To be different

В моей жизни все слишком спонтанно в последнее время. И это чертовски странно, потому что я человек, которого успокаивает стабильность. Мне просто необходимо, чтобы все было по правилам и соответствовало распорядку. Книги на полке всегда стоят в правильной, только лишь мне известной, последовательности. Но теперь вокруг меня сплошная путаница, состоящая из странных событий и непонятных людей. Каждый день происходит что-то, что выбивает меня из привычного ритма. Я переживал за Луи. Хотя кого я обманываю. Я и в данную секунду, за него переживаю, хотя прошла уже целая неделя. Пожалуй, это единственное, что в моих буднях, пока что остается на месте и никуда не девается. Весь тот вечер я провел, словно на иголках. Каждую минуту я боялся. И самое страшное, что я даже не знаю, что именно меня пугало. Я прекрасно понимал, что его жизни эта травма не грозит, но мой разум упорно убеждал меня в обратном. Мои внутренности сжимались каждый раз, когда он скулил от боли, как сбитый щенок на обочине. Мне хотелось помочь, но в этой ситуации я был бессилен. И это расстраивало меня еще больше. В тот день, все перевернулось с ног на голову и я почувствовал себя так, словно попал в Зазеркалье, похожее на искаженную реальность. Слишком много всего произошло между мной и Луи. Еще пару недель назад, мы даже не разговаривали и были буквально на разных полюсах, далеки друг от друга как солнце и луна. Или даже скорее как Великобритания и Ирландия. Вроде бы всегда близко, но в то же время так далеко. Теперь, я просто задаюсь миллионом вопросов, каждый из которых сводится лишь к одному — к чему все это приведет? Захочет ли он со мной общаться? Помнит ли он, как утыкался носом в мою шею или это ничего не значило и было лишь из-за того, что физическая боль затуманила сознание. Я даже не знаю, чего боюсь больше. Я успел свыкнуться с тем, что мы больше никогда не будем общаться и даже находится рядом друг с другом. И теперь, все просто разрушилось, как древний замок, во времена Великой французской революции. Я не знаю, как правильно себя вести и меня это чертовски пугает. Сейчас главное пересилить себя, собраться с мыслями и все-таки дойти до университета. Там начнется все самое увлекательное. Я очень не хочу, чтобы между мной и Луи была какая-то неловкость. Лучше уж ненависть, презрение и другие подобные чувства, но только не эта устрашающая неопределенность. Помимо страха и неуверенности, я испытывал всепоглощающую злость, которая здавливала мои внутренности, буквально поедая меня изнутри. Почему я единственный, кто попытался помочь ему вчера и проявил хоть капельку инициативы и сочувствия? Луи не был изгоем, как я. И я был практически уверен, что к нему сбегутся все трибуны или, как минимум, все члены команды. Но они просто застыли, как мраморные статуи. Это было так жутко, потому что создавалось впечатление, словно мне все это привидилось и на самом деле с Луи все впорядке, а у меня просто поехала крыша. Все эти мысли, были похожи на глубокий, синий океан, во время шторма, в котором я тонул, с каждой секундой теряя остатки кислорода. Пора было выпить чашку крепкого кофе, чтобы наконец-то вздохнуть и почувствовать себя живым. В последнее время, чтобы продержаться на плаву, я стал пить настолько крепкий кофе, что иногда он просто терял вкус, превращаясь в сплошную горечь, которая еще долго чувствовалась на языке. Я практически полностью заменил сладкий латте, на классический черный кофе, без капли сахара. Зато, ничто не отвлекало меня от истинного, обволакиваюшего вкуса, не испорченного чем-то приторным напитка. Я практически на автомате доехал до университета, полностью погруженный в свои, порядком мрачные, мысли. Я весь был словно на иголках от того что мне предстояло увидеть его. Это не было тем самым приятным волнением и неким предвкушением, когда тебе кажется, что твои конечности будто покалывает на морозе, а наоборот, меня убивало это чувство, которое похоже на постоянный стресс или паническую атаку. Я решил, что хочу поговорить, или хотя бы просто взглянуть на