To be different

Мирное и самозабвенное время суток — утро. Иногда, мне действительно нравится просыпаться, зная, что весь город еще видит свои волшебные сны и утопают в океане грез. Особенно приятно, разделить такое утро, с кем-то другим, близким тебе человеком. Сегодня у меня все вышло именно так, как в романтический рождественских комедиях. После неудавшейся попытки, вывести меня в свет и уютных, ночных посиделок в «The Bread Shop London», было принято решение, что Найл останется ночевать у меня. Но так вышло, что эта ночевка затянулась на все выходные, которые мы чудно провели вместе, наслаждаясь обществом друг друга. Той ночью, после того, как я поведал своему другу о втором, не менее странном, сообщении от загадочного незнакомца, прошел целый мозговой трест. В какие-то мнгновения, наши теории походили на бред сумасшедих, находящихся в отделении для тяжело больных. Самое грустное, что ни к чему толковому, в итоге, мы так и не пришли. Все эти громкие обсуждения закончились мирным сном, в окружении одеял, подушек и пустых белых кружек из-под кофе, который был необходим для функционирования мозга. Сейчас же на дворе утро понедельника, а впереди нас ждет увлекательнийший день. Традицонный футбольный матч, который ежегодно проводится в нашем университете, будет уже сегодня. Я не большой фанат футбола и спорта в целом, но вот мой товарищ Найл, всегда отличался от меня во всем. Его эта игра просто завораживала и приводила в невиданый восторг. Он и сам был достаточно неплохим игроком, но из-за того, что нашу футбольную команду возглавлял никто иной, как Лиам, Найлу пришлось остаться в зрительном зале и принять роль болельщика. В прошлом году я с удовольствием разделил этот счастливый момент, со своим лучшим другом. Но сейчас для меня это будет самым настоящим испытанием и такой своеобразной проверкой на прочность, потому что Луи будет на поле. И независимо от того хочу я этого или нет, мне прийдется переодически смотреть на него. Мне кажется, сейчас я бы с большим удовольствием пережил еще одну встречу с мамой. В любом случае, до вечера еще надо дожить, а сейчас моя основная цель, это приготовить вкуснейший завтрак. Идеальным началом дня для любого жителя Англии, являются традиционные британские сконы с малиновым джемом. Поэтому в качестве лакомства на завтрак, я выбрал именно это, достаточно легкое в приготовлении блюдо. Я всегда любил готовить. Еще в раннем детсве мы с мамой устраивали на кухне настоящее кулинарное шоу, пробуя наиболее изысканные рецепты со страниц пыльных кулинарный книг. Она была чудесной хозяйкой и многому меня научила. Но больше всего на свете, я любил, когда мы пекли всевозможные пироги, кексы и булочки. Одно время, я даже подрабатывал в небольшой пекарне и это приносило мне колоссальное удовольствие. Тогда я чувствовал себя настоящем знатоком своего дела. Поэтому сейчас, я с легкостью справился с приготовлением незамысловатого завтрака. Как только я поставил на стол кувшин с молоком, которое планировал добавить в чай во время трапезы, со второго этажа спустилось нечто, завернутое в плед из овечьей шерсти. Несмотря на явный недосып, на лице Найла моментально появилась улыбка, когда его носа коснулся теплый и обволакивающий аромат свежей выпечки. — Доброе утро. — немного хриплым ото сна голосом сказал Найл и направился прямиком к столу. — Доброе, надеюсь, ты хорошо относишься к сконам на завтрак? — Я отношусь прекрасно ко всему, что ты готовишь. Это ведь твоих рук дело? Или ты успел сбегать в ближайшую пекарню? — За это подобие деликатеса, ответственность несу только я. — Что тебя сподвигло приготовить завтрак самоястоятельно? — слегка недоверчиво спросил Найл, намазывая на булочку джем. — Ты уже лет сто не подходил к духовке. — Я просто захотел почувствовать себя Джейми Оливером. Жаль, что у меня не было изюма, для его знаменитых шведских булочек. — Поверь, это наименьшая твоя проблема. — хмыкнув проговорил Найл. Я мысленно согласился со своим другом. Отстуствие шведских булочек, на нашем столе, просто меркнет на фоне предстоящего футбольного матча и всех нерешенных проблем. Спустя двадцать минут, кухонный стол опустел, а из тарелки Найла исчезла последняя крошка хлеба и это