Обед прошел в неловком молчании. Ну или так кажется самому Изуку. Кацуки и Шото ведут себя спокойно и невозмутимо, в то время как Деку чуть ли не ногой дергает от ощущения неловкости. А все потому что последний не может не цепляться глазами за отметины. И нет, если бы Тодороки и Бакугоу стыдливо отводили взгляд, ну или попытались бы объяснить. Так эти двое же совсем не обращают внимание на данный факт, что спалились по крупному, ну или думают, что Деку слепой. К сожалению зеленоглазый еще далек от этого.
Нервы сдают спустя уже пятнадцать минут их совместного обеда и тишины, нарушаемой лишь постукиванием палочек о тарелки. Бакугоу и Тодороки надеялись, искренне надеялись, что если сделают вид, что все как обычно, то это не заденет Изуку. Но у обоих ком в горле встал, когда их надзиратель тихо опустил палочки и сложил руки на столе в замок. Напряжение, повисшее в воздухе можно было ножом резать, а немного устрашающее молчание со стороны веснушчатого не позволяло отвести взгляда и хоть мало мальски шевельнуться.
— Вы ведь понимаете, что я не слепой? — казалось бы Изуку улыбается как обычно, но эта его мягкая улыбочка ни капли не сочетается со сталью в голосе парня. Как по щелчку Кацуки и Тодороки отводят взгляд, понимая в какую сторону пойдет разговор и медленно опускают свои палочки, готовясь к худшему раскладу. А худшим могло быть лишь презрение со стороны Изуку, вызванное отвращением к такому роду отношений.
В их мире подобные связи считались чуть ли не преступлением в глазах народа. Прознай хоть кто-нибудь об отношениях Бакугоу с Тодороки и из высоко почитаемых и уважаемых магов они превратятся в изгоев и предателей. Может Король с Чародейкой и не придадут этому огромное значение, но вот народ и прочие выставят их на посмешище и будут негодовать до тех пор, пока Королю не придется избавиться от них. Нетерпение к гомосексуализму было невероятно сильным и толерантных людей, держащих нейтралитет было очень мало.
Однако Кацуки и Шото не сильно волновало мнение неблагодарного народа, но вот лишних проблем им тоже не хотелось и из двух зол они выбрали меньшее — скрыть свои отношения. Но даже если бы правда раскрылась им было бы все равно и их бы не волновало резко изменившееся отношение людей их народа, так как они были им чужие. Однако Изуку им уже явно не чужой. С трудом, но они признали в нем того, кому они смогут довериться. И терять сейчас это доверия не хотелось совсем.
— Так и продолжите молчать? — выдернул из своих мыслей строгий голос Деку. Кацуки и Шото и опасливо глянули на него и оба нахмурились.
— Если бы была возможность, то молчали бы вечность, — вздохнул Тодороки, прикрывая глаза и сдаваясь. Пусть что будет, но дальше отмалчиваться перед Мидорией нет никакого желания. Шото не понимает почему, но ему сложно держать от Изуку хоть какие-то секреты. Умалчивать от него хоть что-то казалось неправильным до безумия. И кажется Бакугоу чувствовал то же самое, по тому, как напряжены были его плечи.
— Эх… — вздыхает Мидория слегка опечалено и разочаровано. — Рано или поздно я ведь все равно бы догадался, что между вами есть что-то более глубокое нежели простая братская дружба, — парень подпирает голову рукой и более пристально оглядывает парней. — Чего вы так напряглись? Я ведь не убью вас за то, над чем вы не имеете контроль.
— Что? — выпалил Бакугоу. Искреннее удивление, отразившееся в глазах Кацуки и Шото слегка ввело в ступор Мидорию. Додумавшись наконец в чем именно проблема, Изуку еще более удивленно выпучил глаза.
— Стоп… Вы думали я сейчас среагирую негативно? — медленный кивок со стороны его подопечных и Изуку еле сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лицу. — Я бы ни за что так не отреагировал, дурачье, — зеленоглазый улыбается, а в голосе мягкие нотки, убеждающие, что все сказанное им — правда. — В добавок, если не хотели, чтобы я узнал об этом, то вам стоило бы воздержаться от…ну…этого… — Изуку краснеет и отводит взгляд, пальцем указывая себе на шею. А Тодороки и Бакугоу чуть стыдливо прикрывают свои отметины. Да, да, даже Бакугоу начинает стыдиться своей несдержанности.
— Просто в нашем мире люди относятся к таким как мы с сильным негативом и презрением… — хотел было начать Тодороки, но понятливые кивки со стороны Мидории дали понять, что продолжать не имеет смысла.
— Я понимаю, почему вы не хотели об этом говорить. Но честно, слегка удивлен, что вы…как бы правильно выразиться…пара, — с кряхтением выдавил он и вздохнул. — Но больше я удивляюсь, что вы могли подумать, будто я буду реагировать так же, как люди из вашего мира. В конце до концов это совершенно другой мир и большинство людей вполне себе толерантны к гомосексуализму.
— А…еще если вспомнить, то ты и сам сосался с парнем, — призадумавшись, щелкнул пальцами Кацуки, вспоминая тот момент и гадко ухмыляясь, старательно не обращая внимание на зарождающуюся ярость при вспоминании о том поцелуе.
— Так, а вот об этом попрошу забыть, — тут же вспыхнул алым помидором. Изуку аж подскочил и начал убирать со стола пустые тарелки. — В добавок это было не специально! Меня контролировали!
— Кстати о том парне. Кто это был? Судя по словам той блондинки его уже нет в живых… — заметив, как плечи Изуку слегка напряглись, Тодороки замолк, поняв, что затронул неприятную тему. — Если не хочешь говорить, то не стоит.
— Нет, все в порядке. Просто Шинсо… — Мидория покачал головой и поставил чайник кипятится. — Мы с Шинсо учились в одной геройской академии, но в параллельных классах. Из-за специфичности своих способностей его навыки сильно недооценивали и иногда его даже побаивались. Но встретившись с ним лицом к лицу на спортивном соревновании я был удивлен, насколько он крут. Даже со всей моей силой, Шинсо является для меня грозным противником. Я чуть было не продул в первом же поединке, когда сражался против него, но лишь чудом прошел дальше. Тогда мы с Шинсо и стали друзьями. Меня напрягали его подколы и розыгрыши, когда он захватывал надо мной контроль, но он был добрым и веселым человеком, несмотря на некоторую свою грубость и отчужденность. А после выпуска мы даже какое-то время были напарниками, — на лице Изуку была легкая улыбка и местами он даже посмеивался, рассказывая о Хитоши. Однако совсем скоро во взгляде появилась легкая напряженность, а улыбка стерлась.
