"Милый, не надо..."

       Свет. Очень яркий и надоедливый свет слепил глаза, которые сразу восприняли эту жестокую светящуюся резкость и зажмурились, позволяя теперь сознанию полностью сосредоточиться лишь на головной боли. Невыносимой головной боли. Приподнявшись на кровати, Деймон сразу отвернулся от незашторенного и бесщадно пропускающего весенние солнечные лучи в его захламленную комнату окна. Он только теперь смог открыть свои голубые глаза и поправить одним движением руки помятые от подушки черные как смоль волосы, одновременно поглядывая и пытаясь сфокусироваться на настенных часах, являющихся прямым доказательством полудня. Деймон тихо вздохнул, словно от полного бессилие, что в это утро полностью сковало его уставшее и ноющее тело, а потом парень снова откинулся на кровать, пытаясь не привыкать к тому прекрасному расслаблению и спокойствию, которое в этот день явно не будет долговечным.        Снова закрыв глаза, брюнет решил, что хотя бы полное отсутствие отвратительного света хоть на миг остановит ужасно болезненное головокружение, но ничего не помогло, и он снова уставился в потолок, смутно припоминая прошлый вечер, что стал причиной его долго сна и мучительного пробуждения. Он с абсолютной точностью помнил о поездке в секретное логово Сент-Джонса, о своем возвращении, о том, как легко отпустил Елену в торговый центр с Кэролайн и Ребеккой. Ребекка. Теперь парень вспышкой яркого воспоминания увидел свой ранний визит к Аларику, и вместе с тем пришло осознание того, что они вместе провели весь оставшийся день. Сразу после возвращения домой от гостеприимного Энзо, Деймон с тем же приподнятым настроением отправился к Зальцману, помогая ему и Клаусу разобраться с неполадками их общих счетов. И ясно Сальваторе понимал то, что их старания закончились весьма удачно, приумножив доход каждого, и после этого друзья, ведомые радостью и весельем, до глубокой ночи просидели в своем клубе, злостно и воодушевленно обсуждая преданных своим вторым половинкам Логана и Элайджу, которые не составили им компанию. Однако ни один из этих троих на необыкновенную странность ситуации не остался в клубе до утра, вернувшись по своим домам и присоединившись к довольно-таки возмущенным девушкам. Однако Рик загладил свою вину перед новоиспеченной девушкой в лице сестры Майклсонов купленным для нее заранее невероятно дорогим браслетом. Клаус же вернулся к своей жене, изображая состояния совершенной трезвости, и лишь его заплетающийся, заставляющий Дженну смеять голос выдавал его нахальное опьянение. Но и он был прощен. А Деймон… А Деймон с грохотом ввалился в дом, являясь по-свински напившимся парнем, и сразу же упал на свою огромную кровать, не интересуясь ничем в этом доме и беспокоясь лишь о собственном состоянии усталости и подавленности. Зато теперь, едва оторвав раскалывающуюся от похмельной боли голову от подушки, с волнением ожидал встречи с Еленой, которая вряд ли будет рада его состоянию. Но встреча та была бы неизбежна, поэтому Деймон, пересилив себя и свою лень, поднялся с кровати в одних лишь черных джинсах, нацепил на себя кофту с рукавом тричетверти насыщенного синего цвета, который раньше Елена часто называла «индиго», и медленной походкой своего разбитого состояния спустился вниз, на кухню, откуда раздавался тихий звук стучавшего об деревянную доску ножа.        — Что готовишь? — хрипловатым и еще сонным голосом спросил брюнет, когда зашел в кухню, наполненную вкусным пряным ароматом. Гилберт лишь без единого слова наградила его оценивающим внимательным взглядом и снова отвернулась, продолжая мелко шинковать овощи. Конечно, в это утро вид Деймона, от которого тянуло сильным и еле перебиваемым его одеколоном перегаром, был не лучшим, сопровождаемым помятыми волосами и неспособным улыбаться лицом.        — Прости, но сегодня я без цветов. — смирившись с отсутствием ответа, сказал Деймон и сел на стул, не сводя серо-голубого взгляда со стройного силуэта шатенки, что со своей милой домашней красотой в широких розовых шортах и короткой голубой майке озабоченно кружилась перед плитой.        — Знаешь, Деймон, может это и круто ничего не помнить, но я вряд ли забуду, что я — обидчивая, заставляющая тебя нервничать и обламывающая на секс истеричка. — совершенно спокойно и без единого намека на очередной скандал проговорила Елена и, убавив огонь под небольшой сковородкой, направилась к столику и села на стул напротив парня, предворительно поставив перед собой чашку с горячим темным кофе. — Овощное рагу.        — Что овощное рагу? — непонимающе переспросил Сальваторе и чуть поморщился, уловив слишком терпкий аромат кофе, который обдал слишком чувствительного и раздражительного парня в это утро после длительной пьянки своим горьковатым запахом.        — Ты спросил, что я готовлю. — просто ответила Гилберт и, подметив то, с какой неприязнью Деймон смотрит на ее чашку, убрала ее на кухонный стол, возвращаясь обратно на стул всего лишь с бокалом воды.        — Кажется, я слишком долго спал… Ты готовишь. И это… — не успел парень договорить, как девушка быстро перебила его, устремив хранящие чистоту и спокойствие карие глаза исключительно на него.        — И это было только четыре месяца назад. — со вздохом сказала она, а Деймон поддержал ее неудобство перед этим упоминанием, однако не стал позволять наглой, напряженной тишине оставаться в их доме и снова заговорил.        — Наверное, это к лучшему. Ты начинаешь возвращаться к прежней жизни и… И я — идиот. Прости, что наговорил тебе вчера, хоть я этого и не помню. — Сальваторе подпер голову руками, что предательски награждала его невыносимой болью, а Елена привалилась к спинке стула, с внезапно появившейся на ее губах улыбкой оглядывая брюнета.        — Может тебе лучше полежать? — мягким голоском предложила она и заразила Деймона своей нелепой и непонятно из-за чего появившейся улыбкой. Он поднял на нее свои серо-голубые и немного затуманенные глаза, которые вынудили ее не убирать с красивого лица искреннюю улыбку.        — Нет… Сегодня у меня вроде как дела. — протяжно и тихо проговорил парень. — Нужно заехать к Каю. Он должен был кое-что разузнать для меня. А потом надо немного проветриться и освежить мысли. Хочешь со мной?        — Деймон, клубника не творит чудеса. — с фальшивым упреком возразила девушка, но Деймон усмехнулся и не отвел от нее взгляда.        — А может пошлем к чертям все эти обидки? Нам же не десять лет, Елена… — аккуратно, но всё же уверенно сказал Деймон. И после этих слов, которые резко ударили по всему сознаю шатенки, Гилберт встала из-за стола и направилась обратно к плите, даже не собираясь ему что-либо отвечать, потому что ее внезапно исчезнувший из-за внутренней тревоги голос не смог бы произнести и слова. — Елена…        — Деймон, я не смогу… Я не смогу поехать с тобой. Надо закончить готовку и я… Я планировала… В общем, я что-то планировала. — замявшись, тараторила она и наконец замолчала, сдавшись перед очаровательным взглядом расстроенных, словно полностью пропитанных тоской глаз брюнета.        — Ты обещала мне один день. Вчера он сорвался и, значит, автоматически перешел на сегодня. Ведь так? — Деймон медленно приблизился к стоявшей возле плиты, но повернутой к нему девушке и попытался взять ее за руку, но она торопливо скрестила их на груди, карими глазами выпуская из сердца свою нервозность.        — Ладно. Но всего лишь один день, который не будет означать, что всё как прежде. Я тебя не простила. Я не смирилась со случившемся. Я ничего не забыла. — четко произнесла она, заставив брюнета закатить глаза и угомонить внезапный огонек радости после ее согласия.        Конечно, где-то внутри, в самом сердце, что волнительно наращивало темп стучания, зародились коварные сомнения, заставляющие Елену долго прокручивать в мыслях свой собственный положительный ответ. Она долгое и мучительное время ждала хоть какое-то внимание Деймона, хоть один неравнодушный взгляд, но теперь, когда он в полной мере пытается снова быть с ней, она боится. Она боится, что после стольких ужасных дней, которые смогли приучить ее к спокойствию и стойкому равнодушию к жестокому отсутствию этого парня, снова сможет увидеть это мрачное прекрасие, что губительно манило ее к себе. Девушка не хотела вновь привыкать к этому теплу и вниманию, с потерей которого ей наконец-то удалось как-никак смириться, ведь поверив в этот поддельно наивный и чистый голубой взгляд, она не выдержит следующее предательство. Следующую потерю, что в этот раз вместе с этим слишком трудным парнем отнимет у нее все остатки живого, которое в последнее время сново затлело стремлением и верой, разжигая у Гилберт опасный огонь доверия, который если и потухнет, то только вместе с ней. Она боялась, очень боялась верить тому, кто с невероятной легкостью смог так оттолкнуть ее от себя, рассвирепеть даже по отношению к ней. Внутри Елены был лишь страх, но этот же страх вел ее дальше, в самую глубь своих размышлений, сводящихся к одному — к Деймону. К Деймону, опасному и незаменимому, жизнь без которого для нее была немыслима.        — Ты скоро? — доставучим, но приятным голосом спросил Сальваторе, стоя у закрытой двери в комнату Елены, что уже старательно, но медлительно приводила себя в порядок. Когда ответа от девушки не последовало, Деймон решился постучать в дверь, но стоило ему лишь коснуться ее, как деревянное полотно отъехало вперёд, позволяя парню бесприпятственно войти вовнутрь. Он с опаской, словно по-воровски крадучись, прошел в комнатку и сразу рассмотрел сидящую на краю аккуратно застеленной кровати шатенку, которая, тихо всхлипывая, прижимала к ладони уже успевшую пропитаться ярко-алой кровью салфетку. Заметив, что именно это ранение вызвало у Елены слезы, Деймон поспешно двинулся к ней и она удивленно подняла на него свои заплаканные карие глаза, не ожидавшая увидеть его в своей комнате. Она сидела там, на краю кровати, с собранными в пучок каштановыми волосами, в простых светло-голубых джинсах и объемной свободной белой рубашке, но имела ангельский и в то же время соблазнительно красивый вид. Совсем в непримечательном виде Деймон видел в ней настолько сильную страстность и красоту, которую другие девушки пытались добиться вульгарными нарядами и поведением своей нахальной наглости, но Елена, светлая и по-детски расстроенная, даже сейчас смогла вызвать по телу брюнета предательски выдающие его чувственность мурашки.        — Что произошло? — быстро опустившись на колени возле кровати перед шатенкой, он взял в свою руку ее пораненную ладонь и осторожным движением провел по глубокой ссадине на ее коже чистой и валявшейся до этого на простыне салфеткой. Деймон поднял на нее свои обеспокоенные и вмиг ставшие ярко-голубыми глаза, которые сразу успокоились и чуть прищурились, когда заметили на лице недавно плачущей Гилберт улыбку.        — Всё нормально. Просто я отрезала бирку с рубашки и поранилась. Но, спасибо за тревогу. — тихо и с улыбкой сквозь слезы проговорила Елена, когда Сальваторе поднялся на ноги и уже направился к двери, явно застигнутый врасплох этой благодарной и искренней улыбкой девушки, которую он не надеялся увидеть, как Елена не ожидала его быстрый приход и обеспокоенный взгляд.        — Я буду в гостиной. Кай уже ждет нас, поэтому поторапливайся. — ровным тоном сообщил Деймон и поспешно пошел прочь из комнаты, страшась сказать хоть что-то еще, что снова разорвет всякую тончайшую ниточку внезапно появившегося между ним и Еленой в этот совсем странный день доверия. Он направился от комнаты к лестнице, но сразу остановился, услышав, что шатенка в один шаг следует за ним. Его снова потрясло ее спокойствие и адекватность относительно его персоны, но даже эту удивительную странность он не желал разгадывать, просто наслаждаясь этим пусть недолгим, но прекрасным мгновением их взаимотерпимости.        — О, Деймон! Ты всё-таки приехал. — радостно крикнул Кай и подскочил с крутящегося стула на колесиках, отбросив от себя широкую коробку с почти доеденной пиццей. Парень сразу подбежал к двери, где на пороге показался Сальваторе с шатенкой, и немного оторопело оглядел Елену, явно не ожидая прихода этой девушки. — Я не знал, что ты не один… Прости, у меня тут холостяцкий хаос. — с доброй улыбкой произнес Кай, вежливо провожая Гилберт в свою комнату, где кроме небольшого старого диванчика, стола с компьютером и прочей даже непонятной техникой и пододвинутого к нему крутящегося стула ничего не было.        — Ну она же моя девушка, а не твоя. Поэтому тебе не обязательно выпендриваться и показывать себя с лучшей стороны. — подал голос брюнет, следующий за ними в комнату. Паркер снова плюхнулся на свой стул, вновь сосредоточенно уставившись в экран компьютера, а Деймон и Елена вдвоем сели на диван, в любопытном ожидании того момента, когда Кай опять вернет свое внимание на них.        — Так и зачем мы пришли? — как-то робко и непонимающе поинтересовалась Елена, сидя на самом краю старенького диванчика и наблюдая за тем, как совсем по-домашнему Деймон завалился на спинку мебели.        — Это нужно спросить у мистера «Мне нужно скорее свернуть порнуху на компе и сказать другу, что я ничего не накопал». — грубо съязвил Сальваторе, обменявшись с шатенкой выжидающими взглядами, но Кай лишь тихо усмехнулся и повернулся в их сторону.        — Ты почти угадал. — обреченно объявил молодой парень, а Деймон только устало вздохнул, словно теперь потеряв всякие надежды на возможность проявить верх над загадочным Сент-Джонсом. — Но я сказал «почти». В общем, на имя Энзо ничего нет, кроме того Лоренцо, который семидесятипятилетний старичок, живущий на Аляске. Вряд ли есть связь между ними. Тот, у кого ты нашел бумажник, вообще левый чувак. На это имя открыто три счета, на которых не особо крупные суммы. Это левые документы, которые никак не зарегистрированы. По крайней мере, в США. В общем, ничего нет.        — Что еще за Лоренцо? — недоумевающе спросила Елена и поправила хвостик своих каштановых волос, не понимая, почему так внимательно и заинтересованно смотрит на нее Паркер. Она заметила то, как расстроенно усмехнулся Деймон и переглянулся с парнем.        — Кто бы знал. — ответил Сальваторе. — Это какой-то весьма странный тип, который управляет нами всеми и сразу. Не знаю, чего он хочет и добивается, но лишь неоднозначно намекает на «O'hara Bank». И я не могу отказаться, Елена, потому что если я это сделаю, то ты по щелчку его пальцев умрешь. Ну или попадешь в его личное рабство. Не знаю, насколько извращенный его мозг. Поэтому, милая Еленочка, Мейсон — это не тупоголовый олень, как ты его называешь, а твоя безопасность. Теперь понятно, кто такой Лоренцо? — колко ответил Деймон, борясь с подступающим раздражением, но нервозно выпучивая свои серо-голубые глаза.        — Почему ты ничего не сказал раньше? Да и к тому же, неужели он влиятельнее тебя, Рика, Логана и Майклсонов? — не унимаясь задавать вопросы, с нескрытым испугом и любопытством спросила она, замечая то, как расстроенно поджал губы Кай.        — Знаешь, Елена, он действительно влиятельнее нас. И не жди ответа от Дея. Он это никогда не признает. Даже если ему придется подвергаться пыткам или мучительно сдохнуть, он никогда не признает, что какой-то Энзо сильнее его самого. — за брюнета ответил Кай и снова хмыкнул, задумчиво разглядывая перед собой пустоту и подыскивая внутри разума хоть какую-то дельную идею.        — По-моему, логичнее признать свою слабость и атаковать не влиянием, которого оказывается и нет, а умом. — с осознанием дела выпалила Гилберт, и Паркер, словно только сейчас до него дошла какая-то великая мысль, с заинтересованностью уставился на шатенку.        — Ум, кстати, тоже не у всех есть. — с сарказмом произнес Деймон и показал свою самолюбивую ухмылку, которая доказывала принадлежность слов именно к его друзьям, а не к нему самому.        — А вообще она подала мне классную идею. — заговорчески признался Кай и посмотрел на парня с девушкой, которые в этот миг обменялись недовольными взглядами. — Надо действовать по-хитрому. Что если…        — Что если это бред? — наотрез отказавшись от предложенной стратегии, злостно прорычал Деймон и устало закатил глаза, проявляя всё свое пренебрежение.        — Твоя проблема, что ты в отличие от Энзо всё делаешь открыто и предсказуемо. Тебе тоже нужно перейти на таинственность и вы будете квиты. — уговаривающим тоном проговорил Паркер и заметил блеск в карих глазах Елены, которая тоже уловила направление его мыслей и была готова поддержать любую, но, главное, адекватную идею. — Тебе нужно накопать на него, не раскрываясь. Идея с Лекси была крутой, но провалилась, потому что он знал, что она — твой человек. Поэтому Энзо уже ждал подвох и ничего нам не предоставил. Нужна та, кто окрутит его и всё разузнает, не выдавая тебя.        — Он говорит правильно. — согласительно кивнув молодому парню, произнесла Елена, и теперь они вместе с Каем уставились на брюнета, ожидая его решающее подтверждение.        — И кого ты предлагаешь к нему послать? Снова Лекси? — словно ничуть не поверив в дельность слов Паркера и едва прознавшей ситуацию Елены, возмущенно спросил Деймон и напряженно облокотился на диванную подушку.        — Нет. Это палевно. Но, всегда есть Кэтрин. — оживленно предложил Кай. Елена с неким неудобством в лице с переменившимся настроением отвела в сторону глаза, пытаясь не показывать свою раздражительную нервозность, расслышав это имя. Она прекрасно знала эту дерзкую шатенку, и точно так же хорошо знала о весьма странных отношениях той девушки с Деймоном, который с тяжелым вздохом и неловкость подпер голову рукой, прожигая льдистым и ненавидящим голубым взглядом Паркера.        — Нет. — хрипло рявкнул Деймон, но когда от неожиданности резкого ответа Кай чуть вздрогнул, брюнет смягчил тон. — Она не согласиться на такое. Это во-первых. Во-вторых, она, наверное, вообще больше не будет мне помогать. Ну и в-третьих, Кэтрин знакома с Энзо. Она и Рик ездили со мной.        — Ты мог бы сказать это первым и не перечислять остальное. — с очередным вздохом растерянности и задумчивости произнес Кай. Он посмотрел на Елену, которая старательно пыталась скрыть вновь проснувшуюся в ее карих глазах обиду, но потом в голову Паркера опять ударила идея, которая вылетела в комнату без разрешения разума. — А Мэри-Луиза? Она-то точно согласится ради тебя.        — Закрой. Свой. Рот. — с неконтролируемой нервозностью проворчал Деймона, не зная как еще скрыть свое наполненное неловкостью лицо, отвернувшись от Елены и взволновано проводя рукой по лбу. — Когда ты перестанешь их перечислять, идиот? — недовольно выпалил Сальваторе и уставился своим льдистым, уничтожающим взглядом прямиком на Паркера, который только сейчас осекся и замолчал. Гилберт переполнило скрытым возмущением и молчаливо взрывающейся внутри нее неловкостью и разочарованием. Однако только в этот миг, когда комната резко нырнула в тихое и убивающее нервы молчание, разум Елены наконец-то перебрал все сходства ее мелких кусочков воспоминаний со знакомым именем, и теперь девушка не смогла сдержать того шокированного удивление, которое плескалось в широко раскрытых глазах.        — Серьезно?! Мэри-Луиза? Эта та, которая сестра Вайлери и племянница Мейсона? — эмоционально и вопросительно воскликнула шатенка, направляя всё свое внимание и шок исключительно на Деймона, что подвергся расстерянности и лишь нервозно закусил губу. — Она же еще ребенок, Деймон! Ты действительно спал с Мэрилу?        — Да, Елена! — вскипел Сальваторе под давлением этого удивленного писклявого голоска девушки и виноватого взгляда Кая. Брюнет резко подскочил с дивана и подошел к окну, даже ничего не видя перед собой, смотрел лишь за стекло и приковывал к своей чуть ссутулившейся спине две пары сидящих позади друга и шатенки глаз. — И вот не надо больше твоего удивления. — снова повернувшись к шатенке, пробормотал парень и поразился тому, как легко у него проснулось волнение, заставившее сердце стучать в три раза быстрее. — Я, видимо, пропустил тот момент, когда ты причислила меня к лику святых. Но это не так. Проснись, Елена. Я в открытую говорю тебе, что перетрахал половину этого гребаного города, а ты проявляешь истерический шок, узнав, что под эту же лавочку попала малолетка. Не надо, Елена! Я плохой. Я монстр. Я безнравственный. Знаю. Ты мне уже это говорила, спасибо! Ты знала, знаешь, и всегда будешь знать, кто я такой и какая я всё же мразь. Поэтому, пожалуйста, перестань!        — А что насчет Сары Сальваторе? — снова невовремя вмешался Паркер, когда силы Деймона иссякли и перестали так буйственно срываться с его губ нервозным и раздраженным криком с хрипотцой, заставляющим Елену испуганно отводить глаза и неловко вжиматься в диван.        — Да заткнись ты уже! Придурок… — снова рявкнул Деймон, но уже с явной усталостью в голосе, и теперь вернулся на диван, сев намного дальше от шатенки, чем в прошлый раз. Девушка обвела его пренебрежительным взглядом и отвела глаза в сторону.        — Значит, Сальваторе… — протяжно и возмущенно проговорила Елена. — Я до сих пор Гилберт, а какая-то там Сара уже Сальваторе! Видимо, Деймон, я за это время очень многое пропустила.        — Да не… Елена… Это просто странная девчонка, которая так сходит с ума по Деймону, что называет себя его фамилией. — успокаивающим тоном возразил Кай, уже успев привыкнуть к яростному блеску сосредоточенных на нем голубых глаз брюнета.        — Ну да… Это сильно меняет дело. — колко выпалила Гилберт, даже при желании не имеющая возможности успокоить свою разыгравшуюся обиду, и это высказывание вынудило Деймона устало и нетерпеливо гулко промычать, проявляя свою злость относительно очередного скандала. — Знаешь, Деймон, ты слишком дорого мне обошелся. Ради тебя я даже бросила учебу, и что ты дал мне взамен? Я понадеялась на тебя, полюбила тебя, поверила тебе, и что я получила? Ссоры? Скандалы? Измены? Думаешь я об этом прям мечтала?        — Нет, Елена… Ты бросила медицинский не из-за меня и того, что я могу тебя обеспечить. Нет… Ты просто знала, что у тебя всегда есть отходной путь, и твой богатенький папочка тебя не бросит! Ты всегда была избалованным, капризным и легко живущим ребенком! И такой останешься. Поэтому ты не можешь понять, что и я добиваюсь этих денег не так уж и легко. Пусть это и обман, но он сложный. — дал такой же скандальный отпор Деймон, а Елена с прежним возмущением смотрела на его серьезное лицо и напряженное, как у готовящейся к пружинистому рывку пантеры, тело. Паркер же лишь мысленно радовался, что злость и ярость была вымещена не на него, и, откинувшись на спинку стула, доедал последний кусочек пиццы.        — Я хочу домой, Деймон. — требовательно сказала Елена и со стыдливостью в расстроенных карих глазах глянула на Кая. — Лучше бы я вообще не выходила с тобой из дома.        — Хочешь домой? Отлично. Будет сделано, чертова королева! Только вот что я тебе скажу, чисто для твоих раздумываний на досуге, я устал, Елена! Устал от твоих капризов и истерик. Давай. Давай вернемся домой, ты закроешься в своей комнате, опять будешь рыдать и проклинать меня, такого злого и ужасного. Только я не изменюсь, Елена. Даже если я тебе противен, и именно поэтому ты не спишь со мной, то к твоему сведению я всегда был таким плохим. Я не буду извиняться за скандалы, жалеть брошенных на дороге щенков, целовать тебе пятки, только если это не прелюдия к жесткому и самому дикому и грубому сексу! Поехали домой. Поехали… Только знай, что стерва именно ты. Потому что ты сначала разрешила мне довериться тебе, а потом обрубила все канаты. — Деймон, чьи изящные брови насупились из-за налетевшего недовольства, начал тяжело дышать, потеряв все свое спокойствие в рычащем крике его ярости. — Не нужно благодарности за театр, Кай. Пока.        Деймон быстро вылетел из дома, с грохотом захлопнув за собой ни в чем невиновную дверь, и Елена, ненадолго оцепенев и с минуту смотря брюнету вслед с отчаянием и расстерянностью, проворачивая в голове услышанные в этой комнате слова, тоже поднялась с дивана, направляясь к выходу под провожающим и сочувствующим взглядом притихшего Паркера. Девушку трясло от их с Деймоном последнего скандала, что теперь произошел не только между ними, а в присутствии другого человека, и от этого становилось еще больнее, еще тяжелее, ведь все ее сознание с обидой принимало тот факт, что Деймон с абсолютной легкостью мог позволить себе кричать на нее и оскорблять в присутствии чужих и совершенно не знающих их личные трудности людей. Подкашивались колени. Сбивалось дыхание. Однако шатенка терпеливо вынесла серьезное лицо брюнета, сидевшего на соседнем пассажирском сидении в черном автомобиле, и в полном молчании отправилась в его сопровождении обратно домой, совершенно не зная, что ей следовало бы делать дальше. Заплакать. Уйти. Закрыться в комнате. Это был настолько въевшийся в их совместную жизнь и отрепетированный план, что Елене становилось от этого тошно, потому что ком боли и едва, но всё-таки сдерживающих слез сдавливало горло.        — Выходи. — хрипло бросил Деймон, но шатенка словно и этого не смогла услышать, по-прежнему обездвижено таращась в окно, картинка в котором больше не походила на цветную полосу и упорядоченно сформировалась в вид, демонстрирующий их большой черный дом. — Елена, ау!        — Отвали. — почти шепотом ответила девушка и сразу вышла из машины, направляясь к крыльцу и вслушиваясь в ленивые медленные шаги идущего чуть позади Деймона. Они оба подошли достаточно близко к дому, чтобы разглядеть на его ступеньках высокую и стройную фигуру, которая лихорадочно поправляла волнистые темные волосы и только сейчас заметила приближающуюся пару, излучавшую на своих лицах совершенное недовольство и настоящую обоюдную обиду. Кэтрин же, словно не замечая движущуюся рядом с брюнетом Елену, показала ему наглую и игривую ухмылку, дразняще задевая этим Гилберт, и соблазнительно поправила свою расстегнутую вишневого цвета кожаную куртку.        — Знаешь, Деймон… А ведь ровно десять минут назад Энзо снова напомнил мне о себе… Он звонил. И просил передать, что… — выдерживая паузу и заставляя остановиться свой же игривый и мягкий голос, Кэтрин оценивающе и как-то пренебрежительно, будто с брезгливой жалостью к этой чуть ли не плачущей девушке, посмотрела на Елену, но потом вновь уставилась на Сальваторе, показывая блеск издевки и соблазна в сузившихся как у кошки темных глазах. — Просил передать, что готов встретиться с тобой сегодня в десять вечера и обсудить предстоящее дело. Он сделал выводы, что ты его не подведешь. Хотя я бы на его месте так не торопилась бы.        Кэтрин соблазнительным голоском говорила всё это брюнету, который внимательно и, как показалось Гилберт, завороженно вслушивался в ее слова, а сама Елена лишь отреченно стояла чуть поодаль от них на крыльце, с любопытством и недоумением рассматривая ту самую дерзкую шатенку перед собой, совершенно не понимая, чем же Пирс могла так легко привлечь внимание Деймона, не расставаясь с ним на протяжении долгого времени. Елена просто не могла осознать, как же этой похожей на нее шатенке удалось быть настолько уверенной и счастливой, ведь Кэтрин, находясь вообще на чужом крыльце, по-королевски возвышалась на верхней ступеньке и с посланным Гилберт унижением смотрела вниз с ухмылкой лидера. В чем же Кэтрин была лучше ее самой, когда так игриво любезничала с ее Деймоном. Именно с ее Деймоном. Красота? Самой Елене можно было делиться этим с окружающими. Доступность? Нет, ведь это всегда считалось отпугивающим фактором. Дерзость? Фальшивое кокетство? Приспособление к жестокой жизни, которую она встречала с улыбкой? У Елены уже закружилась голова, и без того учащенный пуль сильнее отбивал свой ритм, но чуть не остановился, когда Гилберт с оцепенением и шоком, что сковал ее хрупкое тело, наблюдала внезапно представившуюся ей сцену. Кэтрин, с прежним вызовом и уверенностью, повисла на шее Деймона и впилась в его губы глубоким засосом, вынуждая парня абсолютно рефлекторно ответить на этот горячий и неожиданный поцелуй. Но, слишком поздно поняв произошедшее, Сальваторе отстранился от совсем не той шатенки, что теперь нахально улыбалась ему, и виновато посмотрел на Елену, которую пронзило резкой волной боли и обиды, не разрешая пошевелиться. Карие глаза поддавшейся собственной растерянности девушки блестели от еле сдерживаемых слез, и она отчаянно боролась с желанием моргнуть. Елена понимала, что едва ее ресницы встретятся, слезы покатятся из глаз, и она уже не сможет остановить их. И даже этот сожалеющий и тоже ничего не понимающий голубой и слишком любимый взгляд напротив не смог усмирить внутри нее настолько сильную боль, что быстрым шагом велела ей ворваться в дом, снова направляя в комнату, где шатенка, спрятавшись за ставшей ей самым близким из всего на свете дверью, сможет без постороннего внимания зарыдать во всю мощь ее беспощадного отчаяния, оставляющего на трепещущем от быстрых ритмов сердца ссадины.        — Не стоило называть меня шлюхой, Деймон. Я ведь могу и отомстить… — с нескрываемым коварством прошипела Кэтрин, с фальшивой невинностью поморгав глазками, а потом поспешно направилась к своей красной иномарке, оставляя раздираемого яростью и ненавистью к самому себе Деймона на крыльце.        — Что тебе нужно? — злостно прорычал он в телефон, что звонком от Клауса остановил внутри Деймона чуть невырвавшуюся наружу опасную истерику, вызванную убийственной смесью гнева и печали.        — Срочно приезжай ко мне. Срочно! — раздался озабоченный, сорвавшийся и нервный голос Майклсона, который, уже не дожидаясь ответа от вмиг заволновавшегося Деймона, отключил связь.