***
В который уже раз Изуку видит этот идеально белый потолок больницы, после пробуждения? Наверное и не сосчитать. Только если в самом начале он сразу после того, как открывал глаза, чувствовал ужасную боль от сломанных причудой костей, то теперь же чувствует лишь сухость во рту. — О, Мидория, мальчик мой, — Всемогущий вновь сидел возле койки Изуку и по-отечески беспокойно смотрел на него. Зеленоволосый удивленно смотрит на кумира и не понимает откуда он здесь, ведь еще месяц назад он улетел в Америку к своему другу, Дэвиду Шилду. — Я вернулся два дня назад, когда до меня дошли вести о твоих подопечных, — видимо у Изуку все на лице написано. — А…где они? Шигараки задержали? Как все прошло? Они целы? — столько вопросов разом вырвалось, чему пересохшее горло явно не обрадовалось. — Тише, тише, мальчик мой, вот выпей для начала воды, — мужчина протянул стакан живительной влаги, от одного глотка которого Деку кажется что он в раю. — Ну и вымотал же ты себя, полтора дня проспал. Но теперь, когда ты проснулся, не расскажешь и о своих подопечных, Мидория? — Изуку удивленно глянул на наставника, когда увидел насколько тот серьезен. — Что с ними? — Мидория тут же напрягается. Он понимает, что все случившееся будет очень сложно объяснить, учитывая что в в истинную правду и вовсе поверить невозможно. Черт, а ведь он даже не знает что стоит сказать о них. — Ты ведь и сам понимаешь так как и сам сталкивался с подобной проблемой, — Всемогущий вздыхает и оглядывает своего подопечного. Как же больно видеть его в бинтах, но это уже ничто по сравнению с тем, как выглядел Изуку когда только получил причуду. — Полиция не может закрыть глаза на использование причуды без разрешения и лицензии героя, помимо того — и полиция, и герои требуют объяснений почему четырехлетние дети, коих нужно было спасти в ходе миссии, вдруг предстают перед всеми в виде уже взрослых юношей. Да уж, проблем выше крыши и Изуку даже не знает как это все объяснить. Он конечно с трудом, но верит в слова Бакугоу и Тодороки о другом мире, ведь и сам видел те странности, которые ну никак по-другому не объяснить. Однако парень не уверен, что в это так легко поверят и другие. — Я не знаю как это объяснить, — Изуку опускает голову и сжимает кулаки. Он не хочет врать Всемогущему, но и правды сказать не может. Ведь он и сам не уверен в ней. — Я и сам теряюсь в догадках, почему так произошло. Но одно знаю точно — они не несут никакой угрозы, — да, в чем он уверен, так это в Бакугоу и Тодороки. Он точно знает, что они ни за что не причинят вред другим без веских причин. Всемогущий смотрел в эти уже давно понятные ему изумрудные глаза и видит в них лишь веру в тех двоих юношей. Что уж там, эти глаза даже загорелись тем самым внутренним светом, что так привлекает всех его окружающих. — Что же, тогда послушай, Мидория, — выражение лица Всемогущего смягчается и тот вздыхает. — После того как всех членов Лиги Злодеев арестовали и некоторых из них поместили в тюрьму для смертников, полиция тут же взялась за дела Бакугоу и Тодороки. Думаю ты, мальчик мой, и сам догадался, что Шото сын Старателя, а Кацуки сын директора «Герой компани», Бакугоу Масару. Полиция опросила всех, кто хоть как-то связан с ними, а их в том числе. Тсукаучи ведет это дело и потому поделился со мной, что обе семьи уже поведывали тебе о том, что случилось с их детьми при рождении. Они и сами не могут объяснить почему их сыновья так резко «выросли», но как и документы в больницах, они подтвердили, что те случаи «смерти» их детей произошли двадцать четыре года назад и сейчас тела Бакугоу и Тодороки вполне соответствуют этому возрасту. Врачи и полиция сошлись на мнении, что всему виной одна из причуд Все За Одного, похожая на Реконструкцию Чисаки, и скорее всего их двоих под обликом детей подослала Лига Злодеев. Поэтому сейчас за ними ведется строгий контроль. Судя по твоим отчетам, которые ты писал во время наблюдения за Тодороки и Бакугоу, когда те были детьми, никаких подозрительных действий с их стороны не было, а сами они утверждают, что не помнят ничего до того как попали к тебе под опекунство. Полиция все еще допрашивает Лигу Злодеев, а так же ведет наблюдение