— Пока однажды он не рассказал мне о своих чувствах, — выдохнул Изуку, погружаясь в воспоминания четырехмесячной давности. — Я не знал что мне делать, как реагировать. Шинсо был мне другом, напарником, даже братом, но не более. Я не мог ответить на его чувства, а после моего отказа он исчез, сказав, что даст время на более тщательное размышление. До того визита я не видел его четыре месяца, а после оказалось, что вот уже как два с половиной он не выходил на связь с начальством агентства, — Изуку опустил взгляд и поджал губы. Кацуки и Шото слушали внимательно и не перебивали, но тихо скрипели зубами, вспоминая тот момент, когда этот лилововолосый, пусть и клонированный, целовал Изуку. Непонятно откуда взявшаяся злость обескураживала и вводила в ступор, а легкая и чуть печальная улыбка Изуку только подливала масла в огонь.
— Он был хорошим человеком, пусть и со странными шутками. Поэтому я скорблю по нему. Но только благодаря его данным у нас прибавилось шансов одолеть Лигу Злодеев пару дней назад. Перед своим исчезновением он оставил нам много полезной информации, после слежки за этой организацией. И поэтому я благодарен и не печалюсь, — Деку был удивительным человеком, в разы лучше этого Шинсо, а его улыбка дарила столь приятное чувство спокойствия и умиротворения, что Кацуки, который уже было хотел вспылить примирительно выдохнул и встал со стола, чтобы разлить всем чай. Тодороки же не мог отвести взгляда с их надзирателя.
— В любом случае, так как у нас еще очень много времени, не расскажите мне о вашем мире еще немного? Я бы хотел услышать больше, — заулыбался Деку, принимая чашку чая от Кацуки.
— Что именно тебе рассказать? — Тодороки благодарно кивнул и устроился поудобнее.
— Ну…например кто такая Чародейка, о которой вы все время говорите? — дал толчок на смену темы. Кацуки после упоминания Глории скуксил морду, словно съел невероятно кислый лимон.
— Звание Верховной Чародейки присуждается сильнейшему магу королевства, послужившему королевству хорошую службу. По слухам Глория получила свое звание где-то около двух сотен лет назад. Не знаю правда ли это, но могущественные маги и правда могут продлевать свое время при помощи магии. Но чтобы это делать на протяжении такого огромного количества времени требуется невероятное количество маны. Некоторые не выдерживали и погибали от переизбытка маны, но Глория одна из исключений. И благодаря этому равной ей по силе нет никого, — начал рассказывать Тодороки, но под конец немного запнулся. Кацуки понял о чем тот подумал, но в отличии от половинчатого был более прямолинеен и потому не постеснялся высказаться:
— Но годы все-таки берут свое. Магия как и мир эволюционируют. Чародейка отстает и слабеет, в то время как новое поколение рождается с колоссальной силой, а враги набирают мощь. Последние битвы с королевством Донолит были невероятно ожесточенными, даже нам пришлось немного попотеть, чтобы справиться с вражеским отрядом, — фыркнул Бакугоу и раздраженно поджал губы.
— Донолит — соседнее государство. Им правит деспотичный и жадный король, желающий завоевать земли Орлея и присвоить их себе. Король Дариус пытался наладить отношения с Донолитом, но те посчитали их контракты подачкой, от чего они вызверились еще больше и пошли войной. Чародейка не пускает их дальше границ, но что-то мне подсказывает, что что-то случилось в нашем мире, — вздохнул Тодороки, прикрывая глаза, а Бакугоу так же задумчиво уставился в свою чашку. Изуку было невероятно интересно слушать их, узнавать о том мире какие-то подробности, но был удивлен обеспокоенностью Шото и Кацуки. Ведь казалось, будто им все равно на судьбу королевства и народа, но тем не менее они явно готовы стоять до последнего ради них.
— А вы очень преданные и заботливые, — улыбнулся Изуку, отпив из чашки. На такое заявление Кацуки злобно зыркнул и выругался, а Тодороки тихо фыркнул и также отпил чаю.
Все оставшееся время Изуку расспрашивал их о том мире, с интересом слушая их рассказы. Для него было удивительным то, как уютно становилось, когда эти двое рассказывали о драконах и эльфах, о приключениях в горах и на море, о русалках, о живущих в болотах ведьмах. Ему казалось, что он слушает сказку, но когда Тодороки и Бакугоу начинали переругиваться и спорить о некоторых фактах, то он понимал, что это все и вправду существует. За время рассказа Изуку и не заметил, как все трое они переместились в гостинную и уселись на диване. Мидория сидел по турецки сложив ноги и все также держал в руках кружку с чаем. Бакугоу развалился, закинув ноги на колени Тодороки, а голову запрокинув на подлокотник, так что половинчатому пришлось слегка потесниться.
— Я тебе говорю, что был под проклятием той карги и не мог остановиться. Я не виноват, что та старушенция оказалось ведьмой и прекрасно варила зелья. Так что прекрати обвинять меня в том похищении. В добавок ты тоже хлебнул того пойла, так что нехрен на меня стрелки переводить! — взбесился Кацуки, чуть подскочив и чуть не пнув при этом как Шото, так и Изуку. Первый вовремя остановил ногу, а второй вовремя откинулся назад.
— Ладно тебе, Кат-чан, главное что в итоге вы сумели выбраться, — примирительно поднял руки Изуку, пытаясь уладить ситуацию, потому что как Бакугоу, так и Тодороки, оба кажется готовы были спорить до победного конца. И кажется это могло даже вылиться в драку.
— Пф, все равно это оказались типичные недоноски из второсортной банды головорезов, так что нам даже премию за их поимку выдали, — Кацуки, видя просьбу в зеленых глазах не мог ее проигнорировать, а потому все же сбавил обороты и постарался перевести разговор в другое русло. Блондин не понимал, почему не мог сопротивляться просьбам Деку и его этой улыбочке. Может все дело в уважении к нему? Или все-таки Кацуки нравились глаза Мидории?
Шото, видя этот взгляд успокаивался мгновенно. Ему не хотелось, чтобы Изуку смотрел на него с укоризной или с разочарованием, ему больше прельщало видеть в зеленых глазах искренний восторг и интерес. А потому он не станет делать ничего такого, что Изуку могло бы не понравиться.
— А когда вы вообще познакомились? — вдруг спросил Изуку и с любопытством оглядел блондина и красно-белого. Те в свою очередь перегляделись и Шото поджал губы, а Кацуки заухмылялся.
— Я спас половинчатого от кучки разбойников, когда тот возвращался с задания с трофеем. Нам было где-то шестнадцать и этого чудика окружила целая толпа. Я тоже возвращался с задания и просто проходил мимо, как увидел что кого-то избивают.