означало, что пора отправляться в мой персональный ад. Мы подъехали к знакомому нам обоим зданию, которое сейчас пестрило синими, красными и белыми цветами, переплетающимися между собой. Это не только оттенки присутствующие на флаге Великобритании, но и устоявшиеся цвета нашего университета, которые являлись незаменимыми на любом подобном торжестве. Повсюду были различные броские плакаты с кричащими надписями, которые выглядели немного нелепо, на фоне старинного здания с классическим интерьером и темной, дубовой мебелью, а также развевающиеся флаги с эмблемой нашего учебного заведения. Я никогда не любил подобные шумные мероприятия. Это надо просто пережить и забыть, как страшный сон, преследующий тебя поутру. За пределами маленькой машини, все стало только хуже. В коридорах были толпы народу, которые бурно обсуждали предстоящее шоу. Помоему, даже те, кто не были заинтересованы в спорте, все равно были вкурсе всех тончайших деталей этого действа. На втором этаже, стоя около огромных окон, перед началом первой пары, мы с Найлом попрощались и договорились встретиться возле поля, за десять минут до начала игры. Я направился прямиком к нужному мне кабинету истории, спокойно вышагивая по постепенно пустеющим коридорам. В один миг, мой взгляд зацепился за небольшую группу людей, которые явно никуда не торопились, а наоборот мило беседовали друг с другом. Это была наша знаменитая футбольная команда. Каждый из них, очевидно, был горд и доволен, что к ним сегодня прикреплены десятки восторженных взглядов. Все бы ничего, но практически все члены команды, были друзьями Лиама и принадлежали к числу его прихвостней. Такого высокомерного ублюдка я до этого никогда не встречал. Все его поступки настолько низкие, что даже Волмеру из убийственного санатория, было бы чему у него поучиться. В его венах течет дешевый алкоголь вперемешку с омерзительной кровью, которую порой очень сильно хочется ощутить на своих пальцах. Скольких людей он сломал, просто ради забавы? Ради того, чтобы самоутвердиться. Мне искренне жаль, что этот лучик солнца, с глазами-океанами и волосами, цвета жженой пшеницы, оказался таким меркантильным и поддатливым внутри. Он слишком быстро попал под влияние и стал одним из подданых Лиама, как какая-то внушаемая овечка. И сейчас он стоит среди них, не переставая ни на секунду улыбаться, от того, что эмоции переполняли, предвкушая скорый триумф. Остается надеется, что это сделает его по настоящему счасливым. Я скорее зашагал в сторону аудитории, чтобы до вечера забыть о предстоящем торжестве и нырнуть с головой в учебу, плавая на волнах исторических справок. Это пожалуй единственный вид деятельности, который мог меня отвлечь от всех проблем окружающего мира и заставить отдохнуть от общества, которое меня окружало. * * * Шел второй час моей работы в библиотеке. Это мое самое любимое место, во всем громадном университете. Сегодня, я пришел сюда не просто, чтобы хорошо провести время, а с определенной целью в виде выполнения задания по литературе. Здесь всегда тихо, меня окружают мои лучшие и верные друзья — книги, а еще тут никогда не появляються мерзкие для меня люди, которые заставляют меня безостановочно закатывать глаза, от всего сумасбродства, что они творят в своей жизни. Это помещение, несмотря на свои габариты, всегда пустое. Благодаря этому, мне здесь гораздо легче дышиться, будто воздух тут какой-то иной, более прозрачный и чистый. Высоченные потолки и просто неисчисляемое количество книжных шкафов, которые переполнены и буквально ломятся от количества знаний, что собраны на пожелтевших листах, создавали атмосферу покоя. На улице постепенно начинало темнеть. Солце пряталось за горизонтом, тоже нежелая наблюдать за безсмысленной беготней на футбольном поле. Постепенно наступало чудесное время суток — сумерки. Это время такое же таинственное, как и легенды пустынных, шотландских полей. Оно окутано каким-то волшебным туманом, погружающим тебя в самые мрачные воспонимания. В него можно каждый раз влюбляться заново, раскрывая для себя все новые и новые грани совершенства. Именно эта часть дня, создана для того, чтобы выискивать внутри себя малейшие трещинки и пытаться склеить то, что давно