него перед занятиями, поэтому решил задержаться на широких ступенях. Перекатываясь с пятки на носок, я посильнее закутался носом в свой объемный шарф, пытаясь унять дрожь, возникшую то-ли от холода, то-ли от волнения. Я не был уверен, прийдет ли он сегодня, но все равно решил задержаться и попытать удачу. И вот спустя, кажется вечность волнительного ожидания, я увидел как он неуклюже плетется в сторону входа в здание, опустив голову вниз, но при этом продолжая выглядеть как-то… гордо? Да, у него это действительно всегда хорошо получалось, несмотря на любые, даже самые страшные обстоятельства. На его ноге, почему-то больше не было гипса, а красовалась лишь повязка, что было весьма странно, ведь прошла всего неделя, с того рокового дня. Эта неделя, была для меня седьмым кругом ада. Нет ничего хуже тех моментов, когда ты находишься в неведении, не имея возможности узнать все ли впорядке, чтобы хоть немного себя успокоить. Я не пересекался с ним, потому что он попросту не появлялся в стенах университета. Я отчаянно хотел его увидеть, но я больше чем уверен, что он не скучал. Ведь у него есть друзья и прекрасная девушка, которые наверняка его навещали. Сейчас не время об этом думать и жалеть себя. Ведь он здесь, прямо напротив меня и я не могу позволить своим эмоциям и чувствам одержать верх. Мне понадобилось несколько мнгновений, чтобы выйти из оцепенения. И вот я уже аккуратно соскальзываю со ступеней, направляясь к Луи. Он ненадолго замирает, все еще не отрывая глаз от своих кроссовок. Я бережно касаюсь рукой его плеча, пытаясь обратить на себя внимание. — Хей, привет. Тебе помочь? — постарался, как можно мягче, спросить я. В следующую секунду, он поднимает на меня свои голубые глаза, в которых почему-то читается вина и смущение. Это так чертовски неправильно. Он как побитый котенок, который к тому же еще и в чем-то провинился. Я бы хотел, чтобы эти глаза сияли, как небо в морозный день. — Привет. Я справлюсь сам, спасибо. — слишком сухо и грустно ответил он. Луи уже обошел меня, продолжая свой путь. Мне не понадобилось даже подумать, чтобы сорваться с места, пытаясь его догнать. Я сделал это просто на автомате. — Подожди! — прокричал я, потом чуть тише добавив, — Мы еще ни разу не виделись с того дня. Как ты себя чувствуешь? — Так, как-будто мое будущее рассыпалось на мелкие осколки и теперь я попросту не знаю, что делать дальше. Я потерян. После этих слов, я почувствовал себя так, словно потерял дар речи и способность мыслить. В его голосе не было ничего. Он был просто пустой, как стакан или комната. В нем не было злости на обстоятельства, не было жалости к себе, не было даже отрешенности и отчужденности. Он просто опустел и стал каким-то безжизненным. И это действительно пугало, потому что Луи — это эталон позитива и жизнерадостности. А теперь он сломлен, как шарнирная кукла в старинной коллекции, какой-то миссис Роуз, из дома на холме, неподалеку от Бирмингема. — Луи. Посмотри на меня. — я хотел сосредотчить его внимание на себе и своих словах, чтобы они точно впечатались в его сознание. — Я хочу, чтобы ты меня выслушал и попытался поверить моим словам. Все наладится. Это банально, возможно немного глупо и слишком идеально, но все действительно наладится. У тебя есть друзья, семья, девушка и я… Мне было действительно тяжело это сказать. Кто я такой, чтобы считать себя полноценной и важной частью его жизни? Я всего лишь помог ему, когда он в этом нуждался. Я всего лишь промежуточный этап. — Ты многого не знаешь. Сейчас, в данную минуту, здесь у дверей университета, у меня есть только ты и я даже не уверен, действительно ли это так. Я даже замолчал на несколько секунд, сделав глубокий вдох. У меня было слишком много вопросов, но тем не менее я не мог промолвить и слова, потому что все они застряли у меня в горле. — Почему? Я имею ввиду, почему только я? — на самом деле я хотел спросить «Почему именно я?» — Потому что моей семьи нет в городе, Лиам и вся футбольная команда не поддержали меня, а обвинили в проигрыше, а моя девушка, скорее всего забыла о моем