— Меня не избивали и я вполне себе хорошо справлялся, а ты просто от скуки решил влезть, — фыркнул Шото, уязвленный такой формулировкой того энцидента.
— Что?! — снова начал взрываться Бакугоу. — Да ты бы подох, если бы я не вмешался! Их было слишком много, ты бы просто не выдержал и мана разорвала бы тебя на куски от перенапряга, — хмыкнул Кацуки обвинительно тыкнув в плечо Шото, на что тот нахмурился.
— Да, ты меня выручил, но не надо говорить об этом так, словно я был слабаком, а ты сделал мне одолжение, — Тодороки нахмурился и отвернулся, а Бакугоу аж слегка поперхнулся воздухом. Изуку же постарался скрыть понимающую улыбку за кружкой. Он видел, что блондин не хотел обидеть товарища…друга…любимого…не важно, но из-за своей резкости не следит за словами. И теперь, поняв свой косяк, Бакугоу панически пытался исправить это. Легкое беспокойство в алых глазах и напряженные плечи, ясно давали, что тот в смятении.
И все же это даже мило. Мидория искренне умилялся с того, как эти двое берегут друг друга и искренне не желают обидеть. Даже когда они были в обличии детей, то как они иногда ссорились из-за мелочей, а потом мирились было до ужаса милым. Взять хотя бы момент, когда Шото слегка скуксился из-за того что переборщил с лимонным соусом, а Кат-чан принял этот момент на свой счет. Он тогда чуть всю приготовленную еду в мусорку не отправил, а Шото успокаивающе положил руки на его плечи и объяснялся. Пока говорил, осторожно убрал тарелки обратно на стол, а после заверил, что готовка Кацуки ни с чем не сравнится. Покрасневший от похвалы блондин еще долго бурчал и ярился из-за нерасторопности Шото. А когда Изуку с мягкой и ободряющей улыбкой подтвердил слова красно-белого, то тот вообще чуть ли не вспыхнул и тут же просто принялся набивать рот едой, стараясь отвлечь всех и самого себя от этой неловкой ситуации.
— Эй, я же не говорил, что ты слабый. Тогда мы оба были слабаками, а сейчас все изменилось и теперь кроме этой сучки Чародейки никому не проиграем, — Кацуки наконец попытался исправить положение дел и стыдливо отвел взгляд в сторону. По одному его тону и взгляду было понятно, что тот сожалеет о сказанных словах и на самом деле не пытался задеть Тодороки. И Шото видит, слышит и понимает, а потому мягко усмехается и кладет руку на сжатый кулак Кацуки, как бы говоря, что все в порядке. От этого жеста блондин мгновенно успокаивается, но чуть опасливо смотрит в глаза половинчатому. И снова этот безмолвный диалог. Со стороны казалось, что в воздухе просто повисло слегка неловкое молчание, но Мидория видел их взгляды. Он запоздало осознал, что понимает о чем они переговариваются ими и ему стало неловко. Показалось, будто он увидел что-то очень личное, и вмешался в этом одним своим присутствием, своим пониманием. И потому тут же стыдливо отвел глаза и улыбнулся.
Такие взгляды, такие переговоры можно достичь лишь спустя долгие годы установления доверия друг другу. Они наверняка не раз прикрывали друг другу спины, с трудом показывали свои слабости, узнавали друг друга шаг за шагом, пока не научились читать как открытую книгу, слышать мысли по одному жесту, по одному взгляду. Мидория с восторгом представлял себе, какого это… и чувствовал себя неважно. Он удивлялся тому, с какой легкостью и сам понимает эти взгляды, обращенные друг на друга, эти жесты. Он искренне радовался, что эти двое так доверяют друг другу. Но одновременно с этим Изуку завидовал. Завидовал им, так как и сам хотел, чтобы его понимали с полуслова, с одного маленького и неприметного жеста, с одного только взгляда. Но он не мог открыться хоть кому-либо по настоящему. Раскрыть все свои секреты.
Нет, у него есть верные друзья, которым он доверял безвозмездно. В ком он был уверен как в себе. Он мог подставить незащищенную спину им, полностью уверенный, что не получит неожиданного удара. Но даже так, он открывался им не полностью, как и они ему. У каждого из них есть секреты. Каждый из них чем-то встревожен и не намерен делиться внутренними переживаниями. Они просто уверены друг в друге и не хотят никого разочаровывать.
Изуку не замечает, как зависает на какое-то время, просто глядя в свою кружку и уходя глубоко в свои мысли. А потому не видит, как Бакугоу и Тодороки неотрывно смотрят, наблюдают за ним, изучают. И только когда они осознают, что Изуку уходит слишком глубоко в свои мысли, Шото осторожно кладет руку ему на плечо. Зеленоглазый вздрагивает и удивленно озирается на своих подопечных.
— Хватит уходить в глубокие раздумья. Тебе не идет, — фыркнул Бакугоу, скрестив руки на груди. «Улыбка тебе больше к лицу,» — проносится у него в голове, а после видит понятливую улыбочку половинчатого и осознает, что они оба подумали об одном и том же. Скривив моську, Бакугоу отворачивается, а Шото усмехается и вновь оглядывает Изуку.
От такого пристального взгляда Мидория смущенно отводит взгляд и почему-то начинает слегка нервничать. Изуку словно чувствует, что тот сейчас начнет спрашивать о чем он так задумался, и потому быстро натянул неловкую улыбочку и начал панически озираться, чтобы отвлечь. «Нужно начать разговор первым или…» — взгляд натыкается на старые дискеты и проигрыватель.
— О! — вдруг осенило зеленоглазого и тот радостно вскочил с дивана. Это было настолько резко, что Тодороки, который только было хотел слово сказать, чуть воздухом не подавился, а Бакугоу и вовсе вновь чуть не заехал половинчатому ногой по лицу.
— Ты чего, блять, вскакиваешь, как угорелый? — рыкнул Бакугоу, наблюдая за метаниями Деку, который увлеченно возился в ящиках под телевизором.
— Я вспомнил, что очень хотел разобраться с этим проигрывателем, но сами понимаете, времени было не слишком много для этого. В добавок думаю неплохо было бы скоротать вечер за просмотром старых фильмов, — пожал плечами Изуку и глянул в окно, убеждаясь, что уже и правда стемнело. Поразившись тому, что он даже не заметил, как пролетело время, Мидория продолжил подключать дивиди проигрыватель к телевизору.
— Кстати, можете выбрать фильм, раз уж на то пошло, — пожал плечами Мидория и вытащил из ящика коробку с кучей дисков.