за Тодороки и Бакугоу, но всю ответственность за их деятельность будешь брать на себя ты, мальчик мой, — монолог оказался долгим, что сам Всемогущий слегка подустал от этого разговора, но все же он был предельно серьезен. — То есть Шото-кун и Кат-чан очнулись и после выписки из больницы за ними буду наблюдать я и полиция? — Изуку слушал внимательно, но конечно и сам не заметил, как все свое внимание акцентировал на состоянии этих двоих. Всемогущий чуть удивился подобному, но все же прикрыл глаза и кивнул. — Ими хотел заняться сам Старатель, даже предложил взять всю ответственность за их нарушение законов на себя и свою компанию, но Тсукаучи правильно заметил, что данное наблюдение будет нести уже более предвзятую окраску. В добавок так как ты и сам уже имеешь опыт общения с этими двумя, а так же эти два непоседливых юноши наотрез отказываются идти под наблюдение к кому-либо еще, все согласились с этим решением. Правда если все же ты откажешься… — Не откажусь, — выпалил Изуку, а после и сам смутился своей вспыльчивости и нетерпеливости. Черт подери перебил Всемогущего! Сколько уже можно?! Однако сам мужчина на это лишь усмехается и треплет по голове Изуку. — Мидория, мальчик мой, ты так вырос. Я рад, что ты остался жив после сражения с Шигараки, — наконец Всемогущий выдает свое беспокойство и облегчение. Он невероятно волновался, когда услышал о миссии по захвату Лиги, где ключевую роль играл сам Деку, но был невероятно счастлив, узнав, что она прошла успешно. После еще некоторого времени общения с наставником его сменила сначала мед.сестра, осмотревшая больного, а после её на смену пришел и детектив Тсукаучи и полиция. Они позадавали вопросов на подобии не замечал ли Изуку что-либо подозрительное касающееся Тодороки Шото и Бакугоу Кацуки, спросили о ходе миссии захвата и оповестили его о дальнейшем наблюдением за Тодороки и Бакугоу. Изуку понимал, что от Кат-чана и Шото-куна так просто не отстанут и полицейские наверняка станут одними из его частых гостей в скором будущем. В добавок снова придется повременить с работой героя. От последней новости Мидорию поглотило уныние до окончания разговора с детективом Тсукаучи. Если Изуку при пробуждении помнил солнце за окном палаты, то сейчас на улице сгустились сумерки. «Точно, Всемогущий говорил, что Кат-чан и Шото-кун уже очнулись. Может навестить их?» — в голове лишь стрельнула мысль, а Изуку уже идет по коридору к их палате. " Кстати, говорить Шото-кун не очень удобно, да и Кат-чана это кажется задевает…Может стоит сократить и звать его Шо-чан? Звучит мило…» — обуреваемый своими мыслями Изуку совсем не заметил как дошел до нужной двери. — Кат-чан, Шо-чан, это я, Изуку. Я вхожу, — из вежливости парень перед входом постучал и предупредил, после чего почти сразу открыл дверь. Увиденное заставило зеленоглазого ужасно сильно смутиться своей поспешности. В палате стояли два взрослых парня оголенных по пояс. И не столько смутил факт обнаженки, сколько какой именно была эта самая обнаженка. Казалось бы его, как героя тренировавшегося всю жизнь в компании других мужчин героев, не должен смущать вид идеально сложенной мускулистой фигуры. Однако от вида Тодороки и Бакугоу с обнаженным торсом, от вида плавных линий их немаленьких мышц, их атлетически идеально сложенной фигуры, которой на секунду даже он сам позавидовал, Деку почти сразу ощутил прилившую к щекам кровь и жар. А если обратить внимание еще и на их лица. Он честно ожидал увидеть хоть чуточку детские лица, но вытянувшиеся черты лица, отсутствие румянца на щеках, да и эти глаза… «Точно, они ведь уже не дети, поэтому чему я удивляюсь? Да и к тому же какие там чан с такими-то телами?!» — Изуку потупил взгляд и тут же отвернулся, пытаясь хоть как-то скрыть свой нездоровый румянец. — И-извините! — вырвалось у парня, хотя он и сам не понял за что извиняется. — А?! — голос Кат-чана низкий и грубый, а Изуку и вовсе кажется будто блондин сейчас утробно прорычал. — Дверь закрой, Деку, чего столбом встал? — И за что ты извиняешься? — голос Тодороки же наоборот невероятно мягкий, спокойный. Оторопело Мидория все же закрывает дверь, вновь зачем-то извинившись. — Да блин, хорош уже, — фыркнул