"Милый, не надо..."

       Кафе на центральной улице города не уставало принимать шумных и радостно улыбающихся посетителей, спешащих за невероятно ароматным кофе. За каждым круглым столиком находилось не меньше двух человек, чей позитив и возвышающееся от сладости десертов, украшенных ягодами, настроение отражало всю солнечность и светлость заведения, по которому сновали мило улыбающиеся официантки, принимая заказы и весьма мастерски раздавая их, держа поднос одной рукой. Всюду было много чужих голосов, смеха, взглядов и просто улыбок, ради которых сами уголки губ невольно ползли наверх. Дети, нелепо поедающие цветное мороженное, еще неготовые к серьезному шагу парочки, громко болтающие между собой друзья — все они наполняли своей необъяснимой чем-либо радостью выходного дня кафе. Кэролайн и Елена уютно расположились за маленьким столиком у окна, заказав себе латте, и спустя минуту после принесенного кофе блондинка мучала себя сомнениями, не зная выбрать ли ей привлекающее внимание аппетитное пирожное или капкейк, или всё-таки следовало бы воздержаться, заранее задумавшись о красоте фигуры. Гилберт с дружеской насмешкой смотрела за тем, как Кэролайн мысленно взвешивает все «за» и «против», и Форбс, решившись на отчаянный поступок, не удержалась от вида малинового кекса и нетерпеливо облизнула губы, ожидая его перед собой на столике.        — Перестань ухмыляться, Елена! Для тебя же лучше… Если я съем что-нибудь вкусненькое, то допрос будет не такой жесткий и строгий. — немного упрекнув Елену, проговорила девушка и поправила светлые кудряшки, осматриваясь по сторонам и останавливаясь бледно-голубыми глазами на двух маленьких девочках, умиленно наблюдая за тем, как они о чем-то воодушевленно спорят.        — Что еще за допрос? — непонимающе изогнув бровь, спросила шатенка и сделал глоток своего латте, улавливая ехидную улыбку подруги.        — Неа. Не выйдет. Не строй из себя дурочку, у меня на это нюх! — недовольно воскликнула Кэролайн, подозревающим взглядом просканировав немного занервничавшую Елену. — Почему ты не отвечала на мои звонки?        — Телефон разрядился… — просто ответила шатенка.        — Он все два дня был разряжен? — с частичкой обиды в удивленном лице, переспросила Форбс, на что Елена лишь согласительно кивнула и, словно это было вполне реалистичной отговоркой, продолжила пить кофе, наслаждаясь его насыщенным вкусом. — Я поражаюсь! Когда у тебя появилось столько тайн от меня? Я, конечно, не была дочерью друзей твоих родителей, не училась с тобой в одной школе или университете, но, Елена, мы знаем друг друга уже пять лет. Я всегда думала, что это большой срок, чтобы считать наше общение поистине крепким… Почему ты мне не доверяешь?        — Чтобы тебя не обижать, скажу, что ты — моя первая подруга. У меня все друзья появились только с приходом Деймона в мою жизнь, ведь родители всегда огораживали меня от посторонних людей и не разрешали заводить очень близких знакомых… — считая, что у нее получиться увести их зашедший в неудобный тупик разговор в другое русло, с долей настольгии в задумчивом карем взгляде начала говорить Елена, но Кэролайн, тактично и всё же возмущенно кашлянув, поспешно ее перебила.        — Это, конечно, душещипательная история, которую я слышала много раз, но… Не заговаривай мне зубы. Я всё прекрасно помню и буду пытать тебя, пока не узнаю, почему ты отреклась от окружающего мира, когда уехал Деймон! — настойчиво выговорила Форбс, из-за чьего напора Елена не смогла сдержать смешок. — Кажется, он сегодня вечером возвращается? Отлично. Вот с него и спрошу, почему Елена Гилберт к чертям собачьим выкинула свою личность, на два дня закрывшись в доме с двумя сучками. Ну… И кабелем тоже, я немного забыла про котика.        — Кэр… — вопреки рвущемуся в ответ на переживания девушки веселью, как можно серьезнее произнесла Елена, пытаясь призвать подругу к другой теме, которая не застала бы ее врасплох. Однако блондинка уже не собиралась сдаваться и выжидающе таращилась на Гилберт, ожидая правдивых ответов. — Ну… Просто в тот вечер, когда мы взяли к себе Мэри-Луизу, Деймон сильно вспылил, мы поссорились… Его не было ночью дома, а утром я увидела смс от него, где он сказал, что на два дня улетает в Калифорнию к отцу, и я не должна мешать ему проводить время с семьей. Как-то так… Всё было описано немного мягче, но смысл тот же.        — Хорошо. Точнее, это не хорошо, но… Почему ты и со мной не общалась? Я пока что не просила тебя «не мешать проводить время с семьей». — последнюю фразу она сказала с особой наигранностью, пародируя слова Сальваторе так, как серьезно и хрипло это сказал бы он сам, и Елена почувствовала новую дозу поселившегося внутри позитива, который уверенно поддерживал ее настрой в это утро, не собираясь отпускать в ближайшие часы. — Как ты хоть с ума не сошла, будучи запертой в четырех стенах с этими дьяволицами?        — Не говори так… — протяжно возразила Елена, а Форбс только состроила недоверчивую гримасу и недовольно помотала головой, доказывая свое пренебрежение к любой защитной реакции шатенки. — Лили хорошая женщина, правда. Может, она и совершила ужасную ошибку в прошлом, но сейчас она помогает мне, дает советы, волнуется за меня. Ее действительно заботят мои проблемы, тревоги, чувства. Она не равнодушная сволочь, как я считала раньше. А Мэрилу… Она нормальная девчонка, просто постоянно попадает под плохое чужое влияние и начинает ломать себе жизнь. Она и Деймон… Мне сложно поверить, что между ними могло что-то быть. Она такая хрупкая, спокойная… Еще совсем мала. Уверена, это было ее ошибкой, тем более тогда она употребляла наркотики. Я легко могу с ними ужиться, а они не доставляют хлопот. У меня будто наконец-то появилась настоящая семья, которой я нужна. Мать и сестра. Моя родная мать не общалась со мной с того дня, как они с папой пришли на неудачный ужин к нам в гости. И у меня такое ощущение, будто я была нужна им лишь ради оправдания их надежд и грязных сделок. Я примерно себя вела, не общалась с друзьями, хорошо училась, во всем слушалась родителей и поддерживала их решения. Я жила только так, как было нужно им, а не мне. А когда появился Деймон, то стало как-то свободнее… У меня началась другая жизнь, где я что-то могла возразить, сделать, не спросив чужого мнения. И сейчас у меня есть те люди, что живут в нашем доме, и я ценю их.        — Конечно… Была умненькой и хорошой девочкой, потом встретила Сальватора, потеряла всякий контроль и вляпалась в огромное дерьмо. Уж прости, что так прямолинейно. — брезгливо фыркнув, честно выразилась Кэролайн, и Елена стихла, понимая, что все ее доводы будут бесполезными для четко сформировавшегося мнения подруги. — Но меня тревожат другие твои слова, которые доказывают, что ты сумасшедшая. Мать и сетра. Ты серьезно? Наверняка они что-то тебе подсыпали. Хотела бы я посмотреть в глаза таким родственничкам… Сальватор, конечно, та еще скотина, но даже он такого не заслужил. Мать, которая бросила сына восемнадцать лет назад, и сестра, которая спала с ним. Отличная семья для тебя…        — Деймон сказал так же… — немного поникнув, тихо проговорила Елена, и Кэролайн тяжело вздохнула, вовсе не обрадовавшись прибытию загрузивших голову шатенки мыслей, забравших у Елены последнюю улыбку, мигом обратившуюся в плотно сжатые губы.        — Ну хоть что-то умное он сказал раз в жизни. — тоже потеряв всякий интерес к кофе и пробивающемуся сквозь легкие занавески весеннему солнцу, проворчала Кэролайн и задумчиво посмотрела на подругу. — А я вот собиралась тебе кое-что рассказать…        — И что же? — мало заинтересованно пожав плечами, спросила Елена, и блондинка щелкнула пальцами перед ее лицом, заметив, что всё внимание шатенки унеслось куда-то в бездонную пропасть ее мысленных размышлений, вынудивших карие глаза уставиться на кофе, не видя ни единой картинки за тревожной пеленой пустоты. — Ау, Елена! — прикрикнула Кэролайн, из-за чего Гилберт резко вздрогнула от неожиданности ее громкого голоса, и несколько неподалеку сидевших от них людей обернулись на крик, немного оскарбленно ожидая извинений шумных девушек, но Форбс проигнорировала прикованные к ней любопытные взгляды и продолжила допытывать свою молчаливую в этот день подругу.        — Прости… Что-то я задумалась. — виновато потупив глаза, произнесла Елена, подивившись собственному поведению, которое было подвластно нервной рассеянности и сбивчевой концентрации.        — Возможно, ты будешь меня осуждать… Точнее, ты будешь меня осуждать, но… — замявшись, Кэролайн едва могла собрать свои слова, но, набрав в легкие больше воздуха, ей хватило сил выпалить всё на одном дыхании. — Я переспала с Клаусом.        — Что? — округлив глаза от удивления, невольно вскрикнула Елена, приковав к себе возмущение посетителей очередной раз. Шатенка едва смогла удержаться, чтобы не выкрикнуть что-нибудь еще в порыве шока от услышанного, но сумела нормализовать температуру нагревающихся неожиданной вестью эмоции, пока Кэролайн, не зная любой реакции подруги, испуганно зажмурила глаза и с настороженностью открыла их, оглядываясь по сторонам. — Но… Опять?        — Знаю, это безумие… Такое не должно было произойти, и… — тихо пролепетала блондинка, лихорадочно моргая глазами и хлопая ресницами. Она подперла голову руками и, словно в голове ведя сделку со своей совестью, всё-таки проиграла и счастливо заулыбалась, заставив Елену театрально закатить глаза. — Конечно, это было неправильно, но не могу сказать, что это было отстойно. Нет, круто. Даже очень. И я бы повторила… Так. В общем, сама не понимаю как это случилось…        — Но ведь как-то случилось…        — Меня удивляет, что ты до сих пор не налетела на меня с моральными нравоучениями. — вновь наградив сидящую напротив девушку сканирующим взглядом с подозрением, сказала Форбс, однако частичка ее разума, отвечающая за логичное построение цепочки сложившихся обстоятельств помогла ей додуматься, что жизнь Гилберт не являлась примерной, чтобы она могла делиться дельными советами с подругой. Хмыкнув, что адрессовалось лишь своему внутреннему голосу, Кэролайн сделала очередной глоток кофе, успокоив свой вскипевший пыл, озабоченный исключительно воспоминаниями о прошлом вечере. — У нас, в доме Майклсонов, был ужин, на который ты, Еленочка, даже не пришла! — упрекающе выделила она ее имя. — Ну… Мы сначала нормально сидели, а потом Дженне позвонила ее старшая сестра, которая живет в соседнем городе, и сообщила, что ее дочери плохо от переутомления и нужна срочная дорогая процедура. Дженна, конечно, сразу метнулась выручать племянницу, но не доверилась Клаусу, потому что он был довольно-таки пьян, и уехала с Элайджей. Он после того знатного похмелья вообще пить отказывается… А потом… Все разошлись, Ребекка ушла к Рику, и мы остались одни. Я убиралась на кухне, он решил помочь. Ну и… Понеслось и поехало.        — Боже, Кэр… У тебя ведь скоро свадьба. Что скажешь Элу? А Дженне? — озвучив вереницу закрутившихся в голове вопросов, Елена сочувственно посмотрела на блондинку, но та не расставалась с лучезарной улыбкой, будто не слышала ни единого слова подруги и не отвлекалась от собственных раздумий, вызывающих ясный блеск в ее глазах.        — Вообщем, не знаю, что теперь будет… Но точно знаю, что время всё разрешит. Уверена, Клаус сам не захочет особо распространяться. — с заметно погрустневшей улыбкой сказала она, и Гилберт оставалось только поразиться ее беззаботности, легкости и невозмутимости, что помогало ей избавиться от всех переживаний насчет произошедшего. И тут, когда Кэролайн с довольным лицом вспоминала прошлый вечер с человеком, являющимся самым близким для ее парня и подруги, Елена увидела четкую границу, отделяющую ее от всех них. Необыкновенно большая масса различий, которые говорили о столь странном поведении тех, кто в погоне за статусом, деньгам и сумасшедшей жизнью могли прожечь честность и любовь. Шатенка поморщилась, пытаясь прогнать от себя совсем ненужные мысли, и приняла прожужжавшее в телефоне сообщение, через которое Лили волнительно просила ее о какой-то добровольной помощи с уборкой. Елена быстро прочитала текст, согласившись вернуться домой, и допила остатки уже остывшего латте, с грустной улыбкой глянув на Форбс.        — Ладно. Извини, но мне нужно идти. — взяв в руки сумку и поднявшись с диванчика, Елена убрала в карман телефон, улыбаясь в ответ на недовольно и грустное разочарование Форбс, которая наигранно надула губы. Однако этот знакомый жест был слишком обычен для девушки и не смог ее остановить, и Кэролайн, зная, что не убедит ее посидеть вместе еще несколько минут, уткнулась в экран своего телефона, со скукой на лице пролистывая новости социальных сетей.        В аэропорту сгущался душный воздух, который тесно пролазил между спешащими фигурам людей, сбивающихся в толпы и сопровождающих свое шествие вереницами крупных чемоданов. На электронном табло, сменяя друг друга, постоянно проявлялись яркими цифрам номера рейсов, извещающих пункты их нахождения. Нагретый воздух пропускал сквозь себя теплый солнечный свет назойливых лучей, прогревающих переполненный зал ожидания, что шумел гулом чужих голосов или шуршанием чьих-то быстрых шагов. За панарамным окном с отдаленным грохотом приземлялись кажущиеся белыми точками, оставляющие воздушный след, самолеты, медленно выпускающие шосси и пулей пролетающие по идеально прочерченной линии. Уже спустя некоторое время прибытия парней в здание аэропорта помещение оглушил хрипловатый звук, объявляющей приземление самолета из Калифорнии, чей рейс уже был задержан на несколько часов, успев прибыть вместо обещенных восьми утра к полудню.        — Ну где уже этот кретин? Даже долететь нормально не может… — ворчливо пробубнил Аларик, выдавая свою нервозность бесполезным хождением из стороны в сторону, постоянно поглядывая на часы и ненадолго задерживая взгляд, изучая и подтверждая их правильность. Он наконец-то перестал мельтишить перед друзьями и сел на одно из простых кресел, переглянувшись с усмехнувшимся Логаном, с насмешкой наблюдающим за его занудливой тревогой.        — Черт, Рик, может уже заткнешься? — не менее взволнованно проводя время в длительном ожидании посадки отслеживаемого рейса, прорычал Клаус и откинулся на спинку сидения, глазами пробегая по снующей повсюду толпе в надежде найти темноволосую голову, наверняка показывающую незаменимую коварную ухмылку.        — Да успокойтесь вы уже оба! — раздраженно заговорил Фелл, намереваясь возмущенно высказать что-то еще, но остановил свой басовитый голос секундным непониманием, когда Майклсон и Рик подскачили со своих мест и в спешке направились к новоприбывшей толпе, где разные лица сияли улыбками, несмотря на тяжелые, тянувшиеся за ними чемоданы.        — Я уже не надеялся, что вы будете ждать. — не удержался от инстинктивной улыбки, радующейся возвращению домой, язвительно проговорил Деймон, когда к нему приблизились друзья, поочередно пожав руки, которые всё равно не смогли бы передать всю воодушевленность их сияющих глаз, разглядывающих брюнета, чей ярко-голубой взгляд хотя бы в этот момент был лишен присущего ранее напряжения и грусти.        — Лично меня заставили сюда прийти. — поясничая, издевательски кинул Логан, а потом заговорчески подмигнул Сальваторе, от чего они с громким, по-мужски басовито-глубоким смехом направились к выходу из аэропорта, ведущему на парковку.        — Ну и как слетал? — поинтересовался Клаус. Он расположился за рулем своей черной Ауди и по-привычке перекинул через плечо ремень безопасности, в зеркало заднего вида подглядев за Логаном и Риком, которые уже что-то обсуждали без участия Деймона, с вновь вспыхнувшей тоской смотревшего на экран телефона, убеждаясь в отсутствии пропущенных или входящих звонков. — Она так и не позвонила?        — Слетал нормально, а бизнес класс вообще поражает. Было такое ощущение, что стюардесска была готова изнасиловать меня прямо в салоне. — усмехнувшись, ответил Деймон, убрав телефон обратно в карман кожаной куртки и проигнорировав вопрос Клауса, словно ни одного слова касательно Елены не было произнесено в машине, ожидающей своей очереди на выезде с территории аэропорта.        — Ну это очевидно… Ты всегда какими-нибудь своими феромонами набрызгаешься, а потом все девицы к твоей ширинке лезут. Заканчивай с этим, братишка… — не удерживаясь от своей колкости, снова вставил слово Логан, слишком быстро отвлекаяясь от рассуждений Аларика.        — Какой ты у нас остроязыкий… — поясничая, наигранно закатил глаза Сальваторе и проявил мужчине свое фальшивое восхищение, заставившее Логана недовольно хмыкнуть, а Клаус и Зальцман, словно заразившись друг от друга, зашлись вылетевшим из них смехом, вынудив Деймона непонимающе вскинуть брови и только потом додумать понятое друзьями не так значение произнесенной фразы. — А еще говорят, что я пошляк…        — А ты, Клаус, что ржешь-то? Ты у нас тоже такой… Остроязыкий… Черт подери! — задыхаясь от перешедшего грань смеха, обратившегося в истеричное икание, хрипло выпалил Рик, обратив на себя любопытный взгляд повернувшегося на задние сидения автомобиля из-за подголовника Деймона.        — Я что-то пропустил за эти два дня?        — Блин, ребят, ну кто вас за языки тяну… Сука. Черт. Вы могли бы заткнуться? — пытаясь найти силы, чтобы выслушать новую прошедшую по парням волну громкого смеха, недовольно произнес Клаус, и только брюнет немигающе таращился на него, не понимая бурной реакции друзей и требуя необходимых объяснений. — Да ты же опять издеваться надо мной несколько лет будешь… Хотя, может это из-за тебя и повторилось!        — Он с Кэр шпильки в вилки. Тот еще мачо. Что брату скажешь-то? — едва остановив безудержанное хихиканье, отбирающее весь воздух, опередил Клауса Аларик, весьма стойко выдерживая его поистине ненавидящий, словно невидимой бензопилой разрезающий его тело на мелкие части взгляд рыжего Майклсона, который с какой-то ответственностью проследил за напавшим на Деймона удивлением, ожидая всевозможные издевки, однако брюнет лишь выдал шок от нежданности подобного случая и не оставил даже одного едкого комментария.        — Ты это шутишь?! Или серьезно? Но… Ахринеть… — выпучив серо-голубые глаза, Сальваторе проявил искренние эмоции, которые пробили его тело странной электрической силой, вызванной шоком и нагло лезущей наружу улыбкой.        — Да, серьезно. — нахмурившись, Клаус явно был не в восторге от выбранной в путь темы и сильнее сжал в руках руль, зараняя осознавая, что это не поможет ему выпустить всю злость и волнение, которое буйной смесью боролось внутри. — Не знаю, что теперь… Она вообще утром сбежала и мы не успели поговорить. Просто… В последнее время я начал понимать, что она всё-таки мне нравится. Конечно, с Дженной мы много лет знакомы, и она для меня уже родной человек, но иногда я начинаю задумываться о будущем. И ничего не вижу. У нее не может быть детей, а брать кого-то из детдома она категорически отказывается. И при таких-то обстоятельствах нас должно спасать хотя бы влечение, банальная страсть… Но и этого нет. И вместе с этим жалко Эла. Придется ему всё рассказать, а я боюсь, что свадьбу он решит отменить. В этот раз не простит, уверен. Черт! Ну вот что теперь делать?! С ней непонятки, с ним теперь тоже… И я походу втюрился конкретно. Прям… Смачно.        — Бинго! Я всегда это знал. — в голубом прищуре ликующих глаз Деймона ярче разгорелись довольные темные огоньки, и на его губах появилась в шутку злорадствующая ухмылка, дополненная самоуверенностью во всем его осанчатом силуэте.        — Что делать? Да ты уже много чего наделал… — монотонно вымолвил Аларик. Машина резко остановилась на светофоре, вынудив всех парней синхронно поддаться вперед и невольно глянуть на забитую другим транспортом дорогу. — Ну, а Кэролайн шл…        — Заткнись. — чувствуя как разом в его теле напряглись все мышцы, вместе с гневным взглядом ярких как изумруд зрачков прошипел Клаус и резко ударил по газам, заставляя машину ускоренно мчаться вперед, обгоняя рядом ехавшие автомобили, которые неугомонно сигналили им вслед, даже не подозревая, что оставались проигнорированными и провожаемыми лишь равнодушием.        — Кстати, мне не совсем домой. То есть, домой, но не туда. Короче, к дому моего отца. — заранее предупредив о смене маршрута, произнес Сальваторе, после чьих слов Клаус недоверчиво изучил рядом сидящего брюнета и с покорностьюс вернул не на том повороте, который повел бы их к привычной дороге, устремляющейся к темному особняку с ожидающими внутри Лили, Мэрилу и Еленой, вспомнив о которой, Деймон вновь потянулся за телефоном, но внезапно оторвал себя от желания удостоверитьчя о неизменной пустоте в журнале вызовов. Никто из его друзей так и не решился задать хоть один вопрос касательно необьяснимого рвения приехать не к тому дому, однако внутри каждого ютилось стервозное любопытство, едва скрываемое зависшим молчанием. Слишком много проблем на одну машину, что на безумной скорости, так нравившейся Сальваторе, неслась мимо пустеющих в середине дня за пределами центра города дорог. Майклсон постоянно нервозно закусывал губу, едва ли не вырывая руль от панели автомобиля, сбрасывая на него собственные эмоции в виде приложенной силы. Аларик безнадежно и глупо старался уловить картинку за стеклом, которое скоростью размывало ее в цветное пятно, и лишь иногда кидал редкую незначительную фразу Логану, полностью погрузившемуся в переписку с Энди. И лишь Деймон, не занятый ничем, кроме досконального изучения своих мыслей, размышлял об ответе на немой вопрос, застывший в глове у всех находившихся поблизости. Зачем ехать в дом, принадлежащий Джузеппе, где Деймон не оставался дольше, чем на пару-тройку часов только ради отца? Возможно, для того, чтобы избежать встречи с теми, кто был объектом для его разгоравшейся внутри ярости, совершенно неконтролируемой и дикой. Возможно, лишь для того, чтобы очутиться в месте, где еще витает призрачное присутствие отца, его оставленный в кабинете бокал с недопитым кофе, брошенная где-нибудь на кровати помятая рубашка, еще невыветревшаяся от стойкого и ранее ненавистного парню одеколона. Может, ему просто необходимо было заглушить скуку, какая увеличилась при личной встрече с Джузеппе, и теперь Деймон нуждался хоть в одной вещи, способной напомнить человека, так легко покинувшего сына ради кого-то любимого. И в этом случае, любимым, для которого был совершен быстрый переезд, являлся вовсе не сын. Но возможно, за все эти два дня, проведенных в мучительных терзаниях совести, раздумиях и долгой разлуке с привычными для него людьми, он наконец-то понял, что сбежать от самого себя невозможно, ведь каждый раз замечаешь, как эта тень, темная, ненужная и надоедливая, постоянно наступает на пятки, напрашиваясь, чтобы ее приняли. И вот теперь, быть может, Деймону хватило гордости ступить на порог этого дома и продержаться достаточно долго, чтобы не выбежать на улицу оттуда, где его начинали душить ужасные воспоминания, будь они плохими или хорошими. Его детство, юношество… Вся жизнь, интересная и опасная, никчемная и веселая. Сломанная. Вся эта жизнь, убивающая своей честностью, частичками хранилась в самих стенах этого огромного дома. Он помнил, его-серо голубые глаза помнили, как в последний раз за его матерью с заплаканным лицом закрылась дверь. Как впервые она же открылась для улыбчивой Викки. И то, как всегда она была стеной для него самого, не отпуская из себя, делая заложником памяти. Будучи на тысячи миль вдали, на несколько шагов, внутри… Это было совершенно неважно, когда мыслями он постоянно находился там, отвлекаясь только на собственную вспыльчивость и мимолетную радость от улыбки Елены, которая моментально гасилась ее же слезами. И машина остановилась. Прямо у высоченного забора колеса дорогого автомобиля Майклсона, по-прежнему прокручивающего в голове свою нелепую и отвратительную, даже непростительную оплошность, наконец-то затихли и перестали крутиться, будто безмолвно требуя, когда Сальваторе с защитной самодовольной улыбкой выйдет наружу.        — Уверен? — вдруг окликнул его голос из приоткрытого окна автомобиля, и Деймон обернулся на не менее озабоченного наступившими проблемами Клауса. Брюнет, выдернутый из собственного сознания, непонимающе посмотрел на друга, и тот принял необходимость уточнения. — Уверен, что хочешь остаться тут?        — Поверь, тут лучше, чем там. — сквозь натянутую улыбку отозвался Деймон, на что в ответ получил не менее огорченную и уставшую усмешку, которая продолжала раздражающим эхом крутиться в голове парня, даже когда Ауди плавно отчалила от забора, разгоняясь на ходу и теряясь за ближним поворотом.        Пройдя мимо охраны, предъявив им расписку от отца, Сальваторе беспрепятственно прошел к крыльцу дома, переминаясь с ноги на ногу и подыскивая ключ. В один щелчок дверь откатилась внутрь, через небольшую щель пропуская в пустующую темноту наглухо зашторенного стальными жалюзями дома желтую полоску солнечного света, в которую сразу же ступил брюнет и ударил ладонью по выключателю, раздав по коридору, ведущему к гигантской гостиной, яркий свет. Но, сделав всего один шаг в сторону, парень снова остановился, вопреки всем удерживающим его сомнениям, вытащив телефон и набрав номер Елены, отсчитывая жуткие, затянувшиеся гудки, пока с нелепо появившейся улыбкой не расслышал в динамике до накатившей боли знакомый и нужный голос, который как и его не был готов к такому скорому и заставшему врасплох звонку.        — Алло? — слабым, немного дрожащим голосом робко произнесла первой Елена, и Деймон не знал, что мог бы ответить, замерев, вслушиваясь в звучание, которое не слышал двое суток. — Алло? — повторила Елена, получая в ответ только тишину, и уже решилась отключиться, но хрипловатый голос Деймона удержал ее на линии.        — Привет. — он почувствовал, как всполыхнули внутри ранее притихшие эмоции, и теперь по венам разлилось ощущение странной неловкости, и на какой-то миг ушедший в никуда разговор вынудил их с минуту обоюдно помолчать. — Как ты?        — Я дома. Ты уже приехал? — словно сквозь собственную обиду пробубнила она, и Деймон уловил этот холодный тон. На это он лишь произнес невнятное, какое-то мычащее согласие и усмехнулся. — Тогда где ты?        — Если говорить правду, то в заднице. Нет, не в прямом смысле, ты не подумай чего… — с вызывающим у шатенки смешок остережением протараторил он и вновь прекратил говорить, будто оценивая всю значимость и необходимость уже необратимого диалога. — Но я… Наверное, я не справлюсь тут один. Приедешь?        — А надо? — вопросом на вопрос ответила Гилберт и ее голос заметно приобрел игривость, ощущающуюся даже по телефону.        — Бери такси и приезжай ко мне. Елена, я лю… — Сальваторе не успел договорить, как звонок был сброшен девушкой, и от нее было только одно единственное известие через миг — смс с вопросом об адрессе. Быстро объяснив, что он находится в доме отца, Деймон вновь вернулся к звонку, но теперь по другую сторону соединенной связи находился скрипучий, прокуренный, но молодой мальчишеский голос. — Да, Брайан, всё еще в силе. Давай. Гони ее к дому Джузеппе. — только и выпалил приказным тоном брюнет, не дожидаясь чужого ответа. И теперь, решив, что с напряженными телефонными разговорами было покончено, поплелся в гостиную, сразу прыгнув на большой и мягкий диван, чья изящная спинка была украшена позолотом, и потянулся к минибару, когда его вновь отвлекла тихая, вибрирующая мелодия средства связи, принуждающая принять незнакомый номер.        — Кто это? Эй? — будто сказав это в пустоту, Деймон ничего не получил взамен, уже почти посчитав это чьей-то банальной шуткой, однако через пару секунд голос Сент-Джонса, явно разозлившегося, чарующе поверг его в шок и недоумение одновременно.        — Эх, Деймон… Как же не красиво постоянно лгать. — Сальваторе немного нахмурил брови, готовясь вслушиваться в каждое слово, расшифровывая его бесящую загадочность, но в динамике раздался лишь бьющий слух, оглушительный женский крик, молящий о помощи.