— Ты уверен? Ты же понимаешь, что мы вообще ничего не знаем о фильмах. Единственные что мы запомнили, это фильмы про супергероев, которые ты нам показывал, пока мы были детьми, — Тодороки с недоверием посмотрел на коробку, а после перевел вопрошающий взгляд на Бакугоу. Блондин в свою очередь только пожал плечами и махнул рукой, мол как Деку скажет.
— Так даже интереснее будет, не думаете? — улыбнулся Мидория и с победной ухмылкой, наконец включил телевизор.
— Ну, вы пока тут возитесь, я приготовлю закуски, — Бакугоу, чувствуя эту уютную атмосферу, не мог не улыбнуться краешком губ, хоть и понимал, что вызвана она нежеланием Изуку делиться своими переживаниями. Последнее пусть слегка и обижает, но он понимает, что для Изуку они пока не больше чем подопечные или товарищи.
«Но это только ПОКА что. Думаю половинчатый и сам не против изменить положение дел,» — мелькает мысль в голове блондина, пока тот разогревал попкорн и делал быстрые сендвичи. Мысли Бакугоу были полностью идентичны с мыслями Тодороки. Это было понятно по такой же легкой улыбке Шото, когда он просматривал коробки с дисками. Красно-белоснежному также хотелось, чтобы они для Изуку стали не просто подопечными, а… а кем?
И тут Шото крайне сильно задумался. Ему, как и Кацуки очень нравилась улыбка Изуку и потому хотелось видеть ее все время. Казалось, исчезни из их жизней эти яркие глаза, эта доброта и нежность слегка огрубевших рук, и душу тут же заволакивает пелена грусти и какого-то опустошения. Когда они успели настолько привыкнуть к Изуку? В какой момент он стал им настолько дорог? В ту минуту, когда Изуку окружила Лига Злодеев? В тот миг, когда они увидели как отчаянно он сражался и был готов даже умереть, ради защиты других? Или в тот миг, когда он впервые улыбнулся им?
В груди поселилась тревога и Тодороки нахмурился. Изуку появился в их жизни неожиданно, слишком быстро чтобы осознать все происходящее. Нужно было поговорить с Бакугоу и желательно как можно скорее.
— Шото-кун? — прозвучал мягкий голос где-то над ним и красно-белоснежный удивленно глянул на Изуку, поняв что слишком глубоко ушел в раздумья. Легкая тревога и смятение в груди прошли почти сразу, стоило ему увидеть эти болшие зеленые глаза, что смотрят неподдельно взволновано. В них Шото с легкостью читает интерес и легкое беспокойство, а так же что-то еще. Оно было во взгляде Изуку всегда, но ни он, ни Бакугоу не могли понять, что это за чувство?
— А да, я выбрал, просто слегка задумался, правильно ли? — Шото постарался отвлечься от этих мыслей и вновь сосредоточится на этой уютной и какой-то даже семейной атмосфере, грядущего вечера фильмов.
— Да? И что за фильм? — Изуку с искренним интересом присел рядом и заглянул в руки Тодороки. — Астрал? Хм…кажется этот фильм был снят еще до того, как причуды стали обыденностью для людей, — задумчиво потер подбородок Деку, глядя на темную обложку.
— Правда? То есть в этом мире не всегда существовали причуды? — удивился половинчатый. Бакугоу, пришедший как раз вовремя с подносом различных закусок так же заинтересованно глянул на Мидорию.
— Да, первая причуда появилась около шестидесяти лет назад, когда родился ребенок, объятый светом. По крайней мере так написано в исторических источниках. На самом деле никто так и не понял истинную сущность причуды и её возникновения, но все ссылаются на мутацию, произошедшую в теле человека из-за радиоактивных излучений, — постарался кратко объяснить парням историю причуд, но и сам понимал, что скорее всего те поймут не очень многое из сказанного. — В любом случае этот фильм еще тех времен, когда причуды были единичными случаями, так что думаю будет даже интересно. В добавок я и сам не смотрел этот фильм.
Изуку улыбнулся и вставил диск в проигрыватель. Выключив свет в комнатах и поудобнее усевшись на диване, парни с интересом уставились в экран. Запустив фильм, Изуку не ожидал, что пожалеет о своем предложении предоставить выбор Тодороки. С первых секунд фильма ему стало некомфортно, пусть он и не совсем понимал что происходит. И только после, когда заиграла эта ужасающая музыка, поежился, вспоминая все страшилки о призраках и демонах.
На протяжении всего фильма Тодороки и Бакугоу сидели в напряжении. В их мире так же существует множество страшилок и прочего, связанных со злыми духами или неспокойными приведениями. Вот только слышать о них и видеть о подобном фильм. В общем пусть они понимали, что подобного не существует, все равно были не готовы к подобному. И потому на всех неожиданных моментах Бакугоу смачно выругивался, а Тодороки дергался. Они были поражены тем, что Мидория реагировал абсолютно спокойно и даже ни разу не дернулся, считая, что вот он то уж точно должен был хоть как-то реагировать. Кацуки даже проникся неким уважением к нему в этом плане и старался реагировать менее остро. Но в следующую секунду вновь ругался. Однако оба они были абсолютно не правы в своих выводах, совершенно не замечая того, как Изуку еле сдерживался от того, чтобы не разорвать подушку, которую обнимал. Он даже двинуться от напряжения не мог, что уж говорить о дерганиях или ругательствах. Он просто кричал молча.
Когда же фильм, а точнее фильмЫ, так как оказалось, что на диске были две части, закончились, Изуку продолжал сидеть и с какой-то маниакальной улыбочкой смотреть на погаснувший телевизор. Нервы шалили и пытались вырваться через смех, но Мидория сдерживал себя как мог ибо понимал, что смех после такого фильма будет казаться еще криповее.
— Половинчатый ты долбоящер. Ты каким местом, блять, выбирал этот фильм? — ругался Бакугоу через Мидорию, так как тот сидел посередине дивана, а они двое — по бокам. — У тебя глаз нет или они в жопу закатились на этот момент???
— Успокойся, я выбирал наугад, — фыркнул Тодороки раздраженно и поднялся, собираясь убрать на столе. В итоге они съели только сендвичи и то в перерыве между фильмами.
— В следующий раз Тодороки выбирать не даем, а еще лучше, если выбирать будем вместе — улыбка не хотела сползать с лица в комплекте с серьезным и даже слегка удрученным тоном выглядит как-то даже жутковато.
— Половинчатый, ты своим фильмом сломал Деку, — буркнул Бакугоу, с недоумением глядя на зеленоглазого. Мидория в свою очередь фыркнул, но ничего не сказал и просто принялся мыть посуду. — Кстати, а где пес? — вдруг осенило блондина, когда тот взглядом зацепился за миску Аки.