Бакугоу и надел верх больничной одежды. — Когда очнулся хоть? — В обед кажется. Я не заметил потому что пришлось отчитываться полиции и Всемогущему, но когда открыл глаза, то на улице еще светло было, — Изуку более менее успокоился, когда и Тодороки и Бакугоу надели верх и уселись на свои койки, а сам зеленоглазый присел на табуретку. — А вы? Мне сказали, что очнулись вы раньше. — Да, мы не сильно пострадали в отличии от тебя и проснулась спустя пол дня. Мы скорее были истощены и обычного сна вполне хватило, — подтвердил Тодороки, оглядел Изуку. Бинты все скрыты под одеждой, но он помнит те ожоги, который оставил Даби, и конечно помнит тот миг, когда из Изуку выбили весь воздух, ломая ему ребра мощным ударом. — Ты в порядке? Разве тебе уже можно ходить? — А, да, со мной все в порядке. Врачи сказали, что раны не столь серьезные, да и чувствую я себя пусть слегка и вяло, но вполне хорошо, — Мидории было приятно, что Тодороки беспокоится о нем и потому не мог сдержать чуть неловкой улыбки. — Еще бы тебе было не хорошо. Продрых почти два дня в то время как на нас целое полчище детективов навалилось с расспросами, — по Бакугоу тоже видно, что тот волновался, но скрывает он свое волнение напускным раздражением, от чего Изуку уже улыбается шире. Кацуки от этой улыбки бесится только сильнее, но все же в душе успокаивается. — Кстати о полиции. Что вы им рассказали? Да и разве вы не должны быть под наблюдением? — Изуку обернулся на дверь, где в окошке увидел раннее незамеченного мужчину в форме. — Он отходил в поссать, а так все время блин по пятам ходит, аж тошно, — блондин скривился и зло посмотрел на затылок надзирателя. — Конечно этим дебилам мы ничего не сказали, но нам хорошо подсобил папаша половинчатого, так что отмазались потерей памяти и малой кровью. При упоминании Старателя, Тодороки слегка напрягся и опустил взгляд, а Изуку вдруг стало не по себе. Он и сам догадался, что они отец и сын, но вот после рассказал Шото не знал родные или просто похожие люди? — Вы уже разговаривали с вашими семьями? — осторожно, чтобы лишний раз не надавить на больную мозоль, так чтобы если что они могли отказаться отвечать. Мидория в последнюю очередь хотел сейчас хоть как-то давить на своих подопечных, пусть они кажется и одногодки. — Не верится что нашел его здесь, в этом мире, но это точно он. Иначе было бы слишком много совпадений. Однако нормально нам поговорить так и не удалось, — Тодороки покачал головой и сделал глубокий вдох, видимо стараясь успокоится. — Мне сказали, что мой отец тоже в этом мире, но я еще даже не видел этого говнюка, а сам тот человек утверждает, что я его сын, — видно, что эта ситуация злит как Тодороки, так и самого Бакугоу, у которого все на лице было написано. — Думаю они и сами сейчас в шоке. Если это ваши родные родители, значит они так же явились из вашего мира да и в добавок очень давно. Старателя Всемогущий знал еще будучи студентом старшей школы, — Изуку правда не знал как именно успокоить парней, потому старался говорить мягко и ненавязчиво, а его легкая и сочувствующая улыбка давала знать о том, что он беспокоиться по этому поводу не меньше их самих. — В любом случае пока с ними не поговорим — не сможем быть уверенными в них, — покачал головой Тодороки, но все же успокоился и уверенней глянул в зеленые глаза напротив, в который раз отмечая насколько они живые и яркие. — Да и в добавок пусть мы и вернули себе прежние тела с нами все еще няньчатся, только теперь контроль стал жестче, — Кацуки тоже решил переключиться с не очень приятной темы и теперь раздражался вновь, а Изуку вновь подмечает про себя, что блондин может злится по любому поводу. И если когда тот был ребенком это списывалось на детскую капризность, то сейчас это был сложный и взрывной характер. — Ну, вас подозревают в сотрудничестве с Лигой Злодеев, поэтому не удивительно, что контролировать теперь будут больше. А все эти обязанности за вашей слежкой вновь будут на мне, — Мидория вновь неловко заулыбался и чуть стушевался. — Да, так что ты снова кто-то вроде нашей нянечки, — обычно Бакугоу бесился когда ему навязывали чью-то опеку, но сейчас он этому даже как-то рад, раз так