"Милый, не надо..."

       — Так. Стоп. Я ничего не понял. — едва не срываясь на повышенный тон из-за собственного раздражения, возмущенно проговорил Деймон, сидя на диване и медленно отпивая виски из бокала, напрасно надеясь, что хотя бы оно облегчит боль в его теле и успокоит его подкипающие со злостью мысли, домагаемые постоянными проблемами. Однако в этот раз Сальваторе не обошелся просто обычной для него проблемой и обзавелся настоящей трагедией, которая неуверенно с милой улыбкой переступила порог его дома, наплевав на неподдельное удивление Елены и на недовольный шок в его округлившихся синих глазах.        — Что не понятного? — еле справляясь с безостановочно проскальзывающими по щекам слезами, сквозь всхлипы в полголоса отозвалась Мэри-Луиза, сидя на том же диване, что и Деймон, но на значительно большом расстоянии. Блондинка уже в течение нескольких минут справлялась с грустью в своих голубых и намокших глазах, время от времени принимая от недоумевающей Елены стакан чистой воды и заинтересованный взгляд карих глаз, в которых вместе с сомнениями всё-таки было сострадание к чужому плачу и слабому голосу. — Я уже объясняла… — Мэрилу потупила виноватый и жалостливый взгляд под давлением строго и презрительно изучающих ее расстроенное лицо глаз Сальваторе, что был способен уничтожить любого блеском своей серьезности. — Вайлери смогла взять опеку надо мной. Мы… Мы сняли эту… Как ее… Комнату. И… Мы поссорились, а я ушла из дома. Я не знаю куда мне идти…        — Ответ простой, вали домой. — грубо ответил ей Деймон, вкладывая в стальной хрипловатый голос всю непоколебимость своей неприязни к ней, ее слезам, спутанным наверняка от недавней истерики волосам и бледно-голубым глазам, которые с еще тлеющей надеждой и осторожностью смотрели на Елену, совершенно непонимающую происходящего и пугающуюся так внезапно вспыхнувшей ярости брюнета, что поддавался нервозности и едва мог усидеть на месте, нервно крутя в руках стакан с алкоголем.        — Я не могу вернуться… Мы… Сильно поссорились… Я ведь перестала общаться со всеми кого знала. Я ведь послушала тебя! Я больше не пью, не принимаю наркотики… Я… Мои друзья уже не мои… В общем… — не способная собраться с мыслями и навести порядок слов в своих фразах, произнесла Мэрилу, пряча глаза ладонями и вытирая мокрые дорожки на щеках, покрасневших от пристального внимания Деймона, который слишком заметно выдавал свое недоверие к каждому ее слову и лишь изредка поглядывал на молчавшую Гилберт, своим виноватым молчанием пытаясь передать ей такое же непонимание к приходу девушки.        — Роуз? — вдруг вспомнив о существовании весьма извращенной подружки Мэри-Луизы, спросил Деймон, прервав дрожащий голос блондинки.        — Мы больше… Не вместе. Всё. Я решила покончить со всем этим, но… Она не захотела меняться. — с проступившей тоской ответила она, не стесняясь своего жалкого и потрепанного вида перед Сальваторе, который уже почувствовал, как его голубым глазам надоедает проверять на правдивость вид блондинки, и окончательно перевел взгляд на Елену, что как раз-таки неотрывно смотрела исключительно на Мэрилу. Деймон понял то, с каким искренним сочувствием шатенка разглядывает совсем недостойную ее внимание девчонку, но парень не знал того, была ли в карих глазах ненависть, которая должна была бы проснуться если не к нахально испортившей свое детство блондинке, то хотя бы к нему самому, пустившего ее в свой дом. В свою семью. Сознание Сальваторе резко вспомнило о существовании Лили, находящейся в своей дальней комнате этого дома, и мысли закружились мучительнее прежнего, совмещая все картинки встреч, людей и случившегося, что беспощадно терзало голову Деймона. — Я даже звонила Клаусу! Но он сказал… Сказал… Что я — твоя проблема, и он не собирается няньчиться со мной. Сказал, что… У тебя есть чувство вины, поэтому ты поможешь… Мне некуда…        — Идти. — закончил за нее парень, и Елена вздрогнула от громкости и жесткости его серьезного голоса. — Тебе надо идти.        — Но ведь… — хотела возразить Мэрилу, но сорвавшийся голос предательски подвел ее, вынудив вновь задыхаться от собственных слез и горечи внутренней обиды. Деймон, не вынося ни ее жалостливых страданий, от которых он только свирепел и едва удерживал свои напряженные нервы за голубым сиянием прищуренных глаз, ни затаившуюся в комнате тишину, что так старательно поддерживала Елена, не выдавая своих эмоций и лишь смотря на содрогающуюся от плача блондинку.        — Мы не можем ее выгнать. — вдруг произнесла Гилберт, чересчур монотонным и уверенным голосом, чтобы ее слова Деймон действительно мог посчитать шуткой. Шатенка одной своей фразой смогла резко и одновременно обратить на себя внимание Сальваторе и Мэри-Луизы, которая в отличие от недоумевающего лица парня излучала исключительно добрую благодарность, смешивающуюся с проблесками сожаления и стыдливости в поспешно опустившихся глазах.        — Что? Ты серьезно? Это невозможно, Елена! — подскачив с дивана, громко прокричал Деймон, чувствуя как ускоряется биение его сердца. Он округлившимися от злости глазами немигающе смотрел на шатенку, ожидая, что она облагоразумиться под напором его взгляда и шумного дыхания, но Елена лишь тяжело вздохнула, игнорируя его вспыльчивость, и снова посмотрела на Мэрилу с грустной улыбкой.        — Ты можешь остаться… Знаю, как ужасно потерять всех и быть в одиночестве. — спокойно проговорила девушка и искоса глянула на ошарашенного ее решением Деймона, награждая упреком карих глаз.        — Да ты с ума сошла, Елена! Боже… Нахер она тут нужна? Вспомни хотя бы о том, что я с ней спал. Мой дом не приют для малолетних шлюх! Это безумие… Боже… — закатив глаза, хриплым голосом взмолился он и нервно поправил черные как смоль волосы, совершенно не понимая, что происходит вокруг. Сальваторе добавил новую дозу виски в свой стакан и сделал большой глоток, ощущая как терпкость алкоголя обжегает его горло и медленно разливается по венам, успокаивая нервы. — Нет. Опомнись, Елена.        — Опомниться необходимо тебе, Деймон. — всё так же тихо возразила Гилберт, борясь с подступившими после его слов сомнениями. — Эта девочка не виновата, что ты бабник. И к тому же…        — Я еще и бабник? Серьезно? Вот видишь, из-за нее у нас уже ссоры, Елена! — перебив ее, вновь начал свою уговаривающую тираду Деймон, с каждым новым прикриком наступая на шаг ближе к девушке и уничтожая бущующим синим пламенем хищного взгляда.        — Заткнись! — лишившись терпения к его начинающемуся скандалу, раздраженно рявкнула Гилберт, и ее слово магическим образом призвало Деймона в один миг замолчать, поражаясь такой неожиданной резкости шатенки. — Мне абсолютно плевать на то, что и как ты с ней делал! В первую очередь я знаю Мэри-Луизу, как сестру Вайлери и хорошую подругу Ребекки. Поэтому я не позволю себе бросить ее в сложной ситуации, прогнав с порога. На такое способен, увы, ты, но уж точно не я. Она останется. И это мое решение, которое ты должен уважать! Она потеряла слишком много близких людей, выбрав свой правильный путь. Но главное, что она потеряла свою семью. Дядя, мать, отец… Их у нее просто нет. И в какой-то степени в этом есть и твоя вина. Осталась только сестра, с который и так напряженные отношения. Так дай ей время, чтобы она пришла в себя в нашем доме и наконец-то решила свои проблемы! — на эмоциях выговорилась Елена и стихла только тогда, когда была не способна сказать и слово из-за сбивчего дыхания, из-за чего тяжело вздымалась ее грудь. Шатенка сделала глубокий вдох и, выхватив у Деймона стакан с янтарной жидкостью, отпила маленький глоток, который заставил ее поморщиться и вернуть напиток парню, чье бледное лицо по-прежнему не расставалось с удивлением и недовольством. — Ты достал меня…        — Знаешь, не нужно всех сравнивать с собой. — как можно тише прошептал брюнет, чтобы Мэрилу не смогла слышать его хрипловатого голоса, но девушка четко расслышала каждое слово и отвернулась в сторону, избегая неловкости. Одной лишь фразой Деймон сумел задеть Елену, которая на какую-то секунду возненавидела даже ярко-голубой демонический огонек его смотрящих исключительно на нее глаз, которые любила всегда и только в них находила свое спасение. Однако сейчас, в этой затянувшейся тишине, шатенка почувствовала как больно ошпарили ее его издевательски прозвучавшие слова, и уже не смогла удержать того, как взорвалось внутри нее всякое спокойствие. Деймон нахально ухмыльнулся, поняв, что у девушки закончились все доводы и силы говорить, но сразу же ощутил жгучую боль на щеке возле челюсти, когда Елена влипила ему сильную пощечину. Оцепенев от случившегося, парень ошарашенно смотрел на стоявшую напротив него Гилберт, храбро решившуюся на это приносящую незначительную физическую, но глубокую душевную боль. Увидев это, Мэрилу внезапно перестала чувствовать безостановочные слезы и поежилась, заметив невиданное ранее изумление брюнета, что пугало до дрожи. С минуту Деймон и Елена просто пялились друг на друга без единого слова, но когда суровый и недовольный взгляд шатенки стал еще строже, и, словно оно было застывшим прежде, дыхание парня стало выравниваться. Его удивленное лицо будто озарила яркая вспышка, к которой он вовсе не был готов, однако, быстро поморгав и опомнившись, Сальваторе вновь оглядел девушку, обиженно сложившую руки на груди.        — Ты идиот, Деймон! — сгоряча выпалила кариеглазая девушка, ясно осознавая, что ударила брюнета, но уже смутно понимая, почему она так быстро лишилась терпения. — Тебе плевать на людей! И самое отвратительное, что на меня тоже! — Не останавливаясь ругаться, воскликнула она, но парень в своем стиле закатил глаза и цыкнул, но потом проявил реакцию, которую Елена при происходящем никак не могла ожидать. Деймон резко подобрал девушку на руки и даже не давал возможности спуститься на пол, потому что крепко держал в кругу объятий. Он улыбался, смотря как она смешно злиться и вырывается, но это совсем не доставляло ему обид, а лишь забавляло и заставляло нахально улыбаться, доказывая заносчивость своего характера ребятческой веселостью. — Отпусти меня!        — Отпустить? Да никогда! — полностью игнорируя попытки девушки выкрутиться и вызволить себя из его крепкой хватки, изогнув изящную бровь, проговорил Сальваторе, выражая этими словами дразнящую упрямость, а потом еще выше над полом приподнял Гилберт, не замечая того, как тихо хихикнула Мэрилу, безмолвно наблюдающая за их странной перепалкой.        — Ты дерзкий, самовлюбленный, эгоистичный и упрямый псих! — Выругалась Елена. Парень лишь усмехнулся.        — Если тебе просто нужно было выговориться, то ты давно могла бы это сделать. Но хотя бы не при свидетелях… -он только сейчас опустил шатенку на ноги, с прежней наглостью легонько шлепнув ее по пятой точке, вызвав очередной взгляд негодования. Деймон устало уставился на нее, пока девушка сверлила его обиженным взглядом, а потом, снизив пар внезапной ярости, чмокнула брюнета в щеку, которая до этого испытала удар ее руки.        — Ты, наверное, болеешь биполяркой… С чего такая резкая смена настроения, истеричка? — когда Елена и правда немного успокилась, перестав кричать на него, раздраженная его же поведением, язвительно произнес парень.        — Кто бы говорил… — ответила она.        — Извините, что так получилось, но… Спасибо. — робко проговорила ссутулившаяся в углу дивана Мэри-Луиза, короткой улыбкой выражая искреннюю признательность и приковав к себе внимание одновременно обернувшихся к ней Деймона и Елены.        — Спасибо за… Что? Ты тут не останешься. — уверенно повторил брюнет, не меняя выбранное намерение и подлавливая изумление Гилберт.        — Но… — начала шатенка, и Деймон быстро перебил ее, строгим прищуром предупреждая остановить свои возмущения, чтобы избежать куда более сильной ссоры.        — Я сказал, она не останется. — выразительно выговаривая каждое слово, хрипло и строго сообщил Деймон, уничтожая холодностью ледяного взгляда уже Мэрилу, которая вновь решилась обойтись молчанием, смотря в пол.        — Наверное, это не мое дело, но Елена права. Нельзя быть таким бездушным. — раздался осторожный тон женского голоса из-за спины Деймона, и он, округлив глаза и поразившись столь смелой наглости этого права выбора, повернулся к Лили, которая уже вместе со всеми стояла в гостиной и с неким уважением к незнакомке во взгляде рассматривала Мэрилу.        — Что ты сейчас сказала? Точнее… Ты вообще что-то сказала? — с ужасающей дерзостью в бархатистом голосе, который воодушевился и чуть затих одновременно, произнес Деймон, подходя к женщине и не сводя с нее уничтожающего, злостного взгляда потемневших глаз, предвещающих, что в этот раз ярость внутри него пробудилась окончательно бодро, проявляясь в ненависти к выпучившей глаза от неожиданности его поведения матери. Лицо Лили заметно побледнело, когда брюнет начал приближаться почти вплотную, глядя на нее словно на мелкого и беспомощного щенка сверху вниз, сжав зубы. Мэри-Луиза, наблюдая уже серьезную злость Сальваторе, невольно вжалась спиной в диван, переглянувшись с Еленой, что на шаг подступила к Деймону, собираясь немного усмирить его и взять за руку, которую парень резко отдернул, совершенно забыв о недавно мучающей его плечо боли.        — Де… Деймон… Мне просто ее жаль… — заикаясь, вымолвила Лили, делая попытки попятиться назад от напора собственного сына, чей грозный взгляд из-под нахмурившихся темных бровей выглядел намного опаснее волчьего оскала, жаждящего кровавого вкуса добычи. — Ты же… Ты же не ударишь меня…        — Я и не собирался. — сквозь зубы прорычал он в ответ, мигом отпрянув от нее и позволяя Лили вдохнуть нехватающего воздуха и испуганно поморгать глазами. — И самое жалкое в этом доме — ты. Это… — Деймон, оглядев комнату, не смог подавить нервный и тревожный смешок, после него внезапно замолчав и посерьезнев. — Это херня какая-то…        — Послушай… — мягко произнесла Елена, когда Лили медленными шагами отошла в сторону и прильнула спиной к стене. Но Сальваторе не прореагировал на ее успокаивающий голос, продолжая улыбать той самой показывающей его истеричное и полностью отчаянное состояние улыбкой.        — Отлично… — протяжно выпалил он. — А знаете, я предлагаю выпить. За всех нас, кто теперь так дружно живет в нашем большом доме. — говорил он, и этот размеренный, чарующий голос был знакомым для Елены, которая видела как постепенно загорается на его ухмыляющемся и красивом лице искра, готовая вспыхнуть и эпично взорвать все накапливающиеся эмоции. Деймон добавил в свой стакан еще виски, наполнив его до краев, а потом в торжественном жесте поднял его вперед, обводя сверкающими синими глазами каждого человека в гостиной.        — Не устраивай концерт… — Гилберт мысленно молилась, чтобы нахлынувший на брюнета шторм злости миновал хотя бы однажды, именно в этот ужасный момент, однако это были лишь ее несбытычные мечты, оставленные без внимания Деймона.        — Это же так круто… Быть не одиноким. Столько близких и родных мне людей. — не прекращал он поясничать и с поддельной доброй искренностью говорить эти слова. — Я предлагаю тост. За тебя, моя любимая мама. Которая бросила меня в десятилетнем возрасте, решив, что трахаться с левыми мужиками круче, чем быть уважаемый матерью для единственного сына, что очень долго верил в нее и ее возвращение. Верил? Получил. За тебя, прекрасная Мэрилу… Ебанутая малолетка, которая в силу своего извращенного мозга стала наркоманской проституткой, удачно попавшей и под меня. За нашего хер пойми где пропадающего кота, которого притащил всеми обожаемый мальчик с широкой улыбкой. Кай. И за него выпьем… За тебя, Елена. За девушку, которую я люблю, но она усиленно пытается издеваться надо мной, весьма оригинально мучая мой мозг. Но… Самое главное, что мы выпьем за меня, самого тупого и доверчивого кретина, который уже давно потерялся среди мерзких тварей и ублюдков! — последнее сказанное им слово слетело с его губ уже криком громкого, потерявшего рамки наигранного спокойствия тоном. Деймон, став объектом заинтересованных и перепуганных глаз Лили, Елены и Мэри-Луизы, залпом осушил стакан с горьким терпким виски и сразу же бросил в стену, превратив его в фонтан из стеклянных брызгов, сопровожденный звонким, характерным битому стеклу звуком. Всё напряжение в его темном силуэте, осанчатой широкой спине, серьезность его идеального лица с четкими скулами и горящими лазурью глазами мигом ушли невидимой волной выбрашенного гнева вместе с осколками прочь, и теперь, оглядев страх во всех лицах, кроме тяжело вздохнувшей Елены, Деймон уже без единого слова уверенно направился к выходу, не оглядываясь на застывшую у стены мать, которая что-то пробормотала ему вслед. Он стремительно несся к двери, зная, что не выдержит и секунду в этом доме без очередного кипения крови в венах, пробуждающей его истинное отношения к тем людям. Людям, которым плевать на его чувства. И только Елена мелкими шагами опасливо двинулась за ним, придерживая рукой живот, внутри которого чувствовала неприятную и только сейчас вспыхнувшую тянущую боль, но парень быстро захлопнул за собой дверь, оставив шатенку стоять в прихожей и глупо смотреть перед собой в пустоту, пока ее не застелила пелена надвинувшихся слез.        Прежде чем взбежать на крыльцо небольшого домика, Деймон оставил Феррари на обочине ближайшей дороги, преодолев слишком пасмурный и грузящий путь из-за вереницы бесполезных, но убивающих всё хорошее в настроении мыслей. Отдернув вниз кожаную куртку, брюнет уверенно пнул ногой в железное полотно двери, вызвав глухой дребезжащий звук и шорох лениво приближающихся шагов спустя несколько секунд. Тяжелая и прочная входная дверь раскрылась также резко и быстро, как черный автомобиль Деймона еще пару минут назад домчал его до дома Кэтрин, с игривой ухмылкой появившейся на пороге перед ним. Поймав взгляд Сальваторе, направленный вовнутрь дома, чьи светлые стены виднелись тонкой полоской через щель между дверью и стеной, девушка вышла наружу, на небольшую веранду, плотно закрыв за собой дверь и размеренной, спокойной походкой подошла к парню, подобно хищной лисице сузив темные глазки, обойдя Деймона и привалившись к наружней стене дома. Он, наблюдая за плавными движениями Пирс, не успел заметить, как в ее тонких пальцах оказалась тлеющая сигарета, чей бледный дым покидал губы Кэтрин и с легким ароматом вишни опадаал на брюнета, своей утонченной мягкостью и смелой терпкостью заставляя Сальваторе расслабиться и унять бурные смеси эмоций, что какое-то мгновение назад неуемно рвались наружу. Голубоглазый парень осмотрелся вокруг себя, без особого интереса замечая подвешанные горшки с цветами и старые деревянные качели, и остановил удивленный, но самодовольный, хитрый взгляд на хрупком и аккуратном силуэте Пирс, которая только что покинула свое жилье, не предложив войти, и приблизилась к Деймону в золотистом шелковом халатике, совсем домашнем, но от того не менее соблазнительном. Брюнет беглым взглядом прошелся по ней и не сдержал довольную ухмылку, когда Кэтрин весьма неоднозначно провела кончиком языка по фильтру сигаретки, прежде чем сжала его губами. Ее темные локоны волос были разбросаны по плечам, а стройные ножки казались еще длиннее из-за короткого халата, пояс которого подчеркивал шикарную талию девушки, так упрямо и беззаботно смотрящей в упор на Сальваторе. Однако какой бы прекрасной и безупречной она сейчас не выглядела, ехидный взгляд лисьих глаз со стрелками возвращал Деймону напоминание о том, как коварно и нелепо Пирс надеялась запленить его собой, своими движениями и чересчур надоедливой привязанностью, которая и сейчас проявлялась в ней и сразу же вызывала у него насмехающуюся улыбку и огонь безбашенной веселости в почти прозрачных глазах.        — Даже не пригласишь к себе? Это что-то новенькое… — с фальшивым удивлением и обидой язвительно выпалил Деймон.        — Поверь, существует множество причин тебя не пускать. — Пирс недовольно засмеялась, вглядываясь брюнету прямо в глаза, и он усмехнулся с ней в один и тот же момент. Они короткое время пересматривались коварными и почти ненавидящими взглядами, пытаясь зацепить друг друга блеском сарказма в глазах, а потом брюнет, не спуская голубых и неземных глаз с темных зрачков Кэтрин, слишком беспрепятственно забрал у девушки сигарету и сделал сильную затяжку, выпустив большое облачко светлого дыма в ее лицо и обдавая этим горячим дыханием с едва различимым ароматом вишни и терпким запахом спирта ее шею. Деймон, демонстративно таращась на Кэтрин, словно ожидая ее хотя бы возмущающейся реакции, продолжал докуривать ее сигарету, но она равнодушно принялась за вторую, достав из кармана своего халата целую пачку.        — Немного обидно, когда тебя не ждут. — сказал он, а Кэтрин, изогнув бровь будто в удивлении, решила погасить любопытство и пристально посмотреть на небольшую ранку на его лбу.        — Мне еще нужно назвать тебя шлюхой и прогнать отсюда. И мы будем квиты. — Без присущей обычно ее голосу наглости и хрипоты произнесла девушка, придав выражению своего лица обманчивую милоту и невинность, заставив оторвать пристальный взгляд от нее. — Да и зачем тебе всё это, когда есть твоя золотая Елена? У тебя был шанс потрахаться со мной в клубе, но ты, иронично сказано, этот шанс проебал. Ой, мне же пора… — грубо прошипела она, и ее умение поясничать подтолкнуло девушку посмотреть на руку, чтобы уточнить время на воображаемых часах, и Деймон выдал подобие улыбки, которая была чересчур нервной и угрожающей. Кэтрин сделала уверенный рывок в сторону, двинувшись к двери и намереваясь оставить брюнета, вернувшись в дом, но Сальваторе успел схватить ее за локоть, до боли сжимая ее кожу, и притянул ее ближе к себе, не разрешая уйти.        — У тебя ведь там кто-то есть. Я видел мужскую обувь. Очередной клиент? — язвительно произнес парень, усилив хватку и этим вынудив Пирс тихо взвизгнуть. Однако она не делала и единой попытки вырваться, словно даже одно его касание было для нее ценностью подобно золоту.        — Серьезно? Это ревность? Черт, знала бы и сделала бы это раньше… Когда еще было интересно. — сквозь соблазнительную лучезарную улыбку проговорила Кэтрин, наблюдая за тем, как темнеет синева его прищура и подавляя любопытство, которое нестерпимо жаждило знать объяснение всем его ссадинам, ушибам и ранкам, что инстинктивно вызвали по ее телу мелкие мурашки.        — Энзо? — совершенно серьезно спросил Деймон, немного сбавив тон хрипловатого голоса из-за неудобства выговаривать уже ненавистное ему имя, но Кэтрин по-прежнему сохраняла веселое и саркастичное настроение, и ее по-кошачьи сузившиеся глазки заиграли странным довольством и игривостью.        — Он хотя бы не придурок и не козел, как ты. И знаешь, трахаешься в последнее время ты тоже не очень. Наверное совесть и вина перед Еленой тебе стояк перекрывают. — со злостью выпалила девушка, мысленно ухмыляясь неправдивости своих слов, но ее веселило притихшее молчание парня, явно предвешающее что-то необычное. Однако Сальваторе не зацикливал свое драгоценное внимание на задевших его словах. Вместо какого-нибудь колкого ответа он просто изящно повел бровью, выражая скрытое недовольство.        — Наверное, именно поэтому ты всеми способами пытаешься зацепить или обидеть меня, а не просто проводила и сказала что-то из разряда «спасибо, пока, ты был крут». Я слишком хорошо знаю тебя, и также знаю, что ты всеми силами пытаешься меня забыть и стереть мое участие из своей жизни, потому что уверена, что тебе ничего не светит. Ну что ж? Вот он я, нападай. Или скучно, когда всё уже доступно? — спокойно, но не менее жестоко выговорил Деймон. Кэтрин решила отвернуться от него, скрывая легко читающиеся на ее лице эмоции, но брюнет свободной рукой с не меньшей силой взял ее за подбородок и вновь повернул к себе, прожигая горящим перекипающей злостью и похотью прищуром. Теперь девушка потеряла свое равнодушие и начала вырываться, убирая от себя его руки, но все ее попытки были бесполезны, поэтому Кэтрин беспомощно сдалась его главенству и смотрела в голубые глаза, словно так она могла разбудить в них хоть что-то человеческое и отзывчивое.        — Тебе надо понять, что ты — идиот. Нет, честно… Раз ты так любишь свою Елену, тогда не шляйся по всем бабам из своего окружения. — вновь заговорила она с храбрым вызывом таращась на Деймона и не признавая поражения в его крепко держащих ее тело около себя руках. — Ну вот что будет, если сейчас мы переспим? Ты ведь не останешься утром, как всегда… Будешь сгорать от вины, ненавидеть себя за произошедшее и проклинать меня, но всё равно побежишь обратно к малышке Гилберт, унижаясь и опускаясь перед ней чуть ли не на колени, умоляя простить. Разве не так? Молчишь. А молчишь, потому что я права. Я тебе не нужна, а Энзо… Он действительно классный парень. Мы поразвлекаемся вместе, а потом он, в отличие о тебя, смело заявит, что уходит. И не будет постоянно бегать ко мне, чтобы выпустить пар, когда его игнорит другая девка…        — Ну да… Только осторожнее, не влюбись. А то будешь глупо бегать за ним, как и за мной. — Сальваторе, напоследок наградив ее целым комом эмоций в ярких зрачках, резко выпустил Кэтрин, чуть оттолкнув ее от себя, отчего она немного пошатнулась и кинула на него косой взгляд исподлобья, оставшись огорченной из-за грубости его движений.        — Это уже точно не твое дело. Проваливай. И знаешь, дам один совет. — она сделала короткую паузы, тихо кашлянув, и продолжила говорить, интригующе и даже упрекающе. — Ты — наглый собственник, который думает, что всё и все принадлежат только ему. Что весь мир крутится исключительно вокруг тебя. Но собственнику уже пора бы разобраться в себе. — эти слова она почти прорычала, а затем, даже не удостоив брюнета взглядом, развернулась и поплелась обратно в дом, оставив Деймона на уютном крыльце лишь наблюдать за стройными очертаниями Кэтрин, поспешно скрывающейся за дверью.        Она ушла, оставив за собой осадок тяжелых и сказанных в порыве обиды слов, и Деймон ощутил, как что-то совсем невидимое, неожиданное со всей силы ударило ему в живот, от чего стало не хватать воздуха, а сердце наровило выскачить в ускоряющемся ритме своих скачков. То ли отчаяние, то ли разочарование в этот миг одиночества на крыльце перед домом Пирс искозили побледневшее лицо брюнета. Потоптавшись на месте еще пару минут, он развернулся и направился к оставленной у дороги машине, на ходу осознавая, как убивающим ядом в голове расплываются мысли, заставляющие его в одно и то же время ненавидеть не только всех вокруг и встречных ему людей, погрузившихся только в свои заботы, но и себя. Сальваторе здраво принял тот угнетающий факт, что ему не следовало вновь приезжать к ней, прося близости, уже когда-то оттолкнув, и совершенно ясно понимал, насколько честно Кэтрин могла так поступить с ним, захлопнув дверь перед самым носом. Да и сама идея забыться, затеряться где-то и от кого-то стала для Деймона не больше, чем сотворенный сгоряча срыв, лишенный обдуманной причины. Он целенаправленно шел к автомобилю, но казалось, что чужие взгляды, их внимание было направленно только на него, уничтожая, изучая, прожигая. И стоило ему только повернуться к какому-нибудь встречному, в ответ ловил лишь искреннее равнодушие, что подталкивало его к новой мысли — зарождение сумасшествия. И сам того он не понимал, как вместо неправильно расшифрованного им чувства, внутри разрасталось и озаряло вспышкой горечи истинное чувство стыда и совести, накаляя его сознание. Деймон сел за руль, но понятия не имел, по какому пути ему нужно ехать, и куда это приведет, поэтому, задумчиво оглядевшись по сторонам и тяжело вздохнув, он решительно собрался вернуться домой, наплевав на крупное скопления омерзительных и противных ему существ, будто пытающихся разрушить и то, что у него осталось. И не только у него, но и у тлеющей души, знающей, что не найдет чьего-то понимания или приюта нигде, кроме объятий Елены. Ведь в этот раз не Кэтрин была отвергнута пронзающими до внезапной боли словами, а он сам…        Вернувшись домой, Деймон уже не обладал столь разгорячившимся поведением, которое слишком раздраженно выдавало его недовольство, и его разум хоть немного, но проветрился от лишних мыслей, разрешив парню ненадолго отвлечься от терзающих переживания и успокоить сумасшедшее биение сердца. Но, несмотря на то что брюнет избавился от лишней агрессии благодаря небольшой и всё-таки облагоразумевшей его сознание поездки, Елена наверняка не могла забыть яростный холодный взгляд его глаз, поэтому Сальваторе пытался как можно тише проникнуть в дом, осторожно прикрыв за собой дверь и оставив кожаную куртку в прихожей.        — Елена? — еле слышно позвал он, заходя в гостиную, где горел яркий свет, отражаясь на мрачных стенах. Его голос немного дрогнул, теряясь за мягкостью виноватого тона.        — Блудный сын вернулся… — укоризненно проворчала Лили, и, только заслышав ее, Деймон разглядел ее стройный силуэт рядом с сидящей на диване шатенкой. Она с какой-то нежностью держала Елену за руку, с трепетом успокаивая обнявшую колени девушку и что-то безостановочно шепча ей.        — Кто бы говорил… Мать года. — монотонно ответил Сальваторе и, презрительно зыркнув на Лили, мысленно приказал ей отдалиться от Елены и позволить ему самому сесть возле нее, взяв ее ладонь в свою. Однако Гилберт, не обрывая начатую молчаливую забастовку, ярко проявляла свою обиду на хмуром лице и резко отвернулась от парня, лихорадочно поправляя длинные каштановые волосы свободной рукой. — А где блондиночка?        — Я предложила Мэри-Луизе соседнюю со мной гостевую комнату. — скоро отозвалась Лили и все еще поддерживающе смотрела на шатенку, уголком губ улыбаясь ее милой и совсем детской реакции на попытки Деймона начать с ней контакт.        — Та, которая с полосатыми стенами? — уточнил он, с толикой недоверчивости в голосе. Лили не сразу сообразила, что сказать на это, обрабатывая в мыслях всю важность этого факта, и неуверенно дала положительный ответ, качнув головой. — Быстро пересели ее оттуда. У нее нет права там не только жить, но и находиться. — его фраза прозвучала строго и ввела женщину в некое недоумение, и только Гилберт позволила себе немного оттаять и едва заметно улыбнуться, понимая, почему так категоричен Деймон. Брюнет переглянулся с ней и, поймав добрый блеск карих глаз, немного расслабился и смягчился. — Просто… Мы с Еленой в далеком будущем планировали сделать там детскую комнату. Поэтому она должна переехать.        — Хорошо. Скажу, чтобы выбрала другую. — Лили, напоследок ласково посмотрев на шатенку, медленно покинула гостиную, и звук ее частых, но мелких шагов доносился со стеклянной лестницы, оповещая о ее уходе.        — Легче? Выбежал из дома как сумасшедший, мотался где-то целый час, а теперь вернулся с невинным личиком… — без особого воодушевления начала Гилберт, и Деймон театрально закатил глаза, догадавшись о скрытой в ее словах колкости, упрекающей его в недавнем скандале.        — Прям-таки с невинным? — издевательски переспросил Сальваторе и чуть прищурил глаза, быстро облизнув нижнюю губу и наградив Елену каким-то пытающим, хищным взглядом.        — Ага. — просто согласилась она.        — Тогда ты просто обязана меня простить за то, что я погорячился.        — С чего бы это? — игриво и немного коварно произнесла она, и в глазах Деймона читались те безумные искры ликования и неуемной страсти, которые подметили внутреннюю дрожь Елены. После ее слов брюнет немного придвинулся ближе к ней, оказываясь рядом вплотную, и, прижавшись к ее телу своим, выпустил на ее шею волну обжигающего горячего дыхания, которое мгновенно вызвало волну мурашек по воспаляющейся с каждым новым легким касаниям его руки до ее спины коже девушки. Он оказался в опасной близости от нее, а потом, оставив на шее мгновенный, но теплый поцелуй немного влажных губ, уткнулся носом в ее щеку, добавляя больше смущения и стыдливости в ком ее эмоций.        — Ты уверена, что не хочешь прощать? — хрипловатым шепотом произнес он в самое ухо Гилберт, которая уже тысячу раз вздрогнула из-за исходящего от парня невыносимо приятного тепла. Елена несомненно страшилась в этот момент собственное неопределенной реакции, не зная накинется ли она на его губы в ближайшую минуту или же снова ударит, оттолкнув от себя его манящее тепло. Но вскоре Деймон первым внезапно отшатнулся назад, вернув двоим прежнюю дистанцию, которая теперь точно не могла бы сократиться. Шатенка, едва слышно тяжело вздохнув, огляделась по сторонам, но Деймон до сих пор таращился на нее и довольно улыбался, наслаждаясь тем, как она мучается, нуждаясь в его касаниях.        — Тебе хватило фантазии только на примирительный секс?        — Ну… У меня в этом плане очень богатая фантазия. — неоднозначно и протяжно произнес он, и Елена смирила его пристыжающим взгляд, не сдерживая и своей улыбки. — К тому же, это не идет тебе на руку, ведь… — он не успел договарить, потому что Елена к его удивлению взяла его руку и поднесла к своим губам, очень медленно проводя языком по его пальцу, касаясь воспаленной кожи. Деймон нервно сглотнул, поразившись странному и неожиданному движению девушки, и Гилберт торжествующе улыбнулась, видя, как темнеют его глаза и понимая, что она так легко способна его завести. — Ты нарываешься?        — Нет. — не отпуская его руку, спокойно отозвалась она. — Просто соглашаюсь на перемирие…        Им понадобилось всего пару минут, чтобы в спешке взобраться по лестнце на второй этаж, не расцепляя руки, и зайти в просторную темную спальню, где беспрепятственно гулял освежающий ветерок прохлады из приоткрытого зашторенного окна. Деймон с интересом смотрел на нее, ожидая хоть каких-то следующих действийя, когда она остановилась посреди комнаты, выпустив его руку. Но он продолжал молчать, словно терпеливо ожидая правил ее игры, что затянулась в тиши уже закрытой изнутри темной комнаты с идеально застеленной кроватью. Гилберт, вновь оглядевшись вокруг и пытаясь привыкнуть к пустоте и мраку ставшей почти чужой и незнакомой спальни, и, порадовав этим выжидающего нужного момента брюнета, наконец-то подцепила край своей футболки и бросила ее на пол, выжидательно смотря на Деймона, что тихо усмехнулся и, не думая и секунды, последовал ее примеру, избавляясь от своей черной майки. Он немного сощурился, когда Елена поджала губы и шагнула вперед, заставляя парня невольно отступить, а его сердце забиться намного чаще и выдать свое довольное перевозбуждения хриплым полустоном после того, как шатенка с неистовым желанием и подогретой во всем теле страстью накинулась на его губы, одновременно стягивая свои джинсы и продолжая наступать на брюнета. Вокруг было слишком тихо, поэтому по комнате четко разносиля каждый сорвавшийся стон или хриплое рычание в предверии такого необходимого слияния их тел, которые уже начинали ныть и пылать от нетерпения. Выдергивая ремень из его темных джинсов, кое-как справившись с его проблемной пряжкой, Елена потянулась к ширинке, медленно и дразняще дергая вниз молнию и не разрывая их дикий, совсем потерявший контроль своей пылкости и глубины поцелуй. Сальваторе продолжал пятиться назад, пока не уперся ногами в край кровати, пристально глядя в такие родные, искренние и полыхающие нескрытым желанием карие глаза своими игривыми, затуманенными похотью голубыми зрачками. Он смотрел на нее, остановившись около кровати и на миг прервав начинающий опалять их губы поцелуй, ясно осознавая, что шоколад ее радостных глаз в этот момент взорвется.        