— А, я на время отдал его в приют. После того, что случилось в коридоре я подумал, что нужно было бы вызвать ремонтников и отвез Аки, так как тот на самом деле не очень жалует гостей, а особенно незнакомцев. Вы двое — исключения, — пожал плечами зеленоглазый, намыливая тарелки, совсем не замечая задумчивых взглядов подопечных.
— Я приберусь на кухне, а вы, если нужно, можете пойти умыться. Я купил вам сменное белье, оно лежит в пакете у двери в ванную, — предупредил Изуку и глянул на снова спорящих о чем-то Тодороки и Бакугоу. Кажется теперь они спорили о том, что с Изуку все не совсем нормально после этого фильма. И от такой привычной и какой-то даже уютной перепалки ему становится спокойнее и былое напряжение после просмотра фильма спадает на нет.
***
— Бакугоу, я думаю нам стоит поговорить, — вдруг предложил Тодороки, когда они оба сходили в душ и переоделись в одолженную Мидорией одежду. Та была маловата, но жаловаться было не на что.
Комнату, где они спали будучи детьми, также отремонтировали, как и коридор, в котором Тодороки оставил глыбы льда и ожоги на стенах, защищая Изуку от фальшивого Шинсо. Сейчас коридор был полностью чист и убран и от былых повреждений не осталось и следа. Однако вот в их комнате все же парочка темных пятен осталась. Появилось странное ностальгическое чувство, будто с того момента, как их причуды пробудились в телах детей прошли годы, а не всего-лишь неделя. Комнату обставили новой мебелью и снова здесь пахло лаком и краской.
Будучи в телах детей Изуку вместе с Тодороки и Бакугоу тогда выкрашивал стены и выбирал им мебель. Мальчишек тогда мало волновали подобные мелочи, но все же было приятно, что их мнение Изуку было важнее. Тот хотел, чтобы мальчишкам было комфортно и уютно в их временном доме, а те в свою очередь решили не стесняться. Рыжие и голубые стены не резали глаз, как казалось Изуку, а скромная светлая мебель идеально дополняла комнату.
— И о чем же? — вздыхает Бакугоу, проводя по стене, где за тонким слоем новой краски еле виднелось пятно от оставленного им неконтролируемого взрыва.
— О Мидории, — Тодороки мельком улыбается, когда замечает, что подобная незаметная мелочь все же цепляет блондина, но тут же серьезнеет вновь. — И о нас.
— Да уж, стоило бы все же это обсудить, — цвыркает Кацуки и усаживается на вторую кровать, прямо напротив Тодороки. Былую двухэтажную заменили двумя односпальными и поставили друг напротив друга, так как прошлая ремонту уже не подлежала — слишком обгорела.
— Думаю мы слишком к нему привязались, — вздыхает Тодороки и ведет рукой по задней стороне шеи, где все еще красовалась метка Чародейки. — Рано или поздно мы вернемся. Если Изуку прав и Чародейка и вправду действует для достижения какой-то цели, то здесь она нас не оставит. Пусть Глория и стервозна, но она мудра и не идет на поводу у эмоций.
— Да хрен поймешь эту Глорию. Помнишь первые дни в этом мире? Тот мультик, что мы увидели впервые? Что это блять просто было? А еще если хотела перекрыть нам доступ к магии, то почему не сделала этого раньше? А случай с Эри и Котой? Благодаря той малявке мы стали прежними, но она снова обернула нас в детей, а спустя меньше дня сама же возвращает нам наши тела, — взмахивает руками Бакугоу, начиная распалятся. Понимая это, Тодороки вздыхает и садится возле, а после кладет руку ему на плечо, пытаясь тем самым немного успокоить. Кацуки с трудом признает, себе в действенности этого способа, но все же успокаивается.
— Да, Чародейка действует нелогично. Но мне кажется она вернула нам наши тела, когда нашла то, что ей нужно было в этом мире, — предположил Тодороки, а после перевел взгляд на шею Кацуки и вновь зацепился взглядом за метку. — Кстати. Об этих метках. Это ведь ее заклинание «окулуса» и через него она следит за нами. Помнишь дни, когда метка жутко горела и раздражала?
— Да уж, я чуть на стенку не лез от этого, — Кацуки морщится и трет шею в том месте, где был этот злосчастный татуированный глаз.
— Мне кажется, что это заклинание имеет и свойство телепатии. Столько раз мы слышали ее голос…
— К чему ты клонишь? — нахмурился блондин и весь подобрался.
— К тому, что возможно оно имеет и обратную связь, — Тодороки задумчиво поджал губы.
— Хочешь сказать, что мы можем связаться с ней? — Бакугоу вскинул брови. — Тогда мы должны почувствовать ману в метке. Но я не чувствовал её присутствия ни разу после того водяного шара. Так что хрен его знает, — он сложил руки на груди и прикрыл глаза.
— Стоит попробовать, — Шото сел поудобнее и закрыл глаза, полностью сосредотачиваясь на своих ощущениях. Поток маны ощущался легким напряжением во всем теле, в каждой венке, каждом нейроне. Словно ощущаешь как течет кровь, как нервные импульсы проходят по всему телу. Однако оно едва уловимо. Если же человек в их мире сможет ощущать это самое напряжение, сможет прочувствовать отчетливо в каждой клетке своего организма, он сможет использовать его, менять направление, накапливать в одном месте.
Вспоминая все это Тодороки полностью погрузился в ощущения, превращаясь чуть ли не в оголенный нерв. Не желая мешать половинчатому, Кацуки также прикрывает глаза и так же сосредотачивается на своем теле. Они не знают сколько проходит времени, когда наконец-то чувствуют это самое легкое напряжение в области шеи. Оно едва ощутимо, но есть и это дает надежду, что теория Тодороки правдива.
Проходит время прежде чем они смогли полностью сосредоточится на этом участке тела и прочувствовать весь поток маны, исходящий далеко от этого мира. Вновь появилось то жжение, но оно быстро утихло, стоило Тодороки и Бакугоу уровнять поток маны Чародейки и подстроить под себя.
— НУ НАКОНЕЦ-ТО! — взрывается в их головах чей-то голос, когда связь наконец устанавливается. Тодороки и Бакугоу вздрагивают, морщась от такого резкого выкрика.
— Какого хуя? — ругается блондин, но тихо, потому как видит, что уже около двух часов ночи и скорее всего этот Деку спит. Он то думал, что он сможет увидеть эту чертову Чародейку и связаться с ней. Так какого черта они связались с этим незнакомцем? Кто это говорит с ними?
— Кто…
— Я Агрис, кот…то есть помощник Глории, — послышался мгновенный ответ незнакомца. — Мы виделись с вами в одном из сражений против войска Донолит. Госпожа тогда отправила меня себе на замену.