заухмылялся. — Кстати, а почему вы настояли на этом? Вы ведь могли вернуться и к своим родным, — Мидория сказал не подумав, хотя и понимал, что сама полиция этого бы не допустила. Но они ведь могли и настоять на подобной идее. — Как бы это объяснить… Было бы наверное как минимум неловко находится с людьми, которых считал мертвыми аж целых двадцать лет. В добавок, судя по новостям в телевизоре, у меня в этом мире оказывается есть еще один братец и сестренка, помимо Тойи, что сидит в тюрьме, — Тодороки говорил монотонно, так словно его это не сильно заботит, а вот Изуку стало совсем неловко, что аж под землю от своей бестактности хотелось провалиться, в то время как Бакугоу и вовсе заржал. — Ну ты и лошара, половинчатый, — смеялся блондин, за что получил подушку в лицо. — Ты совсем охуел?! — теперь в лицо летит тапок. — Мразь! — Не матерись, — в Бакугоу летит еще один тапок, за что Тодороки получает в свою сторону свою же подушку и свои же тапки в ответ. — Хрен тебе, — Кацуки фырчит и все же войнушку продолжать не собирается, а Мидории эта перепалка, пусть и слегка режущая слух, но кажется довольно-таки милой и в какой-то степени даже уютной. — Помимо того, что как минимум было бы мягко сказать отстойно в компании «оживших» родоков, ты единственный кого мы более менее хорошо знаем. И если мы оба будем под твоим надзором, то это не так отстойно как могло быть, — он закидывает руки за голову и укладывается на койке поудобнее, стараясь тоном не придавать своим словам особого значения, в то время как Изуку вновь чувствует счастливый трепет. — Вот оно значит как. Тогда и правда хорошо, что так все сложилось. Вас могли и вовсе в тюрьму отправить, — Изуку вновь неловко посмеялся, а после услышал стук в дверь. — Опять этот надзиратель появился. Блять он иногда похлеще дракона, охраняющего логово, следит за всем в округе, — Бакугоу цвыркнул и словно отмахнулся от охранника, в то время как Тодороки лишь просто глянул на дверь и начал приводить свою койку в порядок. — Мидория-сан, извините, но дольше их навещать уже не положено, — позвал мужчина в полицейской униформе, а после как-то подозрительно оглядел Кацуки и Шото. — Да, я уже закончил, — улыбнулся Изуку мужчине, а после вновь перевел взгляд на них двоих. Бакугоу и Тодороки на пару мгновений замерли от такой резкой перемены в настроении зеленоглазого. Всего секунду назад этот веснушчатый парень казался простым, добродушным и милым парнишкой, что одним присутствием приносил уют и тепло. Сейчас же от Деку исходило лишь хладнокровное отчуждение, а улыбка и взгляд были пустыми, словно он улыбался только формальности ради. Ровная спина, ни единого лишнего движения, и ощущение, будто перед ними стоит кто-то чужой, но вызывающий уважение. — Было приятно пообщаться, пусть вы и не сказали ничего нового. Что же, вопросов у меня осталось еще много, но думаю времени у нас будет предостаточно, чтобы вы ответили на них. До встречи, — формальное миролюбие в голосе, словно он говорит с обычными свидетелями. Было неприятно от такой перемены, но еле заметное подмигивание и становится спокойнее. Верно, перед полицией и обществом они не более чем наблюдатель и подопечные, но в остальное время Изуку все тот же добрый простачок. — Да катись ты уже, — в привычной манере грубо выпаливает Бакугоу и отворачивается, а мысленно ругает Изуку за его резкие финты. Мидория выходит из палаты и отчитывается охраннику о том, что ничего нового и необычного они не выкинули и вели себя очень даже спокойно, а после уходит в свою палату. Перед сном же он вдруг подмечает про себя, что Тодороки и Бакугоу разозлились на приход охранника и были скорее не раздражены, а чем-то расстроены? «Неужели они расстроились потому что он выгнал меня?» — последняя мысль перед тем, как Изуку провалился в сон.***