разбито. Очень жаль, что мое «рабочее» время подходило к концу и уже через пару минут, я должен был покинуть этот пыльный склад для книг. Это словосочетание звучит крайне странно и неуместно, по отношению к столь ценному сокровищу. Хотя, по сути, библиотека — это и есть своеобразный склад, в котором различные представители писательского мастерства, ждут своего часа. Через пару минут, я расставлю все книги, что взял сегодня для своеобразной медитации на места и, выключив невероятной красоты настольную лампу, увитую золотым узором, уйду, аккуратно прикрыв за собой дубовые двери. В коридорах было непривычно пусто, после того, как утром тут невозможно было протолкнуться. Мои шаги эхом отдавались от мраморного пола и создавалось четкое ощущение, будто я тут вовсе не один. Но это лишь призрачное чувство. Все, наверное, уже давно сидят на стадионе, воодушевленно размахивая руками и предвкушая предстоящее действо. Я же, неторопясь спустися по лестнице и направился к Найлу без особого рвения. Как я и ожидал, он стоял около входа и нервно притоптывал ногой, видимо желая поскорее занять наши места. Найл краней редко нервничает, потому что обычно он все жизненные трудности принимает легко и спокойно. Но я всегда умел вывести его из состояния равновесия. Поэтому сейчас на его лице легко читалась неприкрытая ненависть. Он без лишних слов развернулся и пошел в сторону стадиона, молча показывая, чтобы я шел за ним и не отставал ни на шаг. Как только мы вошли, меня оспепили сотни софитов. Все вокруг сияло и переливалось различными оттенками, создавая цветное безумие. Десятки людей образовывали невообразимый шум, от которого хотелось немедленно огородиться, под колпаком. Мы прошли к своим местам, которые к моему ужасу находились наиболее близко к самому полю, делая нас объектом зависти для тех, кто оказался высоко. Шансы увидеть Луи, росли с каждой секундой, заставляя меня нервно похрустывать пальцами. Как всегда, обстоятельства не на моей стороне. С минуты на минуту начнется сам матч и ближайшие полтора часа я буду прикован к месту. Вдох. И вот на поле выбегают счастливые игроки, широко улыбаясь и предвкушая предстояющую игру. Трибуны моментально разразились восторженными воплями и визгами. Кто-то начал хлопать, воодушевленно стучать ногами и выкрикивать слова поддержки. На секунду, я и сам задержал дыхание, невольно наслаждаясь неким боевым духом. Стоит отметить, что картина была действительно завораживающей. Все это выглядело грандиозно и захватывающе. Мне захотелось погрузиться в эту атмосферу, а не просто просидеть все это время, сложа руки. Игра началась. Мельтешащие игроки, создавали настоящее торнадо, на котором тяжело было сфокусироваться. Я не успевал следить за всем происходящим, постоянно переключаясь с одного участника сего действа, на другого. Стоит ли говорить, что я уже давно утратил надежду уследить за мячем, а он ведь является центром внимания. Я просто метался взглядом по полю, пытаясь ухватиться за какие-то основные детали и моменты, а также всевозможными способами избежать зрительного контакта с Луи. Несмотря на мою неприязнь к этому человеку, я не могу отрицать, что он просто феерический футболист. Возможно, именно потому что я безумно неуклюжий, мне казалось, что он невероятно ловкий и умеет молниесно передвигаться в пространстве, при этом оставаясь на ногах. Он действительно прекрасен. Я смотрел, как-будто околдованный неведомыми чарами, не имея возможности отвести взгляд или пошевелить головой. Мне уже было абсолютно все равно какой счет и лидирует ли команда Луи. Меня волновали исключительно эти грациозные движения, столь не свойственные футболистам. Но он смотрелся здесь настолько огранично, что мне начинало казаться, будто он олицетворение истинного игрока. Я перестал слышать шум, который доносился с трибун. Все эти судорожные выкрики фанатов отошли на второй план, уступая невероятному зрелищу. И вот, я на секунду прикрываю глаза, чтобы перевести дух и дать своему зрению прийти в норму. Открываю. Все как-будто замерли и наступила оглушающая тишина. До этого момента я не осознавал, насколько шумно было вокруг все это время. Я начал судорожно искать источник всеобщего оцепенения. Он находился