назвал Энзо. — А насчет твоей команды?        — Элайджа, Клаус, Аларик, Логан и Кай. Не смогу охарактеризовать каждого, но скажу в общих чертах. Каждый из нас очень любит три вещи: пить, трахаться и грабить. — неохотно и язвительно произнес Деймон. Сент-Джонс опять показал улыбку. — Хотя я думаю, что ты и так всё знаешь.        — Верно. — с неким ликованием в голосе согласился Энзо, а перечисленные им парни словно по команде в один шаг направились к выходу, подтверждая странность и таинственность их поведения. — Думаю, что теперь мы готовы к партнерству.        — К сотрудничеству. Поверь, мне и без тебя партнеров хватает. Ну знаешь, такие длинноногие красотки… — грубо поправил его Деймон и переглянулся с Клаусом, который громким смехом сменил свою серьезность на позитивный настрой, появившийся вместе с вызовом в хрипловатом голосе Деймона.        — Хорошо. Но смысл тот же. До встречи. — тихо сказал Сент-Джонс и, провожаемый презрительными и недоброжелательными взглядами всех присутствующих в гостиной, собрался уйти вслед за своей же оставшейся загадкой командой, но резко остановился в полушаге. — Кэтрин заплатит за ложь.        — Не трогай ее. — резко возразил Деймон, задумавшись всего лишь на миг, и Энзо неоднозначно повел бровями, удивляясь неравнодушному переживанию брюнета, который смог вселить недоумение и в своих друзей.        — Наверное, Елена научила тебя волноваться за других. — с ярко выраженным намеком в коварной колкости своих слов произнес Сент-Джонс и, приосанившись, медлительными и размеренными шагами ушел прочь из огромного дома Майклсонов, сообщая о своем исчезновении шумным гулом быстро уезжающих от ворот дома автомобилей. И Деймон, когда наконец-то потерял громкий звук шин и моторов, поспешил вернуться домой, игнорируя возмущения и вопросы друзей. Конечно, Сальваторе прекрасно понимал их недоумение, испуг, злость к нему самому, что навлек на них слишком много знающего Энзо. Клаус что-то неразборчиво шипел, выругавшись в адрес двух ведущих между собой странную и всё же неравную игру брюнетов, Элайджа выпускал безостановочные вопросы, Кэролайн тихо всхлипывала, вытирая черные от потекшей туши слезы. И под звук этих страхов, испугов, злости, гнева и непонимания Деймон вышел из дома, равнодушно абстрагируясь от трепещущей внутри него личной боязни. Боязни облажаться. Боязни проиграть. Боязни быть испуганным. Сальваторе был не просто удивлен, а ошарашен происходящим, именно из-за этого у него в мыслях летал всего лишь один вопрос «Какого черта?».        Через несколько долгих минут, в которых растворялся здравый разум брюнета, его черный автомобиль уже летел в сторону своего дома, пропитанного тьмой и не меньшим напряжением, еле соприкасаясь с дорогой. Скорость Феррари, изысканной, изящной, красивой и спортивной как ее хозяин, развивалась довольно-таки быстро, преодолевая путь с шумным ревом, и Деймон будто в один миг оказался у кованых ворот. Всё это время он ехал, озадаченно вцепившись в руль, и только иногда мог себе позволить под действием наивной тоски повернуть голову в сторону пустующего соседнего сидения, которое сразу вселяло в мысли парня воспоминания о Елене, когда-то сопровождающей каждую его поездку своим смехом или детским восторгом, с каким она обожала и дикую скорость, и непередаваемый драйв, нарастающий вместе с чувством безопасности, пришедшим с теплым касанием неотвлекающегося от дороги Деймона. Теперь же была лишь пустота и молчание. Реальность и воспоминания. Белая полустертая разметка на сером и мокром от снова налетевшего дождя асфальте криво мелькала перед колесами машины, но парень не замечал этого, потому что лихорадочно старался стереть свои мысли в голове, что у него очень плохо получалось. Вскоре он уже припарковался у темного дома, внутри которого слышались лишь тихие звуки телевизора, в экран которого неотрывно таращился Мейсон.        — Елена… — мягко и едва слышно произнес брюнет, миновав расстояния от входной двери до комнаты шатенки и пройдя строгий контроль Локвуда, что еще в коридоре наградил его изучающим взглядом.        — Только не нужно говорить мне что-нибудь утешающее… — монотонно и тихо сказала Елена, когда Деймон осторожными шагами прошел в ее мелкую комнатку и медленно закрыл за собой дверь. Он оглядел ее хрупкий силуэт, сидевший на кровати, серо-голубым виноватым взглядом, но шатенка резко отвернулась от его красивого лица, чувствуя, что внутри сердце начало сильнее биться, а обида ярче разжигаться.        — Я даже не собирался. — без единого намека на сарказм произнес Деймон, а Елена только тяжело вздохнула и крепче вцепилась хрупкими ладонями в подушку. — Простро иногда мне кажется, что ты страдаешь биполяркой и психолог-мозгоправ тебе ничуть не помогает.        — Ирония в том, что тебе не кажется. И мозгоправ был бы не нужен, если бы рядом со мной не было мозгокрута. — не имея расположение к разговору, неохотно ответила Елена, и Деймон нервозно усмехнулся, прищурив свои льдисто-голубые глаза, которые будто хотели наткнуться хотя бы на крупицу маленькой радости на лице шатенки, но теперь она молчаливо источала равнодушие и раздражающую безэмоциональность.        — И всё-таки нам необходимо поговорить… — с тяжелым вздохом произнес парень и, медленно пройдя к небольшой кровати, сел рядом с девушкой, которая вынуждено поджала под себя ноги и направила полный обидой взгляд на Деймона.        — Да… Но для начала ответь мне. Что со мной не так, Деймон? Почему ты мотаешься со шлюхами, наплевав на меня и на мои чувства? Что? Почему? Неужели это конец?.. Почему… Почему тебе плевать на меня? Деймон… — не сумевшая надолго скрыть свою перешедшую грань терпения обиду и раздраженность, взбесившаяся сложившейся ситуацией Гилберт выкрикнула это прямо в лицо брюнету, но для нее показалось странным и даже тревожным то, что после ее срыва брюнет сохранил адекватное спокойствие и только поджал губы, поддавшись собственной растерянности.        — Мне не наплевать на тебя, Елена… — он окинул ее тревожным, но скорее заботливым взглядом, а девушка театрально закатила глаза и показала нервозную грустную ухмылку. Однако, как бы она не старалась выразить внешним видом стойкость и непоколебимость своего недовольства, Деймон знал, насколько сильно в этот миг внутри нее кровоточило сердце, в панике бьющееся в бешеном ритме. Девушка продолжала нервозно улыбаться и Сальваторе сделал уверенную, но напрасную попытку коснуться ее плеча рукой, которую Елена грубо и брезгливо оттолкнула от себя.        — Я уже не верю в эти слова, Деймон! — истерично и злостно воскликнула шатенка, испепеляя Деймона неимоверно грустными глазами, но брюнет лишь устало принял ее очередной скандал и, недоумевая, всматривался в девушку.        — Просто пойми… Дело не в тебе, не в каких-то проблемах, а во мне. Только во мне. — спокойнее, чем Елена произнес парень, а потом сверкнул леденящими голубыми глазами в знак доказательства собственной бури подкативших эмоций. Он как темная пантера изогнул прямую спину и приподнял изящные брови.        — Я слишком часто это слышу. Дело в тебе. Проблема в тебе. Ты не изменим. Но ты даже не пытаешься что-то исправить! Ты просто смирился с тем, что ты плохой. Что ты эгоист. Ты думаешь, что не достоин любви и пытаешься игнорировать ее! Но даже не понимаешь, что делаешь больнее мне… Ты не герой, я знаю. Но… Но это не мешает мне любить тебя, Деймон… Ведь и Кэр, и Дженна тоже любят не святых, но они не страдают как я… — полностью сдавшись и перейдя с крика на сорвавшийся шепот, Елена, не контролируя свои же нервы, невольно заплакала, выпуская из печальных и обиженных глаз крупные слезы. Скорее всего эти прозрачные и горькие слезинки были вызваны не отвратительным разговором, пробуждающим в ней едва погасшую обиду, а мерзкой болью в сердце, которое и сейчас было поранено очередными отговорками Деймона. Они ножами пронзали хрупкое доверие и сильную любовь кареглазой девушки к брюнету, но он вдобавок к своему равнодушию растоптал хорошие отношения своей нервозностью и страхом. Страхом потерять ее навсегда, проявив хоть какое-то желание к ней. Она уже почти сдалась, перестала надеяться хоть на что-то хорошее в их совместной жизни, но он опять подарил ей надежду. Надежду, что хрупкой и шаткой кучкой еле возраждающегося пепла ее радости вновь рухнула вниз.        — Елена… — Деймон на выдохе произнес ее имя и вопреки ее истеричным сопротивлениям крепко сжал в руке ее ладонь. Он пытался с уверенностью в своих чистых глазах заглянуть в ее лицо, но в один миг при виде этого плачущего и содрогающегося от нервозности ангелочка, его стойкость сменилась жалостью и, казалось бы, твердый и серьезный голос звучал сорвавшимся полушепотом. — Да, дело во мне. Но и ты другая, Елена. Ты не такая же как Кэр или Дженна. Поверь, они слишком хитрые и изворотливые, чтобы ужиться с Майклсонами, а ты нет… Ты слишком хорошая. А я слишком плохой. Вот, в чем именно проблема. Я ужасен и ты знаешь насколько мне нужна эта чертова доброта. Ты — единственное светлое добро в моей гребанной жизни. Но как бы ты не пыталась изменить меня, меняешься только ты сама. Причем, не в лучшую сторону. И я пойму, если ты захочешь бежать от меня как можно дальше, но я просто не смогу тебя отпустить. Ты нужна мне. Действительно нужна. И мне не плевать на тебя, я попросту не хочу влиять на тебя. Я не могу сделать для тебя хоть что-то хорошее. Потому что во мне этого нет. Только ты мое положительное качество… Потому что ты полностью потеряла себя в панических истериках, узнав, что я убил человека. Но хреново то, что меня это не пробило. И я могу убить, Елена. Теперь я точно знаю, что холоднокровно смогу убить кого угодно, если ярость снова возьмет верх надо мной. Да, я всегда был плохим, воровал деньги. Но нечестные деньги вырастили тебя с рождения и ты не считаешь это грехом. Хотя я уверен, что твой отец тоже не без крови на руках. Но ты это не видела. Для тебя это дико… А для меня нет. И для Кэр, и для Дженны и тем более Кэтрин всё это — норма. Они так живут. Но ты действительно святая, Елена. И именно поэтому я по-настоящему люблю тебя. Не могу быть эгоистом… Но должен. Потому что иначе в этой среде я не выживу. Поэтому даже наперекор себе я не перстану уверять тебя, что тебе надо бежать от меня как можно дальше. Даже если я буду насильно держать тебя. Ведь я никогда не буду готов тебя отпустить! Пойми же, Елена!        — Понять доожен ты… — отчаянно пытаясь остановить свои слезы, Елена лихорадочно потерла глаза, но, сдавшись, снова уставилась на сидевшего рядом Сальваторе, крепко сжимающего ее ладонь. — Деймон, ты особенный человек для меня. Ты единственный, ради кого я могy не спать, единственный, c кем мне не надоест разговаривать, и единственный, кто постоянно y меня нa уме в течение всего дня. Ты единственный, кто может заставить меня улыбаться, даже не пытаясь сделать этого, ненамеренно испортить мне настроение и влиять нa мои эмоции своими действиями. Я не могy объяснить словами, насколько много ты для меня значишь, но ты единственный человек, которого я боюсь потерять и которого я хочy удержать в своей жизни!        — Я знаю. — только и сказал он, резко и кратко, а потом на зло своей едва живой совести двинулся ближе навстречу к Елене, неожиданно и быстро целуя ее, не успев даже подметить ее удивление. Он сильно сжал ее в своих руках, уже не имея возможности отпустить ее из своей хватки.        