После того визита Мидории прошло всего пару дней, как каждого из них выписали из больницы. Даже Бакугоу и Тодороки слегка удивились тому, как быстро врачи полностью вылечили Изуку. Этим же днем их навестить пришла Урарака. — Смотрю вы уже бодрячком, — девушка заглянула в палату к Тодороки и Бакугоу, где уже сидел Изуку. — Привет, Урарака, — улыбнулся Мидория и обнял подругу, совершенно не замечая острых взглядов в спину. — Принесла то, о чем я тебя просил? — Да, правда пришлось дать покопаться церберам у дверей, — Очако мельком глянула на окошко в двери, где видны были уже два охранника из полиции. — Я не знала точных размеров, поэтому взяла на размер больше твоего, Изуку. Кстати твою одежду я тоже принесла. Твой костюм все-таки все еще ремонтируется, а Хатсуме очень щепетильно к этому относится. — Спасибо, Урарака, — Мидория забрал у девушки пакеты с одеждой и отдал комплекты с одеждой Бакугоу и Тодороки. Оба парня не удивились этому так как их одежду лучше было отдать на тряпки. Однако вот зачем им маски и кепки? — Изуку, зачем нам это? — решил все-таки поинтересоваться Тодороки, глядя на вещи. Урарака же попрощалась и вышла из палаты, дабы не смущать парней, да и самой краской не залиться, плюс сказала что ее уже ждет Асуи, потому Изуку не стал ее больше задерживать и как-то отвлекать. — А это от прессы. Если получится, то сможем не привлекать внимания репортеров, — Изуку повернулся спиной к Тодороки и Бакугоу и принялся переодеваться в принесенную одежду. — Мы же не гребаные знаменитости, черт возьми, — Кацуки мельком перевел взгляд на спину Мидории и так и замер, напрягшись, когда увидел столь множество шрамов. А ведь точно, когда они были детьми Изуку ни разу не раздевался перед ними и единственный шрам который они видели был на на руке. А их оказывается столько… — Вообще-то сейчас о вас трещит вся страна. Вдруг из ниоткуда появившиеся сыновья двух почти самых влиятельных людей индустрии героев. О вас еще долго будут говорить, так что любой будет только рад взять у вас двоих интервью и пощекотать вам нервы, — Изуку говорил с легкой улыбкой, будто шутил, но судя по словам он и сам не плохо знаком что за вопросы могут задать эти репортеры. — Слушайте, что бы не произошло, что бы не сказали эти люди с микрофонами и камерами на перевес — не отвлекайтесь на них и не отвечайте, но надеюсь пронесет и они не заметят нас, — Мидория вздохнул и надел кепку, а после и маску, в то время как Бакугоу чуть ли не зарычал, когда на словах веснушчатого оба они посмотрели на него. Дождавшись, когда Тодороки и Бакугоу так же переоденутся и более менее скроют свои личности, Изуку предупредил детективов у входа и уже вместе с ними все трое прошли к выходу. — Мы будем отвлекать репортеров, вам же следует провести ваших подопечных к фургону, — детективы обращались к Изуку и с подозрением смотрели на Тодороки и Бакугоу, что очень сильно их раздражало и злило, но уверенный и спокойный взгляд веснушчатого их быстро остудил. Репортеры накинулись на них еще у самого входа чуть ли не заполонив собой проход. — Это же они, сыновья Старателя и директора наикрупнейшего благотворительного фонда героев «Герой компани». Пожалуйста ответьте на наши вопросы! — закричала разом толпа. — Это правда, что вы их сыновья? — Сколько вам лет? — Это правда, что вы подвергались опытам и потому вашу смерть фальсифицировали? — Старатель и Директор Бакугоу знали о вашем существовании? Если да, то почему не искали вас? — Это правда, что вы подверглись причуде одного из приспешников Лиги Злодеев и были их подопытными? Вы случаем не новая форма Ному? Миллион вопросов и каждый журналист кричит громче другого. Бакугоу до невозможного раздражала вся эта толпа неугомонных, а их вопросы мало помалу выбешивали и доводили до ручки. Ему так и хотелось заорать на всех и послать в жопу. Их не окружили только благодаря детективам, а Деку быстро и уверенно вел их вперед, стараясь как можно быстрее миновать толпу. Мельком брошенный успокаивающий взгляд зеленых глаз чуть усмирил блондина, а вот полностью успокоится ему помогла сжавшая его ладонь половинчатого. Дверь в черный фургон быстро открылась и так же быстро закрылась, а машина тронулась в ту же секунду. Изуку и Тодороки облегченно выдохнули, оказавшись в дали от жадной до сенсации толпы, а вот Бакугоу начал смачно материться: — Вот блять хули они так орут и хули им нужно, блять, заебали! — сапожничал он со злостью пока снимал с себя Кепку и медицинскую маску. — Сука чтоб блять еще раз они так накинулись! Взорву нахрен к хуям собачьим! — Попрошу вести себя по-сдержанней, — послышался строгий голос, а после все трое обратили внимание на говорившего. — Да и если попытаетесь что-либо сделать во вред гос.