прямо передо мной, на расстоянии каких-то четырех метров. Луи. Он лежал прямо на влажной и холодной траве, явно изнывая от жуткой боли. На это было невыносимо смотреть. Его лицо было обезображено гримасой невероятного парада боли. Я никогда не видел подобных мучений, разве что только в кино. И самое ужасное, что всем было абсолютно плевать. Ни один член команды, болельщик или кто-либо еще не посчитали нужным помочь ему. Все надели на лица маски удивления и сострадания, но остались покорно сидеть на своих местах. Я никогда не был безраличным, хотя всегда пытался казаться таковым. Просто, так намного проще жить в социуме. Сейчас мне было абсолютно плевать, что мы не друзья, что я хотел его игнорировать, все это отошло на второй план и перекрылось багровой пеленой, состоящей из одного единственного желания — помочь. Я смутно помню, как встал со своего места, как округлились глаза Найла, и как я подбежал к нему, быстро присаживаясь на колени около искалеченного тела, под немые возгласы присутствующих. Он ни на секунду не переставал стонать от боли, лежа на огромном поле, которое будто за один миг опустело, оставляя нас один на один. Его глаза были закрыты и он не видел, кто именно к нему подошел. — Луи! Луи ты слышишь меня? — мой голос дрожал, пока я говорил эту фразу, аккуратно прикасаясь трясущимися пальцами к его плечу. Он еле заметно кивнул. — Что у тебя болит? Пожалуйста, ответь мне. — Нога, правая нога. — его голос дрожал не менее, чем мой собственный. Но несмотря на это, он пытался держаться и выглядеть сильным. — Давай, я сейчас попробую поднять тебя? — Хорошо. Обстоятельства сделали из него покорного, раненного олененка, который потерял все силы на какое-либо сопротивление и просто сдался. Я медленно приподнял его хрупкое тело и решив, что идти он точно не сможет, без капли сомнения подхватил его на руки. Он был очень легким, будто небольшое облако. Мое сердце сжималось каждый раз, когда его лицо искривлялось от боли. Несмотря на это, он все еще сохранял стойкое молчание, лишь изредка закусывая нижнюю губу. Он всеми силами пытался не издавать ни звука, уткшувшись носом в мою шею. У меня было несколько секунд, которые длились как целая вечность, чтобы разглядеть его лицо, при этом оставаясь незамеченным. Легкий румянец, точеный подбородок, скулы — он был чертовски красив. Это прекрасное лицо не испортить растрепанными волосами и нелепой позой, но вот боль ему явно не шла. Было крайне тяжело смотреть на эти мучения, не имея возможности помочь ему прямо в данный момент. Хотелось забрать всю его боль себе, как бы банально это не звучало. Мною было принято решение, отнести его на скамейку в холле и вызвать скорую, потому что мне все еще было не ясно, что именно произошло с его ногой. Я бережно уложил его на твердую деревянную поверность и с ужасом обнаружил, что мой рюкзак остался там, вместе с Найлом и сотней удивленных лиц, которые сопровождали нас, пока мы не скрылись из виду. Возможно, это было глупо и нелогично, но мне не хотелось его оставлять. Ни на секунду. В моей голове сменялись десятки идей, чтобы вызвать эту гребаную скорую помощь, не отходя от сжавшегося в комочек, слово ежик Луи. Но тут, к нам подлетел Найл. И я никогда не был так счастлив его появлению. — Найл, ты взял мой рюкзак? Умоляю, скажи, что ты не оставил его там. — мои мысли путались, завязываясь в безобразный узел и мне стало тяжело здраво мыслить. — Хазз, я взял его. Спокойно. Но у меня есть идея получше. — О боже, Найл! Только не сейчас. Просто дай мне этот чертов телефон — я начинал нернивать и мой голос выдавал явную панику, которая растекалась по телу, как дорогое вино. — Послушай меня! Мы отвезем его на моей машине, хорошо? — Ой, да-да конечно. Спасибо огромное. Прости. — Не надо меня благодарить и тем более извиняться Хазз. Просто бери его и неси в машину. Вот только, я сделал это раньше, чем Найл успел договорить предложение. Уже стало как-то привычно подхватывать Луи на руки. Мы быстро шли в сторону автомобиля, не говоря друг другу ни слова, пытаясь успокоить шторм внутри. Я не задумываясь уложил Луи на заднее сидение и в последний момент, когда уже собирался закрыть дверь и сесть рядом с Найлом, решил остаться с