— А ты тот странный тип в черном конусе, — вспомнил Бакугоу ту битву.
— Госпожа? — а вот Тодороки кажется совсем другое зацепило.
— И где эта твоя
госпожа? Почему же она сама не свяжется с нами, ты ее секретарь? — язвительно спросил Бакугоу, прыснув с этого обращения. Его всегда смешила такая вежливость в сторону этой стервозной особы.
— Секре…тарь? Кто… Стоп, это не важно, — точно, в их мире ведь нет такой профессии. — Госпожа не может ответить потому что находится в коме после того как исчерпала почти весь запас маны, — голос этого кота казался слишком напряженным и серьезным, а потому Бакугоу и Тодороки сразу смекнули, что дела в их родном мире плохи.
— Что произошло? — решил поинтересоваться Тодороки, потому как Бакугоу может загнуть ну совсем не в ту сторону.
— Донолит вновь напали. В этот раз на юго-восточные земли близ деревни Траск. Войско состояло примерно из восьми сотен человек и они смогли пробить защитный купол Чародейки. А еще… — на последних словах голос в их голове помрачнел и наполнился легкими нервозными нотками. — Они обладали Драконьим дыханием… Все войско подверглось этому заклинанию…
Теперь понятно почему голос показался мрачным. Это заклинание запрещено в каждом королевстве их мира. Драконье дыхание — заклинание, что усиливало человека и всех его союзников в сотню раз, стоит им испить крови дракона. Мудрые волшебные существа, обладавшие невиданной мощью и колоссальными запасами маны, однажды решили поделиться своей мудростью и силой с людьми. Драконы спасали слабых и давали им надежду отомстить сильным. Однако это было их ошибкой и алчные до власти люди начали отлавливать могущественных существ. Жадные, эгоистичные и двуличные люди осушали драконов до последней капли крови. Разъярившиеся существа, не терпя обиду и предательство ополчились против жалких людишек. И даже те, кто испил драконью кровь и повелевал такими же войсками из тысяч солдат, не могли противостоять ярости драконов, мстивших за своих товарищей. Не желая быть полностью уничтоженными, благодарные и и мудрые волшебники заключили с драконами договор. Драконы оставят людей, а те в свою очередь будут питать их своей маной, разбившись на десять королевств. Сочтя, что продолжительная война может сгубить их мир, Драконы согласились с такими условиями.
С тех времен прошли две тысячи лет. Королевств становилось больше, а драконов все меньше. Со временем от десяти великих драконьих королевств полностью сохранившимися остались лишь три. Среди них были королевство Орлей, королевство Донолит и островное государство Рануши. На всем свете Драконов осталось меньше полусотни. И если Орлей и Рануши заботились об этих магических существах, то Донолит использовал их. И если все так, как сказал Агрис, то совсем скоро людей вновь постигнет гнев драконов.
— Что случилось с Чародейкой? — Тодороки был напряжен, его ни капли не радовало положение дел, но с этим стоит разбираться по мере их появления. Сейчас самое главное узнать что случилось с сильнейшей их королевства. Вот как чувствовал, что то-то неладное происходит в их мире.
— Она потратила больше половины всей своей маны, пока разбиралась с врагами из Донолита, а после остатки использовала на отмену вашего заклинания и изменение «окулуса», чтобы вы смогли связаться с нами, — ответил ему Агрис с легкой укоризной в голосе. Видимо он сильно переживает за Чародейку.
— Зачем она отправила нас сюда? Просто какого хрена она творит? — Бакугоу наконец дорвался до нужных им сведений. Если уж этот Агрис приближенный этой Глории, то пусть хоть он ответит на их вопросы. Они блять уже поняли, что все делалось не просто так.
— Чародейка на пределе. Вы ведь слышали, что ей уже далеко не одна сотня лет? — скорее констатация факта. — Глория тратит очень много маны на поддержание жизненной энергии в своем теле. Если мана полностью иссякнет, а тело достигнет предела, то она просто исчезнет. А потому ей нужен либо приемник, либо новое тело. Однако последнее является темной магией и также запрещено, — голос Агриса сейчас был спокойнее, но все же стальные нотки в нем присутствовали. — Потому ей не остается выбора. Вообще преемника она выбрала уже очень давно. Ею должна была стать твоя мать, Бакугоу.
— Что? — сказать, что Бакугоу опешил значит не сказать ничего. Каким образом? Почему именно его мать?
— А твоя, Тодороки, должна была стать королевой Орлея, — теперь пришла очередь Тодороки терять слова от шока. — Рей была дочерью прошлого короля, Гурэна Тенко. А Мицуки являлась герцогиней и по совместительству лучшей подругой Рэй. Они обе обладали невероятным магическим талантом, но не могли контролировать ману. Чтобы помочь им, Глория взялась их обучать. Однако в один злосчастный день их мана все же вышла из-под контроля. Думаю вы помните тот день, когда их не стало в нашем мире, — это напоминание больно кольнуло разум, но парни продолжили внимательно слушать голос Агриса:
— В тот день Глория перенесла в другие миры более полусотни магов и истратила почти всю магию, доступную ей. Она уснула на целый год. За это время короля Гурэна успели свергнуть с престола, а после он погиб от горя, когда не смог найти свою дочь, посчитав, что та погибла во время переворота. К тому времени, как Чародейка очнулась, вас двоих успели приютить племена друидов. Дальше вы и сами знаете, что происходило с вами. А вот Глория посчитала, что найди вас люди Дариуса и вас прикончили бы на месте и не стала вас искать. Дариус справедливый и неплохой правитель, но методы у него слишком жестоки, да и к тому же, он жаден до власти и боится, что его свергнут. Глория не могла навредить Дариусу, так как Верховные Чародеи всецело служат королевской семье, связанные договором. Если бы она попробовала сделать хоть что-нибудь, то Орлей лишился бы защиты в виде Верховной Чародейки и пал. Поэтому она ждала и наблюдала за обоими мирами. А после она нашла Всемогущего. Его причуда нужна Глории, но прежде чем она успела это понять и связаться с ним через Рэй, Мицуки, Энджи или Масару их связи оборвались. Этот мир полностью перестроил тела ваших родителей и стер все потоки маны. А потому ей нужны были другие связующие с тем миром. Ими как раз стали вы. Два сильных мага без каких-либо связей в родном мире, — монолог окончился, Бакугоу и Тодороки продолжали переваривать всю эту информацию, не зная на чем больше зацепиться.
Их очень сильно взволновали новости об их родных, об их прошлом. Удивительно только, Тодороки оказался принцем, а Бакугоу герцогом. Но звания их не волновали. В голове творился полный кавардак. Информации слишком много, а суть не ясна.