служащим или обычным гражданам, вас тут же признают членами Лиги Злодеев и так же отправят в «Тартар». — О, детектив Тсукаучи, рад вас видеть, — ничем неприметного мужчину Изуку узнал сразу, а вот Тодорки и Бакугоу относились к нему настороженно. — И я рад, герой Деку, — чуть улыбнулся мужчина, а после вновь оглядел всех троих. — Я здесь чтобы ввести вас в курс дела и объяснить вам ваши обязанности, как наблюдателя, а так же сообщить нормы и указания насчет ваших подопечных. В течение всей поездки до дома Изуку Тсукаучи объяснял права Тодороки и Бакугоу, но когда увидел, что те его не слушают, кратко пояснил что именно им делать уж точно нельзя. А именно их ждет тюрьма за любое правонарушение, а в придачу к этому любые подозрительные действия с их стороны и утайка информации будут осматриваться, как проявление пособничества Лиге Злодеев. Ну и самым главным являлось то, что их арестуют тут же если те попробуют выйти за пределы места проживания без сопровождения Изуку. Мидории же нужно было составлять отчет о их поведении в течение четырех месяцев, а так же следить за ними и вести непрерывную связь с полицией. — В базе данных Тодороки Шото и Бакугоу Кацуки числятся лишь как отбывающие испытательный срок нарушители закона о запрете использования причуды без имения на это лицензии героя, но я и мои подчиненные продолжим наблюдать за вами и будем иногда наведываться. Кстати, Деку, ваш дом был не в самом опрятном состоянии, потому в нем провели ремонт и поставили сенсоры, с помощью которых мы будем отслеживать передвижение и местоположение Тодороки и Бакугоу. Конечно на них мы так же наденем датчики слежения, — Тсукаучи показал Мидории компьютер, в котором отображался смоделированный чертеж дома, а так же браслеты. — Попытаетесь выйти из дома или снять их и мы тут же узнаем об этом. Датчики термоустойчивы и водонепроницаемы, потому никаких неудобств вызвать не должны, а если же захотите выйти и прогуляться, то Деку должен будет отправить нам запрос, после чего мы снимем ограничения на передвижение только по дому, но все равно продолжим слежку. Пока Тсукаучи вводил в курс дела и объяснял все Тодороки и Бакугоу даже не заметили, как они уже приехали. Зайдя в дом Изуку уже успел и позабыть о том, что случилось несколькими днями ранее и ему вновь стало стыдно перед Кат-чаном и Шото-куном. Ведь наверняка он выглядел отвратно слабым в тот момент, когда клон Шинсо захватил над ним контроль. «Хоть бы они забыли, хоть бы они забыли!» — проносилось в голове у веснушчатого, что изо всех сил старался держать лицо и не дать расползтись румянцу по щекам. Тсукаучи еще раз объяснил Изуку о его полномочиях, после чего другие детективы, что были в том же фургоне, надели и активировали браслеты с датчиком слежения на Тодороки и Бакугоу. — На этом я закончил. Если будут вопросы — свяжитесь со мной или моим подчиненным Ринко, — мужчина добродушно улыбнулся и пожал руку Изуку, а после попрощался и ушел со своими подчиненными. — Твою мать я чувствую себя как пес на привязи, — наконец зарычал Кацуки, глядя на этот браслет, который так и хотелось сломать. — Блять все равно что в плену. — Успокойся. Как будто блин в первый раз такое, — Тодороки на это только устало вздыхает и чуть потягивается. — Что? — Изуку же ошарашенно смотрит на них двоих. — В смысле как будто в первый раз? Вы уже были на домашнем аресте? — Что? Нет! Точнее да, то есть в детстве нас конечно и сажали под домашний арест, только вот сейчас ситуация больше походит словно мы снова в плену оказались, а не на домашнем аресте, хотя и да, свободы больше чем если бы за решеткой сидели, — тон с которым Тодороки говорит такой непринужденный, да и кажется он сам не сильно придает значения сказанным словам, будто это обыденность. Вот только с каждым словом глаза Мидории становится все больше похожими на блюдце. — То есть как это, вы были в плену? И почему ты так говоришь, будто это пустяковое дело? — искренне удивляется веснушчатый, косо глядя на своих подопечных. — Вы что, в том мире были мировыми