ним. Почему-то мне показалось, что одному ему лучше сейчас не оставаться. — Гарри, ты… — вероятно он хотел спросить, собираюсь ли я занять место рядом с ним, но повернувшись и увидев голову Луи на моих коленях, молча завел машину, не пытаясь что-то у меня спрашивать. Сегодня однозначно был день спонтанных и необдуманных решений. И меня начинало пугать, что я не задумываюсь о последствиях, а просто бездумно совершаю что-то безрассудное. Но когда моя рука так правильно начала поглаживать волосы Луи, я понял, что все делаю правильно. Я должен сейчас успокаивать его, пытаясь унять боль. Он не говорил ни слова, кроме того тихого «хорошо», но я чувстовал, что он благодарен и что я нужен ему прямо сейчас. Я невольно задавался вопросом: «Допустил бы Луи что-то подобное? Позволил бы мне уложить его к себе на колени, если б каждое его движение не сопровождалось новой вспышкой боли?». Было тяжело признаться самому себе, что скорее всего, ему просто слишком плохо, чтобы отталкивать меня, не давая помочь. В любом случае, я буду это делать пока он не накричит на меня, ну или хотя бы не перестанет отчаянно сжимать мою ногу своими длинными пальцами, когда на очередном повороте заденет ногой дверь машины. * * * Не считая моего сердца, которое было готово пробить грудную клетку, мы добрались достаточно спокойно и быстро. Я опять поблагодарил Найла и сказал, что он может спокойно ехать домой. Он ободряюще сжал мое плечо и сказал, что в случае каких-то проблем, я могу к нему обратиться. Спустя пару минут я влетел в больницу как какой-то одержимый, явно немного напугав своим неадекватным поведением медсестер и пациентов. Ко мне подошла взрослая женщина, с длинными русыми волосами, собраными в пучок, синим костюмом и длинным, белым халатом. — Добрый день. Скажите мне, что произошло? — поинтересовалась она спокойным, ровным тоном, что-то записывая в небольшую папку. — Он играл в футбол… Ииии, эмм. Что-то произошло с его ногой. Я не знаю, что именно случилось. — меня всего била дрожь, а голос звучал как-то судорожно, будто мне не хватало воздуха. Я пытался говорить как можно внятнее, чтобы объянить всю серьезность ситуации. — Я поняла. Вы главное, не волнуйтесь. Пройдемьте со мной. — сказала она, мило мне улыбнувшись. Как ей удается сохранять такое спокойствие? Мы шли по оргомным, снежно-белым, стерильным коридорам, которых было немыслимое количество, словно мы в лабиринте ну или в Хогвартсе. Высоченные потолки будто вот-вот могли на нас обрушиться, столь угрожающе они выглядели. Но в тот момент, меня это волновало меньше всего. Центром моего внимания по прежнему оставался Луи. Нас завели в просторный кабинет, судя по всему он принадлежал местному рентгенологу. После проведения необходимого обследования, которое к счастью, не было болезненным, выяснилось, что у Луи перелом со смещением. По моей коже пробежал мороз, как-будто неподалеку от нас в воздухе витал древний призрак, блуждающий столетиями по этой лечебнице. Я увидел как его глаза расширились и он неосознанно схватил меня за руку, очевидно ищя, такую необходимую сейчас, поддержку. Я аккуртно поглаживал тыльную сторону его кисти большим пальцем, давая понять, что я рядом и, что все будет впорядке. Хотя ничерта не впорядке! Впереди его ждало самое ужасное за этот день — вправление кости, чтобы избежать жутких последствий, которые могут в будущем помешать ему заниматься футболом или другим спортом. Меня попросили выйти из кабинета. Я не задумываясь встал, так как не привык спорить с медперсоналом и направился к двери, но тут меня остановил крик. — Нет! Останься, — сказал Луи, а потом, опустив голову, чуть тише добавил, — пожалуйста. — Я могу остаться? — обратился я к двум врачам, которые должны были исправить эту жуткую ситуцию с ногой Луи. — Если пациент не против, то можете. — даже не обораячиваясь в мою сторону, холодно ответил один из двоих мужчин. Я медленно подошел обратно к кушетке и присел рядом. Честно говоря, я понятия не имел, что делать в подобной ситуации. Взять его за руку? Сказать какие-то слова поддержки? Или просто сидеть возле него, чтобы он не был один в такой, действительно пугающий, момент? В любом случае, если он захотел, чтобы я остался, то я