существовании, потому что я потерял статус крутого футболиста. — сказал он, слегка усмехнувшись. Это была пугающая, грустная улыбка, которая видимо должна была меня ободрить, но получилось совсем наоборот. — Луи, мне так жаль. Я не понимаю, почему именно ты? Что ты такого сделал, чтобы заслужить такое отношение к себе. Они все тебя не стоят. Больше всего на свете, я бы хотел, чтобы ты не столкнулся с Лиамом и его омерзительным поведением. Я так хочу помочь, чтобы ты ни в коем случае не чувствовал себя одиноким и брошенным. — Спасибо, за то, что делаешь все это для меня, я очень тебе… — договорить ему не дали. — О, Луи. Не ожидал тебя здесь увидеть, я надеялся, что ты больше не вернешься. — конечно, это был никто иной, как Лиам, который был слишком банален и типичен, как парень — спортсмен из фильма про подростков. — Просто, оставь его в покое. — как можно более ровным голосом проговорил я. — Это не тебе решать. — крикнул Лиам, полностью развернувшись к Луи, переключая на него все свое внимание, — Ты все испортил Томлинсон, если б не твоя ужасная травма, мы бы выиграли. — абсолютно серьезно, без намека на сарказм, сказал Лиам. — Ты осознаешь, что ты только что сказал? Он не виноват, прояви хоть капельку уважения? — практически прорычал я, пытаясь не сорваться и не ударить его прямо здесь и сейчас. — Ой, да ладно тебе, Кудряшка, успокойся. Ничего с твоим драгоценным Луи не случится, верно? — с явной насмешкой в голосе спросил Лиам, полностью оборачиваясь к Луи и практически полностью забывая о моем присутствии. — Да, конечно, все впорядке. — ответил он, смотря в пол и неуверенно перебирая пальцы правой руки. — Гарри, ты можешь идти. Как жаль, что я очень хорошо вижу, когда он врет. Вот только не понятно, зачем он это делает. Зачем пытается уберечь меня, когда сам нуждается в помощи? Мне просто физически больно смотреть на него сейчас, такого уязвимого и сдавшегося. Он растерян и будто чувствует себя ненужным и забытым. — Ничего не впорядке. Мы сейчас же уходим. Вместе. — сказал я, максимально убедительным тоном, чтобы никто и не пытался нас остановить. — Вы никуда не идете, потому что я еще не поговорил с Луи. — Тебе не о чем с ним разговаривать. Не смей трогать его, не смей приближаться к нему и уж тем более в чем-то обвинять. После этого, я бережно взял Луи за руку, и постарался как можно быстрее отвести его подальше отсюда. Шли мы в полной тишине, каждый обдумывая случившееся. Я пытался восстановить сбившееся дыхание, а он просто посчитал нужным мне не мешать. Хотя я больше чем уверен, что он тоже нуждался в небольшом перерыве, чтобы немного перевести дух. Его рука такая холодная и я готов поклясться, что его немного трясло. Я так сильно хочу его уберечь. Это так странно и непривычно для меня, ведь мы по сути даже друзьями друг другу не являемся. Но я просто хочу помочь. Хочу, чтобы он чувствовал себя в безопасности и чтобы у него всегда был человек, который поддержит и убережет. В тот день, мы не пошли на занятия. Я просто посмотрел ему в глаза, а потом указал взглядом в абсолютно противоположную сторону от входа в университет. Он также молча кивнул и мы побрели по пыльным Лондонским улочкам туда, куда глаза глядят. Все стало каким-то неважным и нестоящим внимания. Все, кроме Луи. Того Луи, который всю дорогу не отпускал мою руку, как-будто я его спасательный круг в этом угнетающем мире. Того Луи, который жался ко мне в метро так, будто боялся людей, которые окружали нас со всех сторон. Того Луи, который на вопрос «Куда мы пойдем?» ответил, «Туда, куда хочешь ты». И я решил, что пора вновь показать ему мой маленький, до зубного скрежета типичный, английский домик, который был так ужасающе пуст, и которому так сильно не хватало гостей. Мне кажется, я пропитал его стены болью, отчаянием и кофе. Литрами кофе и парой бокалов вина. Поэтому кто-то вроде Луи был там просто необходим. Тот, кто на все смотрит с позитивом, всегда отпускает неуместные шуточки, которые вызывают улыбку умиления на лице. Мы подошли к кованой колитке, я отворил дверь и мы попали в уютный