преступниками? — Нет, дебил, мы были мировыми магами нашего королевства, а за наши головы по всему миру были назначены крупные суммы. Так что нас не редко пытались похищать и продать королям других государств, — Бакугоу надоело стоять в коридоре и тот просто шмякнулся на диван, но и он говорил таким тоном, словно все происходившее с ними — плевое дело. — Наше королевство, королевство Орлей, невероятно могущественно и велико. Мы не нуждаемся в поддержке других королевств, ну, а те в свою очередь яростно желают отхватить себе кусочек наших территорий. Король не настроен враждебно по отношению к другим царствам и всячески поддерживает с ними торгово-экономические отношения, но из-за маленьких размеров и зависимости от нашего королевства они не раз пытались завоевать себе хотя бы пару сотен квадратов, — пожал плечами Тодороки, разъясняя Изуку политическое положение своей страны, а самому зеленоглазому еле верится в услышанное. — Ну и поэтому каждое королевство пытается хоть как-то ослабить защиту Орлея. Сейчас сильнейшим магическим щитом нашего королевства является эта сучка Верховная Чародейка Глория, три главнокомандующих-мага войска короля Дариуса и пять сильнейших наемных мага королевства. Среди этой пятерки наемных магов я и половинчатый занимаем первые места, но те трое отбросов, как бы не хотелось это признавать не сильно то и уступают нам, — Бакугоу задумчиво нахмурился. — До сих пор не понимаю зачем Чародейка отправила нас сюда. — Может у нее было поручение вам и эта ссылка временная? Или она хотела вас от чего-то защитить? — на последнее предположение Изуку оба парня посмотрели недоуменно. — Просто предположение, да и в добавок не думаю что, она серьезно была на вас зла. — И то верно, но она явно действует не логично, — покачал головой Тодороки и откинул голову на спинку дивана. И когда только сесть успел? — Вот именно. Пусть блять определится хочет она оставлять нас с телами детей или блять не хочет. Наказание это или блять временная ссылка. Да и если она от нас чего-то хочет, то, твою мать, хоть раз сказала бы хоть что-нибудь нормально, — запыхтел блондин и недовольно скрестил руки. — Бакугоу, не матерись, пожалуйста, — попросил Тодороки как-то устало и прикрыл глаза. — Хочу и буду материться — это не твое дело, половинчатый, — фыркнул парень. — Ну хотя бы поменьше. А то слух очень режет. Пожалуйста, — теперь попросил и Деку, на что Кацуки удивленно на него глянул, но тут же нахмурился и отмахнулся. — Неженки чтоб вашу, — в последний раз буркнул парень и развалился поудобнее. — Пойду приготовлю чего-нибудь на обед, думаю вы оба голодные, — Изуку улыбнулся, глядя на то, как чуть пихают друг друга разноволосый и блондин. Будучи детьми они так же пихали друг друга локтями, хотя места на диване было предостаточно. Да уж, вроде они и не были детьми, как казалось изначально, но все же это именно те Бакугоу и Тодороки, которых до этого знал Изуку. И от этого осознания становится даже легче на душе. — Только попробуй, Деку, и я тебя взорву. Заруби себе на носу: кухня — моя территория, — только расслабившийся Бакугоу тут же вскочил на ноги и обогнал Мидорию, преграждая ему путь. — Ты пусть и готовишь лучше чем половинчатый. — Я все слышу, — недовольно буркнул тот. — Но на кухне готовить буду только я. От тебя требуются только продукты, — почти приказал. Мидория миролюбиво поднял руки и отошел от кухни на пару шагов, нервно посмеявшись. — Да, да, я понял Кат-чан. Только вот скажи какие продукты закупить и я сейчас же схожу за ними, — Деку достал блокнот и ручку, а Кацуки принялся диктовать ему необходимые продукты, постоянно рыская по кухне. — Хорошо, тогда я сейчас пойду в магазин, а вы двое постарайтесь ничего эдакого не вытворить, — веснушчатый уже собрался и стоял у двери. Улыбнувшись провожающим его Бакугоу и Тодороки, он ушел, по пути отчитываясь Тсукаучи и предупреждая его о своем уходе. После ухода Изуку Бакугоу тут же вновь отправился на кухню готовить обед, а Тодороки же в свою очередь просто уселся в кухне и снова принялся наблюдать за блондином. — И все-таки маленьким ты был милашкой, — вдруг выдает Шото спустя какое-то время, из-за чего Бакугоу чуть нож не