— Однако почему она превратила нас в детей, а теперь решила расколдовать? Зачем оставляла нам потоки маны, а после перекрыла их? В добавок мы ведь даже не сталкивались с Всемогущим, и к тому же он потерял свою причуду после своей последней битвы против Все За Одного. Да и чем она поможет Чародейке? Почему она не вернула родителей? Что блин вообще происходит? — столько вопросов, столько всего крутится в голове, а ответов как не было, так и нет и это начинает раздражать.
— Спокойнее, Тодороки. Я отвечу на все ваши вопросы. Для начала она не могла вернуть ваших родителей, так как я уже сказал, что их связь оборвалась, а потоки маны, связывающие их и наш мир, стерлись. Она просто физически не могла вернуть их обратно, да и в добавок, Глория боится, что вернувшись, их мана снова начнет бушевать и тогда разрушит тела Рэй и Мицуки, — Агрис понимал, что такое количество информации для парней слишком велико и скорее всего они в смятении. Но его задача информировать бывших магов и дать им указания, а потому он не может посочувствовать им, а лишь постараться объяснить все подробнее.
— Насчет причуды Всемогущего, то скажем так он не потерял ее, а скорее передал. Это особенность его причуды. Думаю ваш надзиратель сможет вам подробнее объяснить принцип ее работы. Чародейка же хочет изучить ту причуду и скопировать, а после уже и самой использовать, — вот на эти вопросы Агрис почему-то ответил слишком завуалированно, будто что-то недоговаривая. На самом деле кот и сам не знал как объяснить это Бакугоу и Тодороки, потому что и сам мало знал об этой причуде и вообще том мире.
— Причем здесь Деку? Ты блять не путай нас еще больше и отвечай нормально! — рыкнул Бакугоу, зацепившись за имя Изуку. Ему уже чутье подсказывало, что во все это будет теперь замешан и он, а этого ой как не хотелось.
— Все просто. Вы и сами уже слышали слова Лиги Злодеев, а мы слышали их через вас, — уточнил Агрис, а после вздохнул как-то тяжко. Он видел, знал, что Тодороки и Бакугоу уже прикипели к этому зеленоглазому юноше, однако сейчас этот он играет почти что ключевую роль во всем, что сейчас происходит.
— Мидория преемник Всемогущего. Тот учил Мидорию, по его же словам для него Всемогущий почти как отец, он спас его. И потому скорее всего Всемогущий передал свою причуду именно Мидории, — постарался объяснить им кот, но понимал, что сейчас Бакугоу и Тодороки явно вскипят, поняв, что теперь Деку будет вмешан в дела их мира и план Чародейки.
— Твою мать и что это блять значит?! Чародейка что, хочет поставить на Деку свои чертовы эксперименты?! Ты блять думаешь мы это вам позволим? — Кацуки даже с кровати встал, начиная потихоньку выходить из себя. Тодороки нахмурился, а взгляд его стал просто леденящим.
— Мы не станем содействовать, если это навредит Изуку, — качнул головой разноцветный и сжал кулаки.
— Погодите же вы злиться, — нервно выдохнул кот и удрученно прижал уши к голове. — Глория не собиралась вредить Мидории ни в коим случае. Она уже давно ищет способ изучения причуд того мира, в котором вы находитесь без вреда или вмешательства в его законы. И благодаря вам она наконец смогла добиться успехов. Думаю вы помните, когда метка бесновалась? На протяжении всего этого времени образовывалась связь с тем миром. Мы перекрыли вам потоки маны для того, чтобы ваши тела смогли быстрее подстроится под этот мир. И как итог — на следующий день вы получили причуды, свойственные только этому миру. При помощи метки мы также смогли начать изучать ваши причуды, принцип их действия. Думаю также при помощи метки, мы сможем не только подстроить ваши тела под тот мир, но и тела тех жителей под наш. Главное, что я также могу установить метку Глории и на Мидорию. Но без вас я этого сделать не сумею, да и к тому же не думаю, что без Глории я смогу проанализировать его причуду, находясь в другом мире. В добавок вы двое нужны Орлею. Без вас двоих главнокомандующие армии Дариуса продержаться чуть меньше трех месяцев, прежде чем Донолит сможет разгромить нашу защиту, а пробуждение Чародейки остается неизвестным, — наконец Агрис дошел до самого финала, а именно до их цели и задачи. Однако кто сказал, что Бакугоу и Тодороки решат содействовать.
— И с чего ты решил, что мы станем помогать? — холодно отозвался Тодороки, чувствуя неладное. Ему совершенно не хотелось хоть как-то впутывать в их дела Изуку. Да и в добавок, с чего им помогать? Их ничего не связывает с тем миром, а зеленоглазого подвергать опасности не было ни малейшего желания.
— Это будет последней просьбой Чародейки и ваш последний подвиг перед королевством, а после вы сможете вернуться обратно. А насчет Мидории, то за его безопасность я и Глория ручаемся лично. Если с ним хоть что-то случится, то вы будете в полном праве расправиться с нами, — голос Агриса был почти умоляющим и полным какого-то отчаяния.
Бакугоу и Тодороки переглянулись. Как бы сильно они не противились, но все же тот мир является их домом, в котором они выросли, в котором они двое встретились. Они не такие твари, чтобы безразлично наплевать на судьбу их дома. Они должны защитить королевство хотя бы ради тех, кто воспитал и вырастил их.
— Мы должны обдумать это. К тому же стоит поговорить и с Изуку. Если он будет против, то мы не станем в этом участвовать, — Шото прикрыл глаза и сжал кулаки. Бакугоу же задумчиво нахмурился и начал мерить комнату шагами.
***
Время на часах было уже семь утра и за окном давно рассвело, а Бакугоу и Тодороки так ни разу и не сомкнули глаз. Согласившись с решением парней, Агрис прервал связь, сказав, что ему нужно проверить Чародейку и начать подготовку к переносу. Он искренне надеялся, что Деку будет согласен помочь им. Для того чтобы перенести всех троих Агрису нужен месяц для того чтобы накопить нужное количество маны. За это время они должны были решить что будут делать.
Всю ночь они провели за раздумьями и не раз успели поругаться и поспорить. Оба были не против вернуться и помочь королевству в битве с Донолит, но оба не могли согласиться с решением переносить еще и Мидорию. Ведь как и сказал Агрис, не известно когда очнется Глория, а насчет ее судьбы как Чародейки, то это уже лично ее проблема. Однако им не было все равно и они понимали, что Чародейка ослабла. И если они хотят мира для королевства, то нужно помочь ей и с этим. Но опять таки вставала главная проблема — они не хотели впутывать во все это Деку. Нет, они знали, что тот силен и вполне мог бы постоять за себя даже в их мире. Но все же они не могли быть уверенными, что он не пострадает.