внутренний дворик. В осенний период здесь бывает особенно мило, повсюду отцветает гортензия, которая обвивала забор и стены, делая его похожим на домик из книг Льюиса Кэролла. Мы прошли по узкой тропинке, которая вела прямиком к большой входной двери, окрашенной в глубокий красный цвет. Несколько мнгновений спустя мы уже находились внутри. Я быстро скинул пальто, и не раздумывая пошел на кухню, намереваясь приготовить нам что-то выпить, потому что во-первых, этот день, а точнее утро, выдалось тяжелым, а во-вторых на улице было адски холодно. Я даже не чувствовал своих пальцев, когда прикасался к гладкой поверхности кухонных шкафов и стеклянных чашек. Я был увлечен приготовлентем чая с бергамотом и мятой и поэтому не заметил, что Луи все еще неловко топчется около двери, даже не сняв свой огромный, бесформенный пуховик, интересного графитового оттенка. — Эй, ты чего не проходишь? — Я просто задумался. В последний раз, когда я сюда приходил, все закончилось не очень хорошо. — немного медленно и неуверенно сказал Луи. — Оу, прости. Я совсем об этом не подумал. Я думаю, теперь все будет хорошо. — после сказанного я попытался улыбнуться, в подтверждение своих слов. Луи ничего не ответил, а просто начал снимать свою верхнюю одежду и широкий шарф, который на морозе скрывал практически все его лицо. Я в это время достал мед, несколько сконов, которые всегда были неотъемлемой частью моей кухни и пару кусочков свежего имбиря. Вместе эта композиция создавала идеальный послеобеденный чай, который так любят все англичане. Мы присели на диван. Чашки и выпечка удобно расположились на кофейном столике и были благополучно забыты, после фразы, тихо брошенной Луи, в пустоту. Он вероятно даже не хотел акцентировать на этом внимание, но за него это сделал я. — Тут довольно прохладно… — сказал Луи неловко поежившись на мягком диване. — У меня на верху есть плед из овчины. Если хочешь, я могу за ним сходить. — предложил я, указывая рукой, в сторону деревянной, с резными узорами, лестницы. — Звучит тепло. — Луи светло улыбнулся, оголив белоснежные зубы. Он всегда похож на маленькое солнышко, не смотря на любые обстоятельства. Я быстро поднялся по лестнице к спальне и зашёл в достаточно маленькую и скромную комнату. Она была моей зоной комфорта и тем самым местом, в которое я всегда возвращался, когда чувствовал себя разбитым. Вокруг было темно и только лунный свет озарял хлопковое постельное бельё. Я медленно подошёл к стулу и схватил кремовый «кучерявый» плед. Он был очень важен для меня и я чувствовал, что могу поделиться этим, с кем-то, кто этого действительно заслуживает. С кем-то, по имени Луи. Когда я уже спускался по крутым ступеням, меня буквально пригвоздили к месту странные звуки, доносящиеся из гостиной. Я как можно тише вошел в комнату и мне в глаза бросилась душераздирающая картина. Луи, запрокинув голову на спинку дивана, слегка постанывал, вероятно от ноющей боли. Я практически подбежал к нему, обеспокоенно осматривая его лицо. — Ты в порядке? — спросил я, опуская руку ему на плечо. — Нога немного ноет, но не критично. Я впорядке. — сказал Луи, пытаясь ободряюще улыбнуться. Я прекрасно понимал, что не могу забрать его боль себе, как бы сильно мне этого не хотелось. Поэтому единственное, чем я могу помочь, это накинуть на его замерзшие ноги плед, чтобы он почувствовал себя чуточку комфортнее. — Ты выглядишь уставшим, может стоит вызвать такси или позвонить Зейну? Последние дни были тяжелыми, наверное тебе нужен отдых? — очень аккуратно спросил я, отдавая себе отчет, что мне вовсе не хочется, чтобы он согласился на мое предложение. — Всё впорядке, я побуду тут еще немного. Если ты не против, конечно. — застенчиво сказал он, внимательно разглядывая свои руки. — Конечно я не против. Можешь остаться здесь столько, сколько ты хочешь. В комнате воцарилось неоднозначное молчание. Мы смотрели куда угодно, только не друг на друга, пытаясь отвлечься на какие-то незначительные детали, вроде трещин на потолке или складок на занавесках. Такие моменты многих пугают и заводят