роняет. — Черт, половинчатый, не заговаривай так резко, пока я тут с ножом стою, — ругается Кацуки, стараясь скрыть свое смущение. Он стоит спиной половинчатому, но покрасневшие кончики ушей все равно его выдают с головой. — Я тебя смутил? — удивился парень, видя такую реакцию. — Нет конечно, придурок, отвянь уже, дай мне нормально делом заняться, — отмахивается блондин и продолжает готовить. На какое-то время Тодороки вновь замолкает, продолжая наблюдать за Бакугоу, однако когда тот перестает орудовать ножом, подходит к нему со спины и заглядывает через его плечо. — И что ты готовишь? — спрашивает он, обвивая руками талию блондина и глядя на стоящие на плите кастрюли. — Карри? — Черт, половинчатый, итак жарко, отцепись, — не сильно брыкается Бакугоу, однако сам Шото этого делать не намерен. — Знаешь, пусть ребенком ты и был очень милым, но вот по такому тебе я все равно ужасно сильно соскучился, — улыбнулся Тодороки и наоборот прижался к парню лишь плотнее, на то Бакугоу напрягся и нахмурился. — Ты дашь мне закончить готовку? — раздраженно прошипел он, поворачивая голову к половинчатому. Щеки чуть побагровели, а в глазах пляшут черти. Сам Кацуки еще не знает чего хочет больше: прибить этого наглого ублюдка или же поцеловать? Тодороки же, видя такого Бакугоу, остановиться уже не может, вовлекая его в голодный и жадный поцелуй. Да, он сильно соскучился по этому взгляду, по этим губам, по этому ощущению щекотки в животе и гулко стучащему сердцу от одного взгляда на Кацуки. Бакугоу же вновь чувствует это пьянящее голову чувство и понимает, что и сам слишком долго ждал этого момента. Ребенком он не смел прикоснуться к такому же маленькому Тодороки, чувствуя что это было бы абсолютно неправильно, а в больнице было слишком много глаз. Потому сейчас он с жадностью упивается этим поцелуем, чуть прикусывает губы и почти с удовольствием урчит, когда Тодороки поворачивает его к себе лицом и вжимает в кухонную тумбу. Хочется большего, намного большего. Кацуки отрывается от губ половинчатого и спускается ниже, на его шею, прижимает к себе и оставляет ощутимый, болезненный укус. Шипение Шото только больше заводит, а его руки опускаются ниже, сжимают бедра до красных отметин. Они чувствуют как сильно хотят друг друга, когда Тодороки чуть подкидывает бедра и трется о пах Бакугоу. От этого мелкого движения шипят они оба. — Черт, как подростки в период полового созревания, — усмехается Бакугоу в самые губы половинчатого и запускает пальцы в его волосы, когда тот и сам спускается к шее блондина. Оттянув ворот, он оставляет яркий засос на его ключице и вновь подмахивает бедрами, вызвая у Кацуки еще один судорожный вдох. — Я хочу тебя, — очевидное, но столь приятное слуху, от чего по коже Бакугоу бегут мурашки. — Но нельзя. Скоро возвращается Изуку. Нельзя чтобы он увидел, -выдыхает Тодороки и отодвигается. Его взгляд мутный, дыхание учащенное и на щеках горит яркий румянец. Бакугоу злиться. Ужасно злиться, но и и сам понимает, что нельзя, не стоит. И как раз вовремя. — Я дома, — Изуку возится в прихожей, стараясь не разбить яйца и помять другие продукты. Разувшись, парень проходит на кухню и ставит пакеты на стол. — Шото-кун, помоги мне разложить все, — просит веснушчатый, видя, что тот сидит и просто наблюдает за ними. — Да, сейчас, — кивает парень и тут же встает, чтобы помочь. Под диктовку Бакугоу Мидория и Тодороки разложили продуты по шкафчикам и холодильнику. Сам же Изуку вел себя так, словно и вовсе не замечает атмосферы неловкости в воздухе и растрепанного вида парней. Однако на самом же деле зеленоглазый мысленно просто кричит и умирает от смущения, потому что засос на шее Бакугоу и укус на шее Тодороки не увидит только слепой. Но черт подери больше всего его он кричит не с самого факта, что Бакугоу и Тодороки близки не просто как друзья или братья, а с того, что оба они сейчас выглядят чертовски привлекательно по мнению самого Изуку. И больше всего Деку не понимает легкой зависти и обиды в купе со своей самой первой мыслью, когда он увидел этих двоих в таком состоянии: «Эгоисты, а как же я?» — кажется Изуку, что за этот домашний арест он еще не раз спросит сам себя все ли в порядке с его головой.