Брюнет, углубив этот чувственный и порывистый поцелуй, медленно повалил сидящую до этого шатенку на ее небольшую кровать со светлой постелью. Елена, словно за одну лишь секунду отключившись от реального и мира и собственного сознания, лежала под жарким обжигающим телом Деймона. Она инстинктивно обвила его ногами за талию. Его сильные руки беспорядочно скользили по ее бедрам, груди, животу, задирая и без того короткое платье, стягивая с плеч свою кожанную куртку и с тихим звоном молнии сбрасывая ее на пол. Гилберт полностью потеряла контроль над своими эмоциями и желанием, поэтому уже даже не помнила, как и почему она и Сальваторе, мучающий ее требовательным и страстным поцелуем, оказались вдвоем на ее кровати в этой мелкой комнатке. И единственное, что мог воспринимать внутренний разум Елены, это то, как она и Деймон подобно сумасшедшим целовались, с жадностью сдерживая друг друга в объятиях, а потом она вмиг оказалась горизонтально лежащей на кровати, под ним. От невероятно знакомого и вкусного аромата парня у девушки начинала кружиться голова. Его губы, такие горячие, мягкие и даже чуть влажные, его руки, сильные и чуть напряженные, упирающиеся локтями в кровать. Всё это вынуждало шатенку полностью поддаться своему вмиг налетевшему и уже не подвластному ей желанию. Движения Деймона становились еще уверенней и требовательней, и Елена совершенно теряла контроль над собой, всецело отдаваясь ему. Он с горячим и сбивчивым дыханиеи целовал ее обнаженные плечи, спускался ниже, к груди, и Гилберт действительно сходила с ума от наслаждения, когда его губы снова и снова касались ее воспаленной, разгоряченной и покрывшейся мурашками кожи. Неуверенно обнимая его ногами, Елена порхающими движениями своих тонких пальцев расстегивала пуговицы на черной рубашке Деймона одну за другой, открывая его идеальное подкаченное тело, что каждой клеточкой желало только ее прикасновений и этого тихо полустона-полувздоха, что сорвался с ее припухших от долгих поцелуев губ.        — Как же я хочу тебя… — он с трудом оторвался от ее тела, чтобы посмотреть в ее карие глаза своим сумасшедшим, совершенно одурманенным взглядом, в котором читалась лишь необузданная страсть и нескрываемая нежность, что рвалась наружу из него при каждом виде этой девушки.        — Я… — Неразборчиво пробормотала Елена, подбирая слова и не зная из-за чего пропал ее голос, то ли от налетевшего внезапным вихрем волнения, то ли от такого количества поцелуев — Я не знаю, хочу ли я… Не знаю, нужно ли… Но, пожалуйста, продолжай то, что ты делаешь…        — Ладно… — он слабо улыбнулся ей и снова поцеловал в губы.        Деймон вновь подчинил ее своим сжимающим ее мягкую кожу рукам, осыпая влажной дорожкой мелких поцелуев чувствительную шею, с необычайной нежностью откидывая тонкие пряди каштановых волос. И это сново накрывало Елену безумным жаром, сопровождающимся диким ритмом бьющегося сердца. И всё, что она в этот миг знала, слышала, видела или хотела видеть — лишь остервенело пытающий ее тело ласками брюнет с горящими безбашенной страстью голубыми глазами. Деймон. Все что Елена хотела чувствовать и ощущать — его поцелуи, его руки, властно обнимающие и блуждающие по ее телу, его дыхание, перемешивающиеся с ее вздохами.        — Ммм.! — протяжно на выдохе выпалила она, не в силах больше держать в себе безгранично взрывающиеся фейерверком чувств эмоции, выгибая спину и сильнее прижимаясь к Деймону, что до сих пор исследовал губами ее тело и приятным весом вдавливал шатенку в эту мелкую кровать.        — Ты меня с ума сведешь… — хрипло прошептал он, продолжая гладить руками ее потное от напряжения тела, когда услышал очередной срывающийся и искренний стон ее расспаленного желания и нетерпения.        — Деймон… — девушка едва могла дышать, ощущая жгучую и ноющую внутри нее искру, жаждящую не только эти заставляющие извиваться касания Деймона, но и всего его целиком. — Пожалуйста…        — Еще слово и я действительно сойду с ума, малышка. — он стиснул зубы, помедлив несколько секунд, но, словно, сдавшись, снова набросился на девушку, что вцепилась в его плечи.        Щелкнула пряжка его ремня, с которой шатенка усердно пытался справиться, не прерывая нового глубокого поцелуя, и чуть напряглась, но лишь на сотую долю секунды. Наслаждение снова взяло верх над ней, отбрасывая всякие раздумия и заставляя ее отдаваться его руками и губам уже уверенно и безповоротно. Он провел пальцами по внутренней стороне ее бедра, и она негромко вскрикнула, вздрагивая и прижимаясь к нему всем телом.        — Деймон, идем в спальню… — сквозь невольно вырвавшийся стон с тяжелым дыханием произнесла Елена, почувствовав резкий холодок, вызванный тем, что парень резко отпрянул от нее, оглядывая удивленным взглядом, сияющим то ли от внутренней радости, то ли от недоумевания. То ли от необъяснимо опасной смеси всего этого.        — Знаешь, пошло оно все на хер… — еле слышно прохрипел Деймон и начал тянуть вверх ее короткое домашнее фиолетовое платье, одновременно подхватывая стройное и разгоряченное тело на руки и быстро неся его в соседнюю огромную комнату, не оставляя его и секунду без трепетного поцелуя. Он вломился с ничего не воспринимающей здравым разумом Еленой в темную комнату, даже не включая освещения повалившись с ней на гигантских размеров кровать с черной и холодной постелью, снова нависая над ней и перенося всё происходящее в той комнате действие в эту.        — Иди сюда… — Деймон приподнял Елену с кровати, одним резким движением переместив ее на себя, и она, сидя на нем сверху, еще сильнее и жарче прежнего впилась в его губы, заставляя парня тонуть в этой кровати, в которую он вжимался широкой спиной, вместе с тем крепко сжимая в ладонях бедра расположившейся на его самом чувствительном и давно заведенном месте, что под грубой тканью джинс упералось в ягодицы Елены. — Только моя… — прорычал Деймон ей в самое ухо, и девушка снова вздрогнула от приступа дрожи. — Никому не отдам…        Его хриплые слова севшего от невыносимого возбуждения голоса отдались болезненной тяжестью где-то внизу живота Елены, что резко слезла с брюнета и легла на другую половину кровати, позволяя Деймону с коварной ухмылкой на лице снова оказаться сверху. Каждая клеточка ее тела отчаянно хотела его, ведь он был настолько близко, настолько невообразимо, недопустимо, непередаваемо, отчаянно близко к ней, что перехватывало дыхание. А мысли какой-то бесконечно крутящейся каруселью неслись куда-то в пропасть.        Деймон медленно развел в стороны ее ноги, и Елена, жадно хватая ртом нещадно убегающий прочь от нее воздух, пыталась кое-как справиться с большей силой пылающим желанием.        — Елена… — он осторожно провел теплой ладонью по ее лицу, плавно спускаясь к шее, оголенной груди, изучая хищным взглядом каждый изгиб ее тела, а потом снова взглянул ей в глаза. — Я хочу тебя… Прямо сейчас… Прямо здесь… Всю… — лихорадочно вздыхая, прошептал он и Елена теперь снова потянулась к его расстегнутому ремню, в этот раз щелкая молнией черных мужских джинсов. Делая глубокий вдох, Деймон отчаянно старался выровнить дыхание и, вроде бы действительно расслаблившись, перехватил руки девушки, вжимая их в простынь. Он резко и одним рывком вошел в нее, получая довольный и громкий, совсем скулящий вскрик шатенки, которая с безумством в заряженном желанием теле ближе притянула к себе парня.        — Деймон! — во весь голос взвыла Елена, когда брюнет сделал несколько движений и уже вызвал стаи мурашек на их телах.        — Тсс… — он нагнулся к ней и нежно, очень легко поцеловал в губы. — Расслабься. Пожалуйста… Иначе так меня не хватит надолго…        Закрывая глаза и шумно выдыхая, отпуская все, что с бешеной скоростью крутилось в голове, Деймон поддался ближе к Елене, что снова оглушила долго пустующую мрачную спальню очередным сиплым криком, вызывая у парня своей реакцией на его движения самодовольную улыбку.        — Тише… Только вот без этого…- Деймон нежно убрал со своей изогнутой от удовольствия спины хрупкие и вспотевшие ладошки шатенки, ощущая тонкую грань боли впивающихся в его кожу ноготков. Деймон коротко поцеловал ее в уголок губ. — Давай ты не будешь так часто кончать, малышка, иначе моя нежность исчерпается и я разорву тебя… — прошептал парень, ускоряя темп, но еще одно его движение, и Елена с новым криком вцепилась ногтями ему в шею. Деймон прерывисто зарычал и зажмурился, слегка запрокинув голову.        — Черт… — он сжал зубы, и прошептал неразборчиво что-то еще, крепче прижимая девушку к себе. — Прости, но я больше так не могу…        — А? Что? — прикусывая от нескрываемого удовольствия губу, простонала она, уже не слыша его голоса.        — Я сказал, что тебе пиздец, Елена… — Деймон с рычанием навалился на шатенку, жадно целуя в губы, совсем не так осторожно и бережно, как делал это еще в ее мелкой комнатке, и начал двигаться намного быстрее и резче. Вновь взвыла от сумасшедшего блаженства Елена, оставляя новые царапины на его идеальном теле, прижимающем ее к кровати. Его руки опять беспорядочно поползли по ее телу, и теперь Деймон задвигался в ней еще быстрее, получая более громкие крики в ответ на свои неконтролируемо грубые толчки. Они оба сковывали в объятия потные и липкие тела друг друга, а Деймон тяжело дышал, из последних сил держа себя в руках. Его губы легкими и щекотными касаниями прошлись по ее лицу, шее, плечам, и брюнет с глухим рычанием, крепче обнимая ее, силой прижал Елену к себе. Он больно прикусил ее за подбородок, и, выгибая спину, девушка ухватила губами его плечо.        — Деймон! — отчаянно хватая опять пропадающий воздух, запищала она, но Деймон страстно накрыл ее губы поцелуем, и Елена начала метаться, извиваться в приступе паники, понимая, что следующая секунда доведет ее до предела. — Деймон! Да! Да… Да! Да! Да… да…        Она со стоном выгнулась навстречу его напрягшемуся телу, и Деймону окончательно снесло крышу от ее безумного крика. Всё, как прежде. Всё, что и раньше взрывало эту темную спальню. Остервенело целуя ее раскрасневшееся тело и проводя руками по ее липкой от выступившего мелкими капельками пота коже, Деймон с глухим и хриплым стоном провел языком по ее вытянутой шее. Он с обезумившим взглядом посмотрел на ее застывшие в немом крике приоткрытые губы, не понимая, сколько времени прошло после того, как они упали на эту кровать. Еще один резкий толчок, и Деймон с рычанием опустился на постель рядом с ней, сгребаю Елену в охапку и прижимая к себе.        — Прекращай орать… Я в курсе, что ты уже раз шесть как «да». — тяжело дыша, он посмотрел на нее насмешливыми сытыми глазами и снова впился в ее губы, но уже совсем обессиленно и нежно. Это была моментная страсть, недоступная и сдерживаемая столь долгое время, но теперь, лежа в этой огромной кровати с помятыми простынями, они оба без сопротивлений погрузились в сон, восстанавливая потраченные на космическое удовольствие силы, совершенно не задумываясь о том, что же проснется в их душе потом. Потом, когда исчезнит пылкая и внезапная похоть. Потом, когда исчезнит чувство полного расслабления и блаженства. Потом, когда, проснувшись, им придется посмотреть друг другу в глаза и разобраться, что же двигало ими в этот миг.