в тупик, но для нас с ним, это обыденная ситуация. Мы чувствуем себя комфортно, просто находясь рядом. — Я устал от него. — достаточно резко сказал я, понимая, что настало время высказать все то, о чем я думал с самого утра, — Я устал от Лиама и его постоянных выходок. Я так долго терпел и пытался всеми силами отгородиться от него. Я пробовал не обращать внимания. Но он просто повсюду. У него нет понятия морали или сочувствия. И я бы мог продолжать молчать, но теперь он издевается не только надо мной, Луи… Я не могу допустить, чтобы он испортил жизнь еще и тебе. Ты не заслуживаешь этого. Ты достоин лучшего. Ты должен прекрасно провести свои годы в университете. Прости, это все из-за меня. Он делает все это, потому что ты добр ко мне. А я этого не стою… Все это я проговорил практически на одном дыхании, сосредоточив свой взгляд на кофейном столике, который был похож, на шведское произведение искусства. Закончив свой монолог, я перевел глаза на Луи и обнаружил, что все это время он буквально сверлил меня своим взглядом. Я буквально кожей ощущал этот сосредоточенный взгляд пары глаз. Казалось, что все эти минуты, он смотрел на меня даже не моргая. — Я не могу нормально говорить, пока ты так смотришь на меня. — Как так? — искренне ничего не понимая, спросил Луи. — Так, как-будто я говорю полный бред. — неожиданно серьезно ответил я. — Ты действительно говоришь что-то неразумное. Я может быть не знаю тебя так долго, но ты точно не такой жалкий, каким себя описываешь. Ты достоин всего мира и поэтому не смей больше мне говорить, что ты чего-то или кого-то не стоишь. — Луи, пожалуйста… Я не успел договорить, потому что Луи нежно прикоснулся своими губами к моим. Это было настолько неожиданно, непонятно и… правильно. Губы горели и это приносило кололосальное удовольствие. Я с некой жадностью и увлечённой страстью закусывал губу Луи, будто пытаясь насладиться каждым моментом этого поцелуя. Будто, он в любую секунду мог исчезнуть или передумать, решить, что все это ошибка. Луи легко постанывал, явно получая удовольствие от близости наших тел. Я хотел большего. Хотел чувствовать его. Поэтому уже через минуту, я начал руками выводить круги на его хрупкой спине, будто играя с ним в некую игру, в которой он, должен был угадать рисунок начерченый пальцем. Мы буквально тонули, пытаясь насытиться друг другом, что априори было невозможно. Я переместил свои руки, на его лицо, нежно поглаживая щеки подушечками пальцев. Мне было больно. Больно от этой близости, больно от осознания того, что это в любой момент может закончиться. Луи был всем, что мне было нужно. Он немного постанывал, то ли от удовольствия, то ли от усилившейся боли в ноге. Но это было неважно. Все было неважно. Потому что сейчас, в эту самую минуту, он был в моих руках. И я хотел запомнить это навсегда. Хотел, чтобы он запомнил это, даже если это было в первый и последний раз. Луи обхватил своей ладонью мое предплечье и меня как-будто ударило током. Он не должен знать, как я справляюсь со своими проблемами. — Прости. Прости, Луи. — начал бормотать я, отстранившись от него на безопасное расстояние, растерянно вытирая свои губы. — Не извиняйся, ты ни в чем не виноват. Это был я… И он бы продолжил говорить, но я перебил его, потому что он был категорически неправ. По крайней мере не во всем. — Нет! Нет ты не понимаешь. Я виноват, я не могу. Не сейчас. Не с тобой. — Да что с тобой не так? — резко крикнул Луи. Меня буквально отбросило в сторону от резкой смены обстановки и оглушающей агрессии в его голосе. — Ты просто не понимаешь, Луи, пожалуйста успокойся. — Нет! Хватит с меня. Ты действительно просто чокнутый. Может быть Лиам был прав? — резко вставая, выкрикнул Луи. Он постарался как можно быстрее собраться и снова сбежать из этого дома, который приносит всем только страдания. Я не стал его останавливать, потому что я и вправду повел себя странно. Ну, по крайней мере, странно для него. Луи просто не знал всего и наверное никогда не узнает, потому что я слишком слабый и слишком сильно боюсь, чтобы довериться ему.