останусь. Я не сталкивался с какими-либо переломами, повреждениями, да и вообще вся эта медицинская атмосфера знакома мне только по сериалу «Клиника». Но не надо быть гением, чтобы понять, что вправление кости это невыносимо болезненный процесс, который тяжело спокойно пережить. И когда эти двое грозного вида врачей, предупредили, что приступают к процедуре, мне стало как-то непосебе. Я почувствовал омерзительный хруст и моментально перевел взгляд на лицо Луи. Я бы отдал все на свете, чтобы стереть этот момент из своей памяти, потому что это было слишком для меня. Эта картина будто отпечаталась на сетчатке глаз и теперь я видел это искаженное болью лицо каждый раз, когда прикрывал веки. Его глаза были плотно закрыты, из-за чего между бровями залегла глубокая морщина. Он закусил нижнюю губу, очевидно для того, чтобы по-прежнему оставаться тихим. Лучше бы он истошно вопил. Эта оглушителная тишина делала все только в разы хуже и я не выдержал. В следующий миг я склонил его голову на свое плечо, пытаясь всевозможными способами оградить от внешнего мира. Я продолжал запутывать пальцы в его волосах, заботливо поглаживая кожу головы. Луи тихо сопел мне в шею, иногда задевая носом ключицы. И что-то во всем этом было до скрежета верным. Как-будто все к этому и шло. И я вовсе не испытывал этой извращенной жалости, которую мы чувствуем ко многим людям, которые находятся под влиянием тяжелых жизненный обстоятельств. Мне просто хотелось, чтобы ему стало лучше. Так мы просидели еще какое-то время, просто разглядывая мраморную плитку на стенах. Каждый из нас думал о чем-то своем. Потом Луи наложили гипс и попросили заполнить некоторые необходимые бумаги. Когда весь кошмар был позади, я понял, что совершенно не подумал о том, как он доберется домой. Может, рановато я отпустил Найла? Но тут вопрос разрешился сам собой. Когда врачи вышли из кабинета, Луи повернулся ко мне, но взгляд остался прикован к травмированной ноге. — Гарри, спасибо. Просто спасибо за то, что был сегодня со мной. Ты очень много для меня сделал. Ты не должен был… — Нет! Должен был. — слишком громко и поспешно заявил я. На лице Луи появилась еле заметная улыбка. А ведь действительно, помоему у нас уже был подобный диалог. Ощущение легкого дежавю было, на удивление, очень приятным, а не запутанным и пугающим, как это обычно бывает. — Все равно, спасибо. Иии… ты не мог бы еще кое-что для меня сделать? — неосознанно закусив губу, спросил Луи. — Да, конечно. Все, что угодно. — Мне нужно позвонить. Могу я воспользоваться твоим телефоном? — Да, держи. — сказала я, моментально протягивая ему телефон. Я решил выйти в коридор, давая ему возможность поговорить наедине. Кому бы он не позвонил, я думаю, что вести диалог, когда за тобой наблюдает пара любопытных глаз не очень приятно. Эмоции от всего произошедшего переполняли меня. Я облокотился на деревянную дверь, ощущая лбом каждую неровность поверхности. Через несколько минут он позвал меня и сообщил, что за ним приедет Зейн, с которым я уже успел, несколькими днями ранее, познакомиться. Нераздумывая, я помог ему встать, чтобы вывести на улицу и убедиться, что его точно заберут отсюда на машине. Мы вышли за пределы этого дьявольского пристанища и меня тут же обдало прохладным воздухом, который моментально смог меня отрезвить. Луи широко улыбнулся смотря на дорогу. Там уже стоял Зейн, который даже открыл дверь машины, чтобы поскорее отвезти Томлинсона домой. Я помог посадить его в автомобиль и потом еще несколько минут стоял и наблюдал, как он растворяется в ярких огнях вечернего Лондона, сливаясь с общей суматохой большого города. Он в безопасности. Мне сразу же стало легко и спокойно. Теперь он едет домой и его здоровью ничто не угрожает. Это именно то, о чем я мечтал последние несколько часов своей жизни. Этот день опять перевернул все с ног на голову, словно мы попали в зазеркалье. Я не знаю, что произойдет завтра и как все это отразиться на моей дальнейшей жизни, но я точно уверен, что сейчас я счастлив. Это не навсегда, ведь счастье не перманентнон чувство. Но я буду наслаждаться этим приятным, покалывающим ощущением внутри, пока у меня есть такая возможность. А обо всех трудностях, я подумаю потом.