Однако Елена, не выдерживая показавшуюся ей вечностью паузу, сделала еще один решающий шаг, врезавшись в Деймона, прильнув к его оголенному торсу всем своим наэлектролизованным телом, и вновь соединила их припухщие от покусываний губы, медленно проводя языком по его губам, а потом нахально и игриво проникая в рот. И эта накаливающаяся опасная близость сорвала все грани самоконтроля Деймона, который распрощался с нежностью и полетевшим в бездну терпением, обхватив ладонями ее бедра и сжав ее кожу до приятной боли, что наверняка оставляла следы серо-синями пятнами. И от этой грубой, безудержной настойчивости и дерзкой властности, Елена несильно толкнула парня вперед, вместе с ним резко падая на кровать, что неожиданно для них издала громкий скрип, оповещая о своей неготовности к такому роду занятий, переполненных вульгарностью, четкостью и быстротой несдержанности. Но Сальваторе только усмехнулся этому звуку, понимая, что этой мебели придется терпеть, и в скором времени ее будет необходимо заменить. Но когда девушка отбросила в сторону свой лифчик и, наклонившись, начала водить губами по его телу, откинув волосы на одно плечо, брюнет полностью отрекся от каких-либо мыслей, концентрируясь лишь на идеальном моменте их общего времени, стирая всё вокруг и даже темные стены спальни, которая начинала слышать новый хриплый полустон Деймона от того, что Елена касалась каждой клеточки исцарапанного лица, скользя по ссаднящей шее, груди и ушибленному плечу, вместе с болью принося необъяснимый кайф, отдающийся пульсацию внизу. Словно почувствовав все его ощущения, Гилберт плавно спустилась к его животу, оставляя длинную дорожку влажных поцелуев с заводящим еще больше характерным звуком, и, стянув его боксеры, более чем многозначительно усмехнулась на уровне его бедер, проведя языком по всей длине и вытянув из сжавшего зубы брюнета долгожданный громкий стон, который выражал его довольство. Закрыв глаза, понимая, что не продержится долго, видя ее милое и улыбающееся лицо внизу, Деймон непроизвольно прорычал что-то невнятное, когда она сжала его одной рукой, а другой повела вверх по его груди, призывая неряшливое стадо дрожащих мурашек. И Сальваторе, не имея больше сил сдерживать свою жажду и нужду ее истинного тепла, резко подхватил ее локти, переворачивая ее стройное тело, над которым с присущей ему властностностью он навис, вжимая в матрас, и нарочно больно кусал ее губы, заставляя шипеть и метаться под ним, извиваясь от такого же сильного как его укусы желания.        — Кажется, ты сомневалась в моей фантазии… — совсем севшим голосом прошептал он, и Елена едва ли не сошла с ума от услышанного, чувствуя как внизу живота разливается знакомый жар. Проведя руками вдоль ее тела, Деймон подцепил последнюю деталь ее кипельно-белого белья и, дернув ее с приглушенным треском, кинул ненужный клочок кружева куда-то в сторону, пристально глядя в сверкающие глаза Елены и замечая, что на ее немного раскрасневшемся лице выступили первые капельки пота. Подтянув ее ближе к себе и, не разрывая зрительный контакт, он с коварной улыбкой подходившей Чеширскому коту провел рукой по ее груди, продолжая ладонью скользить ниже, пока не достиг ее промежности, от чего Гилберт заметно напряглась и глубоко вздохнула, когда он медленно, с блеском издевки в хищно смотрящих на ее оголенное тело глазах погрузил в нее сразу два пальцы, одновременно наклонившись и зубами оставив незначительный след на ее шеи. Ему было достаточно сделать всего один размеренный толчок, и ее ноги приподнялись, сгибаясь в коленях, и Елена уже судорожно сжимала пальцами простынь, откинув голову и заставляя Деймона ухмыляться. Языком проводя по воспаленной коже ее живота и плеч подобно ей самой несколькими мгновениями ранее, он с глухим стоном, обжигая дыханием тело шатенки, поднялся к ее губам и намеренно долго целовал, совершенно ничего не делая со своей рукой, коснувшейся ее плоти.        — Деймон… — едва сумела произнести вместе с шумным выдохом Гилберт, кусая губы и стараясь хотя бы немного открыть глаза, и Сальваторе с ликующими огоньками в синих зрачках принял слетевшее с ее приоткрытых губ собственное имя.        — Что? — вскинув темную бровь, совершенно наивно хриплым голосом спросил он, сжав свободной рукой ее ягодицы, намереваясь оставить еще немного синяков на память.        — Дейм… — вновь попыталась проговорить шатенка, но ее слово оборвалось, затерявшись в сбивчевом дыхании и мучительном тепле между ног.        — Да? Чего-то хочешь? — невозмутимо поинтересовался брюнет, и она, кое-как набравшись сил для расслабленного тела, приподняла голову и недовольно оглядела почти смеющегося парня.        — Ты издеваешься? — сипло и слабо сказала она, вновь уронив голову на кровать.        — Я? Да никогда… — фальшиво обижаясь, отговорился Деймон и резко дернул пальцами, вынудив девушку вскрикнуть и взбрыкнуть бедрами. — Тише, тише, малышка…        — Боже… Да как ты это делаешь, дьявол голубоглазый! — сквозь улыбку и свои уже потерявшие счет стоны проговорила Гилберт, мечась и елозя ногами, стараясь вдохнуть больше воздуха, пока Деймон уверенно играл с ее чувствительным местом, осыпая жарким и частым дыханием внутреннюю сторону ее бедер. — Это уже не фантазия, а… это… черт!        — А что? — самодовольно ухмыляясь, не унимался парень, слушая то, как растворяются крики шатенки в накатившей на нее волне усталости и блаженства. Он решился сделать новое резкое движение, вернув ее улетевшие в наверняка розовую блестящую страну радости с радугой в реальность, и она снова дернулась, охнув.        — Деймон… — снова позвала она его и закусила от удовольсивия губу.        — Знаю. Слышал. — колко отозвался он, и Елена в ответ на это каснулась его поврежденного плеча, заставив Сальваторе зашипеть от неожиданной боли.        — Деймон… — немного громче простонала девушка, сдавлено вскрикивая и вцепившись ногтями в его плечи, от чего брюнет недовольно прикрикнул, зажмурившись. И, открыв мутные глаза, он уже абсолютно забыл про какую-либо пощаду, прочувствовав жжение в каждой полученной утром ссадине.        — Кто-то перешел за рамки… — криво ухмыльнулся он, и Елена, закатив глаза, быстро поцеловала его, проведя руками по его бедрам и прижимая парня ближе к себе. Обхватив руками ее лицо, Деймон немного качнулся вперед, лишь на секунду касаясь девушки и позволяя ей почувствовать себя. — Хочешь меня?        — Уже не смешно… — прохрипела в ответ она, тряся головой и старясь выровнить дыхание. — Мне ведь твое разрешение не нужно, Деймон. Я могу сама тебя взять.        — Так не интересно. — очень медленно выдохнул Сальваторе, проведя языком по ее губам и специально долго входя в нее на всю длину, следя за тем, как меняется выражение ее лица от недовольно-оскорбленного до полуобморочного всего-то за несколько секунд. Елена скрестила ноги за его спиной, откинув голову и не прекращая ближе притягивать его, обнимая широкую и немного вспотевшую спину.        — Постарайся не сорвать голос. — угрожающе прошептал он, предостерегая шатенку и наконец-то полностью заполнив ее собой, захватив стройное, содрогающееся тело в свое объятие.        — Ты невыносим… — Елена, начиная подпускать к себе мысли, собиралась сказать что-то еще, но смогла издать лишь искренне громкий и визглявый крик, когда Деймон надавил на ее бедра, охнув одновременно с ней. Потом, глубоко вдохнув, он начал ускорять темп, двигаясь в ней и заставляя шатенку грубостью бешенного ритма шипеть, рычать, раздирать его спину, исполосовав до крови короткими ноготками. Гилберт подалась ему навстречу, цепляясь руками за подушки и простыни, давясь криком, а он исследовал губами ее шею и грудь, чувствуя, как по их телам течет пот. Волосы мятые от постоянных зарываний в них, тела мокрые от жара, и Деймон даже не до конца понимал, как все это случилось, ведь еще несколько минут назад он с отчаянием в потускневшем серьезном взгляде стоял напротив закрытой двери дома Пирс, а сейчас с улыбкой победителя наслаждается довольными криками и несносными, вскружившими его голову стонами той девушки, которую он любит, и был готов это делать до самого последнего вздоха. Но их вздохи все повторялись и повторялись, не собираясь униматься. И каждый раз, когда в голове Деймона возникала идея немного затормозить или сбавить пылкость их темпа, Елена немного смешно и мило кусала его за подбородок, и он снова прижимался к ней, разбиваясь и плавясь всякий раз, когда Гилберт звала его по имени.        — Черт возьми, Елена, мне больно! — взвыв, когда она нарочно сильно царапнула ногтями его плечи, тревожа и без того ноющие ранки, прохрипел Сальваторе, пытаясь перехватить ее ладони, но попытки были безнадежны и она крепко цеплялась за него.        — Деймон… Ты… знаешь, ты просто… Черт! — морщясь от ее крика и заткнув ее рот поцелуем, Деймон уже осознал, что не отказался бы от маленькой передышки, и это настойчиво просила его спина, не выдерживая очередной дозы насилия.        — Вообще-то, я просто человек… — кинув тихую усмешку, заглушившуюся его рычащим стоном, он убирал с лица мешающуюся мокрую челку, но шатенка схватилась за его ладони, сплетя с ним пальцы.        — Да… да… Черт! — ругаясь в унисон с ней, Деймон сжал зубами кожу на ее плече, ощущая как быстро уставшее тело пронзает дрожь, и, выдыхая, почувствовал, как дрожит прижавшаяся у его груди Елена, трясясь всем телом. Прикрыв на мгновение глаза, он прижал ее к себе, обхватив ее и закрепив в объятии, и, поцеловав ее в макушку, натянул на себя и девушку объемное темное одеяло, которое было слишком скомканым и измученным, как каштановые спутанные волосы Гилберт, разлетевшиеся по подушке.        — Деймон… — проошептала она и, приподнявшись на локте, потерлась носом о его нос, с глупой улыбкой понимая, что дышит в унисон с ним.        — Что? Малышка… — с удивительной нежностью в немного сонном после пришедшей эйфории их общей разрядки голубом взгляде отозвался он, и Елена, услышав хрипотцу его довольного голоса, внезапно забыла все слова, которые хотела произнести, не отдаляясь от его еще горячего мускулистого тела.        — Люблю… — зарывшись носом в его шею и, вдыхая воздух, досконально изучая аромат сладковатого одеколона с примесью терпкого запаха виски, призналась она, размякнув в его сильных руках.        — После того, как Лили сказала это кому-то по телефону, фраза преобрела некое неудобство. — с сарказмом возразил он, всё еще тяжело дыша и усмехаясь.        — Тебе больно? — вдруг спросила она, немигающе уставившись на царапину на его лбу и нежным, плавным касанием провела ладонью рядом.        — Немного. — непонимающе ответил он и улыбнулся, когда Гилберт потянулась губами к этой ранке, накрывая ее ими и оставляя незначительный, но исцеляющий поцелуй.        — Так лучше? — игриво сказала она, рукой спускаясь по его шеи к больному плечу, от чего он еле слышно шикнул, но быстро расслабился, когда вновь получил залечивающий поцелуй.        — Черт… Кэт, тебе придется терпеть меня еще раз… — с тихим стоном выпалил он, когда Елена медленно изучала губами его тело, спускаясь ниже, но шатенка резко остановилась и подняла на него удивленный взгляд ошарашенных глаз. Даже обида не успела подступить к его шоколадному оттенку, вынуждая только дивиться услышанному, и Деймон даже не осекся, продолжая выжидающе смотреть на нее в ответ.        — Что ты сейчас сказал? — спокойным и осторожным голосом, сама не веря в его слова, спросила девушка и чуть отпрянула от парня, возмущенно изогнув брови.        — Что придется всё повторить… — Деймон попытался избавить таращившуюся на него шатенку от напряжения, чмокнув в ключицу, но она поспешила его оттолкнуть от себя и сесть на кровать, пораженно вздохнув.        — То есть… Ты даже не понял, как это произошло? — переспросила она, разглядывая нахмурившееся и серьезное выражения лица парня.        — Да что случилось-то? О чем ты? — раздраженно и уже немного вспыльчиво прикрикнул он.        — Ты только что назвал меня Кэт. — сквозь зубы процедила девушка и услышала, как шепотом чертыхнулся Сальваторе и откинулся на подушку, закрывая лицо руками. — Прости, но меня родители Еленой назвали.        — Послушай… Просто… Черт! Елена! — громко проговорил он, подбирая слова для оправдания его весьма неудачливой ситуации, когда Гилберт подскачила с кровати, пробегая глазами по полу в поисках своей одежды. Она наскоро натянула джинсы, вытащив их из-под кровати, и подняла с пола свою футболку, за край которой зацепился немного сползший Деймон, обращая на себя ее внимание.        — Неужели вспомнил мое имя? — колко проговорила она, когда брюнет снова позвал ее, призывая прекратить лихорадочные сборы и остановиться хотя бы на минуту. Он четко видел в ее карих глазах нарастающую обиду и грусть, однако, несмотря на это, она всё-таки застыла перед ним и, театрально закатив глаза, приготовилась выслушивать его отговорки.        — Просто выслушай… — надеясь, что сейчас она не сделает сильный рывок, отобрав майку, и не убежит прочь из спальни, быстро протараторил он, приподнимаясь с кровати. — У меня в голове творится постоянная чушь какая-то! У меня слишком много мыслей… Я сам не понимаю, что говорю!        — Меня твои мысли и волнуют. С чего бы тебе, занимаясь сексом со мной, вспоминать про Пирс? — истерично выкрикнула она, наконец-то дернув футболку из его рук и накинув ее на себя, расправляя каштановые волосы. — Просто отвали от меня… Видеть тебя не хочу.        — Елена… — устало взвыв от отчаяния, Деймон тяжело вздохнул и совершенно серьезно принял свою невезучесть и глупость, вспылив и ударив кулаком со всей силы по пустующей подушке. Он слышал глухой отдаляющийся топот ее спускающихся по лестнице шагов, и уже осознал, что в этот раз знак судьбы, существовал ли он или нет, очень настойчиво рекомендовал Деймону провести вечер вдали от всех, кто только подогревал мысли и без того бурлившую кровь.        — Деймон? Я уже начала скучать… — радостно взвизгнув, Лекси кинулась к зашедшему в клуб Деймону и, запрыгнув на него и обвив ногами, крепко обняла. В темном помещении, освещаемом лишь тусклыми огоньками и подсветкой барной стойки было несвойственно пустынно и тихо из-за отсутствия ритмичных басов шумной музыки и людского гула. Во всем клубе не было никого, кроме перебирающего бутылки бармэна, одной уборщицы, устало водившей шваброй по танцполу, и нескольких стриптизерш, которые весело смеялись, переговариваясь, и переодевались в микрошорты прямо у пилонов возле красных диванчиков. — Мы всё готовим к вечернему открытию. Ты обычно не приходешь днем, пока не началась вечеринка. — с потаенным любопытством произнесла Брэнсон, наконец-то выпустив из стальных объятий брюнета и вместе с ним направляясь к одному из диванов, куда с молниеносной скоростью и решительной сообразительностью паренек из бара притащил кальян, пожав руку Деймону.        — Хочу забытья и поныть. Мы можем открыться раньше? — с прежним хозяйским и наблюдающим взглядом осмотревшись вокруг, сказал Сальваторе, и Лекси кинула тихий смешок, поймав скрытую за напышенной самоуверенностью в его голубых глазах истинную печаль и растерянность. Она быстро перебралась к нему на колени, руками обхватив за шею и подав ему принесенный бармэном стакан виски, и Деймон без каких-либо возражений крепко придерживал ее полуоголенное тело ладонями, плавно гладя длинные светлые волосы, падающие и на его плечи.        — Вряд ли. — оценив окружающую обстановку, какую она видела каждый раз в дневное время, и, подметив неготовность помещения к новой порции ночного безумия, Лекси отрицательно качнула головой, но Сальваторе даже ничего не ответил, продолжая смотреть перед собой в пустоту, что-то задумчиво прокручивая в мыслях. — Мне кажется, что тусовка тебе сейчас не очень-то поможет… Знаешь, тебе нужен человек, которому ты сможешь довериться и всё рассказать. Хватит играть в бесчувственную стену, тебе уже пора когда-нибудь выговорится.        — У меня такой человек есть. — без раздумий ответил он и с тяжелым вздохом уронил голову на спинку дивана, обнажая шею, по которой легкими, но царапающими касаниями своих длинных ногтей прошлась блондинка. — Это такая симпатичная девчонка с каштановыми волосами и слишком часто раздражающим меня характером. Елена. Но всегда что-то не так…        — А ты уверен, что она честна с тобой? — вдруг задала вопрос Лекси, и брюнет прищуренным взглядом выразил свое недовольство к ее странному подозрению. — Ведь что-то может быть не так только в двух случаях… Если между двумя людьми существует недосказанность, или они не подходят друг другу.        — Когда ты стала психологом? — с язвительностью проговорил он, не принимая слова Брэнсон всерьез.        — Всегда хотела им стать. — просто и беззаботно ответила она, пожав плечами, и потянулась к его стакану, сделав несколько мелких глотков алкоголя. — Интересовалась этой темой с детства, но…        — Но рождается совет. Не планируйте, дети, будущее раньше времени… — с ехидной ухмылкой выдал свой сарказм Деймон, но Лекси сохраняла серьезность, не заценив его шутку.        — Меня всё устраивает. У меня есть веселая работа, много денег…        — Ну подумаешь пару минусов… Нужно ебаться со странными чувками и почти всегда терпеть унижение. А так всё в норме. — не унимался он, и теперь блондинка не смогла сдержать улыбку, по-дружески толкнув его локтем в живот. — Кстати… — приняв озарение, пришедшей идеи, загадочно произнес Деймон и полез в карман кожаной куртки, вынудив Лекси слезть с него и неохотно переползти на диван. — Вот.        — Что? — воодушевленная интересом, спросила Лекси, и Сальваторе протянул ей золотой колечко со сверкнувшим яркой искоркой большим бриллиантом, своим сиянием копируя блеск шокированных глаз девушки. — Но это ведь явно не для меня…        — Уже для тебя. — отдавая кольцо блондинке, что повертела его у себя в руке и надела на палец, внутренне почувствовав восторг от того, что оно пришлось ей по размеру. — Раньше хотел подарить его Елене, а она подумала, что это предложение. Я был не готов, и она обиделась на меня, даже не приняв кольцо. Оно осталось в машине, а сейчас ехал к тебе и решил, что лучше отдать тебе. Можешь оставить себе или просто сдать в ломбард. За него дадут немало…        — Не решился надеть ей на безымянный? — не переставая разглядывать с радостной улыбкой ладонь, украшенную большим дорогим камнем, проговорила Лекси.        — В том и проблема, что я хотел на средний…        — Не объясняй, я уже поняла, что ты хотел послать ее на средний, не надев на безымянный. — заставив Деймона против его воли усмехнуться, Брэнсон решила отойти за новой порции крепкого алкоголя, который парень залпом опустошил из своего стакана. Блондинка направилась к барной стойке, соблазнительно и уже инстинктивно виляя бедрами, оставив Деймона наедине и своим отсутствием словно подтолкнув его к телефону, на котором брюнет уже набирал знакомый и давно заученный номер Аларика.        — Что-то случилось? — заплетающимся пьяным голосом ответил на звонок Рик, и Деймон только в этот миг вспомнил, что его друзья за исключением помирающего от похмелья Элайджи до сих пор прибывают на лесном пикнике с мотоциклами.        — Сделай одолжение, братишка. Закажи билет на утренний рейс до Калифорнии. — озвучил свою просьбу Сальваторе, глазами провожая приближающуюся к нему Лекси с двумя бутылками бурбона в руках.        — А сам никак? — недовольно пробурчал тот в динамике.        — Я собираюсь забыться в баре. Мне не до билетов. Но они нужны завтра… — не успел брюнет договорить, как его перебил немного обиженный голос Зальцмана.        — Ты мог бы позвать меня.        — Не мог. Ты под каблуком. — издевательски произнес Деймон, и плюхнувшаяся на диван Брэнсон усмехнулась, расслышав обрывки его колких фраз.        — Ладно. Закажу. Только услуга за услугу… Скажи Лекси, чтобы подготовила порошочек.        — Я хотел забываться не до такой степени…        — Я уже выезжаю. — настойчиво отозвался Рик.        — Хорошо. «Tide» тебя ждет. — с ухмылкой съязвил Деймон прежде, чем в динамике телефона послышались гудки.