И именно поэтому они сейчас стоят у открытой двери в комнату Изуку и молча наблюдают за спящим парнем. Деку любит спать под пуховым одеялом, даже в такую жару на улице. Будучи детьми и иногда засыпая с веснушчатым в его кровати, Тодороки и Бакугоу помнят, что даже так Изуку никогда не нагревался, а иногда его руки и вовсе были холодными. И в этот момент хотелось обнять парня с обеих сторон и греть, дабы ему не было холодно.
Чуть вьющиеся темные волосы сейчас мягко распластались по подушке и в лучах солнца отливали легкими зелеными бликами. Оба парня лично знают, что его волосы мягкие и шелковистые не только на ощупь.
После того вечера, как у них появились причуды и мальчишки уснули в кровати Изуку, на утро они проснулись намного раньше и не могли оторвать взгляд от такого умиротворенного вида на тот момент опекуна. Единственное что неприятно цепляло глаз, так это оставшиеся после их причуды раны. Им обоим очень не нравился тот факт, что Изуку ранен именно из-за них и потому, дабы загладить вину, они очень осторожно, так чтобы Мидория не проснулся, обработали их и заклеили пластырями. А после еще долго наблюдали за ним. Тогда-то желание прикоснуться к этим мягким волосам их и пересилило. Бакугоу в удивлении замер, а Тодороки как-то благоговейно выдохнул. Они тогда переглянулись и по взглядам поняли, что думают об одном и том же. Точнее они оба хотели тогда просто лечь поудобнее, уткнуться носами в его волосы и почувствовать его запах, дышать им. Хотелось вернуть свои тела и мягко накрыть Изуку собой с обеих сторон, отгородить его от всего мира и уснуть, сморенными созданной идиллией. Чтобы по утру недовольно отметить, что Изуку повернут к кому-то из них лицом. Чтобы любоваться им и дальше, видеть эти мягкие и приятные черты. Чтобы каждый раз пересчитывать его веснушки и сбиваться уже на десятой. Слишком слащаво, слишком мило, слишком непривычно для них. Но этого хотелось очень сильно. Почти до дрожи.
Однако тогда Бакугоу и Тодороки, пролежав с Изуку какое-то время, ушли на кухню и долго раздумывали над своими желаниями. Никогда таким мыслей не возникало в отношении кого-то из них двоих. Для них это было в новинку. А особенно именно тот факт, что эти мысли посещают их обоих. Они привыкли быть вдвоем одним целым, но не ожидали что может появится и кто-то еще.
От воспоминаний и своих мыслей первым очнулся Бакугоу, мягкой поступью направляясь к кровати. Изуку так спокойно заснул, так мирно и беззащитно выглядит сейчас. И как этот чертов Деку умудряется выглядеть вот так, хотя в памяти все еще прокручиваются свежие воспоминания, где грому подобный голос разговаривает со злодеями, где преисполненные решимостью зеленые глаза оглядывают врагов, где с виду не крупное стройное тело в мгновение огибает толпу и выбивает дух одним ударом.
Тодороки встал и у другой стороны кровати и также разглядывал эти спокойные черты лица. Изуку не слишком красив, но очень привлекателен. Его хотелось коснуться, хотелось запомнить каждую черту его лица, каждый шрамик на теле. Шото, как и Кацуки понимают, что не могут смотреть на Изуку только как на друга или товарища. Но они понимают, что не должны. Они не могут прикоснуться к нему с тем намеком, с каким они прикасались друг к другу, а так хотелось почувствовать каковы на вкус его губы. Это была вторая тема их ночных разговоров.
Согласившись обсудить дальнейшие действия насчет королевства и Чародейки с самим Мидорией, встал другой вопрос, связанный с зеленоглазым. Они привыкли делиться друг с другом мыслями о том или ином, привыкли делиться своими чувствами, и принимать каждое, понимать и соглашаться, находить компромиссы. Вот и этой ночью Тодороки и Бакугоу оба признались в том, что Изуку для них уже не может быть просто надзирателем или товарищем. Тогда же они и подумали, что скорее всего для Изуку будет дико их отношение к нему. И потому они смирились, что не смогут признаться ему. Они не хотели делить Мидорию и решили просто оставаться с ним как можно дольше.
Бакугоу и Тодороки встретились глазами и оба поджали губы, держа желание коснуться при себе. Кацуки глубоко выдохнул и прикрыл глаза, а Тодороки только было потянулся к Мидории дабы разбудить его, как Изуку внезапно испуганно открыл глаза.
Они не поняли что произошло. Их мозг успел уловить лишь чувство полета и сильную хватку на кисти. Бакугоу показалось, что весь мир сделал сальто вокруг, а Тодороки даже зажмурился от этого. Оба не поняли как оказались лежащими на кровати, стукнувшись плечами. Перед глазами все еще все крутилось, а измотанные бессонницей тела запоздало уловили тяжесть на себе. Только на уровне инстинктов они подняли руки в защитном жесте, почувствовав замах. Мир замер в то мгновение, когда Изуку, с занесенной рукой целился им в головы. Взгляд у веснушчатого был каким-то пустым, словно он все еще был во сне.
— Твою мать, Деку, ты что творишь? — выругался Бакугоу, когда мир перед глазами перестал прыгать, а Тодороки удивленно взирал на зеленоглазого.
Мидорию словно током ударило, когда до ушей дошел звук, а перед глазами все прояснилось. Проснувшись от не самого приятного сна (давно же ему кошмары с приведениями не снились) он было подумал, что фигуры, нависающие над ним это те самые призраки из снов, пытавшиеся украсть его душу. Однако выкрик Бакугоу вовремя успел остановить выработанные до автоматизма рефлексы самообороны и вернуть контроль над телом самому Мидории.
— А? Ой. Простите я кажется еще ото сна не до конца отошел, — неловко посмеялся Изуку, когда понял что натворил. Он откинулся назад и завел руку чтобы в привычном неловком жесте почесать щеку, да вот только замер, ПОЛНОСТЬЮ поняв всю картину происходящего. А картина рисуется такая: одетый лишь в спальные шорты Изуку расслабленно восседал на бедрах лежащих под ним Бакугоу и Тодороки, что каким-то нечитаемым взглядом оглядывали его. И все бы ничего, но как же сильно его заворожил вид раскинувшихся на подушках чуть встрепанных парней, что не могли оторвать взгляд от не менее встрепанного Изуку.
«КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО?!» — кричит мысленно Мидория, чувствуя как начинает заливаться краской, от осознания что такие подопечные ему очень даже нравятся.
